=====
Последний раз, когда Котаро так волновался перед школой, был на первом году обучения: он тогда должен был пройти отборочные в волейбольный клуб. Он так переживал о том, что не подойдет для них, не произведет хорошего впечатления, не забьет ни единого мяча. Он всегда думал, что нет ничего более важного, чем хорошая игра в волейбол. Но вот он входит в школьные ворота, и его буквально выворачивает наизнанку от мысли, что Акааши его не простит. А в его сумке как будто лежит не скетчбук, а пятидесяти килограммовый камень. Котаро не представляет, что будет делать, если Акааши скажет что-то вроде Ты обманул мое доверие или Я больше не могу тебе доверять, или Пожалуйста, не говори больше со мной. И он не сможет винить Акааши за такое. Акааши имеет полное право не захотеть его видеть до конца своей жизни. И Котаро заслуживает этого. Он ужасный человек. Господи, как же он не хочет видеть Акааши... но с другой стороны, хочет... или нет. ВЫ: по завещанию я оставляю икс бокс тебе КУРОО: бро... ты так добр. я аж всплакнул КУРОО: удачи. уверен, все будет нормально ВЫ: лол ок на моих похоронах говори обо мне только хорошее КУРОО: для моего бро только самое лучшее Первый раз в жизни Котаро рад, что Акааши только второгодка, и их классы находятся далеко друг от друга. Но Бокуто готовится к неизбежному — на обеденном перерыве ему придется встретиться с Акааши, ведь они всегда едят вместе. Он должен прорепетировать, что будет говорить, может даже записать и затем прочитать по бумажке, или нет, просто отдать записку Акааши и убежать — то есть, уйти — да, да, точно, так и надо сделать — — Но тогда выходит, что он просто трус. Ну же, Котаро, соберись. Ладно. Он только придумает, что сказать, когда будет отдавать скетчбук. Послушай, Акааши, я случайно заглянул — Нет, это не было случайным, тетрадь же не раскрылась сама по себе. Мне было слишком интересно, и я не мог не заглянуть — Не, не, не, звучит так, будто он оправдывается. Блин, почему так трудно? И зачем он вообще заглядывал? Но ужаснее всего то, что после переписки с Куроо, он не убрал скетчбук куда подальше. Он подумал, хэй, скорее всего завтра меня уже не будет в живых, почему бы и нет, и открыл его снова. Бокуто намеревался заглянуть подальше, но завис на своем портрете и не смог оторвать от него глаз до самой ночи. Капли пота на его лице, пряди волос, устремленные назад, губы, приоткрытые в улыбке, спортивная форма, облегающая грудь. Он до такой степени рассмотрел каждую черточку рисунка, что когда лег спать, это было единственным, что стояло перед глазами. Красота — так Акааши назвал его. Котаро трудно было представить, что Акааши видит его, думает о нем в таком ключе. Нереально. Котаро тоже хотел бы прекрасно рисовать, чтобы показать, как он видит Акааши. Но правда в том, что он сомневался, что кто-нибудь смог бы в точности передать облик Акааши. Просто он слишком красив с его мягкими черными волосами, спокойной улыбкой и длинными ресницами, и … просто слишком красив. Он настолько глубоко задумывается о том, что в Акааши, с какой стороны не посмотри, все идеально (его тонкие пальцы! Его аккуратный нос!), что забывает, как сильно боится с ним встретиться, пока не поднимает взгляд и, черт, это же он, стойте, почему он здесь? Я не готов! Вот блин! — Доброе утро, — тихо приветствует его Акааши, и Котаро чувствует, как на секунду слабеют колени. Он так виноват! Так, так, так так так — — Привет! — отвечает он, стараясь выглядеть как можно более радостным. Ему удается не свалиться к ногам Акааши, вымаливая прощения, хотя он очень близок к этому. Но он лишь открывает сумку, мысленно приказывая рукам не дрожать, передает скетчбук Акааши и говорит, ухмыляясь: — Вот, держи! Акааши как-то слишком поспешно забирает