***
— Главное, что ты счастлива, — бросает он фразу через плечо. Слёзы непроизвольно бегут по её щекам от осознания, что уже ничего не изменить.
***
Колёсики чемодана стучат по каменной аллее в унисон с невысокими каблуками, постепенно приближаясь к дому. Подойдя к самой двери, девушка явно замялась, а стоит ли вообще сюда приходить? Зачем ей всё это? Вопросы, на которые крайне сложно найти ответы. — Видит Мерлин, я не хотела этого, — вставляя ключ в замочную скважину, еле слышно произнесла гриффиндорка. В двери щёлкнул замочный механизм, открывая перед гостьей все те воспоминания, которые она пыталась так долго и, судя по всему, тщетно забыть. Это был её личный ад, в который так не хотелось возвращаться. Переступив порог, она ощутила весомый слой пыли на полу. — Зря. Ой, как зря я это делаю, — глядя на весь этот пыльный порядок вещей, продолжила она. — Работы тут много предстоит. Оставляя за собой следы стёршейся пыли под ногами и колёсами чемодана, девушка решила подняться на второй этаж. Слегка приоткрыв дверь в свою старую комнату, она могла поклясться, что в неё не заходили с самого момента её предыдущего отъезда в Хогвартс. — Да-а, пыли здесь значительно больше, — отметила она для себя. Пройдя дальше по комнате, её взгляду встретилось маленькое зеркало, размером не больше чем с ладошку, а резные узоры медной рамки напомнили ей, как она была счастлива, когда ей подарили его. — Не допускай к себе столько эмоций, Гермиона, — сказала Грейнджер, глядя на себя в зеркальце. — В конце концов, это просто дом твоих родителей, в который ты временно приехала погостить. Всё будет хорошо. Всё же будет хорошо? Да? Ещё некоторое мгновение разглядывая свою комнату, в которой ей придётся прожить какое-то время, девушка подумала, что неплохо было бы прибраться тут. Не жить же ей в такой пыли? Ловко достав палочку из кармана своего пальто, ещё раз посмотрев на общую картину в целом и взмахнув волшебным древком, Гермиона произнесла: — Тергео Локу! Вещи по комнате с довольно большой скоростью начали левитировать, освобождая грязные места, чтобы заклинание могло их убрать. По комнате летало почти всё, начиная заметками на бумажных листах, а заканчивая кроватью и прикроватными тумбочками. Прошло меньше минуты, как комната уже была идеально чистой. Гермионе явно больше нравится её чистая комната, которая, как и раньше, источала лёгкий запах карамели, чем та, что была до магической уборки. Сев на край кровати, она начала улыбаться от такого тёплого ощущения, что вот-вот мама позовёт её кушать своим нежным, бархатным голосом, от которого так хотелось улыбаться. На мгновение она осознала, что начинает постепенно забывать голос своей собственной матери. По спине прошли мурашки, осознание одиночества вернуло её в реальность, где не было ни мамы, ни папы. Была одна она. От приятного домашнего тепла не осталось ни следа. На лице Грейнджер появилась явная печаль и разочарование. Скинув туфли на пол, а пальто отбросив на спинку стула, она осталась в тёмных джинсах и белом, слегка мешковатом свитере. Гермиона полностью завалилась на кровать, и по её щеке скатилась слезинка. Невольно она начала погружаться в сон.***
В лесу уже пожелтели деревья, скидывая с себя часть листвы. Там находилось всего три человека: мужчина, женщина и маленькая девочка лет пяти, которая что-то радостно кричала маме. — Мама! Смотри! — Что ты нашла, малышка? — с тёплой, такой родной улыбкой спросила женщина. — Гриб! Большой гриб! — с восторгом вопит ребёнок. — Молодец, давай заберём его к остальным грибам, а дома уже сварим из них суп? — всё та же улыбка была на её лице. — Что вы тут делаете, девочки? — говорит мужчина, который судя по всему, до этого искал грибы в траве. Но его поиски не увенчались успехом, и он примкнул к обсуждению. — Да вот, Гермиона нашла гриб. Скажи он красивый, Венделл? — обхватывая мужчину под руку, произносит она. — Говорю, Моника, он очень красивый. Ты молодец, дочка, — с гордостью заявляет ей отец.***
