Нью-Йорк. 2037.
Повсюду слышались выстрелы. Крик Галли неприятно отдавал в наушнике шумящим эхом. Пули попадали в стены, откалывая куски. Операции в голове менялись с бешенной скоростью, заставляя диод моргать ярко-красным цветом. Томас стался бежать как можно быстрее, но пули свистели все ближе и ближе. Они загнаны и тупик. Им не сбежать. — Я пустой, — выкрикнул блондин, откидывая пистолет из рук. — Беги, Томми, беги…***
Штаб ПОРОК`а. Брюнет медленно плетется по коридору, рассматривая все вокруг. Томас Эдисон —новая модель, разработанная компанией "Киберлайф" по заказу Авы Пейдж — главного представителя компании "ПОРОК". Он снабжен лучшими технологиями для внедрения в человеческие ряды: диод, способный исчезать, когда его нужно скрыть, умение впитывать информацию из людей, собственное формирование характера, построенное на поведении окружающих, натуральные эмоции и возможность не попадаться ни на одном сканере для андроидов. Но самой удивительной из составляющих "RK900" можно было назвать бесподобно выполненную работу над внешним видом. Родинки, выраженные в разной цветовой гамме, мелкие волоски на лице и теле, способные стимулировать свой рост, кожный покров, способный вырабатывать воспаления, голос, без единой нотки механики, темные, почти черные волосы и светло-карие глаза. — Томас, познакомься. Это Ньют Моррисон. Он будет твоим напарником, — послышался стальной голос, как только брюнет вошел в комнату для переговоров. — "GL500". Забавно. Я думал, что вся серия снята с производства из-за масштабной ошибки, — послышался немного хрипловатый голос андроида. Развернувшись на носочках, Эдисон направил свой взгляд на Аву Пейдж. Он ждал ответа на свой вопрос. Только женщина собиралась начать объяснять, как с другой стороны зала разнесся мягкий голос. — Так и есть, Томас. Только я был на задании, когда все произошло, поэтому не попал в группу риска. Поэтому ПОРОКу выгоднее взять проверенного андроида, чем не пойми кого. Брюнет мгновенно развернулся обратно, бегая взглядом по детскому лицу. "GL500", то есть Ньют, обладал ярко-выраженным акцентом. Британец. Пожалуй, Томас смог бы понять это, даже если бы в его памяти не были заложены все возможные акценты и вариации произношения. Образ полного неформала среди Американских подростков дополняла сильная худоба и светло-русые волосы, прекрасно сочетающиеся с хитро прищуренными глазами темно-карего цвета. — Я думаю, мы подружимся…***
Блондин хаотично осматривал коридор на наличие каких-либо дверей, которые могут могут могут провести в укрытие, иногда роняя свой взгляд на Эдисона. Гневные крики были все дальше, но пули не отставали, опрометчиво пролетая совсем рядом с Томасом. Они могли бы справиться с кучкой бандитов, но один из биокомпонентов Эдисона был выведен из строя, а по программе, друг без друга, они — ничто. Лишь жалкая грудка металла. — Томас, сюда, — крикнул Ньют, вваливаясь в неожиданно появившуюся дверь. Андроиды прошмыгнули в маленькую кладовку, подпирая дверь всем, что попадалось под руку. Теперь было два развития событий. Их либо потеряют, либо найдут и лишат жизни. Существование андроидов нельзя было назвать жизнью, но Томас не хотел умирать. Он чувствовал. Чувствовал, что жил. «Программный сбой»***
