Подстава

Трель дверного звонка выдернула Леона из кровати в половине пятого утра. - Какого чёрта?! – сонно пробормотал агент, садясь в постели. - Леон? – лежавшая рядом Ада тоже проснулась, и потянулась к лампе, чтобы включить свет. - Знают же, что меня от оперативной работы отстранили… - Кеннеди нашарил около удобного ложа тапочки, и пошел открывать, не забыв надеть халат, в кармане которого всегда лежал заряженный пистолет. Два месяца назад Леон не выполнил приказ сенатора Марка Пиннса, взяв на борт предоставленного вертолета беженцев, вместо того, чтобы погрузить на «вертушку» коллекцию дорогих сердцу конгрессмена картин, написанных Ван Гогом. Агенту Кеннеди было наплевать на стоившую миллионы мазню, он думал только о том, как ему спасти оставшихся в живых. Среди уцелевших была дочь сенатора, предупредившая, что папенька, помешанный на искусстве, такого поступка Леону не простит. Долли оказалась права: стоило Пиннсу узнать, что коллекция так и осталась в Мексике, как он тут же приказал отстранить Леона от работы для проведения служебной проверки. Орал, будто вместительный армейский вертолет был дан не для того, чтобы сажать в него проституток с парочкой вонючих гомосеков (группа манекенщиц с модельером и стилистом), а ради эвакуации культурного наследия в виде бесценных полотен, дорогой посуды, и нескольких средневековых книг, в числе которых находился и экземпляр «Молота ведьм». Тот факт, что среди тех, кого он презрительно назвал путанами, была его родная дочь, сенатор благополучно упустил. Долли позже сказала Леону, что папа ставит свои сокровища неизмеримо выше членов семьи. Можно родить ещё одну дочь, а вот картину Ван Гога, если она будет уничтожена, вернуть уже не получится. Президент Бэдфорд в приватной беседе успокоил агента, сказав, что никаких оснований для взысканий и увольнения нет. Леон Кеннеди поступил правильно. Но нервы ему, тем не менее, будут мотать, чтобы отомстить за утраченную коллекцию. Ценности – то все разворовали! Картины теперь висят в барах, фолианты проданы, а посудой пользуются неграмотные домохозяйки. По требованию сенатора Леона Скотта Кеннеди обвинили в умышленном уничтожении бесценного культурного наследия, и начали служебное расследование. Пиннс хотел, чтобы строптивого агента вообще уволили, но президент не разрешил. Опального сотрудника временно перевели из оперативников в число обычных офисных служащих, повесив на Леона половину бумажной волокиты. Леон, с одной стороны, радовался выпавшей ему возможности отдохнуть, с другой же маялся от тоски. Ну не для него тихая бумажная работа! Единственным утешением стал для него приезд Ады. Любимая шпионка нарисовалась на пороге через неделю после возвращения Леона в Вашингтон, чем здорово подняла ему настроение. - Давно не виделись, Леон… - промурлыкала Ада, обнимая его. Он, не отвечая, прижал её к себе, наслаждаясь как теплом её упругого тела, так и ароматом иссиня — черных волос. - Что случилось? - тихо спросила Ада, ответив на поцелуй. - Вот зараза! - от души выругалась шпионка, узнав, что Леон отстранен от оперативной работы. - Эта сволочь мстит! Она осталась с ним. Решила не уходить до тех пор, пока ситуация не разрешится в положительную для Леона сторону. Утром Ада специально вставала раньше, чтобы устроить любимому маленький праздник в виде чаепития на просторном балконе. По вечерам встречала крепким объятием, и старалась не давать Леону хандрить. Сама, кстати, тоже не сидела без дела, систематизируя свои, пока еще разрозненные, записи, сохранившиеся у неё в результате опасных миссий. По вечерам она и Леон или блаженно молчали в объятиях друг друга, или работали каждый над своими проектами. Если погода позволяла, выходили гулять в парк или просто по городу. Сидели в кафе, кино, а однажды посетили художественную галерею, где Леон купил Аде гранатовый браслет. Ночь провели на балконе, блаженно прижимаясь друг к другу под толстым теплым пледом. Говорили мало, наслаждаясь тишиной и покоем. Леон перебирал волосы Ады, она лежала, уютно пристроив голову у него на груди. Эту тишину и взорвал дверной звонок, прозвучавший так резко, что Леона чуть не подкинуло с дивана. - И кого там черти принести могли? – шепотом выругался Кеннеди, нашаривая тапочки и ища халат. – Лежи, я сам схожу. Посмотрев в видеофон, матюгнулся ещё раз: Анжела. Милая напарница, после развода сбежавшая в Лос-Анджелес (хвала тебе, добрый Боженька!), за каким – то дьяволом приехала к нему. - Анжела, ты бы хоть предупредила, - открывая дверь, сердито сказал Леон. – Не надо! – вырвался из её удушающих объятий. Вот какого хрена она к нему притащилась?! Зачем? - Ты чего так не любезен, напарник? - наигранно сурово вопросила Анжела, уверенно проходя в гостиную. - Зачем ты ко мне приехала? - хмуро спросил Леон, уныло следуя за гостьей. Как это — зачем? Морально поддержать, вот с какой целью верная подруга, бросив все дела, прилетела к нему. - Я даже от учёбы в Москве решила отказаться, чтобы быть рядом с тобой, Леон, - «обрадовала» Анжела. Быть рядом с ним?! Да Боже упаси меня, грешного, от такого – то счастья... - Тебе стоило спросить меня, прежде чем ехать сюда из Лос-Анджелеса, напарница, - жёстче, чем хотел, осадил её Леон. Только её для полноты картины ему и не хватало! Не нужна была Леона ни поддержка со стороны Анжелы, ни способная задушить опека, ни тотальный за ним контроль. Обиднее всего то, что преданная напарница не понимала: вся её забота для него, Леона, хуже любой удавки. Находясь в компании давней приятельницы, Кеннеди был вынужден каждую секунду соответствовать тем высочайшим стандартам, которые предъявляла всем вокруг агент ФБР Анжела Миллер. Да, его подруга сумела взлететь на насест. Руководящей должности пока не получила, но её мнение уже ценили не только в Бюро и полиции. Анжела для многих людей стала примером, человеком, чью жизнь стоило взять за образец. После теракта в Гарвардвилле Миллер превратилась в предмет ненависти со стороны всего города. Её через два дня после трагедии тихо попросили с работы, угрожая в случае отказа уволить за невыполнение обязанностей. Анжела потребовала найти законные основания, а потом уже запугивать. Дальше ей пришлось пережить трусливое бегство родителей, уехавших в Европу, срыв долгожданной свадьбы и крах карьеры в полиции. Не уволили, конечно, но травили всем коллективом, заставляя от них уйти. Она выстояла, сумела из офицера полиции стать агентом ФБР, и даже отомстила за пережитые унижения, науськав на прежнее начальство кучу проверок из Вашингтона. Сейчас Анжела рвалась наверх, претендуя на должность шефа нового отдела. Учеба в Москве должна была стать первой ступенькой на пути к вожделенному креслу. - Не бери в голову, Леон, эта поездка не первая, да и не последняя, - успокоила Анжела, садясь на диван. – Как ты? Пока ты тут не нарисовалась, было замечательно, мог бы рыкнуть на неё Леон. Вот твою же дивизию, угораздило же её проявить о нём заботу! И ведь не выпнуть ведь теперь, подруга всё-таки… Ещё как выпну, с неожиданной для себя злостью вдруг сказал себе Кеннеди. Он Миллер не звал, а она припёрлась. Так что пусть не обижается. - Анжела, уезжай в Москву, как ты и планировала, не надо со мной сидеть, - спокойно