Под "Сталинградом"

Два женских голоса: один срывался на крик и сопровождался топотом, другой - обреченно вздыхал. - Не зли меня! - Но это же не конец света. Подумаешь... - Подумаешь? Вот ты вздумаешь устроить показ, эскизы нарисуешь, и вдруг окажется, что у тебя нет нужного материала и что он вряд ли появится в этой жизни... Как ты отреагируешь? - Не будет такого. - Нет, вот как? - Печально, конечно. - Печально? Да никакой печали! Я разнести все хочу! - Ты обещала начать управлять своим гневом. Ты даже книжку купила. И все зря? - Купила. - Вот и сделай первый шаг. Увидев, как рука Земфиры хватает с полки книгу по управлению гневом, Рената просияла, но после пришлось пригнуться, так как увесистый брикет пролетел над головой и шлепнулся у ног. Литвинова выпрямилась. - Ты что творишь? - Это мой первый шаг. - Земфира встряхнула руки. - Полегчало сразу. - Разобьешь что-нибудь - выпишу тебе счет. - А как же общее имущество? - Певица осмотрелась. - Хотя все эти духи и шкафчики... - Буду драть в три шкуры. - Вот так ты и находишь деньги на очередной фильм. - На кухню! - Рената указала на дверь. - Заткни рот латуком, иначе я швырну в тебя канделябром. - Я лучше супчика поем. - Земфира обняла любимую за талию и покачала головой. - Будешь со мной? - Ты видишь, что у меня накрашен всего один глаз? - Я вошла в раж. Прости. Удобно разместившись перед зеркалом, Рената вернулась к макияжу, но не успела и прикоснуться кисточкой к веку, как запиликал мобильник. На экране мелькнула надпись "Федечка". Уронив кисточку от внезапности увиденного и кое-каких мыслей по этому поводу, Литвинова прислонила айфон к уху, любуясь на свое улыбающееся отражение в зеркале. - Рената, привет. Не отвлекаю? - Привет, Федечка. Нет. Я дома. - Как у тебя дела вообще? Давно не болтали. - Хорошо все. Снимаю короткометражку, вот монтирую уже некоторые куски. А тебя можно поздравить? Наслышана про фильм. - Да, сняли. Фильм для народа и о народе. Мощно получилось. И компания у меня была замечательная. - И сын твой... - Да помимо него. Много хороших актеров. Вот саундтрек хотел потяжелее сделать, но не выходит что-то, перебор. Нашел стихотворение Цоя, и знаешь, оно настолько подходит к картине. В десятку просто. У тебя есть телефон Земфиры? Я тут в студии с Бадаламенти, он... - Бадаламенти?! - Да, он хотел... - Куда ехать? - Рената, дай мне номер... - Федя, диктуй! Записав адрес на ладони карандашом для глаз, Рената сунула мобильник в сумочку и умчалась на кухню. С улыбкой, полной довольных вздохов, чмокнула жующую в лоб, оставив красный след, и села напротив, уперев кулак в щеку. Ложка с супом зависла в воздухе. - Что случилось? - Федя Бондарчук звонил. - Хвастался? - Рамазанова съела содержимое ложки. - Или что? - Да нет. Так, знаешь... - Рената посмотрела на свои ногти и хмыкнула. - Хочет, чтобы ты саундтрек записала. К "Сталинграду". - Я? - На стихи Цоя. - Хороший выбор. - Очередная ложка супа отправилась в рот. - Под аранжировку Бадаламенти. Земфира кашлянула в кулак и нахмурилась. - Что за скепсис? - И что ты ему ответила? - Ответила, что мы уже едем. - Мы едим, а не едем. - На кой черт сдался тебе этот суп, когда тебя сам Бадаламенти ждет? - Джентльмены ждут даму, - Земфира расплылась в улыбке, - а дама ест суп. И пока она его не доест, никуда не поедет. - Помнишь, я говорила, что гению все позволено? - Помню. - Беру свои слова назад. - Ты не накрасила глаз. - В машине накрашу. Ну, не рви мне душу. Бросай ложку. Нас ждут такие мужчины! Через десять минут Земфира неторопливо натянула черные брюки, так же неторопливо - под лицезрение недовольства подруги в виде закатывания глаз и заламывания рук - надела черное пальто и ботинки. Выдохнула. Закурила. Под возглас "Сколько же можно?" была выпихнута за дверь сапожком на высоком каблуке. "Да иду я, иду!" звучало на всем пути до автомобиля. Рената вернулась к макияжу. Земфира давила улыбку, искоса посматривая на растрепанную голову затихшей и думая, как же ей нравится устраивать ссоры, лишь бы позлить, лишь бы заставить сверкать на первый взгляд холодные глаза, а губы - вытягиваться в тонкую линию. Рената так смешно злилась: начинала пороть чепуху, угрожать, тыкать пальцем, как минимум, сотню раз и хлопать дверьми. Кра-со-та! При виде двух, а не одной женщин композитор слегка смутился. Поцеловал ручку Ренате, а та, в свою очередь, с блаженным лицом, замурованным в платок, приземлилась на диванчик. "Я ваша поклонница, Анджело!" - "Вы очаровательны. Я ведь в миллионный раз это говорю, да?" - Мне Федор сказал, что вы русский Курт Кобейн. - Бадаламенти прищурился. - Серьезное заявление. Я не слышал ваших композиций. - Есть отличный повод услышать, - ответила по-английски Рамазанова и улыбнулась. - Может, сразу к делу? Земфира знала текст наизусть, поэтому напеть первый вариант саундтрека не составило особого труда. Бондарчук прижимал губы указательным пальцем, смотрел в себя и был хмур как туча. Но певица не обращала внимания на режиссера - она слушала игру Бадаламенти, который изредка поглядывал на Ренату, с замиранием сердца слушавшую "международное чудо". Мужчина поймал себя на мысли, что его предвзятость к российской музыке исчезла, а голос с виду мужественной Земфиры невероятно лиричен. Как только композиция завершилась, Бондарчук хлопнул в ладоши: метры спелись! "Я не смогла отказать. Это же Цой". "А я не смогла отказать. Это же Бадаламенти". После довольно продолжительной беседы на тему, когда, как и сколько, рассыпаясь в комплиментах, Земфира и Рената решили, что пора. Вторая застегнула первой пальто, пока первая прикуривала. - Они пара? - Анджело потоптался на месте и повернулся к Бондарчуку. - Судя по тому, что они везде говорят "мы"... - Федор, я был слегка предвзят после твоих слов о Курте. Извиняюсь. - Это удача, Анджело. И спасибо, что откликнулся. - Я не смог отказать. Это же "Сталинград", твое мастерство... И ее голос. - Слышала? - Земфира махнула руками. - Он мастер! Слышала, да? - Если бы они знали, что два часа назад ты ела суп со скоростью черепахи и надевала десять минут один ботинок... -Рената посмотрела в зеркальце. - Я криво накрасила глаз. Надеюсь, Анджело не приглядывался. - Еще как приглядывался. - Я перекидаю в тебя всю библиотеку. Ты должна была мне сказать!