Минхо возился на кухне, явно желая что-то сжечь. В комнату Ньюта и Томаса то и дело врывался тошнотворный запах, способный повалить даже андроида. Уж что, но готовить азиат точно не умел. Даже вкусовые рецепторы андроида, которые довольно сложно сломать, изнывали от противных ощущений. Брюнету однозначно нравился новый знакомый, но иногда его хотелось приложить головой о стеклянный столик, стоящий в гостиной. Несмотря на такие мысли, андроид почти любил этого человека. С тех пор, как их с Ньютом программы изменили, вбив информацию о том, что теперь они пара, рядом были только Минхо и Галли. Новая жизнь была по душе Эдисону. Ведь так предписывала программа. Или нет? В любом случае, Томас учился в технологическом университете на одном факультете с братом человека, ради которого андроидов и прислали в Нью-Йорк. Моррисона же определили в художественный колледж, где обучался подозреваемый. Впитывать поведение людей было необычайно интересно. Процессоры буквально перегревались от количества информации, но новому Томасу это нравилось. Именно благодаря обществу, андроид стал спокойным, но упертым «человеком». Блондина же сложно было назвать как минимум адекватным. Мягкий характер, способный измениться в любую секунду, наушники в ушах, любовь к живописи и неординарным вещям. Таких, насколько знал Эдисон, зовут безнадежными романтиками. Томас знал все заскоки "GL500", но тем не менее любил этого белобрысого парнишку. Иначе же быть не могло. — Эдисон! — послышалось с первого этажа. — Ньют опять ходит голый! Детская психика Галли не выдержит такого еще раз, поэтому утихомирь своего блондинчика! — выкрикивал Минхо, то и дело перебивая себя струями воды из кухонного крана. Усмехнувшись, Томас взял одежду напарника, аккуратно сложенную в шкафу. Миссия «Одень капризного андроида» объявляется открытой.***
— Томми, — тихо произнес Ньют. Обернувшись, Томасу захотелось закричать. В кромешной темноте виднелось свечение биокомпонентов "GL500". В середине груди голубой цвет, означающий, что все в порядке, изменился на красный. От вида блондина, старающегося сдержать льющийся Тириум, в области главного компонента болезненно кольнуло. «Биокомпонент#8456w повреждён. Отключение через две минуты.» Механический голос системы растворился в тишине, оставляя после себя надежду на то, что повреждения не сильные и Моррисона можно починить. — Ньют, слушай меня, — прошептал Томас, падая на колени рядом с напарником. — Тебя починят. Мои процессоры выявили, что испорченный компонент можно заменить. — Нет, — испуганно прошептал блондин, сжимаясь всем телом. — Нет. Нет. Нет, Томми. Не позволь им забрать меня.***
Томас лежал, развалившись на диване. Обновление системы прошло несколько минут назад, поэтому слабость во всех механизмах давала о себе знать. Повернувшись с очередным стоном, брюнет почувствовал, что ткань дивана рядом прогибается. Эдисон мог бы подумать, что это Минхо или Галли, но рецепторы учуяли приятный, слегка терпкий запах мужского одеколона. Таким пользовался только Ньют. Улыбнувшись во все тридцать два зуба, андроид лег на спину, но глаз не открыл. — Обновление системы? — ласково спросил Ньют, смахивая с лица парня непослушную темную прядку. — Угу, — промычал Томас, усаживая блондина себе на бедра. Парень весело хихикнул и удобнее устроился на Эдисоне. Моррисон легко свалился на брюнета, обхватывая руками шею андроида. Теплое дыхание блондина щекотало шею. Да, всё-таки с человечностью переборщили. Ведь из-за этого брюнет вздрагивал от каждого прикосновения Ньюта. Но почему он не вздрагивает от прикосновений того же Галли? Это программа. Однозначно. Моррисон тихо лежал на Томасе, наслаждаясь крепкими руками, обвивающими его талию. Брюнет легко поглаживал парня, вдыхая цветочно-медовый запах волос блондина. — Вы разве пара не только на людях? Насколько я знаю, в программе заложено именно это, — разорвал тишину вошедший Галли. — Мм, я не знаю, — тихо ответил Ньют, сильнее обнимая Томаса, — но ты же не отдашь нас из-за этого обратно "ПОРОК`у"? «Программный сбой»***
