Регулярное обслуживание

— Все по Львам! — кричит Широ в коммуникатор, когда залы начинают заполнятся вооруженной охраной. Никто не спорит, и все пятеро как один поворачиваются, чтобы проложить себе путь через переполненные коридоры. Лэнс и Ханк, развернув энергетические щиты, защищают фланги, а Кит, Широ и Пидж прорываются через ботов на лестнице к свежему воздуху и свободе далеко впереди. Миссия планировалась больше как скрытная, чем боевая, но должно быть, при проникновении сработала сигнализация где-то на огромной океанической буровой платформе. Галра построили колоссальную конструкцию — во многом напоминающую старые нефтяные вышки Земли — на гигантской водной планете, и она уходит глубоко в океанские разломы тысячами футов ниже. Предположительно, Галра добывали какой-то вид нефти или минералов, который после тщательной очистки и сгущения прекрасно подходил для хранения значительного количества квинтэссенции. Паладины Вольтрона обязаны были противостоять чему угодно, что усиливало Галра, поэтому они отправились на миссию для разведки и саботажа, если получится. Вначале все шло хорошо. Надводная площадка буровой вышки, широкая плоская платформа размером с город, с десятками складов и деактивированных машин, отлично подходила, чтобы спрятать Львов, пока они пробирались вниз, в подводную часть установки. Рука Широ давала Пидж достаточно энергии и стабильный доступ к данным, позволяя скачать их и сохранить для дальнейшего анализа. И Ханк сумел установить несколько зарядов в ключевых точках платформы, которые повредят или даже разрушат ее, как только они улетят. Но что-то пошло не так и их засекли. Может быть рука Широ все еще числилась в системе Галра как принадлежащая беглому заключенному; может быть их заметили камеры; может засекли одного из Львов. В любом случае, стражники полезли из всех щелей* с намерением захватить или убить их, и Широ решил, что не стоит тут больше задерживаться. Ханк не был уверен, что установил заряды на всех уровнях, чтобы наверняка уничтожить платформу, особенно учитывая, как быстро Галра все чинят, но время выходило, и миссия была под угрозой. Пора было выбираться отсюда и изучать информацию, которую Пидж удалось скачать. Это не легко, но в конце концов они снова пробиваются наверх. Они выбегают на широкую металлическую платформу, возвышающуюся над океаном на тридцать футов на массивных, как небоскребы, опорах, уходящих в глубину. Небо над ними выглядит так приятно после тесных подводных коридоров; у Широ возникло такое чувство, что стены давили на него со всех сторон и некуда было бежать, по ту сторону был только океан. Это было также неприятно, как быть пойманным в ловушку на вражеском корабле в открытом космосе, где некуда бежать и нет способа покинуть его. Это возвращает неприятные ощущения и будоражит пугающие воспоминания, скрытые где-то в его сознании, и Широ требуется все его самообладание, чтобы отодвинуть эти сложные чувства и сосредоточиться на деле. Так что свежий воздух — желанное облегчение и прохлада на лице, но только потому, что они попали на поверхность буровой установки, не значит, что бой закончен. Львы стоят на другой стороне сооружения, и даже если их барьеры частиц включены, остается угроза быть отрезанными от своих пилотов или вовсе похищенными.Теперь Галра знают, что здесь Львы, раз паладины на перерабатывающей платформе. И не так много мест, где можно спрятать робокотов разных цветов радуги размером с дом, когда все активно их ищут. — Лэнс и Ханк, встаньте вперед! — приказывает Широ. Теперь, когда они на открытом пространстве, синий и желтый паладины имеют преимущество с их дальнобойным оружием, и могут снимать врагов издалека, не рискуя задеть друзей. — Пидж, Кит, поддерживайте щиты и передохните. Вперед! — Слышали? — хмыкает Лэнс, пока команда меняет позиции — упражнение, которое они так часто отрабатывали на тренировках, что теперь, вероятно, могли сделать это во сне. — Лэнс здесь, чтобы спасти положение! Не благодарите. — Не будем, — бормочет Кит, вовремя вскидывая вверх щит, чтобы отклонить в сторону случайный лазерный выстрел, летящий в Ханка. Лэнс мгновение смотрит на него, а затем поднимает свой баярд с решительным видом, готовый доказать, что может победить больше противников, чем Кит. Широ делает мысленную пометку поговорить с обоими, но сейчас не время и не место для еще одной лекции о соперничестве, пока они все выполняют свою часть работы. Вместо этого он открывает рот, чтобы раздать новые приказы — и останавливается, когда внезапная серия глухих взрывов сотрясает металлическую платформу под ними. Вся конструкция угрожающе вздрагивает, паладины и стражи Галра покачиваются, лучи выстрелов летят в разные стороны, пока они пытаются восстановить равновесие. — Что это было? — спрашивает Лэнс недоверчиво. — Заряды Ханка сработали! — кричит Кит в ответ, он выглядит встревоженным. — Что? Идея Ханка была в том, чтобы взорвать их после того как мы свалим! — Это не я! — оправдывается Ханк, широко раскрыв глаза в тревоге. –Я установил дистанционный детонатор, но еще не касался его. У меня руки заняты! Он поднимает свою лазерную пушку в знак доказательства, прежде чем выстрелить в толпу стражников, восстанавливающих равновесие.  — Это не просто детонатор, — резко говорит Пидж. — Похоже, Галра использовали какой-то глушитель сигнала, чтобы прервать нашу дистанционную связь. Только наушники пока еще работают. Данные, которые я передавала в замок просто прервались. Должно быть, это помешало сигналу! Раздается еще один бабах, и вся конструкция снова тревожно раскачивается. Несколько часовых падает набок, и Широ замечает, что некоторые из них сваливаются за край буровой платформы и падают в воду, когда обрываются перила. — Разберетесь потом! — резко обрывает он. — Шевелитесь! Все добираются до Львов и взлетают, быстро! Их не нужно подгонять. Трясет все сильнее, хранилища и склады рушатся вокруг них, от металлической обшивки платформы отскакивают заклепки и бегут трещины. Но также охранники потеряли равновесие и не могут прицелиться как следует, для паладинов это значит, что они могут прекратить защищаться и сбежать. Лэнс и Кит несутся в юго-восточный угол буровой установки, где остались Красный и Синий Львы, а Ханк и Пидж впереди него бегут на юг, к Желтому и Зеленому Львам. Широ поворачивает на восток — трудно спрятать огромного по сравнению с остальными Черного Льва, поэтому пришлось поставить ее отдельно от других. Он перепрыгивает через нескольких покореженных, сломанных стражников, погребенных под рухнувшим хранилищем, пошатывается от нового толчка, падает на землю, перекатившись вскакивает на ноги и прибавляет скорости. Даже на бегу он продолжает отдавать приказы. — Как только взлетите, прикрываете остальных. Они наверняка отправили сигнал бедствия, вероятно, прилетят истребители, но никто не уходит, пока я не буду уверен, что все покинули буровую установку и — Раздается ужасающий металлический скрежет, и вся платформа под ногами Широ отвратительно кренится и наклоняется на сорок пять градусов. Он падает на землю и от неожиданности хватается за металлическую поверхность, пытаясь восстановить равновесие и перебраться в более безопасное место, или по крайней мере остановить скольжение вниз. Запоздало он понимает, что может использовать Галра-протез, чтобы перерезать поручни тошнотворно кренящейся платформы, он перемещает руку, чтобы активировать его — — что-то врезается ему в голову. Ему кажется, что он слышит сокрушительный грохот и еще свое имя вдалеке, но становится темно, а он ощущает себя таким легким — — и — — он приходит в себя, когда что-то холодное окутывает его, оборачиваясь вокруг и сдавливая со всех сторон. Влажно и темно, нос заложен и вкус горечи во рту, а когда он открывает глаза, испытывает резкую боль. Темно, но не так как было раньше. Его зрение искажено, несуразно искривляясь вокруг него, по краям темно, но сверху есть размытое пятно света в ореоле пузырьков и — — вода, понимает он. Океан. Я в воде. Я упал. Должно быть, отключился, когда что-то ударило меня. Вода здесь ощущается немного плотнее, чем в океанах на Земле, не соленая на вкус, но достаточно похожая, чтобы он быстро понял, что с ним произошло. Он поворачивает голову, морщась от боли, вызванной движением — что бы ни ударило его, вероятно большой обломок, удар был сильным. Вокруг него плавают фрагменты — разрушенные части хранилищ, опоры буровой установки, куски компьютерной техники с нижних уровней. Есть и стражники, многие разрушены или нуждаются в ремонте, другие слабо шевелятся, поскольку их металлическая броня тянет их на глубину, где невероятное давление неизбежно положит им конец. Вода все чернее, когда Широ смотрит вниз, и он чувствует внезапный укол страха при мысли, что падает туда. Безмолвно исчезая во мраке, чтобы никогда не быть услышанным снова. Широ смотрит в эту бесконечную черноту, и что-то похороненное глубоко в его голове просыпается — кромешная темнота камеры, ожидание, никогда не знаешь, кто придет за тобой, никогда не знаешь, выживешь в следующей схватке или в следующем бою, никогда не зная, что лучше, жить или умереть, но зная точно, что они вернут тебя в темноту, чтобы повторять снова и снова, пока твоя единственная компания лишь собственное сердцебиение, потому что так темно и тихо и — Он резко отворачивается от темноты под ним, широко раскрыв глаза, которые жжет, и рефлекторно выдыхает. Драгоценные пузырьки воздуха поднимаются от него к поверхности, и именно тогда он осознает, что у него нет дыхательной маски. А также шлема. В глубине сознания он понимает, что, должно быть, потерял его, когда получил удар обломком. Он помнит сокрушительный шум; ему повезло, что на нем был шлем. Без него он, вероятно, был бы мертв. Это все еще может произойти, если он не попытается спастись. Без воздуха его время ограничено, а он просто по глупости потерял часть драгоценного