ее, чувство облегчения появляется на лице так же быстро, как и исчезает. Бокуто замечает, как он на мгновение прижимает скетчбук к груди, а затем осторожно убирает в сумку. Акааши поднимает взгляд и слабо улыбается: — Спасибо, Бокуто-сан. Черт возьми. Котаро не может поверить в то, что может больше никогда не увидеть эту драгоценную улыбку. — Не за что, — говорит Бокуто, прикидывая, зеленое его лицо или еще нет, потому что ему как никогда плохо. — Я нашел ее под кроватью. Наверное, выпала, когда ты был у меня в последний раз. — Ага, — отвечает Акааши. Затем отводит взгляд. — Эм. Нет, ну зачем, не надо. Не спрашивай. — Что такое? Он снова смотрит прямо в глаза Котаро. — Ты случайно не... — нет, пожалуйста, не надо. — Бокуто-сан, ты заглядывал в тетрадь? Датвоюжмать Котаро, запинаясь, пытается сказать что-нибудь, ну хоть что-то, когда, слава Богу, начинает звонить школьный колокол. — О, звонок! — говорит он очевидное, как идиот. — Пора идти. Увидимся на обеде, Акааши! Акааши открывает рот, его брови приподнимаются так же, как когда он хочет отчитать Бокуто, но тот сбегает в класс, словно чертов большой ребенок, каким, видимо, и является, перед тем, как Акааши может что-нибудь сказать.====
Никогда еще Котаро не хотел, чтобы урок шел как можно дольше, отодвигая время обеда. Хреновый день. По многим причинам. По всем причинам. И вот звонок. Блин, блин, блин. Бокуто идет к их обычному месту, на ходу придумывая извинения. Слушай, Акааши, не злись, но — Послушай, я знаю, звучит ужасно, но — Агх. Если бы только он мог сказать то, что на самом деле думает, то есть — Послушай, Акааши, мне было безумно интересно и я заглянул в тетрадь, и мне правда жаль, потому что я не хотел лезть в твои личные вещи, но мне кажется, ты потрясно рисуешь, и я бы очень-очень хотел увидеть все твои рисунки, если ты не против. И еще он, наверно, попросил бы рисунок совы, тот бы прекрасно смотрелся в его комнате. Он обожает эту картинку. И может еще рисунок «Красота», но Бокуто подсознательно чувствует, что Акааши будет против этого гораздо больше, чем в случае с совой. Котаро глубоко вздыхает. Все это лишь мечты. Скорее всего, он больше никогда не увидит ни одну из этих картинок. Бокуто смотрит на часы и понимает, что Акааши опаздывает. Раньше такого никогда не было. Котаро достает телефон, одновременно кусая сэндвич. ВЫ: ты где? все нормально? Он почти доедает обед, когда приходит сообщение. АКААШИ: Все хорошо. Увидимся на тренировке. Хм, вроде ничего подозрительного. Подозрительного... А вдруг он подозревает, что Котаро заглядывал в скетчбук! И ему противно даже находиться рядом с Котаро, о Господи, что может быть хуже? ВЫ: отдал тетрадь но не успел сознаться. кажется он все подозревает и теперь игнорирует меня :/ КУРОО: броооооо :\ ВЫ: :/ :/ :/ КУРОО: :\ :\ :\ ВЫ: я попробую все рассказать после тренировки КУРОО: удачи бро====
Эта тренировка... ничем не отличается от остальных. Акааши тут, и, кажется, всё в порядке: он, как и всегда, хорошо подает мяч и время от времени говорит Бокуто собраться, когда тот отвлекается из-за безумного вороха мыслей в голове и пропускает мяч, — в общем все как обычно. Может во время обеда Акааши нужно было срочно подойти к учителю, и Котаро тут не при чем? Но несмотря на то, что, возможно, дело было не в Котаро, он понимал, что придется признаться, даже если не хочется. Поэтому, когда они убираются в зале, Бокуто прикасается к локтю Акааши, чтобы привлечь его внимание, и говорит: — Я подожду тебя, когда закончу. Котаро всегда ждет Акааши, чтобы пойти вместе с ним домой, так что слова прозвучали немного странно. Бокуто знает об этом и видит, как Акааши осознает, что что-то не так: на одно мгновение черты его лица искривляются, а уже в следующее