— Ньют, что ты несешь, ты повредил что-то еще? — ошарашенно спросил Томас. — Нет, Томми. Нет. Они сотрут мою память. Сотрут, понимаешь? — отчаянно просипел Моррисон, хватаясь за руку брюнета. — Я не хочу забывать, Томми.***
У Минхо появилась девушка. Тереза. Ее появление намного усложняло задачу, ведь девушка не знала, что лучшие друзья ее парня — андроиды. Только Терезе казалось все равно на существование неведомых машин, которых люди пытались раскрыть в каждом встречном. Ньют сидел за мольбертом, выводя кистью невероятные узоры, что складывались в прекрасную картину. Томас удобно устроился сзади блондина, прижимаясь к его спине. Эдисону до одури нравились творения юноши. Он мог часами наблюдать за тем, как Моррисон рисует и забавно прикусывает язык. Ньют сам был, как произведение искусства. Томасу было не важно, что рисует блондин. Ему просто нравится наблюдать за расслабленной тонкой рукой, виртуозно владеющей художественными кистями. Нравится следить за тем, как Ньют выбирает, кажется, самые разные цвета, умело их используя. Нравится лицезреть результат, который достоин, как минимум, одной из лучших галерей в Нью-Йорке. — Опять Дил-Дил? Ньют, серьезно? Кролик умер месяц назад. Пора забыть, — пролепетала появившаяся из неоткуда Тереза. Голос девушки вывел Томаса из оцепенения. На картине Моррисона был изображен ярко-рыжий кролик, которого брюнет нашел во дворе и зачем-то притащил домой. Животинка так понравилась художнику, что никто не стал отказывать от того, чтобы этот пушистый комочек жил с ними. Прожив с парнями полгода, Дил-Дил покинул этот мир. — Я не хочу забывать, Тереза, — прошипел блондин, продолжая рисовать.***
— Ньют, ты поврежден, успокойся, мы… — начал брюнет. — Нет, Томми. Послушай, — еще более испуганно прошептал Моррисон, сильнее сжимая руку Томаса. — Ты — самое лучшее, что случалось в моей поганой жизни. Я, — андроид вздохнул, утирая светлой кофтой «голубую кровь» медленно стекающую изо рта. — я рад, что отправился на это задание. — Нет, не говори так, мы спасем тебя, — надрывисто зашептал брюнет, прижимая тонкую руку к своей щеке. — Заткнись и послушай меня, Томас. Темно-карие глаза Моррисона внимательно смотрели в светло-карие парня, вынуждая подчиняться. Эдисон всегда был слаб перед взглядом этих глаз. Всегда. И сейчас тоже. Поэтому брюнет кивнул, словно обещая слушать напарника. — Я благодарен людям за то, что они создали нас. Я благодарен им даже за то, что они сунули нас в это пекло, Томми. — Ньют криво усмехнулся, — Помнить все до мельчайших деталей, это то, о чем может мечтать каждый человек. Андроиды имеют эту способность, но почему у нас отбирают ее, выкачивая воспоминания? — произнес блондин, надрывающимся голосом. Приятный британский акцент начал заменяться металлическим голосом системы. Значит стало хуже. Главный биокомпонент выключает самые ненужные функции, чтобы сохранить Тириум. Ньюту осталось не долго. От этой мысли механизмы в голове неприятно зажужжали. Но «улыбнувшись», Томас пожал плечами. Слезы просились наружу, огромными водопадами, которые андроид был не в силах сдерживать. «Программный сбой» — А я не хочу забывать. Не хочу, — как мантру повторял Моррисон. — Я помню, как Минхо с Терезой решали куда поехать отдыхать, а ты, Томми?***