Гермиона ворочалась во сне. Из-под дрожащих век катились слёзы. Одна за другой, не оставляя светлой коже и малейшего шанса просохнуть. Резко вскочила с кровати, опирая вес своего тела на руки. Её ресницы распахнули заплаканные глаза. Зрачок неимоверно сузился, оголяя большую часть радужки цвета горячего шоколада. Она хоть уже была вне сна, но не могла перестать плакать. «После такого длительного времени, проведённого без слёз, я не могу их остановить. Я всегда могла их контролировать, но…» Встав с кровати и опустив босые ноги на мягкий ковёр, Грейнджер лишь на долю мгновения ощутила блаженную безмятежность, будто ничего не происходило, будто она не уезжала из этого дома на полтора года, будто её родители ещё тут. Но в том-то и дело, что это была лишь секундное помешательство. Суровая реальность заново вбивала ей кол в грудь, лишний раз давая ей прочувствовать боль, которая и так будет преследовать её вечно. На всём её жизненном пути. От начала, и до конца. Полностью встав с кровати, она направилась в ванную, попутно отгоняя все лишние мысли. Быстро приведя ванную комнату в порядок, убрав всю пыль с помощью усовершенствованного заклинания «Тергео», она остановилась у зеркала. То, что открылось её глазам, не особо прельщало: заплаканное лицо, припухший красный нос и еле поднимаемые от усталости веки. Отчаянно вздохнув и всё ещё рассматривая себя в небольшом зеркале у раковины, она попутно открутила вентиль горячей воды. Умывая лицо, Гермиона будто чувствовала, как её кожа плавится под такой температурой, а пар дополнительно обжигал, так же не давая возможности слезам проступить на глазах. «Что я вообще делаю тут? Зачем? Ах, ну да, это единственное место, куда я могла бы пойти». — «Я же Гермиона Грейнджер, всегда знаю, что и как делать! Не вам меня учить, выучите хотя бы элементарное!» — от злости, она начала передразнивать саму себя. Резкая головная боль в который раз возвращает её в реальность. — Если тут и есть, таблетки от головы, то не факт, что у них не вышел срок годности, и они не сделают ещё хуже — пробубнила себе под нос гриффиндорка. — Видимо, придётся потратить ещё немного сил и сварить зелье, чтобы как минимум ослабить эту отрезвляющую боль. Отправив себя на кухню и достав из кармана кисет, вытряхнула оттуда громоздкий котёл, который пришлось устанавливать с помощью левитации. Так же, в кисете у Гермионы были все ингредиенты, которые она не успела вырастить на заднем дворе своего дома за такое длительное время учёбы в Хогвартсе. Перед отъездом она всегда просила ухаживать родителей за каждым из растений, к каждому свой метод ухода. Спустя время, она научилась заклинанию «Самоуход», которым и заколдовала все свои ростки. Но кто же знал, что оно сработает немного не так, как изначально планировалось? На лице Грейнджер появилась улыбка от того, с каким шоком мама ей рассказывала о том, что Мандрагора первым делом пошла попить воды из-под крана, а позже уселась за туалетный столик миссис Грейнджер в комнате родителей и неспешно начала наносить пудру и губную помаду рубинового цвета. Они все вместе ещё долго смеялись над этой ситуацией. Сварив зелье, ослабляющее боль, Гермиона оставила его в котле: ему надо было дать остыть и настояться пару часов, смотря насколько сильная боль. Чем сильнее боль — тем оно дольше должно стоять. Закон подлости, однако. Пока