кислорода, потому что не может держать мысли в голове под замком. Он видит удаляющуюся поверхность над собой, но по крайней мере у него есть цель. Он никогда не был чемпионом по плаванию, но он умеет плавать, и тянет руки к поверхности, чтобы начать грести и плыть вверх. Пытается. Его настоящая рука прекрасно реагирует, но не металлический протез. Он не сломан — он может довольно легко им шевелить и знает, что он водонепроницаемый. Он способен двигаться, но трудно плыть вверх, потому что все его тело, кажется, переориентируется вокруг этого веса… который неуклонно тащит его вниз, в черные глубины. С огромным ужасом он понимает, что постоянно привязан к якорю. Не имеет значения, сколько механизмов протеза компенсируют его собственный вес — в конце концов этот кусок металла значительно плотнее, чем вода, и он тащит его вниз. Широ мимолетно вспоминает старые классические фильмы про бандитов, которые смотрел с отцом, где гангстеры угрожали старым трюком с цементной обувью под названием 'кормить рыб'. Это не казалось особенно практичным, пока он смотрел фильмы, просто чистый Голливуд. Теперь, когда у него есть некоторый личный опыт вдобавок к воспоминаниям, это кажется просто ужасающим. Он пытается запустить свой реактивный ранец, чтобы компенсировать часть веса его руки, если необходимо, рискуя получить ожоги от вскипевшей воды — они могут быть исцелены в криокапсуле. А смерть нет. Но миниатюрные двигатели, установленные на спине его паладинской брони, не реагируют, и Широ понимает, что падая с буровой вышки Галра, должно быть, повредил больше, чем просто шлем. Он наблюдает, как поверхность ускользает все дальше и дальше от него, как яркий свет, переливающийся на воде, исчезает и становится все темнее и темнее. Он не осознавал, как быстро тонет; все обломки вокруг него падают в глубины так же быстро, если не быстрее, трудно судить. Он пытается снова всплыть со своей настоящей рукой, пытается заставить свою тяжелую Галра-руку грести или делать хотьчто-то, но это бесполезно. Левая рука тянется, и его настоящие пальцы впиваются в броню правого бицепса, где как он знает, металл его протеза встречается с плотью, где он чувствует напряжение металлической руки, тянущей его культю и все остальное тело. Но даже если бы он не был одет в доспехи и смог бы добраться до соединения, он знает, что это не принесет ему никакой пользы. Рука постоянно прикреплена к нему, сплавлена с костью и вставлена в плоть, нервы настолько взаимосвязаны, что почти невозможно сказать, где заканчиваются естественные и начинаются искусственные. С тем же успехом он мог пытаться оторвать свою настоящую руку. С ужасающей ясностью он понимает, что все равно что мертв. И все из-за этой чертовой руки, эта тяжелая, проклятая вещь, которую Галра навязали ему, и от которой он никогда не избавится. Он не может позвать на помощь или послать сигнал бедствия без шлема, у него быстро заканчивается воздух без ребризера. Свет с поверхности уже исчез, и он погружается все глубже в страшную тьму под ним. Она поглотит его целиком, а он так устал, он не может бороться с тяжелым, бесполезным весом протеза, истощенный физически и психологически. Он исчезнет в черноте, так далеко от солнца, воздуха, звезд и друзей, пока давление не сокрушит его в нечто не похожее ни на человека, ни на Галра. Они никогда не найдут его тело. Они никогда не узнают, что случилось. Забавно, думает он, даже при том, что это не забавно вообще, люди дома думают, что я погиб в чернейших глубинах космоса, но смерть в океане не сильно отличается. Он чувствует болезненное жжение в легких, когда его тело начинает регистрировать, что ему нужен воздух и пытается заставить его дышать. Он упрямо сопротивляется, стиснув зубы, упорно противясь естественному рефлексу дышать, он знает, что его ждет влажная, водяная смерть. Глупо продолжать сопротивляться — он понимает, что у него нет шанса — но он всегда глупо и упрямо боролся, когда все казалось потерянным. Это сама основа его сущности, что-то, что заставляло его держаться несмотря на год плена, потерю памяти и зачисление в паладины Вольтрона. Он Широ, и даже если он умирает, даже если это будет страшный путь, он собирается сражаться до самого конца. Но горький конец приближается. Уже темно и трудно видеть и его глаза все еще жжет от минеральной воды, но он может сказать, что его зрение становится более размытым и тускнеет по краям. Его тело снова пытается заставить его дышать, и он слегка задыхается, пытаясь не делать этого. Его правая рука начинает пульсировать в месте соединения от напряжения, которое протез оказывает на место соединения с его плотью. Пятна начинают танцевать перед его взором, яркие полосы, которые, кажется, скользят через мрак, они становятся неуклонно больше перед глазами… Нет, понимает он через некоторое время. Становится все труднее думать, труднее сосредоточиться из-за недостатка воздуха, но он с трудом осознает, что эти пятна вовсе не