попросил Леон. – Извини, но тут я справлюсь сам. Улетай, и напиши мне, когда приступишь к учебе. Анжела обиженно заморгала: - То есть как это улетать?! В её голосе звучали одновременно недоумение, гнев и печаль. - Почему?! Я же к тебе помогать приехала! Потому, что мне не нужны тут мамки и няньки, мог бы сказать Леон. Потому, что он хочет жить, а не держать каждую секунду высоченную планку, заданную подругой. Потому, что он устал делать выбор между Анжелой, которая так и осталась для него посторонним человеком, и давними, дорогими ему друзьями. Потому, что у него были свои планы. Потому, что с ним сейчас Ада, и он не желает жертвовать общением с ней ради так «вовремя» явившейся приятельницы. - Я сейчас открою студию, ночь проведешь там, а утром ты уедешь, дорогая, - не терпящим возражения сообщил Леон. – Анжела, я сам справлюсь. Миллер чуть не плакала от обиды, но ушла в квартиру этажом ниже. Леон в студии не жил, эта норка служила гостиницей. Там же Кеннеди держал и часть библиотеки. То, что уже не нужно, но для работы изредка может пригодиться. - Располагайся, - более тёплым тоном сказал Леон, включая свет. – Чай и кофе в шкафу, печенье… - Обойдусь, не маленькая, - надулась Анжела. Господи, пошел вразнос агент, да обижайся ты, сколько влезет! - Спокойной ночи, - деревянным тоном простился Леон. Вот и делай потом добро людям. - Ты меня не понял, напарник, - Анжела схватила свой чемодан, выкатывая его в холл. Она, раз уж пришлась не ко двору, уходит прямо сейчас в отель, она не хочет, чтобы ради неё кто – то терпел лишения. А она так стремилась помочь! Ты бы лучше мужу, сейчас уже бывшему, помогла, мог бы сказать героической партнёрше Кеннеди. А то развелась ведь, и здриснула в Город Ангелов раньше, чем высохли чернила на первых протоколах допроса её свёкра. От греха подальше, и чтобы репутацию по второму кругу не марать, чистюля хренова. Бросила беднягу Кайла в самый трудный для него момент, заставив в одиночку разгребать все те беды, что упали на семью после ареста губернатора, уличённого в совершении двадцати жестоких убийств. Бывший муж подруги Леона остался наедине с похоронами бабушки, умершей от инфаркта в день, когда экс – главе штата вынесли приговор, Кайлу же предстояло что – то решать с так и не введённым в эксплуатацию торгово-развлекательным центром, который его мать сбагрила сыну, удрав после всех событий в Европу. О наведении порядка в нескольких крупных домах, так и не конфискованных властями (ушлый губернатор оформил всё на родных) Кеннеди уже молчал. Другие два отпрыска мужского пола (мужчинами их называть язык не поворачивался) и дочь, переписав собственность на старшего брата, также свалили в закат, не оставив обратного адреса. Леон пытался не скатываться в осуждение, и умышленно концентрировался на положительных сторонах, но вынужден был признаться себе, что такая трусость его злит. Поведение Анжелы прежде всего. Кайл – то не родной сын, а приёмный! Он губернатору – маньяку приходился пасынком, и если бы его супруга, обладавшая, кстати, статусом национальной героини, не свинтила от него, его не стали бы травить за преступления отчима. - Давай без обид, подруга, - сказал ей вслед Леон. - Я благодарен тебе за беспокойство обо мне, но ты... Да вали ты, на хрен, в задницу со своим недовольством, сказал себе Кеннеди, когда уходившая Анжела гневно хлопнула тяжелой дверью. - Вот вроде умница, красавица, всё при ней, а кровь она высасывает, словно вампир… - выдохнул Леон, вернувшись домой. – Обиделась на меня. - Не вини себя, - обняла его Ада. – Не вини. В конце концов, о своих визитах стоит предупреждать, и спрашивать, уместно ли твоё появление. - Знаешь, у неё, похоже, проблема с определением личных границ, Леон, она не понимает, когда, и где надо остановиться, - высказала мнение Вонг. Всё она понимает, сердился Леон, всё она понимает, но с упорством барана гнёт свою линию, уже седьмой год навязываясь ему в любимые женщины. - Я сам тут виноват, Ада, зря с ней сблизился, - уныло вздыхал Леон, обнимая шпионку. Надо было держать её на расстоянии, он же допустил Анжелу в круг своих близких друзей. - Купился на внешность и манеры, теперь не знаю, как от неё отвязаться, - ругал себя последними словами Кеннеди. – Хорошо хоть, что она всё-таки уехала. А то жизнь в её компании – та ещё вешалка. Ходячая критика, помноженная на энциклопедию. Зануда, каких поискать надо. Вечно лезет с нравоучениями, поучает всех сразу, и каждого в отдельности, знает правила, и неукоснительно их соблюдает. А если ловит кого на нарушениях – всё, кирдык, живьём зароет. В первую голову тех, кто может поставить под удар безупречную репутацию. - Злишься на неё из-за Кайла, да? – спросила Ада. И не хотел Леон сознаваться, но решил-таки сказать правду: поступок подруги его до сих пор бесит. Бесит. Пока муженёк был пасынком влиятельного дядьки, Ангелочек с ним жила, но все беды после ареста отчима мужику пришлось разгребать без неё, ибо наша миссис Чистюля не пожелала жить с родственником убийцы. Испугалась, понимая, что история, имевшая место в Гарвардвилле, может и повториться. Чего Анжеле ой как не хотелось. - Я понимаю, что её толкнуло на предательство, и пытаюсь не осуждать… - заговорил Леон. – На неё после теракта в аэропорту много бед свалилось. - Именно, что ты пытаешься, - Ада коснулась губами его виска. – Сам себя уговариваешь, но ты на неё злишься. Признай, Леон. Злится? Да у него и сейчас руки чешутся от желания врезать ей! Или, на худой конец, оттаскать матерщиной так, чтобы ей, чистоплюйке фиговой, дурно сделалось. Не хочет он, конечно, сравнивать, но другие женщины, бывает, годами ждут своих любимых мужчин, не отрекаются от них. Вон, когда Влада Цепеша посадили по ложному обвинению, Джулия мужа два года ждала. И пережила она не меньше, чем, когда – то Анжела. Но ведь не бросила любимого мужчину, не свалила подальше от всех проблем. Ждала, держалась, и верила. - Вот ты и ответил на мучивший тебя вопрос, Леон, - шпионка провела кончиками пальцев по его лицу. Анжела Кайла не любила. Потому и удрала от мужа, как только появился шанс. - В Кайле она любила тебя, вы же с ним похожи, он тоже высокий стройный блондин, - Ада поцеловала его в щёку. – И не обижайся, но Джулия находилась в более выгодном положении, чем Анжела. Жене Влада и мать с отчимом, и отец с мачехой помогали. Не говоря уже о соратниках мужа, и его родителях. - Да дело тут вовсе не бывшем супруге моей приятельницы, Ада, - решил не врать самому себе Леон. – Не хочу я с ней общаться. Просто не хочу. Плохо мне, когда она рядом. Тяжко возле неё, муторно и холодно. Общих тем для бесед у них нет, а быть ушами напротив или рядом, постоянно слушать давнюю подругу, изображая вежливый интерес – простите, не для него. Да, некоторые точки соприкосновения у них с Анжелой имеются, но в жизненно важных вопросах мнение кардинально расходится. - Почему же тебя тогда ко мне потянуло, Леон? – прищурилась шпионка. – Мы же с тобой тоже противоположности… Может быть, хмыкнул Кеннеди, очень может быть. Но на некую вредную особу, давайте не станем в неё тыкать пальцем, он мог положиться в любой, самой критической ситуации, от Анжелы же ждал исключительно подставы. - Это