Я уже говорил, что такое безумие?..

Смех, громкий, отрывистый, похожий на тявканье шавки, раздался где-то вдалеке. Темное помещение. Окна, занавешенные темными грязными, пропитанными дымом от сигарет, рваными шторками. Сквозь них не пробивался солнечный свет, и меня это чертовски устраивало. Я был дома... В родной стихии, счастлив и главное - жив. Я все еще тащил свою задницу по этому свету, наслаждался запахом чертовски клевой травки и вдыхал аромат соленой морской глади. Я жив, уебки! Жив, в отличие от вас, полных дерьмовых идей, вечно ищущих свой путь. Блять! Как будто вы какие-то долбанные пророки, Иисусы, мать вашу! Медленно, с наслаждением потянувшись, я заставил затекшие мышцы работать, все-таки в этой конуре чертовски дерьмовая койка. Угораздило же меня очутиться на этом аванпосте в темное время суток! Эти уебки даже кровать нормальную не приготовили, совсем расслабились. Я вздохнул: нет, это совершенно не дело, надо навести тут порядки, а то где-нибудь пройдет слушок, мол Ваас совсем подобрел и позволил вести себя, как стаду баранов. Мне это надо? Черта-с-два! Я протянул руку за тяжелыми ботинками, аккуратно поставленными у самого краешка кровати, что говорить - за своим снаряжением я следил. Пальцами нащупал приятную крокодиловую кожу, я потянул ботинок к себе и засунул ногу. - Твою ж мать! - даже выругаться нормально не получилось: поспешно выдернув ступню из ботинка, я с омерзением посмотрел на стекающую слизь с черного носка и рывком сдернул его, отбросив в дальний угол помещения, - блять, совсем охуели, - шепот, с нотками рычания вырвался из горла, - Джейк, мудила! Тащи свою тощую задницу сюда, мразь! - крик разлетелся по всему аванпосту, давая понять - хозяин проснулся и он очень зол. Я не успел досчитать и до двух, как в комнату влетел наспех снаряженный пират, его глаза испуганно бегали из стороны в сторону - Джейк просто не хотел встречаться со мной взглядом. Что ж, я его понимаю: порой сам избегал смотреться в зеркало, чтобы не наделать в штаны от собственного облика, хех. Ладно, не будем отвлекаться, посмотрим, как эта овца покружится здесь, танцуя у меня на цыпочках. Эх, одного моего слова достаточно, чтобы этого зеленого здесь больше никогда не было... Быть может, его найдут потом, точнее, его голову, или то, что от него останется... Но нет, сейчас я в хорошем настроении, поэтому обойдемся чем-то другим. - Я предупреждал тебя о том, чтобы твоей лохматой швали не было здесь? - тихо спросил я, лениво теребя заточку. Мне не нужно было даже смотреть на этого придурка, чтобы знать, что он делает. Я знал, что сейчас Джейк нервно смотрит в какую-то определенную точку чуть выше моей головы, его руки судорожно хватают ремень автомата, но не с целью, чтобы навести на меня дуло, нет, эта сучка просто трясется от страха, зная, что он никто, но почему же он молчит? Блять, я ненавижу повторять дважды, голос срывается на крик, я резко поднимаюсь и шагаю вперед, буквально нависая над пиратом. Хотя, какой он к черту пират? Так, мелкая сошка, недостойная особого отношения, особого внимания, - ты меня слышишь, мразь?! Я предупреждал тебя?! - кричу во всю глотку, да так, что вена начинает пульсировать на шее, а лицо краснеет. - Прости, Ваас... - мямлит придурок, - этого больше не повторится. - Прости, Ва-а-ас, - передразниваю его я, - бери мои носки и топай их стирать, не забудь и ботинки, - крик обрывается также резко, как и начался, однако, Джейк не дернулся с места, вновь ярость закипает в груди, подобно черной саже, она осадком падает в самую глубину сердца, и кулаки резко сжимаются, костяшки пальцев белеют от напряжения, - тебе что-то непонятно, сука?! Взял эти гребаные носки и съебался! - зеленый вздрагивает, поспешно хватая шмотки и уносится прочь. Я обессиленно откидываюсь на кровать, устремляя взгляд куда-то в потолок. Вчера перебрал. Плохо помню, что происходило. Но я жив, и это радует. - Что, придурок, опять нажрался? - раздается громкий голос, он режет уши, заставляя вмиг распахнуть глаза и резко сесть. Свет, проникающий из распахнутой настежь двери слепит, с трудом рассмотрев силуэт, я хищно усмехаюсь, глядя, как дверь медленно, с легким скрипом закрывается, впуская в комнату такую притягательную темноту. Легкое тело скользит вглубь помещения, а на моем лице играет ухмылка, никак