пятна. Это не у него рябит в глазах из-за нехватки кислорода; там действительно что-то движется в воде, навстречу ему сверху, бирюзовые полосы скользящее сквозь мрак. Сначала в его мыслях появляются туманные видения фосфоресцирующих рыб, которых он видел в документальных фильмах и аквариумах, и его слабеющему уму требуется драгоценное время, чтобы вспомнить, что он больше не на Земле, и он не помнит, чтобы раньше видел таких диких животных. Ему требуется еще больше времени, чтобы разглядеть белые пятна сквозь мутную тьму океана, выглядящие серыми в почти неосвещенной воде, но через мгновение он различает —бирюзовые светящиеся полосы и белые пятна. Доспехи паладина. Ему требуется больше времени, чтобы разглядеть цвет, потому что синий сливается с водой. Широ узнает Лэнса только с расстояния в несколько футов, в основном из-за того, что его лицо немного освещено фонарями на маске. Лэнс, понимает Широ, удивительно мощный пловец. Даже в полных доспехах в погоне за кем-то отягощенный тяжелым металлическим протезом, Лэнс справляется на удивление хорошо, совершая сильные гребки, маневрируя в воде, как будто был для этого рожден. В этом на самом деле есть смысл, отрешенно думает Широ. Голубой Лев связан с водой и льдом; она заслуживала пилота в равной степени адаптированного к такой среде. По крайней мере, он так думает. Он не совсем уверен, в данный момент. Трудно сосредоточиться, когда кружится голова и горят легкие, и… Его спина выгибается, и все его тело вздрагивает, когда он инстинктивно пытается снова вдохнуть, теперь отчаянно нуждаясь в воздухе. Он зажимает рот, но только после того, как давится и теряет последний драгоценный воздух, пузырьки кружатся над ним. Зрение Широ все тускнеет, но кажется Лэнс достаточно близко, чтобы разглядеть его глаза. В них застыла тревога, как будто он чего-то боится, и его рот шевелится, как будто он что-то кричит. Широ ничего не слышит — на Лэнсе полностью закрытый паладинский шлем с функцией ребризера, а у Широ нет связи без собственного шлема. Он качает головой, вздрагивая, когда это тревожит рану и мозг снова охватывает огнем. На лице Лэнса появляется гримаса, хотя Широ не может сказать, расстройство это или паника, или что-то еще, и тянется, чтобы схватить настоящее запястье Широ. Почти сразу он начинает тонуть вместе с Широ, в то время как металлическая рука продолжает тянуть вниз их обоих. Глаза Широ расширяются в тревоге. Он уже собирается умереть — он не может, не можетпотащить Лэнса с собой на дно, в прямом и переносном смысле, не может подвергнуть Лэнса проклятию Галра, которым наделен. Лэнс не заслуживает этого. Он и так был втянут в войну, которую никогда не просил; он должен выжить, чтобы вернуться домой к своей большой семье, которую он любит и по которой скучает, и никогда не прекращает болтать о ней. Кто-то должен возвратиться. Он измучен и каждая частичка его тела болит от нехватки воздуха, и он почти не может сосредоточится, но он понимает, что это очень важно. Он дергает живым запястьем — слабо по сравнению со своей обычной силой, но все еще с колоссальным усилием — пытаясь вырваться из захвата Лэнса. Но увы, хватка Лэнса на удивление сильная, и он отказывается отпустить. Это недопустимо, и Широ импульсивно делает то, что всегда делает в ситуации, когда Лэнс плохо себя ведет. Он пытается кричать на него, чтобы отпустил, выбрался на поверхность, убедился, что остальные в порядке, и холодная вода начинает заполнять его рот — Глаза Лэнса расширяются в тревоге, и он поспешно накрывает свободной рукой, не отпуская запястье Широ, нос и рот своего командира. Хватка такая сильная, почти болезненная, и Широ чувствует всю гамму эмоций, проносящихся в голове — удивлениестрахгневрастерянность — но почему-то единственная мысль, которую он может ясно осознать, это раздражение на новую форму подросткового неповиновения, вероятно ему стоит прочитать обстоятельную лекцию позже. Если настанет это позже. Которого, скорее всего, не будет. Ему надо подумать о выговоре, может быть. Ему надо… ему надо… почему он… он на что-то злился? Он не может… Он ошеломленно моргает, глядя на Лэнса, слишком уставший и дезориентированный, чтобы и дальше сопротивляться крепким захватам на запястье и лице. Лэнс широко ухмыляется ему, что Широ едва может разглядеть быстро угасающим сознанием, и медленно и тщательно что-то произносит. Широ хватает внимания на то, что как ему кажется звучит как просто расслабься, я позабочусь обо всем. Широ не уверен о чем 'позаботится’ Лэнс, но он знает, что он, конечно, уже не сделает этого. Единственное, что он действительно осознает сейчас, боль — как все его тело болит без воздуха, как пульсирует остаток правой руки, и такое чувство, что его разрывает давлением, а голову как будто режут каждый раз, когда он едва шевелится. Его легкие изо всех сил пытаются сделать вдох снова, но ладонь Лэнса безжалостно зажимает его нос и рот, работая вместо угасающего, истощенного