Гермиона размышляла, чем ей заняться, в каминной сети в гостиной появился Поттер. — Гарри! — радостно воскликнула девушка, повиснув на шее у друга. — Я тоже ра-а-а-апчхи! — не успел он договорить, как пыль предательски врезается ему в нос. — Рапчхи? Рон придумал новое слово для отображения радости? — с язвительной ухмылкой сказала девушка. — Он такой, что может, но это слово — только моя заслуга! — вздёрнув слегка нос вверх и многозначительно поправляя очки загордился парень. — Как скажешь, Гарри, — с неприкрытой радостью в глазах улыбнулась девушка. — Спасибо, что пришёл. Мне так это было необходимо. — Я, почему-то, так и подумал, когда ты уезжала от Рона. Я просто увидел твои глаза, и мне стало не по себе за тебя. — Спасибо, — на глазах у Гермионы опять появилась эта предательская слезинка, которую она тут же сморгнула, так, что Поттер ничего и не заметил. Он начал внимательнее вглядываться в гостиную, явно оценивая то, сколько бы сил ушло, чтобы убрать это всё обычному человеку. Да даже волшебнику это будет выматывающим занятием. Магия ведь отнимает огромное количество энергии. — Да-а, убирать тут и убирать, — с горечью в голосе он посмотрел на Гермиону. — Ну, удачи! — развернулся он обратно к камину, как вдруг всё-таки услышал желаемую реакцию: — Гарри Джеймс Поттер! — взвизгнула девушка от возмущения, хватая друга за локоть. Гарри искренне рассмеялся, глядя на её возмущённое выражение лица. Было ощущение, что сейчас она зальётся красной краской изнутри, а из ушей повалит дым. — Ты что, думала я тебя оставлю тут, в таком бардаке, да ещё и с головной болью? — Ну, просто я… Стоп, а откуда ты знаешь про головную боль? — Я предполагал, что для тебя это будет слишком выматывающая поездка, и естественно, зная тебя, я просто догадался, — пристальный, и столь недоверчивый взгляд впился в глаза Поттера, всем своим естеством давая понять, что она не поведётся на его сладкие песни. — Ну ладно, не смотри так, — продолжил тот, явно понимая, что его раскусили. — Услышал запах зелья. — Так-то лучше Гарри, — с облегчением и маленькой победой сказала Гермиона. — Ладно, иди, отдохни, а я пока приведу дом в порядок, мисс Я-вижу-тебя-насквозь. — ухмыльнулся Поттер. — Ладно, мистер Я-сделаю-вид-что-умею-врать, — парировала Гермиона. — Туше. И всё-таки, как же хорошо когда есть такие друзья, как Гарри, которые всегда придут на помощь. Я никогда, наверное, не перестану быть благодарной ему за это. Они идеально понимали друг друга. Были как брат и сестра. Гермиона развернулась и пошла к себе в комнату, дабы всё-таки разобрать свои вещи. Неизвестно сколько ей тут ещё быть. Хоть она и не хотела признавать, но ей совсем не хотелось оставаться в этом доме одной. Ей было жутко лишь от одной мысли, что она может вспомнить то, что так усердно старалась забыть, а рядом никого не будет, чтобы поддержать. Так что Гарри примчался весьма вовремя. Он даже не представляет, как он ей сейчас нужен. Всё так же перекладывая вещи из чемодана в шкаф, Грейнджер случайно наткнулась на потёртый, убитый временем маггловский фотоальбом. Ком воспоминаний подкатил к горлу, слёзы снова показались в уголках глаз. Да чёрт тебя дери! Что это я сегодня такая сентиментальная? Справившись с очередным потоком эмоций, которые так и норовили сломить её, растоптать, Гермиона утерла слезы. Ну уж нет, если Волан-Де-Морт не смог, то и эти жалящие изнутри чувства могут катиться к чёрту. Открыв фотоальбом, она увидела себя маленькую в том осеннем лесу, который снился ей пару часов назад. Это был один из тех альбомов, которые она просто обожала. Их было всего четыре: зимний, весенний, летний и осенний. Там были собраны фотографии