Давай не будем прекращать этот разврат?..

- Да ляха муха! – чудом успев отскочить в сторону, чтобы не облиться очередным стаканом ядрёной выпивки из трактира, Завейд дёрнул головой и проморгался, чтобы прийти в себя. Прошло всего три дня как они вышли из того чёртового леса. После случая на озере, встретившись с компаниями за пару дней, они вместе ещё плутали около дня, пока не вышли к ближайшему провинциальному городку. А если прибавить к этим плутаниям ещё и привалы, то выйдет ещё добрых дня два. И того, в лесу они провели чуть больше пяти дней. Только после чего приняли решение остановиться в таверне, чтобы прийти в себя и просто отоспаться спокойно, без боязни, что в любую секунду могут напасть чёртовы хеллионы! Как потом выяснилось, решение было очень и очень правильным. Так как стоило команде разойтись по комнатам, ближайшие часов двенадцать-пятнадцать никто даже и носа из них не показал. Все спали без задних ног, отдыхая после очередного путаного путешествия по местным «джунглям». И как, казалось бы, этот отдых затянулся ещё на ближайшие часов двадцать, если бы такой добрый, единственный выспавшийся, Сорей не вытянул всех на «перекусить». Проклинали все пастыря ещё долго, в частности совершенно вымотанная данным путешествием сквозь чёртовы острые, спутывающие волосы и перецарапавшие всю её нежную кожу, ветви, Эдна. Тёмно-зелёные иглы елей. Ну и как-то потом «совершенно бес понятия, каким образом» весь обед или поздний завтрак превратился в празднование очередного «удачного», как настоял Завейд, путешествия. Хотя, на самом деле, каким образом всё так получилось – понятно. Просто слишком быстро. Но зато благодаря этому, вся команда поняла кое-что очень важно. Никогда не стоит доверять Серафиму Ветра выбор еды,… потому что в придачу получите ещё месячный запас выпивки… Благо, пить он никого не заставлял, а некоторым, таким как Миа, и запрещал. Что очень обижало последнюю и единственное что ей оставалось так это косо поглядывать на Серафима пускающего какие-то идиотские, пьяные фразочки и или отвечать или возражать на них. А иногда и добавлять и поправлять. Ну а как итог, почти весь эль, всё пиво и всё саке были выпиты этим Серафимом. По крайней мере большая их часть. Но как в него это всё помещается, поражался каждый без исключения. Но, тем не менее, Мию этот вопрос давно не волновал. Мало ли какие размеры печени у всяких (жадных) Серафимов, а ей скучно! Поэтому она, всё же решив, что делать её здесь нечего, да и поздновато уже, ушла в комнату, просто огласив это двигаясь к лестнице. Не заостряя внимание, никого не отвлекая, а просто зевая двигалась к комнате. - Не, так не пойдёт… скучно, - чуть ли, не заплетающимся языком пробурчал Серафим, допив очередную пинту яблочного пива и отставив её в сторону, встал из-за стола, поправляя шляпу и прямо сообщая о своих намереньях. – Пойду-к будить! - Ага, давай, - одобрил так же изрядно подвыпивший Миклео, но который в отличие от Долгожителя, в котором смешались уже всевозможные виды и подклассы выпивки из этого заведения, пил только саке. Да и не так много чтобы начать творить какую-то лютую необъяснимую хрень. И поэтому, будучи отчасти трезвый, отвлёкшись от возобновлённого диалога с Аннеки и снова воззрился на Серафима Ветра, который уже ступал на первую ступеньку, опираясь на деревянный перила, который вряд ли бы выдержали такой вес. – Стоп! А кого? - Кого-кого, - ворчал покачивающийся мужчина, пожимая плечами и театрально вскинув руки, двигаясь вверх по лестнице. Радовала что и не вниз, не стремительно и не кубарем. А то с него станется. – Мию, конечно! Скучно же, чёрт бы её побрал. Ответа не последовало, да и Завейд его не ждал и слышать не хотел, на деле. И поэтому, поднявшись по лестнице как можно быстрее, пройдя по деревянному полу не такого уж и большого коридорчика с расставленными вдоль него комнатками, Завейд заглянул в одну из тех, что они снимали и, судя по всему ту, из которой с утра и выходила Миа. Если ему не изменяет память, то всё правильно. И если пива с элем, саке и ещё чёрт знает чем, так же не пытаются его путать. Чёртова дрянная выпивка. Если ещё тогда на озере, будучи в адекватном состоянии он мог ещё рассуждать о правильности его действий, то сейчас алкоголь полностью заткнул голосу разума его мудрый рот и скандировал о том, что он всё делает верно! Почему бы нет? Один раз живём!.. да и без Мии, правда, что-то не то. Не та атмосфера что ли