сознания Широ, а Широ чувствует, как горит изнутри. Не в состоянии вдохнуть воздуха, в котором он так отчаянно нуждается, Широ находит, что его сознание, наконец, начинает сдаваться. Мир вращается, и его глаза начинают закатываться. Ощущения приходят вспышками и фрагментами, которые он не может собрать воедино. Лицо Лэнса, больше не улыбающееся, а испуганное, кричащее что-то, чего он не слышит. Что-то, возможно рука, плотнее обвивающаяся вокруг его тела. Что-то касается лица, задевая рану на голове, вызывающее новый приступ боли, который заставляет его слабо дернуться. Уютное, комфортное ощущение вокруг головы, и твердая, болезненная хватка за нос и рот исчезает. Ощущение давления воды исчезло. Легкость и прохлада на лице. Воздух. Воздух. Он вдыхает свой первый глоток воздуха с шумным хрипом. Это мука, режущая грудь подобно сотне ножей, и он кашляет и давится от воды, которой успел наглотаться прежде чем Лэнс закрыл лицо. Он кашляет и дышит, а потом опять дышит, и снова дышит, и это больно, но в то же время он чувствует себя в раю. Его ум и тело чувствуют себя неуверенно, но он ощущает, как к нему возвращается сознание по мере восстановления запаса кислорода, и постепенно его восприятие оживает. Он не осознавал до того самого момента, пока не начал приходить в себя, как ужасно ослабевал. Как близок был к смерти. Сначала он открывает глаза и обнаруживает, что все еще находится в темной воде, все еще тонет и его тащит вниз проклятая рука. Он все еще чувствует пульсирующее давление на культю, но теперь, когда способен дышать, он может остановить это на приемлемом уровне, чтобы разобраться с этим позже. Лэнс все еще здесь, по-прежнему цепляется за настоящее запястье Широ и погружается вместе с ним. Но сейчас он гораздо более заметный, четкий, резкий и отчетливый, и — И без шлема. Его щеки слегка надуты, он запас воздух, прежде чем… прежде чем одел его на Широ. Глаза Широ расширяются, когда он понимает, что уютное ощущение вокруг головы, это знакомое чувство паладинского шлема, к которому он так привык, но он не черный, а синий. Лэнс одел его и активировал дыхательный аппарат, чтобы дать ему воздух, в котором он так отчаянно нуждался. Но сейчас Лэнс остался без воздуха. Лэнс теперь ограничен во времени и прикован к тонущему камню, все еще непреклонно отказываясь отпускать запястье своего лидера, чтобы спастись самому. — Проклятье, Лэнс! — Широ удается наполовину крик, наполовину кашель. — Это не то, что — Выбирайся отсюда — Он пытается дотянуться до шлема, чтобы стащить его и сунуть обратно Лэнсу — парень нуждается в нем больше, чем он, имеет право выжить и вернуться домой к семье больше, чем он. Но Лэнс отводит запястье подальше от шлема, не давая дотянуться, а металлическая рука слишком тяжелая, чтобы поднять ее достаточно высоко.  — Нет, –хрипит Широ настойчиво, в то время как легкие продолжают предательски жадно вдыхать воздух, — давай, парень, тебе это нужно также сильно, как мне, ну же, Лэнс, давай, забери его немедленно, это приказ — Он слышит шум в ушах, который кажется отдаленно знакомым, но не может разобрать его, слишком сосредоточенный на лице Лэнса. Потому что мальчишка… улыбается? Трудно сказать, из-за надутых щек и периодических потоков пузырьков, вылетающих из носа, но он не выглядит как тонущий. Он по-прежнему крепко держит настоящее запястье Широ, отказываясь отпускать, но он не проявляет паники. А Широ знает Лэнса достаточно хорошо, чтобы понимать, пареньбудет паниковать, если ситуация располагает к этому. Вместо этого Лэнс быстро качает головой, и к удивлению Широ, подмигивает. Свободной рукой он делает пару жестов, не очень понятных в мрачной воде даже с визуальными улучшениями синего шлема; знак мира, показывает вверх, какие-то скребущие движения, и наконец, поднятый большой палец. Разум Широ быстро восстанавливается, но недостаточно быстро, чтобы понять весь смысл загадочных жестов Лэнса, которые трудно интерпретировать даже в не угрожающих ситуациях. Вот когда Широ понимает, что постоянный шум в его ухе, который беспокоил его последние несколько мгновений, на самом деле голоса, он слышит других на связи через шлем Лэнса. — се хорошо, Широ, просто успокойся — — дыши воздухом, ты тонул, Лэнс в порядке — — у нас есть план, просто держись — И затем, приглушенный и далекий, разъяренный рев животного, и кто-то вопит: –Держитесь, мы освободили ее, она идет! Широ в замешательстве моргает и смотрит на Лэнса. У Синего паладина все меньше воздуха, но его ухмылка, кажется, стала шире, если это возможно. Широ задается вопросом, возможно он или Лэнс —или они оба — начинают сходить с ума от недостатка кислорода, когда он видит вспышку света в темноте. В течение одного безумного мгновения он мог бы поклясться, что к ним приближается поезд, или возможно, автомобиль. Что-то похожее на фары движется к ним в воде сквозь тьму и постепенно увеличивается. Широ как раз решил, что это определенно он, тот кто сошел с ума