не мог подумать, что встречу кого-то значимого в этой дерьмовой местности. Слегка переместившись к стенке, пускаю гостя на край своей постели. - Какая нелегкая занесла тебя сюда? - спокойно проговорив, я рассматриваю собеседника. Черт, за эти два года все так поменялось! - Ваас, как только мне пришла весточка, что ты собираешься посетить мой остров... - голос, полный насмешки, но вместе с тем и приязни. В этом дерьмовом месте всегда есть то, ради чего хочется жить, ради чего тебе жаль свою бесценную шкуру... Скрип кровати оповестил о том, что гость перебрался еще ближе, тень мешала мне рассмотреть его полностью, хотя даже сумрак не мог скрыть того, насколько изменился мой друг. Внезапно рука легла на грудь, да с такой силой, что я невольно сбился с дыхательного ритма. Запах диких трав кружил голову получше наркотиков, наконец, тень пошевелилась, приблизилась ко мне, обрывки солнечного света, робко проникающего через дырки в стенах, обволакивали силуэт, лаская его. Вот солнечные зайчики высветлили из общего фона губы, они играли на щеках и подбородке, но мой взгляд был прикован к глазам. Иссиня-черные, они были необыкновенны, в этой темноте они сияли ярче, чем на свету, я в очередной раз постарался найти крупицы звезд в ночном небе. А затем, губы сомкнулись, язык скользнул в небольшую щель между зубами, и принялся исследовать все глубины, слегка соприкасаясь с верхним небом, дразня и играя. Руки сами собой легли на талию гостя и притянули к себе, веки скрыли глаза цвета ночного неба, а я все не отрывался от губ. Проводя ладонями по одежде, а потом - пальцами выдернув заправленную в штаны футболку, скользнув под нее, я продолжал исследовать тело. Горячее, так и кипящее от желания... Внезапно, руки гостя, до того играющие в моем ирокезе, с силой ударили в грудь. Ладони уперлись, и губы с жалобным чавканьем разомкнулись. Нет! Я не был готов так просто сдаваться, еще сильнее обняв тело, попытался прижать к себе, однако, в следующее мгновение почувствовал прикосновение чего-то холодного и твердого к собственной шее. Дыхание сбилось, но не от страха, от возбуждения. Черт, я просто выходил из себя в этой сумасшедшей компании, не обращая внимания на боль в горле и тонкую струйку крови, я притянул гостя к себе, чтобы еще раз почувствовать этот вкус на губах. - Чтоб тебя! - раздался раздраженный голос и лезвие исчезло, а затем я почувствовал прикосновение языка к небольшой свежей ранке на шее. Слегка ослабив хватку, я ожидал продолжения. Что ж, оно было вполне ожидаемым... Глухой звук удара и воздух с хрипом вырывается из легких, невольно пришлось разжать руку, этого хватило для того, чтобы тень метнулась с кровати и стояла на своих двоих. - Я тоже рад тебя видеть, Чель...

***

Свет проник в комнату, разрушая привычную темноту и я наконец смог рассмотреть ее. Высокая девушка, одетая в темно-синие джинсы, белоснежную футболку и накидку песочного цвета, смеясь наблюдала за мной, ее темные глаза продолжали игриво сверкать, но было ясно - больше играть она не намерена. Как же она изменилась за эти два года! Сколько всего произошло с нами, чтобы сделать такими, какими мы стали! А так обычно все начиналось! Привычные похищения, продажа в рабство людей, ожидание, пока жирные мешки с дерьмом не оплатят их свободу. Но многие не платили, и многие из тех несчастных, кто оказывался на моем острове дохли. Я любил устраивать развлечения для парней, любил смотреть, как жертвы пытаются спастись, как они умоляют, стоя на коленях в луже собственной крови и дерьма, умоляют, чтобы я не делал им больно! А что Чель? Чель была одной из тех, на кого я никогда бы не посмотрел. Она была серой мышкой, и кто бы мог подумать, что на самом деле эта пухлая девчонка лет 17 с очками на носу, была дочерью какого-то там миллиардера. Все типично, до ужаса обыкновенно. До такой степени все это меня затрахало, что и играть с ней я не был намерен. Мне бы хотелось сразу всадить пулю промеж глаз этой растяпы и позабавиться с ее подружкой-блондинкой, которая была готова на что угодно, лишь бы я "отпустил ее на свободу", блять, в ее глазах было видно, как она уже заглатывает у всех по кругу, как дешевая шлюха, и что ей это нравится. Ненавижу это отребье... Такие богатенькие дурочки жили в мире без боли, в мире роскоши, богатства и