***
Мама знала обо всем еще до того, как узнал он сам. Однажды, когда ему было около десяти, она пришла к нему и сказала: — В один прекрасный день ты станешь королем. Алек был уже слишком большим, чтобы закатывать глаза, а мама была не из тех, кто говорил глупости, поэтому он просто продолжил полировать лежавший на коленях меч. — Да, — ответил он, не понимая, какой ответ от него ждали. — Твой долг перед твоим народом — твоей страной — жениться и произвести наследника, — сказала она. На этот раз Алек поднял голову и в недоумении посмотрел на нее. Он уже знал все это, зачем же повторять? — Важно, чтобы ты это понимал. — Я понимаю, — медленно выдохнул Алек. Так оно и было. Он женится на принцессе и произведет наследника. Он все это понимал. — Ты поймешь больше, когда повзрослеешь. — Она поднялась и расправила платье. — Ты никогда не должен забывать о своем долге. Он превыше всего. Она ушла так же тихо, как появилась. Ни с того ни с сего Алека бросило в жар со стыда. Да, он не хотел жениться на принцессе, но понимал: с возрастом что-то должно измениться. Ведь так? Внутри него произойдут перемены, и он будет готов жениться и подарить королевству наследника. Он видел, как старшие мальчики забывали о мечах и сражениях и начинали интересоваться визитами благородных девиц. И хотя сейчас подобное казалось странным и чуждым, несомненно, так будет и с ним. Позже он задумается: почему, зная его настолько хорошо, мама все же не знала его совсем?***
В двадцать два года Алек познакомился со своей невестой. Ее звали Лидия. Лидия, графиня Бранвелл, но стоило им встретиться, та отмахнулась и сказала: «Пожалуйста, просто Лидия». Красота Лидии вызвала восхищение, но в остальном оставила равнодушным. Он надеялся, что возможно... И все же Лидия была не только красива, но и умна, прямолинейна и честна, и обладала мрачным чувством юмора. Она увлекалась агротехнологиями и вынашивала массу идей, как повысить урожайность в королевстве. Лидия и ее родители прибыли поздней осенью с большой помпой. Предполагалось, что они задержатся на несколько недель, чтобы родители обсудили детали замужества, и тем временем Алек и Лидия смогут получше узнать друг друга. Бранвеллы уедут до первого снега и весной вернутся на свадьбу. Все было спланировано. Алек не возражал. Он должен был жениться и исполнить свой долг. Лидия была приятной девушкой, ему нравилось проводить с ней время. О большем он не мог и мечтать. Немногие монаршие браки заключались по любви. Возможно, Лидия никогда не заметит его недостатков. Алек решил, что им будет комфортно вместе. Родители одобрили Лидию, и той даже удалось понравиться чересчур опекавшей его Изабель. Однажды вечером, примерно через неделю после приезда Бранвеллов, Алек отдыхал в своих покоях, когда в дверь постучали. — Войдите, — сказал он, не отрываясь от донесений об огромном кабане, свирепствовавшем в западном лесу. К его удивлению из-за двери показалась Лидия в ночной рубашке и халате. — Лидия, — охнул Алек, поднимаясь с кресла. — Я... что ты... Он понятия не имел, куда смотреть, ведь никогда не оставался наедине с женщиной, которая не являлась его матерью или сестрой. — Прошу, не вставай, — попросила Лидия и села напротив. — Теперь, когда мы лучше узнали друг друга, я хотела поговорить с тобой кое о чем. Она молча изучала его, в камине потрескивал огонь, и мягкие отблески пламени плясали на ее щеке. Алек догадался: Лидия волновалась. Он впервые видел, чтобы она сомневалась. — Да? — с нажимом подсказал он. Возможно, с его стороны это было слишком резко, но она пришла к нему в комнату полуодетой. — Наш брак, — начала Лидия, теребя подол халата. Потом вздохнула, мотнула головой и взглянула прямо на Алека. — Могу я говорить откровенно? — А когда было иначе? — спросил Алек. Он чувствовал беспокойство, тревогу. — Я тебя не люблю, — без обиняков сказала она, не думая извиняться. Алек испытал колоссальное облегчение. «И это все?» — подумал он. — Мы знакомы всего неделю. Я и не рассчитывал. Лидия вскинула руку. — Я никогда не полюблю тебя. — Алек напрягся. Это было... неожиданно. — Я была помолвлена, — продолжила та, неотрывно глядя, словно оценивала реакцию. — Он умер. — Она поджала губы и часто заморгала, но слез не было. — Мне тяжело говорить о нем. Но пойми: несмотря на огромное уважение к тебе, я не смогу полюбить снова. Но я бы хотела, чтобы мы были друзьями. — Ее улыбка была робкой и полной надежды. А потом она чуть покраснела и, продолжая смотреть все также твердо, добавила: — И, конечно, у нас будут дети. Алек не знал, что и думать. Очевидно, уж лучше так, чем обмануть надежды, не став любящим и заботливым супругом. Однако изложенная подобным образом правда обескураживала. Осознав, что Лидия не сводит с него глаз в ожидании ответа, Алек сглотнул и улыбнулся. — О. Конечно. Друзья. Для меня честь стать твоим другом. Я все понимаю. Наверное, твой жених был особенным человеком. — Да. И спасибо. — Она тепло улыбнулась и поднялась с кресла. — Теперь я с легким сердцем могу продолжить планировать свадьбу. Лидия протянула руки, Алек сжал ее ладони, все еще обдумывая случившееся, и, пожелав спокойной ночи, проводил взглядом до двери. Лидия была красивой, веселой и умной, и ничего не ждала от него. Они будут друзьями и счастливо заживут в замке каждый своей жизнью. Он состарится, изучая искусство торговли и дипломатии, а Лидия будет воспитывать их без сомнения милых детей. О лучшем нельзя было и мечтать. О лучшем нельзя было и мечтать, а если Алеку хотелось большего? Что ж, виной тому его слабости.***