или… неуютно короче. - Э-эй! – пьяным голосом, распахнув дверь, протянул Завейд. И так и замерев в проёме сразу по двум причинам. Во-первых, реакции на него было ноль, что уже обидно. А во-вторых, от того, в каком виде девочка лежала на кровати, явно пытаясь уснуть и нагло игнорируя его. Полупрозрачная, до невозможного тонкая и короткая рубашка для сна. Вот что волновало его взбудораженный алкоголем мозг. Всё бы могла объяснить невозможная духота в комнате и адский жар оставленный комнате затухшим камином. Но Серафим как-то был не намерен искать оправдание происходящему. Да и его пьяное в дрова состояние как-то тоже не располагало к рассуждениям. В попытке произнести коротенькое имя воровки, его перебил громкий «ик!» от него же самого. Покачнувшись от такой неожиданности, но остановившись, дабы восстановить равновесие и избежать громогласного падения в дальнейшем, мужчина выставил перед собой руки. - Ну, точно перебрал малость… - проведя рукой по вспотевшему лбу и растерев лицо, он более-менее осторожно подошёл к кровати, сняв чёрный цилиндр и убрав его на прикроватную тумбочку, просто из-за того, что его и без того не соображающий собственными силами мозг начинал просто плавится от той жары что тут стояла. То и гляди, через уши вытечет сейчас.(было бы чему вытекать) – Эй, Миа… Миа. Вста-вай… - Завейд, катись в Ад, - сонно пробормотала девочка, двигаясь к холодному краю, чувствуя, как тело Серафима становится всё ближе. Встрепенувшись и попытавшись спрятать ногу от пробежавшей по ней щекотки, прислонив её пяткой к стене. И поёжившись, когда Серафим попытался пощекотать её по лодыжке, но осознав её слова, снова воззрился на неё. - Да ну я только что оттуда… там чертовски скучно, - на пьяную голову скаламбурил мужчина, не прекращая своих попыток расшевелить воровку щекоткой по пяткам, которые она стремительно старалась убрать. От чего Серафиму пришлось переключиться на талию девушки и продолжить щекотку уже там. – Вставай! Я ж помру со скуки… - Да отвали ты!! – рявкнула девочка, развернувшись слишком уж резко даже для себя самой, в попытке скинуть руку Серафима и вместе с тем, локтем заехав прямо в скулу докопавшегося. Похлопав большими сонными глазами и пытаясь понять, что только что произошло и от чего у неё так ломит и болит косточка на локте, девочка зажмурилась, зажав ушибленную конечность, и сжалась, подтягивая колени к животу. – Ай… чёрт!! Да что с тобой?! Ты чего, каменный?! - А? Больно, что ли? – поразился Завейд, растерянно хлопая глазами, ощущая лишь слабые не очень-то неприятные ощущения на щеке и зубах. Усмехнувшись, ткнув девочку в живот, он сказал. – Разве не ты меня ударила? - Я не виновата, что ты непрошибаемый такой! – плачущим, ноющим голосом предъявила воровка, потирая ушибленный локоть и сжимаясь в комочек, чтобы никак нельзя было достать её слабые до щекотки места. – Я не пойду никуда… я поваляться хочу! - Ну и я тогда никуда не пойду, - пожал плечами Серафим Ветра, вновь невольно обратив внимание на фигуру девочки. Чёрт, когда так было в последний раз, на озере произошло… кое-что интересное. О-очень интересное. Но то, о чём они не вспоминают и по совету Мии «не парятся» вовсе, но и соответственно не рассказав ничего команде или кому-то отдельному. Да и не тянуло как-то на самом деле… единственное что тянуло, так это у Завейда нижнюю часть живота, когда он наблюдал, то как Миа свернувшись калачиком, смотрит в стену прямо перед своим носом, явно пытаясь абстрагироваться от происходящего в комнате. То как колеблется ткань её рубашки при каждом её движении… чёрт! Как он ещё не рычал, он и сам не понимал. – Э-эй! - Дагоспадибожемой, - головой ударившись о стену и вытянув ноги, стараясь притом, как можно сильнее оттянуть ночную тонюсенькую сорочку. Завейд же на эти махинации внимания как-то не обратил, но поняв происходящее, отчего-то подорвался, чем до смерти напугал воровку. От резких действий Серафима и прижатия её к холодной, не пропитавшейся всей духотой комнаты, деревянной стене, она и вовсе дар речи потеряла. А от того как те же крепкие, огрубевшие руки поднимаются выше от её ног, пробираются под рубашку, даже никак не задерживаясь на животе, тут же переползая на талию и продолжая так же подниматься выше, к плечам. – Эй!.. - Я же предупреждал тогда… - рычал Серафим Ветра, вспоминая ту их ночь на озере, а притом и чувствуя, как она в данную секунду дрожит под ним, как прерывисто дышит. Чёрт! Да и