посезонно, что казалось Гермионе невероятно милым, ведь это была её идея. В её руках был альбом «Осень». Тут же ей в голову рекой хлынули воспоминания, словно ей удалость снять «Обливиэйт»: Поход в лес с мамой и папой, первый найденный ею гриб, ужин в семейном кругу, вкусный суп, который сварили из этих же грибов. Её настолько пробрало это чувство ностальгии, что она сорвалась с места к Гарри, не разложив до конца вещи. У неё ещё будет много времени на это, сейчас — это неважно. Благополучно споткнувшись на лестнице, она кувырком полетела вниз, с силой врезаясь в стену спиной. Гарри был весьма шокирован таким появлением. Помедлив буквально секунду, отходя от шока, он уже было бросился к ней на помощь. Но Гермиона тут же вскочила с места, где только что лежала, и бросилась к нему с детским огоньком в глазах. Он прекрасно знал это взгляд: она что-то задумала, и решила втянуть туда и его. — Гермиона? Ты в порядке? — настороженно глядя на неё спросил Поттер. — Лучше не бывает, Гарри! — с завидным энтузиазмом возразила девушка, хотя сама ещё была в лёгком шоке, от того, что ничего себе не сломала и не вывихнула. — У меня есть идея! — Ты меня слегка пугаешь, конечно, но я тебя слушаю. — Давай аппарируем в лес? Тот, который за городом? — этот огонёк в её глазах не давал ему покоя. — Гермиона, с тобой всё в порядке? Зачем? В ответ на его слова она просто протягивает одно единственное фото, где она стоит с мамой около желтеющих деревьев, с грибом в руках, а отец фотографирует. Он долго всматривался в это фото, словно пытаясь найти ещё что-то, что он упускал из виду. Оторвав взгляд от фотографии, он заметил её надежду. Ей не хотелось идти туда одной, ей могло бы стать слишком тоскливо в лесу, без ощущения моральной поддержки и защиты. Он это понимал, так что у Гарри не было выбора. Вообще. — Ладно, — вздохнул Поттер, слегка сутуля плечи, показывая, что она одержала победу. — Собирайся, скоро пойдём. Но ненадолго, уже темнеет, а мы ещё не поймали всех пожирателей, чтобы чувствовать себя спокойно ночью в лесу. — Я, конечно, не эксперт, но мне кажется, что в лесу ночью в принципе нельзя себя чувствовать спокойно, — она уставилась в его зелёные глаза, пытаясь понять, о чём он сейчас думал. В свою очередь он делал то же самое, анализировал её и её странное поведение. Возможно, возвращение в старый дом так даёт о себе знать, или разрыв с Роном. Или вообще всё вместе взятое. Он явно не очень хорошо разбирался в поведении девушек и их поступках. Пусть даже если это была Гермиона, которую он знал с одиннадцати лет. Оставив его на время в своих размышлениях, она отправилась за зельем, которое уже должно быть готовым. После падения осталось чувство, будто её голова вот-вот разломается напополам от боли, как грецкий орех. Весьма комично получается, учитывая, что мозг похож на одну половинку этого же ореха. Неужели мы и правда отправимся туда, зная, что Пожиратели охотятся за Орденом Феникса? — думает Гарри с нечитаемым выражением лица.***
— Мы правда отправились в осенний лес на ночь глядя, — негодуя, произносит Поттер, всё ещё не понимая, как она уговорила его на эту безумную идею. Какое-то время они просто ходят и любуются необыкновенно завораживающим видом: зелёно-жёлтые листья медленно опадали с деревьев; примятая трава показывала, куда чаще всего ходят люди, а солнце плавно уходило в закат. Наблюдать эту картину с лучшим другом, безусловно, доставляло неимоверные ощущения, но так хочется, чтобы в этот момент оказался любимый, любящий человек. Оказался рядом Рон. Ей так его не хватало. Гермиона уже было расстроилась, но Гарри, заметив это, решил, что воспоминания всё же настигли