— Дикий кабан свирепствует на западном склоне горы. Появляется то тут, то там, животное может быть больным. — Отец отбросил бумаги на большой украшенный орнаментом стол, стоявшей вдоль одной из стен в его кабинете. — Досадно, что первый снег уже близко. Мы не можем рисковать людьми, они могут застрять в горах. Это имело смысл. В горах было небезопасно и в хорошую погоду, но они становились смертельными, когда выпадал снег. У подножья западного склона располагалась небольшая деревушка, в которой жили несколько отважных семей, зарабатывавших вырубкой леса. Они хорошо знали горы с их причудами и не стали бы рисковать и покидать деревню поздней осенью. И все же, если кабан действительно болен... он может не побояться спуститься в деревню. И напасть на людей. Стоило Алеку подумать об этом, он уже не мог выкинуть мысль из головы. Покидая кабинет отца, он продолжал размышлять о кабане и крестьянах, о том, насколько же те уязвимы. Замок готовился к предстоящему на следующей неделе отбытию Бранвеллов. В обязанности Алека входило укреплять отношения с Лидией, пока отец будет обговаривать детали брачного контракта. Но все мысли Алека были лишь о горе. И кабане. Гуляя по саду с Лидией, планируя свадебный пир с матерью и обсуждая убранство их будущих комнат, он думал о том, как тяжело сейчас в горах и как напуганы и беспомощны оказавшиеся в ловушке люди. Два дня спустя Алек снова пришел к отцу. — Я отправлюсь на охоту на этого кабана. — Ты что? — Отец оторвался от бумаг и нахмурился. — Это безумие, Алек. Ты это знаешь, я это знаю. Предсвадебный мандраж? — Нет. Я просто хочу помочь. — Отчасти он действительно слегка нервничал, чувствуя себя зажатым со всех сторон. Он попытался найти объяснение, которое устроило бы отца. — Хочу поохотиться в последний раз перед тем, как остепениться. Отец нахмурился еще сильнее. — Это самоубийство, а не развлечение. — Он покачал головой. — Иди напейся или еще что, Алек. Но только не это. К сожалению, стоило рассказать о своих планах, как мама тут же обо всем прознала. — С ума сошел? — спросила она. — Крестьяне... — попытался было Алек. — Не начинай, Александр, — зашипела она. — Я с рождения твержу тебе, что... — Я должен исполнять свой долг, — закончил Алек и опустил взгляд. — Да, мама. Внимательно изучив его, она подошла ближе и обняла. — Мой славный мальчик. Я так горжусь тобой. Алек приятно поужинал с Лидией в кругу их семей. Поцеловал ее в щеку перед тем, как отправился в постель, и сделал комплимент ее внешности. Лидия удивилась, но явно обрадовалась, как и его родители. Той ночью Алек не стал засиживаться за книгами и лег спать пораньше. Той ночью он собрал припасы, оседлал лошадь, выскользнул через ворота и отправился в горы. Алек ни разу не оглянулся.***
Ветер хлестал по лицу, сдувая капюшон. Алек моргнул, стараясь смахнуть снег с глаз, но ресницы смерзлись. В лесу начинало темнеть, а кабан все еще был где-то рядом, раненый и озлобленный. Алек понял, что умрет здесь. Не на поле боя, не от старости в кругу семьи, а замерзнет в одиночестве в лесу. Мысль об этом не пугала, скорее немного огорчала и вызывала сожаления. Он бы хотел снова увидеть Изабель. Она будет горевать о нем больше всех. Но Алек Лайтвуд все еще был жив и не в его правилах было сдаваться. Он найдет убежище... Алек оглянулся в поисках упавшего дерева или скопления валунов, чего-то, что хотя бы смогло защитить от ветра. Вон там. Впереди за холмом виднелся провал в скалах, своего рода пещера, проход. Достаточно большой. В иной ситуации он бы побеспокоился об огромных хищниках, которые могли поселиться там. Но он все равно не жилец. Это был единственный шанс. С трудом закинув седельную сумку на плечо, Алек заставил двигаться замерзшие мышцы. Он отправил лошадь вниз по склону около часа назад, побоявшись, что животное не осилит подъем. И оказался прав. Шаг. Два. Ветер завывал в ветвях, громко и протяжно. Три шага. Четыре. Алек заметил движение, но не был уверен, не галлюцинация ли это. Мир вокруг пульсировал и дрожал, черные точки плясали перед глазами. Пять шагов. Шесть. Семь. А потом раздался вой, и это точно не было ветром, резкое движение слева — и в последнюю минуту Алек явственно увидел бегущего на него кабана. Отчетливо разглядел каждую щетинку на его огромном рыле, поблескивавшую на клыках слюну и сверкающие глаза. А потом он почувствовал боль. А потом ничего.***