без кислорода, когда объект становится немного ближе, и Широ понимает, что 'фары' на самом деле глаза одного из Львов. Пять секунд спустя он достаточно близко к Широ, чтобы разобрать бело-синюю морду Синего Льва, прорезающего океанскую воду как субмарина, плывущая прямо на них. Но Лэнс здесь, с ним, и не пилотирует ее. Но…но Широ помнит, как он с Пидж исследовал разбившийся корабль Галра на Арусе, и как Черный и Зеленый Львы самостоятельно прилетели их защитить, не нуждаясь в пилотах в такой экстренной ситуации. И Широ вдруг осеняет, как шокирующе хорошо Лэнс продумал план спасения. Поскольку Синий Лев — единственная из Львов Вольтрона, способная передвигаться в океане на таких глубинах, и если бы ее пилот был в смертельной опасности — скажем, тонул — она могла бы примчаться за ним. Лэнс сознательно сделал себя маяком чтобы не только найти Широ до того, как он потеряется в глубинах, но и убедиться, что единственное, что может спасти их, пришло прямо к ним, пока не стало слишком поздно. Синий Лев теперь достаточно близко для спасения, и ее челюсти открывается, пока она двигается на большой скорости вперед, заглатывая их гигантской металлической пастью. Челюсти захлопываются, вода начинает стекать, кабина снова становится герметичной, и паладины оказываются на металлическом полу львиного 'языка'. Как только колени Широ касаются пола и вода уходит, он сгибается пополам и кашляет, поскольку ему наконец удается сорвать синий шлем и выплюнуть воду, которой успел наглотаться. Рядом с ним Лэнс также стоит на четвереньках, хватая ртом воздух, глубоко дыша. Лэнс первым приходит в себя и нежно похлопывает металлическую обшивку. — Спасибо, Синяя, — выдыхает он, слегка улыбаясь. Слышится ответный гул, который отдается в руки и ноги Широ, предположительно означающий 'добро пожаловать'. Широ, к его разочарованию, требуется гораздо больше времени, чтобы восстановиться. Его легкие все еще горят от испытания, и тяжесть разливается по всему телу. Напротив, Галра-рука, ответственная за то, что почти утопила его своим весом, чувствует себя легче, чем остальное тело, так как он больше не плавает в воде, механизмы снова работают должным образом. Он может сгибать и поднимать руку относительно легко, кроме остаточной пульсации вокруг стыка, где металл встречается с плотью. Как будто издеваясь над ним. Он хотел бы оторвать его и выбросить из… пасти. Но он знает, что этого никогда не случится. Он связан с этой ужасной вещью, и каким-то образом он знает, что эта рука станет причиной его смерти. — Широ, ты как? Широ моргает, и смотрит вверх. Лэнс стоит на коленях перед ним с обеспокоенным видом, держа в одной руке отброшенный синий шлем. Широ едва может слышать крики остальных трех паладинов, дребезжащие, далекие и неразборчивые, доносящиеся из системы связи шлема. — Ты ведь не слишком сильно наглотался, правда? Я думал, что доберусь до тебя вовремя, но… — Лэнс хмурится. — Ну, может быть Коран сможет подлечить тебя позже. У тебя ведь нет проблем с дыханием? Болит голова? Похоже, кровотечение остановилось… — Нет. Нет, я… Я в порядке. Просто кашель. Головная боль. Это пройдет. Широ снова смотрит вниз, уставившись на металлическую ладонь, прижатую к обшивке пасти Синего Льва, снова ненавидя эту вещь за то, что из-за нее оказался в подобной ситуации. За то, что Лэнс оказался в подобной ситуации, где он тоже чуть не погиб. Это добавляет ему немного больше решительности. Он сжимает протезированную руку в кулак с лязгом металла о металл, чувствует, как его неуверенность и ужас бесконечной тьмы отступают, чтобы освободить место самоконтролю и строгости. — О чем ты думал? — говорит он резко, садясь и свирепо смотря на Лэнса. — Это было абсолютно опрометчиво! Что угодно могло пойти не так. Ты мог погибнуть! Почему ты не следовал моим приказам и сначала не добрался до своего Льва? Глаза Лэнса расширяются на секунду в выражении, к которому так привык Широ; такое лицо у него всякий раз, когда Широ прерывает его в процессе подкатов или неуместных высказываний. Полсекунды он выглядит виноватым, и Широ ожидает, что разговор окончен. Лэнс может спорить с другими паладинами до посинения, но он всегда останавливается, когда Широ приказывает ему, как будто знает, что лучше не переходить эту черту. Но прежде чем Широ приступает к нотациям, Лэнс удивляет его. Виноватый взгляд становится скептичным и раздраженным. Лэнс говорит таким тоном, как будто поучает младшего брата: — Широ. Да ладно. Твоя рука сделана из металла, и мы на водной планете. Каждый из нас знал, что даже если ты был лучшим пловцом на Земле, в тот момент, когда ты упадешь в воду, ты утонешь как камень. Я имею в виду, эта рука довольно милая и все такое, но я думаю, что парни, которые сделали ее для тебя, не имели в виду Олимпиаду по плаванию на спине. Это преуменьшение года, думает Широ. У Галра никогда не было подводных арен, или даже любого изменения в обстановке, кроме появления случайных