её, и начал бросаться в неё листьями. Когда секундный ступор Гермионы сменился негодованием, она наколдовала целую гору таких листьев и левитацией сбросила всех их на него. Спустя секунду из-под двухметровой кучи листьев раздался обиженный голос: — Ты вообще в курсе, что это было не честно? — с наигранной детской обидой произнёс Гарри. В Гермионе проснулся азарт и она начала убегать от него в надежде, что он побежит за ней. Прямо как в детстве, даже ещё до Хогвартса — в маггловской школе. Услышав громкий шелест листьев, отдаляющийся вглубь леса, Гарри понял, что ничем хорошим это явно не закончится. Тем временем, Гермиона убежала уже довольно далеко. Она остановилась лишь на минутку, чтобы перевести дыхание и осмотреться, где Гарри. Но его и подавно не было видно и слышно. Вдруг, прямо над ней раздаётся громкий хлопок аппарации. Уже подумав, что это Пожиратели нашли её, сердце ушло в пятки, кровь похолодела, а глаза стали стеклянными от чистого, переливающегося по венам ужаса. Пока она холодеет только от мыслей, что могли бы сделать с ней пожиратели, как на неё сверху падает чьё-то очень тяжёлое тело, сбивающее её с ног, и всем весом придавливая её к земле. В глазах всё размыто, человек всё ещё лежит на ней, судя по всему без сознания. Постепенно, начинали виднеться очертания «чуда с небес», которое свалилось на неё: тёмно-изумрудная мантия, аристократично-белая кожа, стройное, но достаточно рельефное телосложение, а на лице… о боже, это и правда, пожиратель! На нём была их маска. Не успело сердце Гермионы вернуться на своё законное место, как снова оказалось в пятках. Его удары стали значительно реже, а дыхания вовсе не было какое-то время. Её тело отказывалось слушаться. С пожирателя немного сдвинулась та ненавистная маска. Судя по всему, из-за удара, она перестала так прочно держаться. Под ней она смогла разглядеть знакомые очертания лица: слегка впалые скулы, тёмные, почти чёрные брови, которые показались, едва маска полностью спала с его лица, и светлые, платиновые волосы, слегка спадающие слизеринцу на лоб. — Святой Годрик Гриффиндор! — воскликнула Гермиона, всё ещё чувствуя на себе его тело. — Это же Драко Малфой! — она оцепенела и еле могла разговаривать. — Так, что нужно делать в таких ситуациях? Не паниковать, это точно. Дыши, спокойно, — нервные вдохи и выдохи нельзя было назвать «спокойными». — Чёрт, что… — нервы явно брали над ней верх, пока она не заметила проступающую кровь у себя на пальто. Гермиона перевернула его набок, тем самым сбросив с себя. Его белая рубашка была вся в крови. Что с ним случилось? Должно быть его пытали, потому что ран было очень много. Чтобы спокойно смотреть на эту картину надо быть каким-то больным ублюдком. — Кто тебя так, Малфой? — прошептала она, наклоняясь над ним, чтобы ближе рассмотреть его раны и кровоподтёки. — Скажи мне, кто? Она спрашивала так, будто верила, что он сейчас очнётся и всё будет хорошо. Стоп, Гермиона, что с тобой? Ты же всегда испытывала к нему только ненависть, презрение и ничего больше. Да, так и есть, но… почему она тогда за него сейчас так волнуется? Нет, не волнуется, это просто жалость. Жалость, что он умирает не от её руки. Он ведь Пожиратель Смерти! Приспешник Волан-Де-Морта! Она просто не может волноваться за него, он ведь столько людей убил. Он их пытал, вымогал информацию через боль. Его не может быть жалко. Жалок ли он сам? Да. Пока Гермиона боролась сама с собой в своих же мыслях, его кристально чистая кровь, которой он так гордился всю свою жизнь, медленно, но уверенно окрашивала жёлтые, умиротворённые цвета осени, в ярко алый цвет. Если бы он видел, как напрасно утекает его кровь в почву земли, он бы явно был вне себя от гнева. О, Мерлин. И что мне прикажете делать? Оставить этого человека тут умирать, или спасти хладнокровного убийцу, который ночью её и прирежет, в знак благодарности конечно. Единственная выгода будет в том, что её не будут пытать перед смертью. Наверное. Молча глядя на него, медленно умирающего в лесу, она хватает его руку и аппарирует с ним к себе в комнату.***