Алек не ожидал, что окажется в тепле. Всегда думал, смерть несет холод или полное отсутствие ощущений. Но он испытывал приятное тепло. Жар исходил откуда-то слева, и он чувствовал... чувствовал... мех? Постепенно ощущений становилось все больше. Тягучая боль в груди. Свет под прикрытыми веками. Запах хвои и металла. Значит, не умер. Алек попытался осмыслить происходящее, но в голове был туман. Как такое было возможно? Медленно и осторожно Алек открыл глаза. Потрескивающий огонь, бархат и меха наводили на мысль о замке. Но нет, стены были гладкие и закругленные, а не из каменных блоков. Кровать под ним казалась странной, бархатный плащ, служивший одеялом, был незнаком. Алек лежал на меховых шкурах и при этом был абсолютно голый. Может, он все же умер или ему снился сон. Однако все вокруг казалось таким реальным. К тому же боль и усталость были настоящими. Он едва не лишился сил, пытаясь поднять голову, и теперь хватал ртом воздух. — На твоем месте я бы не двигался, — сказал голос у него за спиной. — Кто... — прохрипел Алек, говорить было больно. — И не говорил, — добавил голос. Краем глаза Алек заметил движение, золотисто-коричневую вспышку. — Ты был мертв, когда я нашел тебя. То есть... — поправился голос, — технически мертв, но не настолько, чтобы я не смог оживить тебя. Говоривший наконец показался в поле зрения. Ох. Алек в жизни не видел никого похожего на этого мужчину. У него была бронзовая кожа, поджарое тело и темные волосы, прядь которых закрывала один глаз. Вокруг незнакомца клубилась энергия, этакая блестящая аура, следовавшая за ним по пятам. От чего кожа его сверкала, а на груди вспыхивали золотые искры. Удивительно, но мужчина был совершенно голым. Алек точно спал или был мертв. — Кто... — попытался спросить он, но в глазах потемнело. — Тебе действительно необходимо отдохнуть, — сказал мужчина, склонив голову на бок. — Я потратил много сил на твое лечение. Умрешь — все будет впустую. — Он вытянул руку, и окутывающая его энергия собралась в шар вокруг кулака. Он провел им вдоль тела Алека. Боль отступила, оставив после себя невыносимую усталость. — Спи. Поговорим, когда очнешься.***
На этот раз Алек проснулся настолько резко, что перехватило дыхание. На секунду он запаниковал, стряхивая остатки сна, в котором тонул, а потом осмотрелся и вспомнил. Грудь и бока болели, он был слаб, как младенец. Но в голове прояснилось, туман отступил. Учитывая, насколько уставшим он все еще себя чувствовал, Алек пришел к выводу, что шевелиться не лучшая идея, хотя первым порывом было исследовать обстановку вокруг. Он вновь лежал на некой кровати, завернутый в шкуры меха и отрезы бархата. Захоти мужчина навредить ему, то имел множество возможностей сделать это. А значит, где бы Алек ни был, он был в безопасности. Проснувшись окончательно, он заметил, что комната была не просто сделана из камня, а скорее напоминала пещеру. К тому же из нее вел тоннель, освещенный факелами, а не естественным светом. Алек понятия не имел, насколько глубоко находился под землей, был ли сейчас день или ночь. Дюжины факелов на стенах заливали помещение ярким светом. Что касается самой пещеры... Алек не мог понять ее назначение. Изначально, зацепившись взглядом за разбросанные вокруг разные предметы, ему показалось, что это своего рода кладовая. Но присмотревшись, понял: то, что он спросонья принял за припасы, было несметными сокровищами. Золотые чаши, драгоценные камни размером с кулак, роскошные шелк и бархат, картины и скульптуры, мантии и платья, удивительные предметы, которые будто сверкали изнутри или двигались сами по себе. Сокровищ было так много, что Алек не знал куда и смотреть. Но разложили их не бездумно, а чтобы продемонстрировать достоинства. Не так, как Алек привык видеть в замке, но кто-то явно продумал, как преподнести свои богатства. Теперь, чувствуя себя лучше, Алек внезапно осознал, что ужасно хочет есть. И пить. У него так пересохло в горле, и желудок ощущался настолько пустым, что, казалось, мог провалиться сам в себя. Если странный мужчина и был где-то поблизости, то Алек понятия не имел, как его позвать. Зная, что сил не хватит даже на пару шагов, он все равно был готов рискнуть, отказываясь умирать от голода в окружении сокровищ. Алек чуть передвинулся по кровати, приподнялся на одном локте и... — Ты очнулся. — Мужчина появился прямо перед ним. Дым клубился вокруг его тела. Он снова был голым, Алек уже было решил, что ему это померещилось. Несмотря на боль в горле, Алек смог выдавить: «воды». Мужчина махнул рукой, и рядом с кроватью появился столик с кувшином и кубком. А еще тарелка с хлебом, сыром и фруктами. — Точно! Вечно забываю, какие люди хрупкие, — радостно воскликнул мужчина. Люди. Если этот мужчина — это существо — не был