взять хотя бы то, как она выпрямляется, как эта чёртова тонкая, но явно достаточно прочная ткань, словно бы и правда сама собой приподнимается. То как Миа пытается, якобы, незаметно поправить её… это уж точно крышу сносило. А если приписать к этому и несколько ящиков хорошей, ядрёной выпивки, то можно предположить что крыша у него уже поехала. И причём, кажется, давно. И именно поэтому, не рассуждая и не думая, как делал бы это, и делал бы вовсе, на трезвую голову, он прилегал искусанными, не менее грубыми губами к шее воровки и так же шепча. – Что со мной шутки плохи. - У кого-то крыша поехала, да, как я погляжу? – хотя было положить руки на спину Серафима, как тот грубо, так же ища что-то под ночной рубашкой, грубо перехватил их и прижал так же к стене, притом, поднимая другую руку всё выше по телу девочки, притом, приподнимая саму рубашку. По сути, единственное, чем было прикрыто её тело. И как итог, несчастный кусок тонкой ткани оказался откинут куда-то-не-туда-непонятно-куда. Но Завейд даже не взглянул на обнажённую, ещё более дрожащую от безумия всего происходящего, девочку. Он так же продолжал льнуть к ней, зубами, грубо зажимая её тонкую, бледную кожу, на которой любые раны и любые синяки будут выделяться, как чернила на бумаге. Но вместо того, что бы подумать об этом, он всё крепче сжимал руки девочки, чувствуя как тонкие пальцы и кроткие ноготки еле касаются огрубевшей кожи его рук. А притом он и не прекращал издеваться над бледной тонкой шеей, притом, пытаясь разъединить её слишком уж крепко сведенные вместе ноги, протискивая колено между лодыжками, и ведя его вперёд. Сминая холодную простынь, по мере приближения его ноги, заставляя воровку изгибаться всё сильнее, тихо мычать и постанывая, не в силах рукой шевельнуть или самой приблизиться, ей оставалось лишь терпеть, часто прерывисто дыша. И это бы продолжалось, но ровно до тех пор пока Миа не почувствовала как рука, до боли сжимающая её правое запястье опустилась, а спустя минуту почувствовалось неприятное шебуршание и тихий грохот. И тем временем как тонкая, но достаточно сильная и крепкая ручка Мии вцепилась в его спину, так же часто дыша, и так же желая губами коснуться его подбородка, шеи, ключицы… а главное губ. Поэтому, почувствовав, как её спину крепко обхватывают шершавые руки, так же проводя пальцами одной по позвоночнику, заставив, немного выгнуться, от чего ещё ближе оказавшись с телом Серафима. Стоя на коленях, проваливаясь в не такой уж мягкий, но всё же присутствующий, матрас, и обвив шею Завейда, заставляя его несколько прогнуться и быстро, без опасений коснуться его губ, влажный и горьких от огромного количества алкоголя, но, тем не менее, не прекращая наслаждаться такой близостью. А тем временем как сам мужчина, в большинстве своём, наслаждался вкусом самих её губ. Это заставляло его терпеть неудобство прогнутой шеи и всё больше перебирать инициативу на себя, всякий раз покусывая их, делая передышки лишь на пару секунд, для небольшого глотка воздуха. Слишком уж ему нравится этот вкус. Сладкий, приторно сладкий. Словно какой-то шоколад с небольшим содержанием какао… но, ему нравится. Слишком вкусно. Как бы не привыкнуть… Не выдерживая, чувствуя как начинает болеть притягиваемая девочкой шея, Завейд подхватил её под колени, одним лишь простым движением, ни на секунду не разорвав их поцелуй, но притом, огласив комнату не хилым грохотом, заставив Мию зарычать от крепкого удара о дерево, но ещё и вздохнуть прямо в поцелуй, прислонил её к стене, так же ближе прилегая к тонкому, хрупкому тельцу. Хотя, было оно хрупким лишь на первый взгляд. Для Серафима, уже знающего эту девочку «наизусть», во всех смыслах, была понятна эта загадка. Это позволяло Завейду творить ещё более безумные вещи, но притом и, не вредя сильно Мие. А ещё это противоречие ещё больше возбуждала его тело и сознание. Кажется хрупкой, настолько, что и глаз радуется, но на деле, чтобы нанести какие-то серьёзные увечья надо ого-го как постараться. Миа же, чувствуя как та, же огрубевшая рука опускается ниже, вытягивая её ногу, и почти касаясь лодыжки и притом затягивая тонкую ножку себе за спину, словно заставляя обхватить её. И когда он ощутил касание обеих, то и сам принялся подниматься в полный рост, проскальзывая тонкой спиной по гладкой отполированной стене. Подняв голову, дабы прижать девочку затылком так же к стене и не разрывать такой приятный поцелуй, Завейд никак не мог до