Акааши снова само спокойствие. Затем он просто кивает и идет убирать сетку. После того, как Котаро заканчивает переодеваться, он послушно замирает у дверей спортзала в ожидании Акааши. Солнце уже начало заходить, и на темнеющем небе появился серебристый осколок луны. Котаро вспоминает о том рисунке белого крыла на ночном фоне. Он вздыхает один раз, затем второй раз, третий... — Что случилось, Бокуто-сан? Котаро поднимает голову, чтобы увидеть Акааши, фигура которого ярко выделяется в сумерках благодаря свету из зала, на его лицо падает тень, а длинные элегантные пальцы крепко держат сумку. Котаро снова вздыхает. Акааши и вправду самый красивый человек из всех кого он когда-либо видел. И он предал его. Вот же придурок. — Слушай, Акааши — — Ты все видел, да? — резко прерывает Акааши. Он стремительно спускается по ступенькам и проходит мимо Котаро. — Чт... —начинает Бокуто, но Акааши снова обрывает его попытку что-нибудь сказать. — Ты сегодня вел себя более странно, чем обычно, — говорит он твердо, идя все дальше к школьным воротам. Акааши уже почти подходит к ним, когда Котаро, полностью ошеломленный, кидается за ним. Он уже готов спросить В смысле более странно, чем обычно?, но вовремя останавливает себя, ведь сейчас не время. Вместо этого, он делает глубокий вдох, и, стараясь игнорировать растущее волнение, признается: — Да, я заглядывал в тетрадь. — Затем он добавляет голосом, полным раскаяния. — Прости меня. Акааши внезапно оборачивается, и Котаро чуть не сталкивается с ним. Они уже вышли за пределы школы, и сейчас стоят под тусклым светом фонаря. Кто-то на велосипеде со свистом проезжает мимо них. — Почему ты извиняешься? — спрашивает Акааши. Что? — Что? — Почему ты извиняешься? — нетерпеливо повторяет он. — Подожди, подожди, — Котаро выставляет руки перед собой, будто пытаясь отодвинуть от себя эту непонятную ситуацию. — Разве ты не злишься, что я видел твои рисунки? — З-злюсь? — повторяет Акааши недоверчиво, словно это за пределами здравого смысла — злиться на Котаро за то, что он нагло залез в его личные вещи. Здесь что-то не так. Может Бокуто все еще спит... Хотя нет, боль от мяча, попавшего ему прямо в голову во время сегодняшней тренировки, была вполне реальной. — Ну да, злишься, — говорит Котаро. — Ты попросил не смотреть, а я... Вообще-то... — добавляет он. — Я это сделал перед тем, как пришло сообщение, но — — До куда ты посмотрел? — А...эм... — Котаро не очень хочется признаваться в том, что он неприлично долго пялился на свой портрет. — До, эм, ну знаешь. До рисунка с плакат — — О, Господи, — Акааши вздыхает и, закрывая лицо ладонями, отворачивается в сторону. Он так сильно обиделся, что даже не может на него смотреть! — Но я не видел ничего дальше этого, клянусь! Акааши что-то бормочет в ответ, но Бокуто не может его услышать. Он чувствует себя просто ужасно из-за того, что Акааши даже не хочет на него смотреть. Он ненавидит себя за то, что не знает, как все исправить. — Акааши... — Котаро встает прямо перед Акааши, который все еще прикрывает лицо пальцами. Бокуто хватает его за тонкие запястья. — Прости меня, пожалуйста. Я хотел бы вернуться в прошлое и все исправить, потому что я знал, что ты расстроишься, но все равно это сделал. Мне было так интересно после того, как я увидел картинку на обложке — она невероятно красивая... — кажется, это совсем не то, что он должен говорить. — Но мне не следовало этого делать, прости. Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста. Бокуто осторожно опускает руки Акааши вниз. Но его голова все еще опущена, поэтому Котаро обхватывает его лицо руками и слегка приподнимает. Свет от фонаря очень тусклый, но даже этого достаточно, чтобы увидеть пунцовый румянец на бледных щеках Акааши. Котаро не понимает, что происходит. Он заправляет прядку черных волос за ухо Акааши, а затем берет его за руки. Полностью растерянный, он не знает, что сказать и поэтому просто ждет. Акааши что-то шепчет так тихо, что даже несмотря на маленькое расстояние между ними, Котаро просит повторить. И наконец, Акааши смотрит ему прямо в глаза и резко говорит: — Мне неловко. — Эм...что? — Если до этого Котаро был растерян, то сейчас он полностью потерян для этого мира. Если подумать, то все сходится: когда тебе неловко, ты краснеешь и отводишь взгляд. Но с Акааши такое случалось не часто. Поэтому в голове у Бокуто только один вопрос: — Почему? Акааши скептически приподнимает брови, будто это очевидно, почему ему неловко. Но к сожалению, одна из тех вещей, которых Котаро не видит и не понимает, это очевидность. Видно, Акааши вспоминает об этом, так как через мгновение его скептицизм исчезает. Акааши быстро смотрит вниз, затем поднимает на Бокуто взгляд, полный решимости. Но эффект от этого взгляда теряется, ведь лицо Акааши все еще ярко-красное. — Мне неловко, — начинает Акааши, тщательно подбирая слова, — так как я думал, что это вызовет у тебя отвращение. — Он смотрит на небо; его губы дернулись, будто ему физически больно говорить. — Мне было неловко даже прийти на обед. Я боялся того, что ты можешь сказать. О чем он, черт побери, говорит? — Боялся? — повторяет Котаро. — Отвращение? — Ненависть, омерзение. — Я в курсе, что значит это слово, Акааши, — он закатывает глаза. — Просто я не понимаю, почему такое должно было случиться. Я думаю, твои рисунки просто потрясающие! — вырывается у Котаро. Блин. И снова этот острый взгляд — Бокуто отстранено думает, возможно ли теперь сказать что-нибудь такое, после чего Акааши не будет так на него смотреть. — Что ты имеешь в виду? Что он имеет в виду? Что Акааши имеет в виду, что он имеет в виду? Котаро тяжело вздыхает — приз за самый печальный вздох этой ночи достается ему. — Слушай, — говорит он, — я просто скажу правду. Мне жаль, что я предал твою веру в меня, но я рад, что увидел эти рисунки, потому что они невероятные! Даже я понимаю, что у тебя огромный талант! — Чувствуя тепло, разливающееся по лицу, Котаро сжимает ладони Акааши и признается. — Я был счастлив, когда увидел рисунки, на которых ты изобразил меня. — Рисунки? — затравленно уточняет Акааши. — Ты же сказал, что видел только один. Он зацикливается на этом? — Эм, нет. Я видел ту, где я в виде совы, и ту, что с плаката. Если честно, моя любимая — это сова, и я даже собирался спросить, не подаришь ли ты мне ее... Наступает молчание, во время которого Акааши озадаченно смотрит на него. Котаро надеется, что Акааши не чувствует, как его ладони начинают немного потеть. Но вдруг Акааши выпаливает: — С-cова? — Акааши фыркает и начинает смеяться. Он не смеется едва слышно, сдержанно, как это обычно происходит. Вместо этого его смех поразительно громкий и радостный, а глаза зажмурены. Сердце Котаро замерло, а потом застучало быстро-быстро. Он начинает сомневаться, была ли эта ситуация у него под контролем хотя бы чуть-чуть. Но, кажется, все прошло неплохо. Ведь так? Черт, да кого это волнует, Акааши смеется настолько сильно, что его голос становится хриплым — это слезы? Акааши плачет от смеха? — и он сжимает ладони Котаро, и фонарь освещает прекрасный румянец на его лице и Бокуто знает, он знает, что если бы он умер прямо сейчас, в этот же миг, он бы умер самым счастливым человеком на свете. Посмотрите на Акааши. Просто посмотрите на него. Котаро освобождает свои руки, чтобы затем обхватить ладонями лицо Акааши и осторожно смахнуть слезы с его черных ресниц. Пальцы Акааши цепляются за запястья Бокуто, его смех стихает и перерастает в мягкую улыбку. — Не знаю, что