Горящий мир

Я боролся за справедливость. Я всегда боролся за справедливость. Знаю, что мой противник думает, что тоже борется за справедливость. Я считал, что его понятие правосудия фальшиво, так же ничтожно, как ложь — все его действия были недопустимыми и убийственными. Я был ангелом, а он — демоном. Убийцей. Его зовут Кира, но сейчас я не уверен в том, что он убийца. Я вместе с несколькими бывшими полицейскими были не единственными, кто боролся с этим мнимым Богом. Многие люди поклонялись Кире, верили, что он делает, всё это во имя справедливости, но я знал кое-что еще. Если Кира действительно Бог, — а я знаю, что это не так — он, не сомневаясь, уничтожил бы нас всех — мы все грешны в его глазах, а Кира не верит в искупление. На бумаге идеи Киры кажутся благородными, даже гениальными, но, в конце концов, он поймет, — я так думаю — что никто не виноват. Люди совершают ошибки каждый день. Когда все преступники будут казнены, Кира начнёт убивать тех, кого он считал законопослушными. Он оглянется и увидит тот же греховный мир, хотя так стремился очистить его. Я знаю своё место в этом мире, и даже если не пытался остановить Киру, я всё равно стану его плахой. Скоро никого не останется, кроме Киры, — он убил многих, он убьёт всех, если я его не остановлю. Но сейчас я не уверен, что смогу сделать это. Есть подозреваемые, но у них у всех есть алиби. Даже Ягами Лайт оказался невиновным, хотя я был на девяносто пять процентов уверен, что он — разыскиваемый мистический убийца. Что если Кира и правда тот, кто может забирать жизни, когда этого пожелает? Но почему он выбирает только преступников? И людей, которые пытались его остановить? Не имеет смысла, кого убивать, главное, чтобы это был человек. Я смотрю канал «Сакура ТВ». Это один из многих каналов, который открыто поддерживал Киру и имел время для обсуждения его достоинств. «Сакура ТВ» был жалким каналом. Я смотрел его изредка, чтобы увидеть, если Кира захочет связаться с нами. Канал был самым большим фанатом убийцы, поэтому и реклама была подходящей. Я смотрел с удивленными глазами: вещи, которые они показывали, были ужасными. У них было шоу, куда звонил любой желающий:  — Говорите, Вы в прямом эфире. Что Вы думаете о нашем господине и спасителе? — спросил один из ведущих. Это был сорокалетний толстый низкий мужчина — он был ведущим на одном из худших новостных каналов Японии. В жизни он был ничтожным. Неудивительно, что он поклоняется Кире.  — Я Кира, — сказал звонивший. Наступила тишина. Я уставился в телевизор в недоумении: часто смотрел это шоу, но еще никто не утверждал, что является Кирой. Голос был изменен. Если он говорит правду, — в чем я не уверен — тогда все плохо. Я взял телефон и набрал шефа полиции — он находился дома вместе с семьей.  — Шеф Ягами, немедленно включите «Сакуру ТВ».  — Не может быть. Это настоящий Кира?  — Вы не могли бы узнать… где Ваш сын? — спросил я. Если Лайт является Кирой, тогда я сомневаюсь, что он будет дома сейчас.  — Он на курсах по подготовке к экзаменам в школе. Ты же не думаешь, что это он? — с возмущением и скрытой надеждой в голосе спросил шеф.  — Есть пятипроцентный шанс, но у него есть алиби, — ответил я. Не знаю, почему постоянно лгу. Ведь шанс того, что Лайт стоит за всем этим намного выше. Он умный, возможно, даже умнее меня, он уверен, что его семья знала, что у него есть алиби, когда всё это будет происходить. Я думаю, что всегда лгал Соитиро Ягами, потому что не уверен в его преданности этому делу. Если он узнает, что его сын — Кира… я не думаю, что он найдет силы участвовать в казне над ним.  — Я хочу, чтобы ты собрал всех. Ждите меня в отеле. Если это Кира, то он совершил роковую ошибку. Я зачарованно смотрел, пытаясь понять, кто это: Кира или самозванец.  — Я Кира. У меня есть вопрос ко всем, кто это смотрит: повинуетесь ли вы мне? Это звучало странно. «Будете ли вы мне повиноваться», — было больше похоже на приказ. Из-за этого замаскированного голоса мурашки бежали вдоль позвоночника, но я продолжал сидеть… сдерживая себя. Я шептал «нет» снова и снова. Я не подчиняюсь Кире, но не сомневаюсь, что говорят сотни людей, которые смотрят сейчас телевизор. Люди, которые находились в студии, хором крикнули «Да!», некоторые кинулись на колени.  — Хорошо… хорошо, — навязчиво проговорил голос. Было ощущение, будто он собирается уничтожить всех инакомыслящих. — У меня специальное задание для всех моих последователей. Я нашел детектива, известного как L. Он в Канто, в одном из пятизвездочных отелей. Приведите мне его! — Кира оборвал связь со студией. Он не может убить меня самостоятельно, поэтому заставил сделать это толпу. Ведущий канала извинился, сказав, что произошли какие-то неполадки, но сообщение было отправлено. Я был пойман. Кира изучил меня. Он знал, что я всегда селюсь в пятизвездочных отелях, и воспользовался этим. А даже если и не знал, где я нахожусь, — об этом знали немногие — он всё-таки смог найти. Я сам являюсь причиной собственного краха. Дверь открылась. Это был Ватари.  — Мы должны идти, — сказал он. Я кивнул. Не было смысла оставаться, если я знал, что армия Киры уже движется сюда. Эта битва была за ним, но он еще не выиграл войну. Мы быстро поднялись на крышу отеля, где меня ждал вертолёт. Я уже знал, что увижу внизу. … Но всё равно посмотрел. Огонь, очень много огня. Массивная толпа двигалась в сторону отеля, неся факелы. Они хотели поджечь его. Я удивился, что они сразу направились именно сюда, или это уже не первый отель, который они проверили. Огонь уже начал разгораться, когда я садился в вертолёт. Мы взлетали, когда загорелся третий этаж. Я посмотрел на толпу: она оказалась намного больше, чем я предполагал. Когда мы пролетали над районом, то увидели огромное количество горящих зданий. Так много невинных людей поглощены огнем. Киру это, конечно же, не волновало — он может убить их всех в любой момент. Толпу так же это не очень волновало — они все хотели выполнить приказ Киры. Я надеюсь, что шеф и другие не находились в отеле в это время. Чувство безысходности поселилось внутри. Мир был в огне, а моя ошибка только усугубила всё. Из-за этого я не смог спасти многих людей. Справедливость не восторжествовала. Остался лишь Кира, который обладал ею, но я не могу позволить выиграть ему.  — Ягами внизу, как и все остальные. Все оказались в огне, — произнёс Ватари. Ещё одна неудача. Сейчас у меня ничего нет: ни полиции, готовой сотрудничать со мной, ни штаб-квартиры, где я смог бы работать, ни достоверных доказательств.  — Высади меня у ближайшей к дому Ягами школы. У меня предчувствие. Он сделал то, что я сказал. Если Кира — судья этого мира, тогда я буду играть по его правилам. Я не буду побеждён этим монстром — я сам уже не лучше его. Мы просто два разных вида чудовищ. Я — лгун, а он — убийца. Когда мы высадились недалеко от школы, я схватил пистолет. Ягами Лайт, стоявший возле школы, подошёл к нам. Лопасти перестали вращаться, я выпрыгнул из вертолета.  — Лайт Ягами? — спросил я, уже зная ответ.  — Да, — ответил он смущённо.  — Я L, — сказал я. На его лице не отразилось удивление. Я смог увидеть лёгкий намёк на злобу, но он был хорошо скрыт. Если он является Кирой, то, наверное, не сможет меня убить, не зная настоящего имени.  — О… что вам от меня нужно? — он казался оптимистичным. Возможно, планировал это. Он — Кира, и ему нужно знать имя и лицо жертвы. Он хотел встретиться со мной, чтобы узнать лицо… теперь ему нужно имя.  — Твой отец мёртв, — сказал я. Надеялся застать его врасплох, сказав это. Если он отправил эту толпу за мной, то вряд ли хотел убивать своего отца. Если только он не зашёл так далеко, что смерть отца необходима ему.  — Как?! — казалось, его застали врасплох. Я думаю, он не хотел убивать его. Но это не имеет значения.  — Кира отправил за нами толпу. Он узнал, где мы находились, и приказал толпе поджечь это здание, — приврал я. Не нужно говорить Кире правду.  — Это правда? — спросил Лайт. — И ты проделал весь этот путь, чтобы сказать мне это лично? Эта толпа всё ещё ищет вас? Или они думают, что вы погибли в огне? — высокомерие просочилось в его голосе.  — Я здесь, чтобы казнить тебя, потому что ты — Кира, — спокойно ответил я, вытаскивая пистолет. У меня есть догадка. Предположим, мы играем по правилам Киры, тогда никого не должна заботить, если я убью Ягами Лайта, чтобы доказать, что он не Кира. Но если он окажется Кирой, тогда я сделал правильный выбор.  — Что?! Я не Кира, — немедленно ответил Лайт.  — Мы узнаем это, когда ты умрёшь, — ответил я, нажимая на курок. Я целился в голову, не хотел, чтобы он страдал… если только он не Кира. Тем не менее, я его убил. Я увидел, что что-то выпало из рюкзака, когда его тело упало на землю. Я приблизился к выпавшей тетради и прочитал на обложке… «Тетрадь Смерти». Я поднял её и раскрыл. Листы были исписаны именами людей, многие из которых были убиты Кирой. Значит, он действительно был им.  — Человек, он вышел как сука, — сказал голос позади меня. Я обернулся и увидел гиганта с мертвенно-бледным лицом и похожего на летучую мышь. Я испугался и пронзительно закричал, шлёпнувшись на задницу.  — Я Рюк, Шинигами, — сказал он.  — Шинигами… — повторил я. Настоящий Шинигами! Вот, как Кира убивал. Эта тетрадь является оружием Бога Смерти.  — Ты прикоснулся к этой тетради, поэтому можешь видеть меня. Теперь ты можешь выполнить любое своё желания. Я должен следовать за человеком, которому принадлежит эта тетрадь. Но будь осторожен: человек, который использует Тетрадь Смерти, никогда не попадет ни в Рай, ни в Ад, — сказал Шинигами. Рай и Ад существуют. Я всё равно попаду в ад, ведь являюсь монстром.  — Это будет лишним, — сказал я. Так много вещей всплывает в голове. Ватари изумлённо смотрел на меня из вертолёта. Он знал, что я пойду на всё ради правосудия — даже убил Киру, но он этого не одобрит. Но я прав, всегда прав. И всё же, что такое правосудие? Кира победил, не смотря на то, что его тело лежало на земле. Он сделал так, чтобы после его смерти я стал тем, кто продолжил бы его дела. Какой я детектив? Я понимаю, что не являюсь героем или спасителем. Я — монстр. Мой мозг принял решение, и оно не было твёрдым. Я прочитал несколько правил в Тетради смерти до того, как достать ручку. Это необходимо было проверить, даже не смотря на то, что я вижу Шинигами. Написал «L. Lawliet 21 день». Я закрыл тетрадь и вернул её Шинигами.  — Мне это больше не понадобится, — сказал я. Он отошёл от меня, раскрывая крылья, и взлетел. Я вернулся в вертолёт.  — Я выиграл… Вернёмся домой, — сказал я Ватари. Чувство, которое появилось внутри, не имело никакого отношения к победе. Я смотрел по новостям, как распространялся огонь. Большинство зданий были уничтожены пожаром, а многие невиновные люди были убиты из-за меня. В конце показали, как армия разогнала толпу, кого-то убили. И те убитые тоже были на моей совести. Ватари может верить, что я убил только одного человека, но я ответственен за многих убитых. Я усердно работал с того дня, когда убил Киру, раскрыв множество всевозможных преступлений. За последние двадцать дней я убил множество преступников. И даже их смерти были на моей совести. Но сегодня был двадцать первый день, мой последний. Я провёл остаток дня в пустом офисе, смотрел на этот мир через эркер. Мой письменный стол был пуст. Я раскрыл все преступления, которые мне поручались. Теперь можно было спокойно умереть. Ватари стоял позади меня — он проживёт ещё долго и сможет передать мои обязанности и возможности достойному человеку.  — Вамми, — я назвал его настоящее имя, потому что больше не нужно этого скрывать.  — Лоулайт, — ответил он. Я никогда не говорил ему, что сегодня за день. Он не должен знать этого, ведь попытался бы остановить это, но было слишком поздно. Что сделано, то сделано.  — Я выбрал наследника. Это Ниа, — сказал я. Ниа — смышленый мальчик, потому что он был моим клоном. Кроме того, он был молодым, и только созреет после того, как получит мои возможности. Я знаю, что Мелло также хотел стать моим преемником, но он еще не готов. Ватари кивнул. Он ещё не знал, почему я так много работал в последнее время и почему мне нужен наследник так рано. Но, вероятно, догадывается. Он может полагать, что из-за чувства вины я решил уйти тихо, и сейчас работаю так много, чтобы хоть как-то облегчить душу. Но он, как и все люди, должен понимать, что монстр не испытывает вины.  — Я бы хотел побыть немного один, — сказал я ему. Он постоял и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я остался один на один со своими мыслями, своими чудовищными мыслями. Я сделал хорошую работу? Я ответственен за многие смерти. И как после этого могу считать себя героем или даже сторонником добра? Как могу быть правосудием? Как вообще кто-то может считать себя правосудием? Я ощутил, как моё сердце начало биться быстрее. Сердечный приступ. Неожиданно я ощутил сильную боль в области груди. Монстра по имени L больше нет.