на меня можно рассчитывать в сложный момент? – удивилась Ада. – Я же из бункера сбежала, оставив тебя в одиночку разбираться с президентом и её охраной. Пованивает предательством, тебе не кажется? - Не ставь знак равенства между ответственностью и предательством, хорошо? – чуть нахмурился Леон. – Исчезнув с образцом «Чумы» и данными, ты предоставила мне полную свободу действий. Будь на твоём месте Анжела, в бункере разыгрался бы тот же дурдом, что приключился в Гарвардвилле. До сих пор без мата вспоминать не могу. Ада повалила его на спину, и начала целовать сердитую морщинку между густыми бровями: - Ладно, ладно, я тебя просто дразню, Леон… Просто дразню… Июль 2013 года, госпиталь БСАА. Через несколько дней после событий в Китае. Состояние Пирса Ниванса оставалось близким к тяжёлому, но опасности для жизни не представляло. По словам врачей, выздоровление было вопросом времени, и желания самого пациента. Леон и Крис сидели в отделении интенсивной терапии, обсуждая плохо располагавшие к веселью новости уходящего месяца. После гибели Адама Бэдфорда страну возглавил Алан Грэхем, на второй срок правления, которого обрушились все проблемы, порожденные Симмонсом. Дерек, эта мразь полоумная, атакой на Толл – Оакс убил не только прежнего президента, погибли министр обороны, своими же агентами были застрелены директор ФБР Элвин Дорват и его заместитель. Покончил с собой, чтобы не превратиться в зомби, начальник штабов, и пожертвовал собой ради спасения нескольких сотрудников, министр юстиции. То есть Дерек одним мощным ударом устранил всех, кто мешал ему проводить выгодную его Семье политику. Сам свои сиятельные лапки, кстати, так и не запачкал, всю грязную работу за него выполнил распылённый в Толл – Оаксе вирус. Ада сумела найти тех, кто заразил город, но было уже поздно: всех наёмников нашли мёртвыми. Передозировка героина. Смешно – с. Очень смешно. Леон, Хелена, Ингрид и Крис в этот период почти не бывали дома, днём и ночью помогая президенту Грэхему разгребать «подарочки» покойного советника по национальной безопасности. Этой больной сволочи мало было заразить Толл – Оакс, Симмонс планировал «зачистить», самое скромное, все крупные города страны, ликвидировав тех, кого считал паразитами современного общества. По словам задержанной солдатами Криса наёмницы, Дерек хотел устранить всех обитателей Нового Уайтчепела, всех нищих и бродяг, нашедших убежища в недрах метро, заодно перебив как можно большее число инвалидов. Полноценно работать они не могут, а вот денег на их нужды уходит много. Не забыл Симмонс и о тюрьмах. С ними, по мнению советника, также надлежало покончить раз, и навсегда. Так что после возвращения из Китая Леон с Хеленой и Крисом, не говоря уже о Джейке и Шерри, жили в самолётах, носясь из одного города в другой. Ингрид Ханниган координировала процесс, опираясь на данные, которые пересылала Ада. Сама шпионка, к тихой радости Леона, в этой вакханалии не участвовала, взяв на себя разведку и «одалживание» ценной информации. Не брезговала Вонг, впрочем, и старой доброй тактикой шантажа (вдовушка Симмонса ой как не захотела огласки!), добыв таким образом массу важных сведений. Крис долго держался, прежде чем отважился спросить, кто им помогает. Тем вечером они навестили Пирса, проходившего курс реабилитации после приключений в Китае. Да, сержант Ниванс чудом остался жив. Обнаружили его в спасательной капсуле бойцы Альянса, которым некто скинул координаты, и велел не медлить, если БСАА хочет, чтобы Пирс выжил. Сутки сержант балансировал на грани, Крис и Джилл с Клэр дежурили в больничном коридоре, Леон, Хелена, Шерри, Джейк и Ребекка, ежечасно звонили друзьям, чтобы узнать новости о состоянии Ниванса. В течение почти двадцати четырёх часов капитан Рэдфилд на все вопросы Леона отвечал, что Пирс держится, не сдаётся. Где – то в пять утра, уже на борту «Боинга», Кеннеди услышал не Криса. Пирс, еле ворочая языком, хихикнул, что его «там» хрен дождутся. Чуть позже уже Рэдфилд, заставляя себя говорить спокойно, сообщил, что кто – то (Леон – то знал, кто именно) ввёл Нивансу антидот против той дряни, что вколол себе сержант, и этот же человек вытащил солдата из подводной лаборатории. - Пирса спас тот, кто добыл доказательства вашей с Хеленой невиновности, дружище, - немного виновато сказал Крис. – Выходит, ты знаешь, кто помог Пирсу? - Не думаю, что мой ответ тебе понравится, Крис, - Леон не хотел пока раскрывать секрет. – Может, подождешь? Крис решительно отказался. Он хочет знать правду. - О^ кей, но я предупредил, - ухмыльнулся Кеннеди. Капитан долго листал толстую папку, покаянно качал головой, и тихо ругал себя: - Какой же я болван, Леон! Какой болван! Кстати… - он перевернул страницу с фотографией Карлы. – На заводе, когда мы друг друга не узнали, была Ада? Карла там тоже бегала, но ухитрилась свинтить раньше шпионки, удрав через один из пожарных выходов. Камера зафиксировала, как женщина в синем быстро спускается по крутой лестнице. - Не бери в голову, любовница Симмонса многих успела обмануть, нося внешность Ады, - меньше всего Леон хотел, чтобы Крис начал себя винить. – И её президент уже полностью реабилитировал, так что бояться нечего. Всё равно на душе капитана было паршиво. Он так злобствовал, что мог убить ни в чём неповинную женщину. - Говорю, не бери ты в голову, - с легкой досадой повторил Леон. – Чувство вины нам не поможет. Он прикрыл глаза, откинув голову на спинку дивана. Устал, смертельно устал. Он хотел домой, в душ, и потом спать. И чтобы Ада была рядом. Увы, не выгорит: любимая женщина уехала в Африку, и вернется только через месяц. Вынув телефон, стал набирать смс – ку: «Привет, Ада, как дела? Очень без тебя устал. Спасибо за флэшку, мы с Хеленой на свободе только благодаря тебе. Люблю и жду тебя». Не забыл и передать привет с извинениями от Криса. «Я тоже устала без тебя, Леон. Извини, что снова исчезла, не попрощавшись. Скоро вернусь, и мы, я надеюсь, продолжим. Крису скажи, чтобы не брал в голову». Далее Ада просила обнять от её имени Клэр и Шерри, передать привет Ребекке, и её же попросить не делать глупости. «Сам в ту лабораторию тоже пока не ходи, подожди дня три. И Криса придержи, там нет особой срочности. Кстати, обоим от меня воздушный поцелуй». Что будет, когда пройдут семьдесят два часа? Сюрприз. Маленький, но противный. «Береги себя, Леон. Люблю тебя». В конце текста, чего ранее никогда не было, располагался смайлик в виде улыбающегося сердечка. «Ты вернешься?» Этот вопрос Леон задал с внутренним трепетом. «Конечно, вернусь». Понимая, что делает сентиментальную, и совершенно несвойственную ему глупость, Леон выслал Аде уже ммс – ку с пушистым серым котиком, несущим в зубах шелковое сердце. Отправил, и убрал телефон обратно в карман. Помассировал себе затылок, прогоняя ноющую тупую боль. Была бы Ада сейчас рядом… Однажды, ещё в далёком две тысячи четвёртом, всего через пару месяцев после той их встречи в Испании, он застукал шпионку на пороге элитного казино, и не удержался от искушения помочь любимой женщине. Небрежно бросив охране «она со мной», взял Аду под руку, чтобы торжественно ввести в банкетный зал, где музыканты играли вальс. Шепотом дав совет обойтись без