конца насладиться этим вкусом, чтоб уж совсем! Он с той же, даже ещё большей, жадностью сминал, кусал, чуть ли не до крови тонкие губы, но при том и не забывая углублять поцелуй, сплетая их языки, чувствуя и ощущая на себе каждый её стон, каждый болезненный и расслабленный вздох, а от этого ещё чувствуя ещё сильнее, то, как теплеет нижняя часть живота, наполняясь притоком крови. От этого ему приходилось ещё больше вжимать девочку в стену, Чувствуя как тесно ему притом становиться и опять же не просто слыша, а чувствуя, как язык Мии отскакивает в стоне, от чего выходит лишь мычание. А от того как она выгнулась, тем самым разорвав поцелуй, как откинулась на стену и как вцепилась в его плечи. А при каждом лишь малейшем движении, начинала протяжно томно вздыхать и словно задыхалась от недостатка воздуха. С каждой минутой вздохи всё больше сменялись на стоны, краснота всё больше покрывало лицо девочки, и боль и тяжесть в нижней части живота разливалась приятным теплом. От того насколько, по мере проходящего времени, количества и силы движений происходило тем жарче её было. Теперь казалось, что та духота, что была здесь изначально, оставленная благодаря слишком уж медленно потухшему камину, была ещё лёгким вечерним ветерком. Теперь здесь по-настоящему жарко. Истинная печь, с выставленными максимальными настройками. От этой мнимой духоты (которая была лишь их внутренним пожаром), словно весь воздух спёрло. Дышать было невозможно, просто потому что нечем. Приходилось вдыхать огромные порции кислорода ртом, но только в отличие от Завейда, девочка не просто выдыхала воздух, она достаточно громко вскрикивала, не в силах контролировать силу издаваемых звуков. Единственное что она могла, чтобы хоть как-то ещё выплёскивать весь тот жар, что копился внутри миниатюрной воровки, вцепляясь короткими ногтями в плечи Серафима и ведя ими вниз. И вот уже тогда, она начала ощущать живительную прохладу, а наравне с этим снова чувствовала то, как медленно ползёт по стене, придерживаемая огрубевшими ладонями рук. Только в этот раз – вниз. Без сил, рухнув на кровать, подперев голову рукой, другой растирая лицо и пытаясь отдышаться, Серафим Ветра до сих пор ощущал слабое ворочанье. Опустив глаза, наблюдая сначала тонкие бледные, в особенности в затемнённой комнате, ручки, упирающиеся ему в грудь. Выше - плечи, которые сводясь вместе, закрывали обзор, на итак, не такую уж и большую грудь, а ещё выше раскрасневшееся бледное личико и шея с парой проступающих, но достаточно бледных засосов, но почти сокрытых под чёрными шикарными волосами. - Вау, - выдохнула девочка, у которой и до сих пор никак не выходило отдышаться, от чего говорить её приходилось быстро и с перерывами. – Ну, старик, у тебя точно крышу снесло!!.. Боги мои… - Я тут вообще, не причём, - так же громко, прерывисто дыша, притом ещё и до сих пор чуть ли, не заплетающимся языком, оправдывался Серафим Ветра. - А кто, причём? – толи возмущённо, толи… непонятно как, интересовалась Миа, локтями опираясь на живот мужчины и глядя ему в глаза. – Кого «благодарить»? - Месячный запас алкоголя! – снова выдохнув, никак не ухитряясь восстановить сбитое несчастное дыхание, отшутился Завейд. - Тебе нельзя пить, - покачав головой, девочка соскользнула в сторону от Серафима, прислонившись к стене. Умудрившись вытащить заботливо сложенный хозяином плед, девочка развернула его, кутаясь. – Причём от слова «совсем».

***

- Эй, - тихонько постучав, Аннеки заглянула в комнату подруги, пытаясь различить знакомый силуэт во всей кромешной тьме. После того как Завейд ушёл за Мией, прошло больше двух часов. А может и больше, просто юный Серафим Воды как-то поздно спохватилась. И не то чтобы она не любила поспать, но не настолько, чтобы будить её долбанные два часа! Это внушало, какое-никакое беспокойство. Поэтому, девушка двинулась, как только смогла отделать от ребят и пообещать, что она скоро вернётся. Прищурившись и всё больше вглядываясь, Серафим Воды разглядела громадный силуэт, развалившийся на кровати воровки – Завейд – а в его огромных, Кинг Конгских объятьях ворочалась миниатюрная, по сравнению с ним, Миа, которой такое положение дел явно не нравилось и, которая как можно сильнее пыталась оттолкнуть его и выпутаться. Расплывшись в злорадной улыбочке, и с каким-то сочувствием, но в то же время и добрым, дружеским злорадством, Аннеки прикрыла дверь и отметила, что завтра у кого-то руки и вовсе отнимутся.