развлечений. Они не знали, что есть совершенно другая сторона медали, по ту сторону от дорогих баров был я - их билетик на тот конец света в случае отказа их богатеньких родственничков платить... Эта овца думала, что может откупиться своим телом, якобы "пираты давно девки приличной не видели". Хех, глупая наивная дура. В любом случае, Хойту она могла пригодиться - этот чувак торговал такими девахами направо и налево. Какой жирный ублюдок не захочет поиметь такую красотку, если в обычной жизни ни одна баба на него не посмотрит? Ответ был очевиден. - Давай ее в ангар, - сказал, словно выплюнул, даже не взглянув на белобрысую бабу, я двинулся было к следующему пленнику, как... - Ваас, а с этой что делать? - вопрос застал меня врасплох, резко повернувшись, я устремил взгляд на следующую "жертву". Что ж, сказать по правде, она вызвала у меня бурю эмоций, от жалости до желания поскорее пристрелить. Девочка была жалкой, полненькая сутулая фигурка прижималась к дальней части клетки, казалось, что она хотела стать еще меньше и незаметней, раствориться между прутьями решетки, провалиться сквозь землю. Лицо ее, округлое с небольшим носом и полными губами, было перепачкано в грязи и крови, ссадина над правой бровью кровоточила, я даже удивился - как во всей потасовке не рассыпались ее очки, которые сейчас съехали на кончик носа. Да, безусловно, я уже готов был сказать одно слово, и жизнь девочки бы оборвалась, но кое-что меня остановило... Глаза. У нее были необыкновенные глаза. В них не было слез, не было страха. Глаза, полные отчуждения и безучастности, я наконец-таки обратил внимание на то, что на грязном лице не обнаружил и следа от слезинок, и ее плечи подрагивали вовсе не от безмолвного плача, а от холода - еще бы, вода была адски ледяная. Взгляд пухлой самки человека был устремлен в мои глаза, взгляд человека сильного, не способного поддаться провокациям. Вот и сейчас, когда ее подругу уводили - она даже не подняла головы. Но это было совершенно другое, не акт страха за свою жизнь, и не акт смирения, что-то другое, чего я пока не понимал. Подручный мгновенно передал мне ее паспорт. Я без особого интереса рассматривал фотографию, более заинтересованный данными. - Виктория Черчиль, - протянул я, - слушай, а это не дочка ли того мешка с деньгами, что недавно купил нефтяную вышку неподалеку? - Да, она, - ответ последовал незамедлительно. - Итак, мисс Черчиль, - продолжая растягивать слова, я внимательно вглядывался в глаза девушки. Интерес не засверкал в глубине иссиня-черных глаз даже когда я назвал ее имя, она была какая-то... мертвая что ли? - эй, сука, ты слышишь меня? - меня начинало злить это отчуждение, в конце концов я не собирался базарить с трупом и тратить свое время на всякое дерьмо, - ты знаешь, куда я увел твою подружку? Знаешь, как ей будет больно? - я говорил с наслаждением, живо представляя, как сейчас мои бравые парни измываются над туристкой, - эй, чика? Однако, мои вопросы оставались без ответов, более того, взгляд девушки был все также мертв. Это начинало бесить не на шутку. Затянувшись и отбросив окурок в сторону, я кивком приказал открыть дверцу клетки, дверь со скрипом открылась и я прошествовал внутрь. Присев на корточки, я вновь закурил новую сигарету и выдохнул прямо в ее лицо. Казалось, прошла вечность, прежде чем глаза девчонки закрылись, а когда веки приподнялись вновь - она уже смотрела мне в лицо. Причем, взгляд оставался все тем же, без изменений, без искорок жизни. И мурашки невольно пробежали у меня по спине - такое чувство, что я говорю с мертвецом... Поняв, что сегодня от мисс Черчиль ничего не добиться, я не сказав ни слова, вышел. Незачем пытать того, кто итак уже мертв. Точнее, мысленно поправил я себя, незачем пытать сегодня. Невольно, интерес возник где-то в глубине мозга, мне стало интересно, почему Виктория вела себя не так, как все. Все эти пешки были похожи, как один. Мыслили одинаково, молили о пощаде, пытались сбежать. Я даже позволял им сбегать, но, разумеется, недалеко. Ни один, ни один из них не был готов к смерти. Блять, да они тряслись, как маленькие девочки, когда я доставал пистолет и угрожал им. Ни один из них не выстрелил в меня, когда я лично передавал пушку им в руки. Тупое стадо. Пешки в этой игре королей. Но Виктория... Она была совершенно другой.