глупостей, вывел её на середину танцпола. Он её работе мешать не будет. И скажет спасибо, если она на пару часиков станет его напарницей. Конечно, она ему подыграла, весь вечер изображая влюбленную дурочку: вешалась ему на шею, хохотала над всеми его анекдотами и шутками, и радостно соглашалась с тем, что поездка на Лазурное побережье – лучший подарок на грядущий медовый месяц. Ясен пень, что разрабатываемый Леоном и Крисом «объект» не упустил шанс подкатить к потенциальным молодожёнам с целью пригласить невесту на танго. В общем, пока Ада изо всех сил косплеила главную злодейку «Правдивой лжи», Кеннеди, прикрываемый Рэдфилдом, совершил уголовно наказуемое деяние, а именно беспардонно спёр из чужого сейфа то – о – оненькую серую папочку. Попутно кое – что «одолжив» по наводке Ады. Тремя часами позже Леон, отдав «груз» непосредственной начальнице, приполз в гостиничный номер, скинул смокинг, раздражённо сорвал галстук — бабочку и рухнул на диванчик в надежде, что головная боль, мучившая его весь вечер, наконец — то уйдёт. - Очень плохо? - спросил над ухом тихий нежный голос. - Что болит? Услышав вялую шутку про министра Фаджа и тыкву, Ада по — девчачьи хихикнула, прижимаясь щекой к волосам Леона: - Потерпи немного, хорошо? И запиши на мой счёт незаконное проникновение, кстати… - она весело чмокнула его в макушку. – Вдогонку к предыдущим моим «подвигам» … Он почувствовал, как её тонкие руки ложатся на затылок: - Здесь больно? - аккуратно надавила большими пальцами. - Чшшш, шшш, сейчас пройдёт, всё хорошо, всё хорошо, потерпи, всё хорошо... Ада долго массировала ему голову, шею и плечи, прогоняя засевшее там застарелое напряжение. Тёплые нежные руки, хрупкие, и в то же время удивительно сильные, медленно скользили по одеревеневшему телу, даря расслабление и покой… Леон так и не смог в ту ночь понять, когда, и как он умудрился вырубиться на диване. Проснулся с удивительно светлой и лёгкой головой, без привычной уже тупой пульсирующей боли в шее. Ады рядом, увы, тоже не было, но на журнальном столике Леона ждала записка. Кеннеди сунул руку во внутренний карман темно – синей джинсовой рубашки, чтобы вынуть оттуда упакованное в маленькую папку – файл послание шпионки. Да, как говорится, фетишизм – наше всё, но он и не думал стыдиться своей привязанности к этому клочку бумаги. Уже хотел развернуть, и в тысячный раз перечитать заученные наизусть ласковые слова, когда через широкий коридор, грохоча тяжелыми ботинками (лечебно-охранительный режим? Не – а, не слышали!), влетели четверо. Один из них, держа на руках кого – то маленького, худенького, с беспомощно свисающими длинными волосами, на всю клинику заорал: - Док! До – о –ок! До – о – о – ок!!! - Какого хрена ты тут шумишь, кретин ёбанутый?! Люди спят! – словно из воздуха материализовался злой док. – Сиди, блин, молчи, с ней ничего серьезного… Прижми, блять, задницу к стулу, мать твою!!! – куда громче фебеэровца взревел он, осторожно забирая у федерала его бесценную ношу. – Сиди, ебит твою налево, пока не я тебя не выпнул на хер. Эсмеральда, - к раненой женщине эскулап обратился более спокойно, - почему вас, баб, только к тупым хахалям тянет? Ответ заставил Леона сползти с дивана на пол: агент Моралес, прежде чем потерять сознание, с трудом ворочая языком, сказала, что дама может быть исключительно под поручиком. Логика из разряда «я поцеловал Бэллу, и она сломала руку». - И вовсе Коннор не тупой, всё вы гоните… - вступилась леди за любимого мужчину. Милейший гиппократ ещё раз прокатил всю компашку матерщиной, и хлопнул дверью операционной. Потом вышел, чтобы спросить, у кого, какая группа крови: - Не для Наташи, поручик, - доктор включил неяркую лампу, чтобы видеть лица агентов. – С твоей Эсмеральдой всё в порядке, там касательное. Вот с приятелем Кайла плохи дела. Ну что, ребята, кто поможет? Вызвался Дойл, единственный в команде, у кого была кровь третьей группы. Когда снайпер ушел вместе с хирургом, федералы минут пять сидели молча, затем Коннор тихо сказал: - Не хотел при Дойле, парни… Что именно он боялся говорить в присутствии снайпера, Леон услышать не успел из-за требовательного позднего звонка. Вышел на улицу, неохотно нажал зеленую клавишу: - Привет, напарница… Как учёба? Да лучше всех, просто красота, Анжела не могла нарадоваться. Чудеса, да и только. Ей для полноты картины одной мелочи не хватает, а так всё замечательно. - Какой мелочи? - Леону в её голосе послышался несвойственный напарнице злой сарказм. Титула «Иуда Всея Бюро», вот какой. Этот — то пустячок ей и нужен для счастливой жизни. - Ты же сам выгнал меня, когда я приехала к тебе, так? - слёзно вопросила Анжела. - А коллегам всем моим сказал, будто это я, точно последняя крыса, подло смылась в Россию, не желая портить себе репутацию! За что, Леон? Вот за что? Напрасно он успокаивал плачущую приятельницу, уверяя, что ничего дурного о ней никому не говорил. Анжела наотрез отказалась воспринимать его доводы, рыдала и кричала в трубку, что давний друг её жестоко подставил, сделав из неё, готовой ради него на любые жертвы, настоящего Иуду. Она не забыла напомнить, как примчалась к нему сразу, как хотела быть рядом каждую секунду, как боялась она, и волновалась за него. Он же... Леон слушал её истерику долго, мысленно уговаривая себя не вешать трубку. Молчал в ответ на самые глупые упреки, а когда расстроенная Анжела немного успокоилась, попросил не обращать внимание на сплетни. Люди на то и люди, чтобы чесать языками. Болтать и слухи дурацкие распускать это не работать и учиться, как делает Анжела. - Тебе, моя дорогая, в ФБР каждый второй по — чёрному завидует, ты же знаешь не хуже меня, - утешал Леон. Потому и ищут повод к ней докопаться. На мыло исходят из-за того, что Анжела, при относительно маленьком стаже работы уже успела получить пять престижных заграничных поездок, и обзавестись серьезными наградами. Вот ленивые коллеги, которым сложно задницу от стула отодрать, и бухтят по углам. - Знаешь, что в таких случаях Крис говорит? - спросил Леон. - Хер, положенный на точку зрения окружающих, является гарантией спокойной жизни. Вся болтовня от зависти, Анжела. Плюнь. Не обращай внимания. Если бы он тогда проявил малодушие, и заставил подругу пожертвовать своими планами ради его задницы, коллеги Анжелы сказали бы, что вот, глядите - ка, а потаскушка — то наша нового мужичка престижного себе ищет. С сынком губернатора не выгорело у неё, так правительственного агента надумала отхватить, шлюшка паршивая. - Как у тебя сейчас дела? - сдавленно поинтересовалась Анжела. Узнав, что не очень, заявила о своём намерении взять пару недель отпуска, и приехать к нему, оказать моральную поддержку. Костеря нецензурно болтунов из ФБР (жопы им всем на зенки натянет, чтобы неповадно было языки распускать!), Леон соврал, что будет рад принять Анжелу у себя. - Только предупреди, чтобы я за тобой в аэропорт приехал, - призывая на помощь всю свою способность пускать пыль в глаза, сказал он. Закончив разговор, поднялся к федералам. Дойл уже вернулся, и потягивал кофе из высокого стакана, Коннор же, пользуясь отсутствием Эсмеральды, делился с коллегами мнением об Анжеле, обзывая Миллер, самое вежливое, расчётливой