препятствий, за которыми можно было прятаться. Его никто не заставлял погружаться в воду с тех пор как он получил руку. И теперь, когда он думает об этом, он с удивлением понимает, что раньше никогда даже не рассматривал опасность, которую его протез может представлять в определенных средах. В прошлом он плавал на Земле, до провала Миссии Кербер, и раньше вода никогда не пугала его. Океан этой планеты пугал его своей тьмой и неизбежностью, когда он был под поверхностью в самой буровой установке, но он никогда не задумывался ни на секунду, что произойдет, если он нырнет—или упадет—в воду после того, как его правая рука была заменена. Единственный раз, когда вода коснулась его новой руки и он боялся, что ее закоротит, был до того, как он узнал, что она водонепроницаема. Что впечатляет его еще больше, так это то, что остальные паладины подумали об этом. Он не уверен, как к этому относиться. Логически это имеет смысл — Коран и Алура вдолбили кодекс паладинов в их мозги, и одно из самых важных правил — следить за своими товарищами по команде. Недавно обнаруженная слабость Широ к глубоким водоемам должна была быть компенсирована, когда на планете было девяносто семь процентов воды. Но все же, иррациональная часть Широ ненавидит, что эти дети, которые предположительнопод его командованием и его защитой должны планировать заранее, как компенсировать слабость, которую он даже не рассматривал, и глупо рисковать своей жизнью в попытке прикрыть его. Настоящий лидер никогда не должен ставить своих людей в такое положение. Лэнс смотрит на него выжидающе выгнув брови, и Широ качает головой, отвлекаясь от своих мыслей и показывая в то же время свое несогласие. — Тем не менее, — говорит он, — ты должен был сначала добраться до Синего Льва и прийти после того, как была обеспечена твоя безопасность. Ты мог погибнуть. Эта штука и тебя бы утащила вниз.Он сжимает металлические пальцы. –Это был неприемлемый риск, и ты не должен был нарушать приказы. — Нарушать приказы? Какие приказы? –Лэнс растягивает слова, с этой самодовольной, провокационной ухмылкой, которую он любит использовать, когдараздражает одного из них. — Последние приказы, которые я слышал, были «никто не уходит, пока я не буду уверен, что все покинули эту вышку». Чисто технически, яследовал приказам. — Ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду! — Хах, не думаю, что понимаю, — говорит Лэнс, все еще с этой гнусной ухмылкой на лице, вставая. Спустя мгновение выражение его лица меняется, и он говорит более серьезно: — Слушай, Широ, если бы я сделал, как ты сказал и сначала сел в Синюю, мы бы никогда не нашли тебя в воде, и ты это знаешь. Ты бы был уже слишком глубоко или потерялся среди обломков, или наглотался слишком много воды, прежде чем мы хотя бы поняли, куда смотреть. Ты уже отключался, когда я добрался до тебя. Мы знали, что делаем. Я знал, что делаю. И я имею в виду, Аллура говорит, что я, мы с Синей, предположительно, хранители воды или что-то такое, так что это вроде как моя работа, верно? Широ смотрит на него с удивлением. Лэнс редко совершенно серьезен—он считает своей святой обязанностью дурачиться или препираться с другими паладинами при каждом удобном случае. Но это означает, что когда он серьезен, его слова принимают больший вес и к ним стоит прислушиваться. И Лэнс здесь не ошибается. Он совершил рискованный поступок, и Широ все еще был не в восторге от этого, но он не ошибся. Лэнс и его Лев находились в подходящих условиях для них и сделали то, что было необходимо, чтобы защитить остальную команду. Все было продумано относительно хорошо для плана, который был разработан и выполнен так быстро и завершился успехом. И скрытая, темная часть Широ понимает, что Лэнс также прав в том, что если бы он поступил как хотел Широ, он был бы уже мертв. Лэнс не ошибался еще в одном: даже сделав собственный выбор, он едва успел добраться до Широ. Если бы он ждал больше, Широ погрузился так глубоко во тьму, увлекаемый своей ненавистной Галра-рукой, что они никогда бы не нашли его тело, даже если искали в течение многих часов. Он не может подавить сильную дрожь при мысли о том, что мог быть навсегда потерянным в той холодной черноте. — Широ? Широ моргает, и поднимает глаза на Лэнса. Синий паладин снова выглядит обеспокоенным и через некоторое время неуверенно протягивает руку — левую, правая все еще держит шлем. Широ берет ее, благодарный, что это его естественная рука — крепление его Галра-протеза еще немного пульсирует — и Лэнс помогает ему встать на ноги. Широ ощущает прилив благодарности к малышу. Лэнс может быть настоящим наказанием, и Широ чаще всего устраивает ему выговоры, но его сердце всегда находится в нужном месте. Он кладет руку на плечо Лэнса, когда парень поворачивает голову в сторону кабины пилота Синего Льва и, когда Лэнс останавливается, он бормочет: — Спасибо. Лэнс удивленно моргает, а затем улыбается более искренне и гордо. — Все норм. Мы с Синей