человеком, то кто же он? Алек смог приподняться настолько, чтобы взять кубок, наполненный чем-то, напоминающим воду. Если в нем и было что-то смертоносное, что ж, Алека все равно ждала смерть от жажды. Он почти не сомневался прежде, чем сделать глоток. Внутри оказалась вода, чистая и прохладная, словно из родника, и такая же освежающая. Вымотавшись, он снова прилег и только потом потянулся за хлебом. — Давно я не общался с людьми, — задумчиво протянул мужчина. — Придется вспомнить ваши обычаи... О! — Он щелкнул пальцами и внезапно облачился в богато расшитую мантию, и, не скрывая радости, воскликнул: — Одежда! Это было безумием, иллюзией, это была... магия, доселе невиданная. И да, Алек пребывал в ужасе, но все равно ему очень хотелось улыбнуться, настолько довольным выглядел мужчина. — Я и забыл насколько приятна может быть одежда. Ммм, раньше я любил наряжаться. Кстати, я Магнус, — представился мужчина. Он вновь щелкнул пальцами и опустился на появившейся мягкий диванчик, аккуратно расправляя края мантии и устраиваясь поудобнее. — Просто Магнус? — спросил Алек, отвлекшейся на мелькнувшее в вырезе бедро Магнуса. — Просто? — раздраженно спросил Магнус и покачал головой. Алек готов был поклясться, что видел крохотные струйки дыма, выходившие из его рта и носа. Невероятно. — Просто Магнус? Вообще-то, во всем этом нет ничего простого. — Он обвел рукой себя и комнату полную сокровищ. — Нет, — согласился Алек, не желая оскорблять могущественное существо. — Я хотел сказать... у меня два имени. Точнее даже три. Александр Гидеон Лайтвуд. — Он улыбнулся, надеясь, что выглядит скорее дружелюбно, чем обеспокоенно. Улыбка ощущалась на лице странно. — Но, если хочешь, можешь называть меня Алек. Так зовет меня сестра. — Александр, — задумчиво протянул Магнус и медленно улыбнулся, удерживая взгляд Алека. — Мне нравится. И я не хочу называть тебя так, как зовет сестра. Не зная, что ответить, Алек промолчал. — У меня одно имя, — нахмурился Магнус. — Или нет? Я не знаю. Уже очень давно никто никак не называл меня. Я отдыхал. Рагнор бы сказал, я прячусь, но что знает эта старая крыса. Сам-то он где пропадал последнюю сотню лет? Магнус скривился и отпил вино. Алек похолодел. Магнус выглядел немногим старше него. Он знал, что Магнус волшебник, но... — Сто лет? — Ммм, как минимум. Как я уже говорил: я отдыхал. — «Одиночество», — мелькнуло в голове Алека. Но кто он, чтобы говорить магическому существу, что оно одиноко? — Я не выходил отсюда уже очень-очень давно. — Он поднял кубок и посмотрел на Алека поверх края, на мгновение его глаза блеснули золотом. — Ты заинтересовал меня, Александр. — Не может быть, чтобы я единственный, кто поднялся на эту гору за последнюю сотню лет, — в замешательстве сказал Алек и смутился. — Или первым, кто едва не умер. — Нет, ты умер, — настоял Магнус. — Просто ненадолго. Он поднялся, подошел к кровати и пропустил сквозь пальцы пряди волос Алека. Тот вздрогнул, кожа покрылась мурашками. Не считая редко обнимающей сестры, никто никогда не трогал его кроме как за руку. Только годы самоконтроля позволили ему сдержать стон и не прильнуть к Магнусу. — Ты не единственный, кто пришел сюда или умер здесь. — Магнус приподнял лицо Алека за подбородок и внимательно изучил. В его взгляде плескалась ошеломительная сила. — Ты красивый. Алек понятия не имел как реагировать. Это было слишком — все, о чем он мечтал и чего давно хотел, и даже не мог сформулировать. Не выдержав, он отвернулся, и Магнус убрал руку. — Мне нравятся красивые вещи, — сказал Магнус, лениво обводя сокровища вокруг. — Ты очень красивый. — Я человек, — возразил Алек. Он почти перестал бояться Магнуса, но теперь страх вернулся. — Ты не можешь посадить меня к своим золотым монетам и держать там вечно. — Ты смертный, у тебя нет вечности. — Шок видимо отразился на лице Алека, поскольку Магнус закатил глаза и добавил: — Шучу, милый. Не могу сказать, что у меня был план, когда спасал тебя. Мне просто захотелось, и я это сделал. — Я должен вернуться домой, — сказал Алек, хотя не представлял, как можно покинуть эту сверкающую золотую пещеру и вернуться в замок. К своему будущему. К своему долгу. К Лидии. — У меня... есть обязанности. Внезапно он осознал, что, вероятно, все думают, будто он мертв. Наверное, организуют его похороны, назначат официальной наследницей Изабель... Алек с трудом переключился обратно на Магнуса. — Ммм, ты был одет богаче других людей, бывавших здесь. Голубая кровь? — Магнус прищелкнул пальцами, глаза его округлились. — Лайтвуд, конечно же. Я знал твоего прапрадедушку. — Его передернуло. — Надоедливый тип. Терпеть его не мог. Алек никогда не видел прапрадедушку и понятия не имел, говорил ли Магнус правду или оскорблял намеренно, поэтому решил закрыть тему. Он вновь почувствовал усталость, голова стала ватная. — Как скоро я поправлюсь? — спросил он, подавляя зевок. — Через пару дней, — ответил Магнус, вновь призывая в руку светящийся шар. — Ты сильный, может встанешь через день. А через пару недель сможешь отправиться в обратный путь. Алек вспыхнул под его внимательным взглядом и почувствовал, как расслабляется. Ему было необязательно возвращаться сейчас. Время еще не пришло.***