сукой. Мол, пока этой суке было выгодно держать его любимую женщину в числе своих подруг, она Моралес привечала, а стоило профиту исчезнуть — всё, больше не общается. Недавний праздник — отличное тому доказательство. Эта паскудница «забыла» позвать Эсмеральду. Слушая вроде бы умного и здравомыслящего агента ФБР, Леон не одну шишку набил себе мысленным фейспалмом. Да Эсмеральда в гробу видала все мероприятия, куда её в период «жаркой дружбы» звала Анжела! В гробу, и белых тапочках. О том, что на праздник — то нужно переться в другой город, извините, Коннор и вовсе не думал. Дойл, Марк, и трое их коллег - «антикварщиков» вместе с Крисом от Коннора не отставали, ругая Анжелу. Искренне сочувствовали Кайлу, когда — то взявшему в жёны бессовестную гадину с ангельским личиком. Пока кореш Дойла был пасынком крутого дядьки, за него и замуж побежали, отбив у прежней невесты, и жили с ним, и трахались. Деток, правда, сучка рожать не стала, попросив Кайла с наследниками «пару лет подождать, надо материальную базу создать, чтобы не сидеть на шее у родителей». Поимела паскуда с брака по полной: тут ей и специализация, какая подлой душонке угодно (целых пять штук), и литература самая лучшая, и командировки, которые частенько отжимали у её коллег, и престижные научные конференции. Кайл давал ей всё, сучке даже просить — то не надо было. Гадина только брала. И свалила от мужа сразу, как поняла, что супружество перестало приносить ей, мрази, выгоду. Недели после ареста губернатора не прошло, как агент Миллер, вошь лобковая, уехала на курсы усовершенствования (или какая там у неё хрень нарисовалась), и до конца дознания носа домой не казала. Кайл говорил, что она к телефону — то через два раза подходила, всегда находя отмазки в виде новой «занятости». А когда старику впаяли срок, съебалась окончательно, предварительно оформив развод. - Блять, ну и сука же она... - протянул Дойл. - Развестись в такой сложный для Кайла момент... Сука. Леон не выдержал: - Дойл, прости, но на расторжение брака Кайл пошёл. Ну да, конечно, Кайл тут виноват, мгновенно ощерился снайпер. О том, что некая шалава раньше мужа к юристам побежала, думать не надо. - Я Кайла не обвиняю, - примирительно поднял руки Леон. - Мы с ним говорили незадолго за его развода с Анжелой. Друг Дойла боялся за жизнь жены, потому и предложил разойтись. Чтобы Анжеле никто не стал мстить за преступления её свёкра. - Чем эта сука и воспользовалась, тупо слившись от всех проблем, Леон, - напустился на Кеннеди снайпер. Что, блин горелый, трудно было остаться, и уже в качестве бывшей жены Кайлу помочь? Трудно. У Анжелы есть крайне травматический опыт, и она не хочет повторять. Её же травили за преступление, совершенное Кертисом! Ню — ню, ню — ню, зло закивали Коннор, Дойл, и остальные, кто сидел в коридоре, ню - ню. Продолжайте дальше, агент Кеннеди, оправдывать змеюку, которая и вас нагнула по полной, сняла все сливки, какие могла, поимела кое — кого от души аккурат в задницу, после чего трусливо удрала за границу, забив болт на беды своего напарника. Заканчивая монолог, Дойл дал Леону совет сходить если не психотерапевту, то к клиническому психологу обязательно, дабы потравить зоопарк внутренних тараканов. Также презрительно он фыркал, когда Кеннеди сказал, что никаких престижных поездок Анжела не отжимала, она всё честно отработала. Она старалась, пахала, как проклятая. Чем и заслужила награду. Ага — ага, работала она, ротиком работала, да на коленочках в кабинете директора ФБР. Не зря же старикан ходил такой довольный! Про теперешнего козла Марвина и говорить глупо, этот мудак с первого дня свою протеже везде опекал и пропихнуть норовил, сволочь. Мразь неблагодарная коллегам слова доброго не говорила, всё принимала, как нечто должное, да ещё и долбала критикой. Давно уж суки в Штаб Квартире нет (вот за такой подарок мудакам из высшего комсостава спасибо), а Джулия, больше других от паскуды настрадавшаяся, так обиделась, что вообще перестала помогать, послав отдел с его проблемами к чертовой бабушке. Не говоря уже о том, что Гильдия вместе с Ассоциацией федералов до сих пор на хер шлют, и треть конференций превращается в натуральное позорище, если задницы агентов не прикроет кто — то из своих, пожертвовав личным временем. Эпитет «мразь», конечно, перебор, но даже Леон был вынужден признать, что Анжела не из тех, кому дарован талант критиковать конструктивно. Его подруга каждый раз умудрялась так человеку нахамить, высказывая своё веское мнение о проделанной кем — то работе, что у жертвы очередного «разбора полетов» вообще пропадало желание перенапрягаться для других. Заканчивалось, как правило, гневным воплем «Не нравится — делайте сами!» или «Ну, и валите в жопу, нашим легче!», «Мне оно на хрен не надо, гребите без меня!». За последние лет пять — шесть Анжела, стремившаяся только к совершенству, испортила отношения со всеми, кто до её появления охотно помогал ФБР. Инцидентов было много, и агент Миллер всегда поступала, чего уж греха таить, правильно, жестко ставя кому — то на вид его косяки, ошибки и недочёты. Итог закономерный — Бюро попало в чёрный список работодателей, позволяющих себе оскорблять профессиональное и личное достоинство работников, и длящийся уже третий год бойкот со стороны Ассоциации офисных служащих и Гильдии переводчиков. В Штаб Квартире тоже всё было не слава Богу. Бедная напарница, с её — то привычкой делать работу исключительно на «пять с плюсом», своей критикой в кратчайшие сроки напрочь убила мотивацию каждого, кто попадался ей на глаза. Тут съязвила, назвав чужую презентацию «рисунками дауна», там отчихвостила за неподобающий (обидно, но так оно и было) внешний вид, здесь натыкала носом в парочку ляпов, замеченных только ею — и всё, никому ничего не нужно стало. Справедливости ради стоит отметить, что Анжела, отрицая и отвергая, всегда предлагала свои, куда более качественные варианты. Беда в том, что она не умела изложить свою точку зрения тактично, без колкостей и переходов на личности. Влад Цепеш, например, тоже был суровым критиком, и возвращал присланные на рецензирование монографии, аттестационные отчёты, и прочие бумаги с массой комментариев по поводу доработки, но он никогда не позволял себе опускаться до обидных сравнений и язвительной агрессии. Все замечания по существу, и в самой корректной форме. Этот абзац убери, вот тут, напротив, добавь, в третьей главе распиши подробно, что, и как ты делаешь. - Насчёт бестактной критики вы правы, парни, - признал Леон. - Но не смейте обвинять Анжелу в проституции. При директоре — то все тихо сидите. Кстати, к разрыву Кайла с Мирой она не имеет отношения. Они познакомились после расторжения той помолвки, господа. Реакция была предсказуемой: взрыв негодования. Да как агент Кеннеди может сучку защищать, да разве он не понимает, что Миллер, это грудастое порождение Гарвардвилля, воплощает собой подлость, что она, паразитка, мужа бросила. Да и самого Леона тоже, удрав работать за границу, хотя её напарник нуждался в помощи. Кеннеди просидел с федералами еще двадцать минут, в течение которых настойчиво убеждал Дойла в честности Анжелы. К концу разговора мысленно плюнул, поняв, что никакие доводы парней