— Мерлин, почему я такая добрая ко всем? Он ведь пытался меня убить, — с этими словами она левитирует его, параллельно убирая и временно останавливая его кровь. Гермиона аккуратно, стараясь не делать лишних движений кончиком волшебной палочки, перемещает его на свою кровать. — Я об этом ещё пожалею, — пожимая плечами, говорит Гермиона. Спустя время, она вспомнила про Гарри, которого она оставила в лесу, ночью, одного. Её щёки пылали от стыда и гнева на саму себя, за то, что так поступила с лучшим другом. Гермиона посылает ему своего патронуса, требуя, чтобы он немедленно отправлялся домой, что она ему позже всё объяснит. А пока Гермиона сидит у кровати Драко, пытаясь здраво мыслить и придумать, что же делать с ним дальше. Было ясно одно: он потерял слишком много крови и ему срочно нужно кроветворное. Она встаёт с пола, около кровати, и идёт по уже чистому дому, прямо на кухню, к чугунному котлу. «Гарри Поттер — святой человек! Он убрал весь мой дом, а я его в лесу оставила. Но с другой стороны, я ведь человеку жизнь спасала. Пусть даже если это и Малфой». Каждая жизнь важна. Вот почему, она не хотела, чтобы он умирал. Это не сочувствие к нему, это всего лишь волнение за человеческую жизнь. — Каждый ведь имеет право жить. Да? — уже вслух размышляет Гермиона, добавляя разные ингредиенты, медленно помешивая зелье на среднем огне. От этого всего её на мгновение отвлекает хлопок аппарации. Слегка вздрогнув от неожиданности, но не отходя от зелья, она слышит грозные шаги Поттера, который видимо, подумал, что она сейчас на втором этаже. — Гарри! Гарри, я здесь, — почти шёпотом произносит Грейнджер. На полпути лестницы, он останавливается грозно глядя на неё. Он смотрел на неё около минуты, не двигаясь и ничего не говоря, словно изумрудные глаза хотели её испепелить за то, что она вытворила в лесу. Наконец-то сдвинувшись с места, он направился к ней. За несколько шагов, Гарри преодолел расстояние между ними. — Что, ты, чёрт подери, вытворяешь, Гермиона?! — прожигая своими глазами в ней сквозную дыру, он срывается на крик. — Тише, Гарри, прошу, успокойся, — снова еле слышно произносит девушка. — С чего это вдруг? Мы когда шли в лес, я не предполагал, что ты решишь сбежать от меня, да ещё и таким способом! — ощущение, что его от ярости сейчас просто разорвёт на мелкие кусочки, и его старания по поводу вычищения дома пойдут коту под хвост. — Ты вообще представляешь, что я уже себе надумал, когда услышал два хлопка аппарации?! — Гарри, я прошу тебя, тише. Я сейчас тебе всё объясню — она видимо, хотела сказать «Тише, я сейчас сломаю тебе мозг. Меня не похитили пожиратели, одного из них я забрала к себе в комнату. И смотрится он ничего так». — Уж соизволь объясниться, Гермиона, — он смотрит на зелье. — И что это ты варишь? У тебя опять что-то болит? Гермиона нервно вздыхает, не зная с чего начать, чтобы Гарри не вышвырнул Малфоя, почти мёртвого, обратно в лес, на его уже залитое кровью место. По его внешнему виду было понято, что если она не даст ему кроветворное, то не факт, что он выживет. Слишком бледная кожа, еле уловимое дыхание, чересчур слабое сердцебиение, холодный как лёд — эти все признаки, указывали на то, что осталось ему недолго. Нужно как можно быстрее всё объяснить