только что произошло, — через несколько мгновений говорит Котаро, широко улыбаясь. — Но расскажи мне, чтобы я понял, и смог заставить смеяться тебя так еще раз. Акааши хихикнул — о, Господи, хихикнул — и Котаро почувствовал, как его ноги стали ватными. — Не знаю, зачем я вообще волновался, ведь это ты, Бокуто-сан. Видимо, теперь очередь Бокуто задавать вопросы: — О чем ты? Котаро знает, что Акааши часто волнуется, когда дело касается его. Он может признать, что приносит много хлопот. — Я хочу сказать, что... — Акааши льнет к ладони Бокуто, потирая носом о его запястье. У Котаро во рту становится сухо. — Ты бы никогда не осудил меня и не стал бы смеяться надо мной. — Его глаза сверкают в свете фонаря. — Ты никогда бы не сделал этого. — Н-нет! — Котаро прочищает горло и старается взять себя в руки: он же не хочет слишком сильно сжать лицо Акааши, пытаясь сказать, что никогда не причинит ему боль, и тем самым сделав ему больно? — Нет, — повторяет он, собравшись духом. — Ты прав, я бы никогда не — Но кто бы? — Неужели кто-то делал это? Акааши отводит взгляд и молчит. Очевидно, что ответ на вопрос Котаро — да. Бокуто хочет знать имена и адреса — но ему также хочется, чтобы Акааши рассказал сам, когда будет готов... Теперь он точно запомнил, что нельзя совать нос в чужие дела... И все же... Кто же мог это сделать? Наверняка, это был жалкий неудачник, чувствующий собственное превосходство, только унижая других... и заставляя Акааши смотреть таким подавленным взглядом... Котаро никогда не дрался, но он готов изменить это прямо сейчас — — Ты хочешь зайти ко мне на выходных? — неожиданно спрашивает Акааши, вытягивая Котаро из своих мыслей, полных жаждой возмездия. — Я покажу тебе все остальные рисунки, если хочешь. — Котаро слышит маленькую (очень-очень-очень маленькую) толику сомнения в голосе Акааши и спешит сделать хоть что-нибудь, чтобы она исчезла. Котаро кладет руки на талию Акааши и притягивает его ближе, заставляя того охнуть от неожиданности и опереться ладонями о его грудь. — На этих выходных? Почему не раньше? — нетерпеливо восклицает Бокуто. — Я могу прийти завтра! Уголки губ Акааши снова начинают приподниматься. — У нас каждый день тренировки, Бокуто-сан. — Я отменю их! Я же капитан! — Ты не можешь отменить тренировки, только чтобы прийти ко мне домой. — Как капитан, я могу и не только это. — Я бы не стал таким хвастаться, — поддразнивает Акааши. Он обхватывает Котаро за шею и притягивает еще ближе. Сердце Бокуто готово вырваться из груди, улететь в потемневшее небо и никогда не вернуться обратно. — Потерпи хоть раз. — Смотрит он многозначительно. — На этих выходных. Хорошо? Котаро сглатывает и быстро кивает. Акааши выглядит довольным. Он наклоняется к Котаро и оставляет на его губах сладкий поцелуй. Это не... Это совсем не то... что ожидал Бокуто, но он так счастлив... благодарен... как же ему все-таки повезло. — Спасибо, — мягко произносит Акааши, отстраняясь. Его руки скользят по плечам Бокуто и останавливаются на бицепсах. У Котаро в голове возникает рисунок «Красота», и он не может с этим ничего поделать. Постойте — Акааши спросил, видел ли он только один портрет себя. То есть... у Акааши есть еще портреты. Черт возьми. Котаро почти не замечает, как Акааши переплетает их ладони, и начинает идти. Тот портрет был не единственным. Бокуто не сопротивляется, позволяя вести себя некоторое время, пока его мозг не начинает снова работать. Котаро осознает, что Акааши его ранее поблагодарил, и спрашивает: — За что? Акааши смотрит на него с едва заметной улыбкой, которую Котаро так хорошо знает и видел так много раз. Он говорит: — За то, что всегда остаешься собой.=====
ВЫ: ОХО!!!!!!!!!!!! КУРОО: ОХО-ХО!!!!!!!!! КУРОО: теперь отправь рисунок лол