не проймут, Коннор сотоварищи не намерены сходить со своих позиций. - Ладно, господа, пойду я домой, глаза уже слипаются, - Леону, если честно, надоело слушать, как на его подругу льют помои. Крис, пока они шли к дому, где жил Кеннеди, сказал, что коллег Анжелы бесполезно переубеждать, ни один из них своё мнение не изменит. - Я, ты только не сердись, тоже, Леон, - проявил солидарность с федералами Рэдфилд. - Со стороны Анжелы было последним сволочизмом соглашаться на развод. Извини. Позже, лёжа под одеялом, Леон обдумывал события уходящей ночи, и злился на себя из-за того, что внутренне — то он целиком и полностью согласен с позицией Дойла. Он тоже, как ни крути, в глубине души сурово осуждал напарницу, видя в Анжеле трусливую малодушную наглую бессовестную засранку, для которой репутация оказалась выше принципа «и в горе, и в радости». Можно, конечно, списать на отсутствие любви, но... Также он должен был, обязан признать, что козлина Тэлбот (тогда еще один из помощников замдиректора, отвечавший как раз за все образовательные процессы) действительно давал Анжеле намного больше, чем её коллегам, хотя те люди работали с не меньшей самоотдачей, нежели его напарница. С той «первичкой», что отобрали у Аманет, и отдали его подруге, получилось, мягко говоря, неловко. Ныне покойный главный, опираясь на доводы Тэлбота, тогда сказал, что нельзя одному сотруднику давать две учёбы в год, и формально поступил правильно. Но дело в том, что Анжела уехала на первичную специализацию по новой дисциплине месяца через два после подтверждения старого сертификата. Когда Аманет узнала и возмутилась, от объяснений раздражённо отмахнулся: приказы, агент Лорант, не обсуждают. А ФБР не вытянет её финансовые запросы. Хочет получить дополнительное образование — пусть платит за него сама. Потом, правда, остыл, и пришёл мириться, предложив замену отнятому шансу. Был послан: ему безупречно вежливо дали совет обрадовать «лучшую сотрудницу», что когда — то работала в Бюро. Аманет обиделась, и сказала, что учиться теперь она будет исключительно за свой собственный счёт, дабы сэкономить. Ради кого, понятно. Вежливенько плюнула боссу на плешь, и с достоинством королевы удалилась. Заснул Леон поздно, и не с самым хорошим настроением: грызло сильное чувство вины перед экс — напарницей. И не хотел ведь, а как подставил! Общественное мнение, и до того настроенное против бедной «мадам Достоевской», заклеймило Анжелу последней скотиной, предательницей, сволочью и свиньёй. - Вот так хреново вышло, Ингрид, - изливал он душу Ханниган, когда они разгребали бумаги. - Теперь из-за меня её ещё сильнее ненавидят. Всегда хладнокровная, здравомыслящая и спокойная Ингрид ответила, что тут всего — то сработал моральный бумеранг, подлянка, совершённая Анжелой, к ней же и вернулась. Встретив офигевший взгляд Леона, заявила, что она поддерживает коллег «мадам». Бывшая напарница агента Кеннеди, уж не обижайтесь — натуральная задница. Очень, знаете ли, мило она поступает: пока у человека всё хорошо, она рядом, и сливки снимать не забывает, весь профит, какой можно получит, а в беде бросает. - Где она была, Леон, в период служебной проверки? - гневно щурила тщательно подкрашенные глаза связная. - В Москве, там, где никто не мог ей высказать, что она твоя протеже? Не отвешивай, прошу тебя, челюсть до пупка! Был ты ей выгоден, с тобой дружили, возникли проблемы — всё, тебя кой — куда послали, а ты даже и не понял, - с этими словами Ингрид сгребла папки, и величественно покинула кабинет. О том, какого мнения об Анжеле были Шерри и Джейк, Леон и не спрашивал. «Обрадовал», сообщив новость об её грядущем приезде на выходные (минимум), перед уходом домой. Шерри уставилась на него с неподдельным ужасом: - Зачем?! На кой черт она нам тут нужна?! Брани тут вылилось на головы профессоров болтологии из ФБР... Кто бы мог подумать, что девушка из интеллигентной семьи, узнав не самые приятные новости, умеет ругаться круче пьяного боцмана. Джейк пошёл дальше: он навестил Штаб Квартиру, и навешал там щедрых звиздюлей всем любителям чесать языками. Посоветовал эти языки в задницах держать, вреда меньше принесут. - Извини, Леон, но я уеду с Шевой, пока твоя подруга у нас торчит, - сказала после дежурства Шерри. Она вовсе не бросает приёмного отца на съедение этой красивой вампирице, Шерри боялась усугубить и без того напряженные отношения с Анжелой. Пока Миллер жила и работала в Вашингтоне, редко какая её встреча с Шерри заканчивалась мирно: Анжела, из благих побуждений, от души наставляла и воспитывала, дочь Уильяма и Аннет раздраженно огрызалась, что в няньках уже не нуждается. Проводив Шерри, Леон поплёлся приводить в порядок гостевую спальню. Отселить бы, конечно, подругу в студию, но при нынешних обстоятельствах Анжела ещё сильнее на него обидится. - Ладно, недели на две меня хватит, а там посмотрим, - Леон приступил к аутотренингу, чтобы настроить себя на приём «дорогой» гостьи. Она позвонила ему в семь вечера, сказала номер рейса, и чуть смущённо просветила, что прилетела не одна. С ней Маргарет Бофорт, новая родственница. Старшие Миллеры удочерили ребенка своих погибших друзей. - Прости, я не могла ей отказать, Маргарет хотела с тобой познакомиться, - голос Анжелы слегка дрожал. Про себя, а также по окончании беседы Леон матерился не хуже Криса, но с подругой был весел и любезен. Правда, сразу извинился за то, что у себя он сумеет разместить только одну из двух сестёр. В распоряжение другой он предоставит студию. - Чудно! - крепко обняла его Анжела. - Просто чудно! Ты прелесть, Леон! Закинув чемоданы в пентхаус, пошли в супермаркет. Леона кое — что насторожило, но в присутствии Маргарет он приятельнице ничего не сказал. - Моя сестра хочет стать дизайнером интерьеров, и университет она уже выбрала, - делилась радостными новостями напарница. - Так здорово, что вы все тут живёте, и Маргарет может на весь учебный год расположиться у тебя! Понимаю, что вам с Шерри не очень удобно, но... - она умоляюще посмотрела Леону в глаза. - Выручи, а? А то после всех неприятностей от меня даже наша Дурында бегает. Я уже молчу о кузенах. На долю несчастной младшей девочки выпало много тяжких испытаний, да и сама Анжела до сих пор не отошла от пережитого по вине бывшего свёкра кошмара. Развод, к сожалению, мало чем помог. Люди иногда бывают такими злыми! Она и в магазине, и позже дома без устали жаловалась на коллег, друзей, приятелей, родню и просто знакомых. Как с цепи сорвались, хуже, чем после атаки в Гарвардвилле. Словно она, Анжела, чем — то провинилась! Она даже подумывала, забрав с собой сводную сестру, вернуться в Вашингтон, чтобы быть рядом с дорогим ей человеком, но эта паразитка Морея, сволочь неблагодарная, забывшая, сколько ей, дряни, одолжений сделали, посмела ответить отказом. Не хочет она, видите ли, никуда уезжать. Не желает с Анжелой меняться местами. У Мореи в столице сестра, свадьба на носу, степень ученую защищать пора, начальство уже пинками гонит... - Нашла, тоже мне, сестру, бессовестная! - возмущалась Анжела. Не хочет с чужой шеи слезать, вот и придумывает одну глупую причину за другой, чтобы сидеть в Вашингтоне. Правильно, здесь — то ей особо париться не надо: и