Гарри. — Я не знаю даже с чего начать… — мнётся Грейнджер. — Начиная с начала, Гермиона, — требовательным тоном говорит ей Гарри. Ему явно не льстит эта ситуация. Гермиона это понимала даже без его пылающих глаз, готовых испепелить её на месте, без его возмущенного тона, который раздирает кожу изнутри, без всего этого. Они всегда понимали друг друга с одного лишь взгляда. — Когда… кхм. Когда я убежала, я остановилась перевести дыхание и посмотреть где ты, — она запнулась, чтобы внимательно изучить его реакцию, но его нельзя сейчас прочесть. Гнев накладывает каменную маску безразличия на его лицо. Если бы она его не знала — подумала бы, что он учился в Слизерине. Они мастера скрывать эмоции. — Продолжай, — сухо напомнил о себе Поттер. Видимо Гермиону настолько завлекли её собственные мысли, что она ушла в себя со своими размышлениями. — А? Да, конечно, — опомнилась та. — Так вот, когда я остановилась перевести дыхание, надо мной послышался хлопок аппарации, — Поттер стиснув зубы, продолжал слушать. — На меня упал человек и… — не знав, что сказать дальше, она остановилась, давая себе время на размышления. — Ты всё ещё не закончила, — видимо, с каждым её словом и молчанием, его сдержанность исчезает. — Он был ранен, и я аппарировала с ним сюда, — она очень хотела умолчать тот момент, что это был Пожиратель Смерти. А в особенности, что это был Малфой. На некоторое время в доме повисла тишина. Гермиона всё так же была занята зельем. К счастью, оно было почти готово. Гермиона старалась не смотреть на Гарри, который в свою очередь, впивался в неё взглядом, пытался понять, что она недоговорила. — Ты недоговорила, — произнёс он, после нескольких минут молчания. Гермиону явно удивило то, как он мог легко её прочесть, словно она открытая книга. И он явно начал читать не тот параграф, который бы ей хотелось. — Я варю кроветворное. Человек потерял очень много крови, если ему не дать зелье вовремя — неизвестно, выживет он, или нет, — выпалила Грейнджер на одном дыхании, вспомнив, что Гарри спрашивал её об этом. Её страница была успешно перевёрнута, не дав узнать некоторых секретов. Но это лишь временное решение, рано или поздно Поттер всё равно узнает. Но сейчас лучше не ухудшать ситуацию такой информацией. — Я так полагаю рана была глубокая? — Да, и не одна. Ужасающее зрелище, — с лёгкой дрожью в голосе сказала Гермиона. Она вспомнила, как его кровь окрашивала почву и листья лежащие рядом. — И всё равно, ты мне что-то недоговариваешь. Я хочу знать что именно. Грейнджер поёжилась от того, насколько хорошо он мог докучать, чтобы любой ценой достать информацию. Так что она решила не терять времени зря и рассказать ему правду. Правда не знала, как подступиться, чтобы он не вспыхнул красным пламенем от злости. — Когда я открыла глаза, всё было очень мутным… — решила начать с безобидного, что ж, умно. Наверное. — В общем, тот, кто свалился на меня, был Пожирателем Смерти. Глаза Гарри округлились от ужаса и шока: холодная и рассудительная Грейнджер перенесла Пожирателя к себе домой, когда они так нещадно воюют с ними? Чёрт подери, с ней явно что-то не то. Он уже готов был разразиться на неё крепким словом, как в него прилетело заклинание немоты. Он с недоумением и всё такой же ярой злостью смотрел на Гермиону. — Не смотри на меня так, Гарри. Будет лучше, если ты меня выслушаешь молча, — весьма удобно быть волшебником, когда хочешь, чтобы кто-то ненадолго заткнулся. — Я скажу тебе больше: это не просто Пожиратель. Это приближённый Тёмного Лорда. — Глаза Гарри пылали от ярости, словно перед ним появилась красная тряпка, давая сигнал убивать и испепелять всё на своём пути. — Это Драко Малфой.