Алек проспал почти весь следующий день. Каждый раз, когда он пробуждался, рядом стояли свежая вода и еда, а комната едва заметно менялась. Сначала Алек думал, что ему кажется. Но нет, теперь в углу располагались уютные кресла, появилась небольшая ниша с глубоким бассейном и мягкими тканями вместо полотенец, а в дальнем конце пещеры виднелся гардероб с самыми потрясающими и невообразимыми нарядами на свете. На этот раз Алеку хватило сил, чтобы съесть тарелку супа и кусок хлеба, а потом помыться и отправиться на поиски одежды. Он стоял, обернув кусок ткани вокруг бедер, и никак не мог выбрать между ярко-красными панталонами, которые, по-видимому, были в моде столетие назад, и чем-то похожим на шипастую кожаную броню. Тут-то и появился Магнус. Похоже, тот решил начать носить одежду: на нем были переливающаяся синяя рубашка из невиданного материала и узкие черные брюки. — Хм, — с сомнением выдал Магнус, тыкая в броню. — Не совсем твой стиль, да? — Не хочу показаться неблагодарным, — робко начал Алек, — но, может, есть что-то более удобное? Магнус щелкнул пальцами, и полотнище вокруг бедер Алека исчезло. Спустя мгновение вместо него появились свободная рубаха и штаны, сотканные из лучшего белоснежного льна. Впервые после отъезда из замка Алек был здоров, спокоен и находился в тепле и безопасности. Он попытался выбросить из головы мысли о том, что ждало впереди, и сосредоточиться на настоящем. Очевидно, Магнус был щедрым или, по крайней мере пока, благоволил Алеку. Но Алек был воспитан относиться с осторожностью к любому, кто обладал волшебной силой, и ни один странствующий маг или ведьма не могли сравниться с Магнусом. Подобная сила была неслыханной, как из сказки. — Магнус, — осторожно позвал Алек, — ты... ты волшебник или маг? Как долго ты живешь в горах? — Волшебник? — с отвращением бросил Магнус. — Маг? Пещера чуть содрогнулась, и Алек почувствовал запах озона. На мгновение глаза Магнуса блеснули золотым, а потом он взял себя в руки и пренебрежительно фыркнул: — Едва ли. Позволь показать тебе. Подойдя ко входу в пещеру, Магнус сделал Алеку знак следовать за ним. Идя за Магнусом, Алек чувствовал легкую боль в груди и усталость, но не такую сильную, как раньше. Он восстанавливался куда быстрее. И впервые после пробуждения в пещере подумал, что должен быть мертв, и понял, что это означало. Отправляясь на охоту, он смирился, что может умереть, и не думал о последствиях, но теперь прозрел. В мире существовала невиданная доселе магия. В мире жил Магнус, которого невозможно было даже вообразить. Алек был рад, ужасно рад, что не умер в горах. Магнус вывел его на небольшую площадку у входа в пещеру, окруженную темным лесом. Должно быть, они были на самой вершине горы: скалы здесь обрывались достаточно круто. Снег все так же сыпал с неба, и ветер хлестал крохотными снежинками. Магнус щелкнул пальцами — одна из меховых шкур с кровати опустилась Алеку на плечи. — Стой тут, — велел Магнус, укутывая его сильнее. — Смотри. Удерживая взгляд Алека, Магнус сделал шаг назад, выходя из пещеры. Он поднял руки и... в этот момент Алек понял. Это было невозможно, совершенно невозможно, но он понял. И все равно был поражен, когда Магнус... просто рассеялся, превратившись в красный дым. Облако ширилось, Алек дернулся и попятился от входа, прикрывая рукой глаза, дым вновь закрутился и принял форму огромного красного дракона. Алек упал на колени. Мама оказалась права: дракон был словно стихия. Воздух вокруг казался наэлектризованным, остро, как перед грозой, пахло озоном. Дракон был огромным: с ногами размером с небольшие дома, массивной клиновидной головой и пастью, полной острых сверкающих зубов. Ничто не могло выдержать нападения такого существа. Но в тоже время... дракон был прекрасен. Когда он переступил с ноги на ногу, Алек разглядел золотые росчерки на красных чешуйках. Крылья его переливались золотым, оранжевым, красным и медным, подобно чистому пламени. А глаза... то были глаза Магнуса, древние и внимательные, а во взгляде сквозило веселье. Алек видел, что того забавляла его реакция. И небольшое шоу, которое он устроил, нахохлившись и расправив крылья, было устроено именно для Алека. Словно тот уже не был поражен самим существованием Магнуса. Алек почувствовал, что дрожит. Шок, пережитый при виде изменения Магнуса, остаточная слабость после ранения вкупе с долгим стоянием на морозе оказались для него чересчур. — Магнус, — прошептал он. Хотя дракон никак не мог услышать, так высоко над деревьями была его голова, но он вмиг превратился в красный дым и вновь стал Магнусом. Тот шагнул в