родные папочка с мамочкой под боком, и родичи ведьмы Джулии. А в Лос-Анджелесе надо будет всё делать самой. Ссора в планы Леона не входила, потому он и оставил свои размышления при себе. Анжела, сама того не осознавая, проецировала на Морею собственные поступки. Она, считай, открытым текстом сказала, что решила повесить на Леона все заботы о своей младшей сестре, не спрашивая у друга согласия. - Кстати, а что с твоей свадьбой, Анжела? - вспомнил вдруг Леон. Месяца четыре назад от Клэр он узнал, что экс - напарница, скорее всего, в ближайшие дни выйдет замуж вторично. Жених — весьма перспективная личность, метит в Конгресс. Понятно, что Анжела на чувства не оглядывается, руководствуется дочерним долгом (какие — то давние дела не то папы, не то мамы). Леон очень радовался тогда, ведь Миллер, став замужней дамой, оставит его в покое. Он, честно говоря, уже устал от тех намёков, что делала ему давняя подруга. Ну, не видел он её возле себя в качестве жены! Приятельница, и то не самая близкая — вот всё, что хотел ей дать. - Свадьбы не будет, - огорчила его Анжела. О причинах она предпочитает молчать. Сказать может одно: хвала Создателю, что тайна, грязная, омерзительная и позорная, стала известна до возможного бракосочетания. - Не смотри на меня с таким осуждением, Леон, - Анжеле очень не понравился его холодный взгляд. Она, как дочь и сестра, обязана думать о семье, а не быть эгоисткой. - Кстати, - подруга резко поменяла тему разговора, - что — то давно этой твоей мадам не видно... На вопрос, кого она имеет в виду, Анжела попросила не косить под дурачка. Ада Вонг. Она же Карла Радамес, она же, как выяснилось, Марико Токамура. Дочка японского аристократа и какой — то там дешевой певички из-под Парижа. Плясала кан — кан в «Мулен Руж». - Я смотрю, ты любишь в чужой личной жизни рыться, - Леона её осведомлённость разозлила. И вовсе Анжела нигде не роется, покраснела от обиды Миллер, она просто узнаёт нужные ей сведения. - Ладно, Леон, - подруга тронула его за руку. - Давай закроем эту тему. Я никого не хотела оскорбить. Никого. Первый вечер в компании с «мадам Достоевской» прошёл относительно спокойно, если не считать телефонной стычки с Шерри, которой Анжела сделала парочку резких замечаний. Заканчивая разговор, агент Миллер строго сказала, что мисс Биркин стоит обратить внимание на свои манеры, и воздержаться от применения нецензурной лексики. Леон, слушая экс — напарницу, искренне радовался, что у неё нет детей, ибо принадлежала Анжела к категории ушибленных на всю голову воспитателей, считающих свое мнение истиной в последней инстанции. Превратила бы своего ребенка в затюканного невротика. - Какие планы на завтра? - Кеннеди встал, давая понять, что им пора разойтись по спальням. Анжела намеревалась посетить Штаб Квартиру, пройтись по книжным салонам, и узнать, какие вступительные экзамены надо сдавать сестре. - Могу и к тебе в офис перед окончанием твоей смены заглянуть, если хочешь, - кокетливо намекнула Анжела на вечерок в ресторане. Проклиная собственную вежливость и неумение слать в задницу, когда виноват, Леон согласился. До конца рабочего дня морально настраивал себя, говорил себе, что раз уж случайно выставил подругу продажной сукой, с него причитается. Когда пробил час «Х», и Леон вышел из Белого Дома, чтобы отвести Анжелу в местный ресторан, храбрая соратница уже ждала, стоя рядом с Ингрид. Они с Ханниган, на первый взгляд, весело обсуждали свежие новости, но Кеннеди мгновенно просёк, что случилась беда: улыбалась Миллер натянуто, и руки держала сцепленными в замок. - Ну что, пойдём? - Леон так, чтобы не видела Анжела, изловил связную за рукав. Ингрид намёк поняла, и составила компанию за ужином. Посидели минут сорок, поболтали обо всём, и ни о чём, потом Леон вызвался проводить Ханниган до её дома. Анжела уже злилась, и показывала, что пора бы и домой, но тут Кеннеди решил поставить на своём. В конце концов, хозяин он, и решающее слово за ним. Когда Ингрид закрыла за ними дверь квартиры, Леон прямо спросил у напарницы, что произошло в офисе ФБР. - Не надо, переживу как — нибудь... - всхлипнула Анжела, уткнувшись лицом ему в грудь. На пути в пентхаус Кеннеди заставил-таки подругу всё ему рассказать. Слушал, вслух сочувствовал, гоня прочь злобное согласие с теми, кто испортил приятельнице настроение на пару недель вперёд. Придя в Штаб Квартиру ФБР, Анжела нарвалась на Дойла, и выслушала массу «лестных» отзывов о себе. Поругалась с ним, пошла в отдел, где работала до развода, чтобы успокоиться за чашечкой чая в компании прежних коллег. Облом: увидев, кто явился, народ разбежался по рабочим местам. Контрольным выстрелом послужил визит в буфет, и приключившаяся там свара с Джулией. В лучших традициях русского сериала «Ментовские войны», кстати. Леон не помнил ни сезона, ни эпизода, в котором Джексон жёстко затроллил двух сослуживцев из отдела по борьбе с наркотиками. - Неужели она тебе точно так же нахамила? - Леон жалел, что пропустил столь увлекательное шоу. Хуже, сдавленно пожаловалась Анжела. Грубиянство в стиле «товарищи, не ходите какать в местный туалет, там установлены скрытые камеры, улыбнитесь им вашими попами» она бы вынесла, но ведь эта тварь посмела сделать достоянием гласности инцидент в особняке Симмонса, пассаж Ады Вонг про харакири, и причину, по которой Анжела так долго рассекала в тёмных очках. Мало того, мерзавка чуть позже преспокойно покрывала Аду, и ассистировала ей. - Где ассистировала? - споткнулся на ровном месте Леон. Анжела, сообразив, что в запале сболтнула лишнее, перевела разговор на учёбу сестры, но Кеннеди потребовал объяснений: - Ты что, не прекратила свою охоту на Аду? - схватил он напарницу за точёные плечи. - Анжела! Вот зараза! Натуральная зараза, а не напарница! Ада, кстати, тоже хорошая птичка — ни слова ему не сказала. Выдерет он её ремнём по заднице, как Бог свят, выдерет, когда она приедет... - Что произошло в Перу? - рыкнул, распаляясь, Леон. Что, что, вытерла гневные слёзы Анжела, подставили её, и весь отряд спецназа, превратив инициированную ФБР операцию в позорный балаган, из-за которого агент Миллер теперь возглавляет персональный чёрный список этого паразита Хуареса. Сами во всём виноваты, дурак там на дураке сидит, и дураком же погоняет, а крайнюю сделали из неё. Не полиция, а пародия из «Очень страшного кино». Суеверные бараны, чьи запудренные кладбищенскими байками мозги не могут отличить труп от муляжа. Так орали, когда увидели, как из гроба кто — то вылезает, что из ближайшей деревеньки народ похватал дубины, и на помощь прибежал. Коллеги из Бюро тоже хороши: один, как последний даун, испугался собственной рожи в искажающем отражения зеркале, другой, купившись на улыбочку подлой бабы, и её выставленные напоказ красивые сиськи, остаток ночи провёл запертым в тесном пространстве между кроватью и полом, третий, сумев найти безопасный (о, воплощение мудрости, а не сотрудник!) путь через оставленное незакрытым окно (инстинкт выживания, ау!), попал обеими ногами в цементирующий раствор. Спасибо и на том, что ничьи блудливые ручонки не смогли присобачить к вёдрам колёса. Но агенту Доггету пришлось всю ночь сидеть на диванчике, чтобы не поранить лапки о битое