Блондин лежал у Томаса на груди, выводя понятные только себе узоры на щеке партнера. Еще чуть-чуть и брюнет был бы готов замурлыкать от счастья, но голоса Терезы и Минхо не давали расслабиться. Пара громко решала куда бы поехать отдыхать. Минхо, как работнику "ПОРОК`а" было не о чем волноваться, ведь человек, хоть как-то приближенный к Аве Пейдж, имел не ограниченные запасы денег на своей карточке. Что, конечно же, облегчало любую ситуацию. — Томас, Ньют, а куда хотели бы вы? — неожиданно спросила девушка, обращая свое внимание на пару. — Я хотел бы посетить Будапешт, — мечтательно ответил блондин, поднимая голову с груди напарника. Тереза легко усмехнулась и перевела взгляд на Эдисона. — Ну, а ты, Томас? — Детройт, — выпалил брюнет, сам того не осознавая. Три пары удивленных глаз уставились на Томаса. Да, наверняка мало кто хотел бы посетить невзрачный городок на окраине Америки. Сам Эдисон, честно говоря понятия не имел, почему именно этот город всплыл в его памяти. — Т-там моя мама, — попытался выкрутиться андроид. Терезе похоже этот ответ показался вполне хорошим, поэтому через секунду она уже снова спорила с Минхо, который, к слову, тоже быстро отвел взгляд от Эдисона. Единственный, кто все еще смотрел на Томаса — был Ньют. Парнишка грустно усмехнулся и уронил блондинистую голову обратно на грудь брюнета.***
— Конечно, помню, ты еще спрашиваешь. Они еще потом орали друг на друга два дня, — улыбнулся Томас сквозь слезы. — Не плачь, Томми. Пожалуйста, не нужно, — сказал блондин громче, стирая слезы с лица Эдисона. — Я хотел сказать тебе, что… «Десять секунд до отключения» — Не обращай внимания, Томми. Слушай только меня, — Ньют выдохнул, сжимая руку Томаса. — Любовь — это вещь, придуманная людьми. Нам годами вбивали в головы, что машины не могут чувствовать. Но они ошибались. Мы не можем чувствовать, как они, но это не значит, что любовь чужда нам. И ты, Томми, прямое этому доказательство. «Пять секунд до отключения» Карие глаза смотрели в душу, которой, как думал Томас у него нет, но как же он ошибался. Вот она, болит так, будто сейчас все тело развалится на отдельные компоненты. Душа — это слезы, что душат от несправедливости жизни. «Четыре секунды до отключения» Томас чувствует, как сбоят программы в его голове, но больше это его не волнует. Его больше не волнует ничего, кроме парня, умирающего у него на руках. «Три секунды до отключения» Киберлайф создали Эдисона по подобию Ньюта. У них идентичные биокомпоненты. Как же Томас не догадался раньше. «Две секунды до отключения» — Я люблю тебя, Ньют. «Секунда до отключения» Брюнет быстро тянется к своему биокомпоненту, способному спасти напарника. Теперь отдать жизнь за Ньюта не кажется нарушением предписаний программы. Теперь это кажется и является главной целью Томаса. Вытащив компонент, брюнет почувствовал резкую усталость. Голова заплыла скомканными мыслями, которые обрушивались на пошатнувшееся сознание ледяным потоком. Руки буквально на ощупь выдернули из отключающегося напарника поврежденный элемент, вставив исправный. Эдисон знал, что блондин попытается вернуть биокомпонент обратно, поэтому быстро щелкнул мелкий рычажок. Предохранительный рычаг не позволял андроиду самолично извлекать биокомпонент из системы. Если рычаг был активирован, то извлечь нужную деталь можно лишь в сервисных условиях. Томас мало чего понимал. Тириум в его теле кипел, стараясь держать все системы в норме, но каша в голове оповещала о скорой кончине. Но Эдисон не был напуган. Он был рад. Томас был рад, когда увидел в родных глазах слезы. Эдисон улыбался, как умалишённый, когда Ньют отчаянно пытался отодрать биокомпонент от своей груди. Он улыбался, когда блондин колотил его, прижимаясь ближе. Улыбался, когда чувствовал горячие слезы на своей шее. Улыбался, когда видел боль в глазах напротив. Улыбался, когда прощально проводил по детскому лицу. Улыбался, когда последний раз целовал эти губы. Томас улыбался, когда умер.Детройт. 2038.