пещеру и сжал ладони Алека. — Шшшш, — зашептал Магнус, привлекая его ближе. — Александр, все нормально. Прости, я не хотел напугать тебя. — Я не... — попытался сказать Алек, но так сильно стучал зубами, что не смог ответить. «Шок», — отстраненно подумал он. У него был шок. Магнус гладил его руки, обеспокоенно заглядывал в лицо, а затем, словно Алеку и без того было мало сюрпризов, принялся целовать кончики пальцев, нежно, один за другим, и шептать: — Все хорошо, все хорошо. Алек отдернул руку. — Не надо, — прохрипел он. — Не надо... я не... На лице Магнуса мелькнула боль, прежде чем он принял более официальный и отстраненный вид. — Тебе надо отдохнуть. Прими мои извинения. Последовала золотая вспышка, и Алек вернулся в кровать. Один. Потрясенный и смущенный, он провалился в сон, решив, что во всем разберется утром.***
На следующий день Алек проснулся один. Рядом вновь стояли свежая еда и вода, но не было и следа Магнуса. Магнуса, оказавшегося драконом, о котором он слышал всю жизнь. Магнуса, который с нежностью целовал ему руки, когда он испугался. Магнуса, который по сути был воплощением всего, что Алека учили бояться с детства, но с которым он чувствовал себя в безопасности и окруженным заботой. Он был в месте, где больше не работали правила, на которых он воспитывался. И понятия не имел, что делать. Вспомнив слова старого учителя, что на пустой желудок хуже думается, Алек решил, что не помешает позавтракать прежде, чем отправиться на поиски Магнуса. В итоге Магнус нашел его сам. Алек как раз доедал вяленое мясо и фрукты, когда тот зашел в комнату, одетый в свободный льняной костюм, похожий на тот, в котором Алек был вчера. Магнус выглядел меньше, более человечным. «Не человек», — вспомнил Алек, но мысль об этом уже не так ужасала. — Прости, — вместо приветствия сказал Магнус. — Последнюю сотню лет я прожил в одиночестве. Я перегнул палку. — Он скривился. — И забыл, насколько хрупки разум и тела людей. Конечно, Магнусу было обидно. Алек едва не рассмеялся, но кое-что в его словах привлекло внимание. — Сто лет? Неужели тебе не одиноко? — Одиноко, — задумчиво протянул Магнус. — Хм, одиноко. Возможно. Возможно станет позже. У меня был друг. — Он со вздохом опустился в кресло, которого еще минуту назад не было рядом, и, ведя пальцами по подлокотнику, продолжил. — Рагнор. — Тоже эээ... — Алек сглотнул. — Тоже дракон? — Угу. Знаешь, не все из нас живут в людском обличии. Мы все можем меняться, но некоторые даже не пытаются. — Потерявшись в своих мыслях, он больше не смотрел на Алека. — Мы долго жили в виде людей, среди людей, изучали их обычаи. — И что случилось? — спросил Алек. Магнус выглядел таким печальным и древним, что Алек едва не потянулся к нему, но быстро опомнился. — Мы территориальные животные, — сказал Магнус, резко придя в себя, и натянуто улыбнулся. — По крайней мере в кругу себе подобных. Мы с Рагнором продержались вместе несколько столетий, пока не начали вздорить. И, как видишь, разошлись устраивать себе логово. Он обвел рукой комнату. — И ты все это время был один? Почему? — Не знаю, — голос Магнуса был полон искреннего удивления. Он улыбнулся Алеку, все еще немного неуверенно, но на этот раз куда искренне. — Ты что-то открыл во мне, Александр. Он поднял руку, словно собирался дотронуться до Алека, но в итоге опустил ее обратно на колени. — Ну что, — сказал Магнус и щелкнул пальцами, призывая в руку резной кубок. — Расскажи о своей человеческой жизни. Предполагаю, у тебя есть замок? — Что за принц без замка? — спросил Алек, с радостью хватаясь за возможность сменить тему. И он рассказывал Магнусу о замке и живущих в нем людях, пока не устал. Той ночью он спал крепко и проснулся отдохнувшим и полным сил. Его вновь ждал завтрак, а вскоре появился Магнус. — Опиши мне Изабель, — попросил он, и Алек вновь принялся за рассказ.***
Снегопад закончился через два дня. Алек знал это благодаря путешествиям ко входу в пещеру. Непривыкший к бездействию, он завел обычай дважды в день обходить небольшую цепочку пещер, за исключением залов, в которых жил сам Магнус. Пока он выздоравливал и набирался сил, понимание, что надо вернуться в замок, давило все сильнее, омрачая мысли. В минуты, когда было особенно невыносимо, он мечтал никогда не приезжать в горы, спокойно жить с Лидией, испытывая скрытое неудовлетворение, но по большей части довольствуясь своей жизнью, и тихо править королевством до самой смерти. Он мечтал никогда не встречать свое главное искушение. Открывшись, кто он, Магнус больше не пытался его поцеловать. Но Алек ощущал его взгляд. Тот настолько открыто восхищался им, что он чувствовал себя одновременно всесильным и испуганным. В своих тайных страстных фантазиях он представлял, как встретит незнакомца, с которым потом втихую сойдется в конюшне или в лесу. Мысль о том, что с ним будут флиртовать среди белого дня, была такой же чуждой, как магия