стекло, валявшее на полу. Особо отличилась идиотка Мия, и её пришибленный на всю голову муженёк Итан. Кто из них попал в более дебильную ловушку, Анжела и сейчас не скажет, но миссис Уинтерс, совсем как Элис в четвертом (или третьем) сиквеле «Один дома», огребла по тыкве, наступив на заботливо оставленные посреди коридора старые садовые грабли, а мистер Уинтерс под любезное «Bon voyage!» Ады усвистал с пятого этажа аж на улицу по скату для спуска строительного мусора. Тормозил по дороге, разумеется, но что этот болван мог противопоставить качественной германской смазке, которой явно с умыслом покрыли «горку». В принципе, кретином той мрачной ночью проявил себя каждый первый, исключая Анжелу. Барри Бёртон, папенька придурошный, увидел свисающую с потолка верёвку и ничтоже сумняшеся дёрнул за неё. - Эта твоя японка, похоже, была в хорошем настроении, и ограничилась мешком с тряпками, а то бы загремел наш Барри в больницу с травмой черепа, - Анжела пылала праведным гневом. Когда Леон спросил, почему только травма черепа, напарница ответила, что у мистера Бёртона нет мозгов. Что ещё? Крутой дебил, рванувший на себя дверь, и секундой позже получивший по причинному месту. Тупое чучело, пинком вынесшее другую створку, и чудом увернувшееся от резиновой кувалды, летящей в лоб. Дура Ребекка (доктор наук Чемберс, Боже ты мой праведный!), сама себя закрывшая в платяном шкафу. - И только ты ни в одну из ловушек не попала, так, что ли? - Леон подозревал, что кое — кто капитально темнит. Агент Кеннеди может не верить, но Анжела оказалась достаточно умна и сообразительна, чтобы распознать западню ещё на подходе к ней. Врёт ведь, ой, врёт, думал Леон, глядя в пунцовое от негодования лицо Анжелы. Врёт, чтобы сберечь авторитет. Надо бы перетереть потом с Ребеккой — то. Которая, задним местом чуял Кеннеди, была в той ночной заварушке с Адой заодно. Дружили — то они давно, познакомившись лет за пять до инцидента в Раккун — Сити. Ломать подруге кайф он всё-таки не стал: пусть её носит свою корону. В конце концов, чем бы дитятко ни тешилось, лишь бы свалило назад в Лос-Анджелес... Ибо уже задолбала. - Кстати, ни в одном фильме этого цикла граблей в качестве ловушки не было, - хихикнул Леон. Анжела сразу же обиделась: вот зачем он припоминает ей, какая разница, копировала эта поганка кино или импровизировала! Второй вечер из-за пережитых приятельницей неприятностей вымотал Леона так, словно подруга жила у него целый месяц, но Кеннеди мужественно «держал лицо», слушая её сентенции, изредка соглашался, в редких случаях позволяя себе Анжеле возражать. И в сотый раз спрашивал себя, что почему до сих пор не разорвал давно умершие отношения. Ответ был один: жалость. Леон понимал, что если еще и он укажет подруге на дверь, она лишится последнего близкого человека. Он, кстати, пытался вытащить её из пропасти, в которую Анжела себя загнала своим идеализмом: давал ей книги по психологии общения, записал приятельницу к отличному специалисту по эриксоновскому гипнозу, сам не один десяток раз говорил, что необходимо пересмотреть жизнь, выявить, а потом и выкорчевать все нездоровые моральные установки, превратившие очаровательную женщину в натурального эмоционального вампира. Увы, титанические усилия Леона пропали зря: от гипноза Анжела отказалась, заявив, что сеансы провоцируют у неё эпилепсию, книжки жёстко высмеяла или вовсе не потрудилась открыть. Кеннеди ей объяснял, что конвульсии, принятые ею за припадок — нормальная реакция. Как и глубокий сон после сеанса. Через такую сильную дрожь организм избавляется от внутреннего напряжения и скопившегося за много лет негатива. Короче, около месяца поработав над собой, Анжела бросила это дело, вернувшись на удобные для неё позиции перфекционизма и непримиримости. Леон тоже внутренне смирился, сказав себе, что свой ум он в чужую голову не вложит. - Смотри — ка, Леон, а дома кто — то есть! - Анжела указала на ярко освещенные окна пентхауса. Оказывается, назад приехала Шерри, и тут же дала понять, что «мадам Достоевской» пора закругляться. - Я с понедельника в отпуске, о Леоне сама позабочусь, - мисс Биркин безжалостно обломала гостье весь кайф. Узнав же, что Анжела намерена свалить на них заботы о своей новой родственнице, заявила, что для студентов из других городов есть общежития. - Дорогуша, не стоит наглеть, - объяснила свой отказ Шерри. - Нам эта квартира нужна для других людей. У них с Леоном тоже планы есть, и менять их ей в угоду никто не будет. Анжела, сняв сестре жильё, уехала на следующий же день, дав напарнику понять, что он не просто свинтус, жестоко подставивший её, но и мерзкая жадина, хуже всех её кузенов и кузин, взятых вместе. Леон, конечно, продолжал себя винить, но внешне на её манипуляции не повелся, любезно проводив в аэропорт. Посадив Миллер на рейс до Лос-Анджелеса, блаженно выдохнул: свобода! Свобода. На душе, естественно, все еще было паршивенько, однако агент Кеннеди прибегнул к аутотренингу, сказав себе, что он же ни слова дурного об Анжеле не произнес, даже защищал её, вследствие чего ему и не следует себя за что — то ругать. Напротив — он же не отказал в помощи и протекции младшей сестре своей напарницы, как не собирался и предоставлять девушку самой себе. Он будет её курировать, приглядывать за её домом и учебой по мере сил, чтобы Маргарет не чувствовала себя брошенной. Но не больше. - Леон, ты же ни в чём не виноват, - сказала ему во время вечерней беседы Ада. - Это ей стоило подумать о возможных последствиях развода. Или вообще не расторгать брак. А она слиняла от всех проблем подальше, и теперь, когда выпущенное ею зло к ней же и вернулось в виде грязных слухов, имеет наглость обижаться. - Кстати насчёт обид моей напарницы... - Леон сделал драматичную паузу. - Ты чего молчишь об инциденте в Мексике, а? И что мышой не обзавелась для полноты картины? По поводу Мексики молчала потому, что не успела еще сказать. А мышь... Ну, что мышь? Там и без мышей воплей было, она чудом не оглохла. - Этот красавчик Токугава, как написал мне Влад, просто взбесился оттого, что эпизод с его участием пошел в эфир без озвучки, - Ада по — девчоночьи захихикала в трубку. - Твою подружку, уж прости, мы решили не светить. Иначе стряслось бы у них не только харакири, но и дзигай на пару с сеппуку. Не говоря уже о контрольном выстреле в лоб. - Понятно... - мрачно изрек Леон. - Только ей не говори, что ты в курсе её прокола, хорошо? - попросила шпионка. На неё, бедолагу, в Перу и так всех собак навешали из-за ночного происшествия, Хуарес орал, точно ржавой кочергой стукнутый. Публично обозвав лучшую сотрудницу Федерального Бюро Расследований Настусей Утопленницей, сказал, что больше он эту идиотку в Перу не пустит. Хватит с него долбоё... - Заявил, короче, что давалка у него отвалилась, - сдавленным голосом закончила Ада. - На пару с терпячкой. Никаких балаганов на его территории уже не будет. Какая Настуся Утопленница? - Помнишь блондинку из новой версии «Вия»? - еле сдерживала смех азиатка. - Она ж тебя убьёт, если ты ей попадешься, Ада! - зарычал на любимую женщину Кеннеди. - Ну — у... - задумчиво протянула шпионка, выходя из соседней комнаты, - меня же ещё предстоит найти, правда, Леон?