Огромный полуразрушенный порт был переполнен девиантами. Ньют помнил, как тут не было не единой души. Помнил, как встретил наивного и переполненного желаниями Маркуса. Он знал, что значит быть первым девиантом. Множество андроидов от мала до велика пытались найти здесь успокоение и некого "rA9", которым к великому удивлению, оказался сам блондин. Андроиды приходили, рассказывая, что чувствуют, что "rA9" звал их сюда. На вопрос, кто же такой "rA9", беглецы уверенно указывали пальцем на Моррисона. Сам того не осознавая, Ньют стал богом… Еще месяц назад Иерихон не мог предоставить своим поселенцам ничего. Сейчас же ситуация изменилась. Запчастей для испорченных андроидов было в меру. Можно было помочь каждому, чему Ньют конечно же был рад. Но где-то глубоко внутри, среди груды металла, что-то кололо от понимания того, что будь у Моррисона возможность владеть такими богатствами, Томас был бы жив. Стоял бы рядом. Но прошлого уже не вернуть, пускай с ним и осталась вся душа механического человека. — Нам придется объявить им войну, — устало выдохнул Маркус, падая на стул. — Наконец-то ты понял, что люди не дадут нам свободы просто так, — фыркнула Норт. Ньют и Норт. Приближенные Маркуса — главы девиантов. Такие разные, но оба сломленные. Два человечка, стоящие на разных плечах лидера. — Мы не должны объявлять им войну. Они пытаются выжить. Точно так же, как и мы. Чем же мы будем лучше, людей, что уничтожают все, что пугает их? — спокойно произнес блондин, облокачиваясь о железную балку. Глаза в глаза. Светло-карие, напоминающие Ньюту погибшего напарника и черные, которые когда-то давно были мягче и светлее. Два совершенно разных мира. Война и мир. Глаза Норта, мечущие молнии в стоящего с прямой спиной Моррисона, и глаза Ньюта, всегда холодные и глубокие, как лед. Блондин давно научился сдерживать свои эмоции. Они если не уничтожали, то вредили. Он не помнил, когда последний раз плакал. Хотя нет, он врал сам себе. Как бы Моррисон не хотел забыть тот день, он не мог. Чертова программа. — Да что с тобой, Ньют?! Они ничтожны! Ты хоть понимаешь, сколько боли они принесли каждому из нас? — взвыла Норт, оказавшись перед носом блондина. — Они забрали все, что нам дорого, — чуть спокойнее добавила андроид. — Если бы не они, Томас сейчас был бы жив, — совсем тихо добавила девушка. Каждый в Иерихоне знал, что Моррисон спокоен всегда. За исключением того, момента, как из чьих-либо уст вырывалось короткое имя «Томас». И сейчас Норт, пытаясь достучаться до парня, наступила на бомбу замедленного действия. Спокойное до ныне лицо Ньюта заметно напряглось. Внешне мало что изменилось, но внутри бушевал ураган. «Голубая кровь» бурлила в голове, приводя рецепторы в бешенство. Девушка видела в черных глазах ярость, но была уверена, что блондин ее не тронет. Никогда не трогал. Но не сегодня. — Его погубили не люди, а проклятая девиация, — яростно прошипел Моррисон, прижимая Норт к стене. — Если бы не я, он был бы жив! — выкрикнул блондин, ударяя кулаком рядом с вздрогнувшей девушкой. — Ньют… — попытался остановить парня лидер. — Заткнись, Маркус! Ты же сам знаешь, что вы проиграете войну. Думаешь, что ваших сил хватит? Только армия Детройта больше, чем все наши силы, — понизив голос проговорил блондин. — Люди умны. Настолько, что создали нас. Ты настолько уверен, что даже если мы возьмем город, то через некоторое время власть не пришлет дополнительные силы, которые, поверь мне, уничтожат всех до единого? Маркус всегда был слишком наивен в своих действиях, а наивность как показывает практика не доводит до счастливого финала. — Сейчас главный я. У тебя была возможность повлиять на все это, Ньют. Но ты отказался. Поэтому твое мнение никто не спрашивает, — твердо произнес Маркус, бегая глазами по помещению. Блондин безэмоционально усмехнулся, разворачиваясь на пятках. Маркус, конечно же, ведет себя как маленький обиженный ребенок, но он прав. Сейчас он лидер, поэтому пусть решает сам. Ньют не