Магнуса или его превращение в дракона. Это заставило Алека задуматься. Что если... что если он мог бы получить желаемое на кровати, застеленной меховыми шкурами и шелком, в окружении тепла и заботы? Его пока ничего не связывало с Лидией. «Формальность, — нашептывало подсознание. — Ты же помолвлен.» Но ведь Лидия думала, что он мертв. Его родители думали, что он мертв. Неужели мертвый мужчина не может потакать своим желаниям? Мысли и переживания закручивалась узлами, но в конце дня он смог распознать свой главный страх: что если он уйдет и никогда больше не получит такой шанс? Он знал, что воспоминания о Магнусе будут преследовать его всю жизнь. Знал, о чем говорила Лидия, когда сказала, что не сможет больше полюбить. И думал, что, возможно, если семья не сможет понять его, то она сможет. Тем вечером, когда Магнус пришел в сокровищницу поговорить, настала очередь Алека смотреть беззастенчиво. Он наблюдал, как Магнус размахивал руками, рассказывая о неком далеком море и населяющих его странных существах. «Там водится рыба размером с дракона,» — клялся он. В обычной ситуации Алек бы фыркнул или пошутил, но сегодня не мог оторвать глаз от прекрасных выразительных рук и перестать думать, какие бы ощущения дарили их прикосновения. Внезапно Алек понял, что Магнус замолчал и внимательно разглядывал его. — Александр? Что случилось? — Не знаю, — сказал Алек, поскольку действительно не знал. Не знал, как сказать, что чувствовал, и не желал больше притворяться, что не чувствует ничего. — Я... — Алек сглотнул ком в горле. — Мне нравятся твои руки. Магнус замер, глядя на него тем же выбивающим из колеи взглядом, которым наградил в первую встречу. — Мои руки, — тихо пробормотал Магнус, потянулся к Алеку и легонько провел тыльной стороной ладони по его щеке. Прикосновение было горячим, почти обжигающими. Алек прикрыл глаза и задрожал. — Александр, поговори со мной. — Я просто... — зашептал Алек. — Мне здесь нравится. С тобой. Когда Магнус убрал руку, Алек открыл глаза, перехватил его запястье и с жаром поцеловал ладонь. Он ощущал себя так, будто готовился к бою: переполненный адреналином, чувства оголены до предела. Магнус придвинулся ближе и обхватил Алека за шею, прижимаясь к его лбу своим. — Ты этого хочешь? — спросил он. Вблизи он пах дымом и огнем. — Да, — Алек закрыл глаза. Озвучив свои желания, он ощутил, как исчезла тяжесть в груди. Он мог дышать. Бурлящий в венах адреналин теперь напоминал возбуждение, а не тревогу. Он хотел очень сильно. — Хорошо, — сказал Магнус, утягивая его на роскошную кровать, внезапно ставшую огромной. Когда он навалился на Алека сверху, прижавшись всем телом, тот заметил, что они оба были обнажены. Кожа к коже. В его жизни никогда не было столько физического контакта. Это было как сидеть у бушующего пламени, вернувшись с мороза, или набивать голодный желудок. Прикосновение восполнило то, в чем Алек нуждался, хотя даже не подозревал. Он чувствовал насыщение и тут же хотел большего. Кожа Магнуса была настолько горячая, что он покрылся испариной. Алек застонал и двинул бедрами вверх, поглаживая ладонями плечи Магнуса. — Пожалуйста, — попросил он, целуя и прикусывая ключицы Магнуса. — Пожалуйста. — Да. — Магнус зарычал низко и глухо. От его голоса содрогнулись стены, мелкие камешки скатились со стен. Голос проник вглубь Алека, в самое нутро, и вытряхнул его наружу. И это было хорошо, так хорошо, чувствовать невероятную силу над собой и вокруг себя, и оставаться абсолютно беспомощным. Магнус был как буря, как лед. Много лет назад мама оказалась права. Они идеально подходили друг другу, их тела — два кусочка одного пазла. Алек представлял, что в первый раз ему будут дрочить рукой, в самой смелой фантазии — если повезет, его ждал минет. Но он не мог прекратить трогать Магнуса, гладить его всюду, пока они целовались, и втираться в его бедро. Алек чувствовал, как напряжение между ними росло и накапливалось, дыхание становилось прерывистым, когда он выгибался навстречу Магнусу, царапая ему спину. Запах пепла и гари усилился, и Алек видел окутывающий их тела дым, когда они двигались. — Александр, — шепнул Магнус, прижимаясь губами к шее Алека. — Отпусти себя. Это было слишком: обнаженная кожа, горячее дыхание. Алек скользнул влажными руками по спине Магнуса, ухватил его за бедра, понукая двигаться сильнее, быстрее, гонясь за ощущениями, пока их не стало слишком много и он не кончил со стоном. — О, — застонал Магнус. — О-о, ты такой красивый, самый красивый на свете. О... О. Он замер, вцепившись в Алека, задрожал и кончил. Выглядел он удивительно человечно. Магнус опустился на постель, целуя Алека в шею и подбородок, и тому послышался тихий шепот: «останься». Закрыв глаза, прежде, чем уснуть, Алек прижал его крепче. Как он мог остаться? Это был прекрасный несбыточный сон.***