прикроем твою спину, когда вода рядом. Зови меня Лэнс Спасатель. Широ слегка улыбается. — Я думаю, достаточно просто Лэнс. Лэнс направляется к креслу пилота, а Широ следует за ним, слушая бессвязную болтовню подростка. Теперь, когда опасность миновала, Лэнс кажется в восторге от того, что осуществил его спасение вместо Кита. — Он тоже хотел нырнуть за тобой, — говорит Лэнс с ухмылкой, — потому что мы оба были ближе всего, когда ты упал. Но я сказала ему нет, ни за что, вода — моя стихия, и Красный ни черта не умеет плавать. И Пидж с Ханком фактически согласились со мной, ты можешь в это поверить, они сказали, что им лучше освободить Львов из плена Галры, чтобы прийти за нами. Ха! Выкуси, Кит, я же говорил, что спасу Широ! Два раза против одного твоего! Широ поднимает бровь. Он и не знал, что его спасение стало чем-то вроде соревнования. Вот еще одна вещь, о которой он должен поговорить с ними обоими… позже. В кабине включаются голоэкраны, как только Лэнс садится и направляет Синего Льва к поверхности, и Широ смотрит на лица Кита, Пидж и Ханка, все находятся в своих Львах. — Широ! — первым начинает Кит с облегчением. –Слава Богу, мы слышали, что ты на связи, но потом передача оборвалась, и мы не были уверены… — Я отдал шлем Лэнсу, — успокаивает Широ. — Простите. Я в порядке. Мы оба в порядке. Мы поднимаемся на поверхность. Как там наверху? — Заряды Ханка сработали, — говорит Пидж. — Эта буровая установка совсем разваливается. Осталось несколько кусков, в которые мы можем немного пострелять, но сейчас мы слегка заняты. — Мы спасли Черного Льва для тебя, — объясняет Ханк Широ сквозь шум. — После того, как мы освободили Синюю из тюрьмы, созданной Галра, чтобы она могла пойти за вами, парни, мы добрались до наших собственных Львов и затем захватили Черную так, чтобы она не утонула. Широ чувствует облегчение. Кроме Синей, Львы не созданы для водных путешествий. Находясь не слишком глубоко под водой, они не повредили бы свои системы от давления, но они не смогли бы хорошо маневрировать, особенно без пилота, управляющего ими. Мысль о том, что его Лев потерялся в этих мутных, липких глубинах… он снова вздрагивает, благодарный, что Лэнс занят и не видит этого, и сжимает металлические пальцы на спинке кресла пилота так сильно, что металл скрипит. — Спасибо, — говорит он. — Что спасли нас обоих. — Никаких проблем, — говорит Ханк, он выглядит довольным, и другие улыбаются. — Еще я захватил твой шлем, –добавляет Кит. — Мы нашли его рядом с тем местом, где ты упал. Он сильно разбит, но может Коран его починит. — Я уверен, что он справится. Широ надеется, что он сможет. Если погружения будут проблемой в будущем для него, он определенно хочет быть уверенным, что у него, по крайней мере, есть работающий дыхательный аппарат. Когда Лэнс с Синим Львом пробивают поверхность воды пять минут спустя — и Широ действительно потрясен тем, как глубоко вниз они опустились — им открывается забавное зрелище Черного Льва, которая плюхнулась на Желтого так, как будто слишком много выпила. Зеленый и Красный Львы подпирают ее с обеих сторон, плечом к плечу, старательно помогая поддерживать ее в воздухе. При случае Пидж или Кит стреляют из хвостовых пушек, удерживая бойцов Галра на безопасном расстоянии, но ясно, что они начинают подступать слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. — Высади меня там, — приказывает Широ Лэнсу. — Как только я буду в Черном, мы выбираемся отсюда. Думаю, мы уже достаточно натворили за день. — Ты сможешь лететь? — спрашивает Лэнс мягче, чем обычно, с интересом косясь на Широ. Но даже когда он спрашивает, он сдвигает рычаги управления вперед, и Синий Лев направляется к Черному. Широ сохраняет строгое командирское выражение лица, но внутренне он борется, чтобы слегка не улыбнуться. Так сильно, как раздражает его то, что он потерпел неудачу как лидер и другие должны были компенсировать его слабые места, также забавно видеть Лэнса таким. Синий паладин очевидно решил, что Широ под его ответственностью на весь период миссии, лидер он или нет. За всеми его спорами и соперничеством, трогательно видеть искреннюю заботу Лэнса о своем командире. Но вслух он говорит: — Я буду в порядке. Поспеши, те бойцы подбираются ближе, и другие не могут двинуться, пока я не окажусь в кресле пилота. И Лэнс делает, как ему говорят, подводя Синего Льва нос к носу с Черным, аккуратно зависая вместе с остальными. Его пилотирование стало лучше и немного более тонким, и Широ в состоянии прыгнуть между открытыми пастями Синего и Черного Львов с небольшим риском для жизни. Устроиться в собственном пилотском кресле похоже на возвращение домой, и он чувствует беспокойство и облегчение Черного Льва, когда он сжимает руки на рычагах управления, и кабина включается вокруг него. — Все, — приказывает он, когда их голоизображения всплывают вокруг него, и Ханк, Пидж и Кит отстыковываются, — давайте возвращаться домой. И они делают это. Все вместе.