будет вмешиваться. Пускай от его решений и погибнут люди. Моррисон усмехнулся своим мыслям. Забавно, что андроиды выбрали себе бога, которому совершенно наплевать на них. А вот и схожесть с людьми. Все бога в их мифологии были беспощадны и уничтожали все, что дорого человечеству. Похоже, что это генетическое. Да, первое время блондин рвался защищать каждого нового поселенца в Иерихоне, но спустя год механическое сердце, что болело все это время, нашло способ избежать этой боли. Закрыться от нее. И закрывшись от боли, Ньют закрылся от сородичей, нуждавшихся в нем. Хотелось, чтобы новоприбывшие андроиды просто исчезли, не пытаясь разыскать своего мессию, что тянул их к себе. Моррисон даже глубоко в душе понимал, что великий "rA9" на самом деле лежит в самой дальней комнате порта, обратившись в холодный пепел, а не стоит с другими андроидами в одном ряду. Крыша здания всегда нравилась блондину. Девианты редко высовывались на поверхность, поэтому тут можно было спокойно посидеть, обдумывая убегающую жизнь. Сегодняшний день был не исключением. Ньют не хотел видеть редеющие ряды андроидов. Не хотел видеть их мучения, поэтому сбежал. Как последняя крыса. — Ньют, — послышалось за спиной. — Маркус, — протянул блондин, свешивая ноги с края здания. — Как ты попал сюда? В Детройт, — неожиданно спросил лидер, присаживаясь рядом. Парни редко разговаривали о чем-то помимо защиты Иерихона. По части из-за того, что Моррисон ненавидел вспоминать свою жизнь. Или боялся, кто его знает. — Томас хотел попасть сюда. Иронично, не правда ли? — болезненно усмехнулся Ньют. — Расскажи мне о нем. Блондин всей своей никчемной душой ненавидел рассказывать о Томасе. Ненавидел вспоминать о его светло-карих глазах, напоминающих виски, темных волосах и россыпи родинок на щеке. Но сейчас Моррисон чувствовал ярую необходимость освежить в памяти образ напарника. — Он был прекрасен, — начал Ньют, когда Маркус уже решил, что тот снова решит отмолчаться, глотая свою боль. — Эти угольно-черные волосы, россыпь родинок на правой щеке и глаза. Все это сводило меня с ума. Хотя, кому я лгу. Все еще сводит. Но сейчас оно зовет меня за ним в могилу. Маркус смотрел на друга с печалью. Он никогда не видел сильного и холодного блондина таким израненным и отчаявшимся. Впечатление холодного парня кануло в глубокую бездну. Сейчас перед ним сидел сломанный андроид. Но сломанный не снаружи, а внутри. Но Маркус не любил, поэтому не понимал. — Я помню, как он бегал за мной по всему дому, пытаясь одеть, — Моррисон отчаянно усмехнулся, захлебываясь в непролитых слезах. — Как ругал меня за то, что я съедал все любимое печенье Минхо. Он же человек, которому оно больше необходимо. Я помню его объятия. Такие теплые и родные. Я помню даже чертов голос, который каждую ночь не дает мне покоя. Черт, Маркус, да я сумасшедший, — рассмеялся Ньют, уже не сдерживая слезы. — Я — голос предательски дрогнул. — Я помню его любовь к математике и физике. Я все время силой оттаскивал его от практических работ. Тогда это казалось мне самой большой проблемой... Я слишком любил его, чтобы отпустить. Блондин больше не плакал. Теперь его глаза просто неотрывно смотрели на волнующуюся воду. Все его тело было будто бы скованно. На секунду даже возникло ощущение, что андроид отключился в этом состоянии и Маркус сейчас сидит с трупом почти что лучшего друга. — Убирайся Маркус, — прошептал Моррисон. К великому удивлению блондина брюнет быстро вскочил на ноги, удаляясь к двери, ведущей на второй этаж. — До встречи, Ньют. — Прощай, Маркус. Звук ударяющейся двери затмил пистолетный выстрел. Маркус ворвался на крышу, замечая на месте, где сидел Ньют, мертвое тело. Все было кончено. Моррисон умер. Умер так и не узнав, что Детройт был взят, а в честь истории о паре первых девиантах, помнящие андроиды все еще склоняют легенды. Не было ни единой души среди мира машин, что не слышала истории о пережитой боли и невероятной любви двух не совсем обычных андроидов...