На этот раз Алек проснулся не один. И не в сокровищнице. А, должно быть, в личных покоях Магнуса. Огромная пещера была обустроена более обстоятельно: на стенах висели картины и светильники, отбрасывающие мерцающий свет на забитые книгами шкафы. Алек никогда не был в этом месте и не знал, что означало его присутствие здесь. Лежавший рядом Магнус перекатился и закинул руку ему на талию. — Зачем ты шевелишься? — прошептал он. — Я столетиями ни с кем не лежал в обнимку. Кажется, пришло время наверстать. Он приоткрыл один глаз и выдохнул, дым заструился у него изо рта и носа. Алек вспомнил, как поначалу это пугало. Но не сейчас. Теперь он боялся другого. Он позволил Магнусу обнять себя и утянуть обратно в теплую кровать. — Как долго? — спросил он. Голос его чуть дрогнул. — Что именно? — уточнил Магнус, потираясь носом о его плечо и коротко целуя там и сям. Алек никогда в жизни не получал столько любви. Ни от родителей, ни от няней. И даже от Изабель. Он чувствовал себя окруженным заботой и вниманием. И теперь, познав все это, должен был отказаться. — Как долго мне лежать с тобой в обнимку, чтобы компенсировать упущенные столетия? — Алек хотел пошутить, но вышло иначе. Он слышал страх в собственном голосе. — Ммм, отвечу после первых лет пятидесяти, как тебе такая мысль? — Магнус увлек Алека в нежный медленный поцелуй. Звучало великолепно. Но было невозможным. — Я помолвлен, — признался Алек и чуть отодвинулся, позволяя словам повиснуть между ними. Магнус фыркнул и закатил глаза. — Человеческий обычай легко нарушается. Алеку хотелось смеяться. — Не говори это моим родителям — Ласково оттолкнув Магнуса, Алек выбрался из постели и сразу же почувствовал себя холоднее. Но ничего не мог поделать. — У меня есть долг. Долг перед моим народом. Долг перед семьей. Ты не поймешь. Алек обернул бедра простыней и повернулся к Магнусу. Тот лежал, приподнявшись на локтях, и мрачно смотрел на Алека. — Почему ты охотился на кабана? — Что? — Кабан. Почему ты охотился на него? — вскинул бровь Магнус. — Это часть твоего монаршего долга? Ты будешь охотиться на кабанов и убивать чудовищ, когда станешь королем? Когда станет королем. Алек не мог это представить. Сидеть весь день за столом отца. Разрешать споры. Подписывать указы. Год за годом целомудренно целует Лидию в губы и с каждым годом они оба увядают изнутри. Он хотел защищать свой народ, а не быть бюрократом. Хотел... хотел быть любимым, особенно теперь, когда испытал сам. Как можно было отказаться от этого? Если бы только он умер в горах... Но он же умер в горах. Принц Александр, который слепо и беспечно согласился жениться, умер. Тихий послушный мальчик, который исполнял правила родителей, умер. А что же родители? Для них он был мертв. Их наследницей стала Изабель. Алек вздохнул и опустил голову. Изабель. Она правда будет оплакивать его. Он никогда не причинит ей боль даже за все золото горы. — Моя сестра. Магнус ухватил его за руку и потянул обратно в кровать. — Изабель? Не хочешь причинять ей боль. — Он огладил большим пальцем костяшки Алека. — Мы можем отправить ей послание. Или я могу перенести ее сюда. Все, что твоей душе угодно. После всего, что ты рассказал о ней, я тоже не хочу причинять ей боль. — Он замер и впился взглядом в Алека. — Она важна для тебя. А значит важна и для меня. Алек впервые почувствовал, как в груди всколыхнулась надежда. Он никогда не хотел ничего для себя... Мог ли он взять это? — Иззи должна была родиться первой. Она превосходный воин и ученый. Из нее выйдет прекрасная королева. — Он выпрямился, и озвучил то, что никогда не решался: — Она всегда хотела занять трон. Я нет. — Останься, — предложил Магнус, обнимая Алека и прижимая ближе. — Останься и покажи мне, каково вновь стать человеком. Я буду защищать твой народ, а ты можешь помогать мне. А когда получится, я покажу тебе другие страны и странных существ, которые живут в море. Останься со мной, Александр, прошу. Внутри Алека что-то треснуло и радостно забило ключом, заполняя вены и покалывая кожу. Это было словно тающий по весне снег, когда на реке ломается лед и вода бежит по уступам в горе. Он словно родился заново. Принц Александр умер, да здравствует Алек Лайтвуд. — Да, — сказал Алек и перекатился, чтобы поцеловать глаза, щеки и губы Магнуса. — Я останусь. До тех пор, пока нужен тебе.***
В горах жил дракон. Об этом знали все. Он был великолепным, красный с золотым, со сверкающими, похожими на пламя крыльями. Он защищал границы от угроз: физических и магических. Он был гордостью королевства, все любили и боялись его. Но дракон жил не один. Ходили слухи, что у него был спутник. Воин, преданный своему народу. Мало кто видел его во плоти, но многим удавалось заметить его посреди ночи с луком наизготовку. Говорили, что дракон и воин служили самой королеве Изабель. Но когда ту спрашивали об этом, она со смехом отвечала, что упрямый дракон раб своего удовольствия. В горах жили дракон и воин. И ни один из них больше не был одинок.