Это было так давно.
Цумуги даже не помнит, как именно она это сделала. Подправила ловушку ненавистной ей пианистки? Случайно подтолкнула Рантаро к летящему шару? Сама ли убила его и подставила? Она давно не помнит. И ей это даже не важно, ведь они все мертвы. Все, до единого. Кроме него. Саихара, кажется? Какое дело косплееру до него. Важнее, что она выжила и даже не попалась на том, что убила Абсолютного. Ее не волновала чужая судьба, ибо, к чему она ей? Ей нужно было позаботиться о себе, аудитории и том, что все участники получили дозу отчаяния. Каждый рыдал хотя бы раз. восемь. От безнадежности, от беспомощности. Прямо как будто их загнали в угол, а единственным их выходом стало убийство друг друга, пока один из них не будет молить об окончании этой пытки. Как мыши, забитые в угол и дрожащие от страха быть съеденными большой злобной кошкой, которая гналась за ними несколько дней и, наконец, загнала жертв в угол. Она облизывала зубы, особенно клыки, подготавливаясь перекусывать им шеи, а затем приступить к трапезе. Кажется, ей было все равно, когда кто-то умирал. Ей было все равно, когда умер Выживший и когда крышка огромного пианино придавила Пианистку. Когда Теннисист был утоплен в аквариуме с пираньями и когда Горничная свалилась с огромной высоты. Когда кто-то был убит и кто-то дождался своего наказания. Ей, кажется, было все равно, когда Саихара понял только в конце, что она была руководителем всего этого безумия. Что именно она затеяла это безумие и подтолкнула его на сторону отчаяния, показав ему смерть его надежды. Ее больше не волновал тот момент, что она могла бы погибнуть раньше. Или, может быть, что-то до сих пор ее терзает, даже после того, как закончился Убийственный Семестр?***
Казалось бы, что было сложного в том, чтобы подставить дружелюбную Пианистку? Ее друг-Детектив давно уже подсказал, кто может быть руководителем, и она тут же расплылась в лучезарной улыбке, в голове придумывая хитроумную ловушку для убийства. Кто бы мог подумать, что Косплееру понравится эта идея и она начнет наблюдать за тем, как ее план будет осуществляться. К сожалению, всю грязную работу пришлось делать самой, но оно того стоило — ценная вещь в виде «Навыка Выжившего», которую позднее можно было спрятать в комнате Руководителя, до шестого дела никому не была нужна. Если бы она промахнулась точно так же, Рантаро бы выследил свой Талант и разрушил ее игру. Надо держать интригу, пока можно. Держать все в своих руках, пока никто не раскрыл тебя. Тянуть за тонкие ниточки, отвечающие за отчаяние. Срезать надежду. Потонуть в этом море слез, которые льются из слез ее «любимых одноклассников». Это было великим удивлением узнавать, что Детектив не решится убивать после беспощадной расправой над Пианисткой. Казалось бы, его надежда, которая умерла на его глазах, больше не существует. Ее тело лежало среди обломков, но что было тогда? Плеск! Бабах! Голова Монокида останавливается прямо на луже крови. Огромное пианино теперь имеет на клавишах огромное пятно крови, ровно как и на крышке. Это было так восхитительно, играть на пианино чужим телом. Особенно если это тело действительно умеет играть на пианино. Хочется улыбнуться, когда слышишь это снова, когда вспоминаешь об этом. Косплеер стоит позади всех и смотрит на них. Детектив впал в глубокое отчаяние. Неужели ему правда жаль, что она пропала навсегда? Она была чертовой занозой, которая грезила о том, что все спокойно уйдут отсюда, когда ее ловушка для Руководителя сработает как надо. Кто же думал, что это будет так легко?***
— Я не думал, что ты такая жестокая.
Цумуги нервно ворочается во сне. Это больше похоже на кошмар, чем на что-либо еще. Ее не часто преследовало подобное, но сейчас она готова хоть упасть на гвоздь, лишь бы проснуться. — Я знаю, что ты меня боишься, Широганэ, — голос приятен для слуха, словно бы она когда-то уже его слышала. — Ты и раньше меня боялась. Она уже нервно дергается в реальности. Если бы рядом кто-то лежал, то точно бы подумал, что она видит кошмар и никак не может от него избавиться. Однако.? — Ты убила меня потому, что я был помехой в твоих планах, правда? — Да, — она разговаривает так, будто бы бы знает этого человека давным-давно. Ее движения в реальности остановились, будто бы кошмар теперь пропал. — И как это ощущается? — Больно, — отвечает незнакомец на стуле, подпирая подбородок. Была видна застывшая кровь на руке. — Вот и отлично. — она отворачивает голову, не желая на него больше смотреть. До ушей Цумуги донесся шепот чужих голосов, но она решила не обращать на это внимания. — Хотя знаешь… — подала она голос, поворачиваясь к незнакомцу на стуле. Чуть-чуть прищурившись, она может различить, кто же это такой. Рантаро Амами, Абсолютный Выживший и по совместительству Абсолютный Путешественник. Он сидел неподвижно на стуле, придерживая рукой голову. На руке, голове, лбу — была застывшая кровь. Сам он смотрел на нее, как будто живой, что немного напугало ее. Он ей казался таким живым, как и раньше. Плейбой в своей красе, пусть даже и зверски убитый без капли сожаления. Ей казалось, что она задохнется от вида, когда она решила попробовать сделать маникюр Пианистке, чтобы сдружиться с ней, но тут же пришел Выживший. Или, может быть, он там и был? Косплеер смотрела несколько удивленно за тем, как он бережно брал руки Пианистки и красил ей ногти. Право, они выглядели мило, но ее что-то странно покалывало внутри. Как будто бы… ревность? Это было так давно. Она выследила его в библиотеке и убила. А затем смотрела на его тело. Недолго. Но смотрела. — …Я все еще считаю, что ты красивый. — Даже в крови? — брови Выжившего двинулись вверх, то ли от удивления, то ли от заинтересованности.— Даже в крови.