***
Их не останавливали. Все были слишком заняты, а если среди стражников, бежавших к бойницам с очередной порцией стрел или болтов, и находились любопытные, заметив Фернана, они тут же забывали о странной процессии и торопливо возвращались к исполнению своих обязанностей. Пришедший в себя Надин был не в восторге от идеи довериться ракарскому рыцарю, но Аврора смогла кое-как убедить его, что им сейчас нужна любая помощь. Юноша насупился, заявил, что не собирается подставлять этому костолому спину, и даже теперь, когда Фернан шел впереди, не переставал бурчать, что все это просто хитрая ловушка. Авроре и самой приходило в голову нечто подобное, но она продолжала идти за рыцарем. Возможно, излишняя доверчивость вновь сыграет с ней дурную шутку, но другого выбора и способа пробраться в главную башню у них не было. К тому же Диаваль, как ни странно, встал на сторону рыцаря. Аврора не знала, что заставило ворона поверить этому человеку, но когда он пришел в себя и худо-бедно понял, что произошло, он только ободряюще кивнул, показывая, что поддерживает ее решение. Весь путь между башнями Аврора рассказывала своим спутникам о сделанном ею в тюремной башне открытии. Молодые люди слушали ее внимательно, и, казалось, правда о настоящей любви добавляла им веры и бодрости. Диаваль понимающе улыбался, и по его глазам видно было, что он и сам пришел к тем же выводам. Лица рыцаря Аврора не видела, но тот придерживал шаг, что невольно наводило на мысль, что и он не упускает ни единого слова. Саму же молодую королеву не покидал вопрос. — А вы? — спросила она, глядя в спину рыцарю. — Вы ведь тоже влюблены в кого-то, да? Иначе не пошли бы за нами. К нам пытались пробраться люди, подчиненные Дорикой, но их быстро вычисляли, еще по эту сторону терновой стены. Они будто физически не могли играть или говорить о ней что-то нехорошее. — Я и не собираюсь говорить о ней что-либо нехорошее, — бросил Фернан, на вопрос отвечать явно не собирающийся. — Но все-таки, в кого? — не унималась Аврора, не замечавшая предупреждающего взгляда Диаваля. — С ней что-то случилось, да? Фернан задумался. — Может быть. Если так, то уже очень давно. Аврора хотела задать еще вопрос, а может, и просто утешить, но рыцарь такой возможности не дал и пошел быстрее, отчего молодым людям, которым приходилось вести еще и раненого ворона, стало не до разговоров — не отстать бы. Фернана знали все, так что хоть стражи и косились на странную компанию, явно не понимая, зачем рыцарю тащить в башню заключенного, которого еще утром отколошматили на площади, но вопросов задавать не стали. Мало ли какой свадебный подарок подготовил король Карл для прекрасной супруги. Может, нашёл-таки способ разговорить стервеца. Внутри уже Фернан поглядывал на молодую королеву, разом забывшую о расспросах, с интересом. Той неприятно было идти через переменившиеся залы. Дорика не стала убирать вившиеся из сада цветы, видимо, не видя зла в чистом проявлении природы, но без поддержки волшебного народа земля не могла дать растениям достаточно силы, чтобы питать такие длинные стебли, и теперь они сохли и вяли, так что прекрасно украшенный к балу дворец напоминал скорее гербарий. Да и сам дворец, казалось, увял. В прошлый раз Авроре было не до того, чтобы осматриваться вокруг, но теперь она видела это. Жизнь, не покидавшая замок даже во времена правления Стефана, теперь ушла, а красный закатный свет в высоких окнах будто окрашивал замок-склеп в кровавые тона. — А где все? — Надин беспокойно оглядывался. После стражей у главного входа им не встретилось ни души. — Наверху, приглашены на свадьбу или прислуживают на ней, — отозвался Фернан. — Значит, в молельне никого нет? — уточнила молодая королева. Рыцарь хмуро взглянул на нее, и она поторопилась оправдаться: — Если крёстная здесь, она первым делом пойдет туда. Мы можем ее перехватить, — Аврора и сама понимала, что это предположение глупо. Слишком много времени прошло с момента их расставания с Малефисентой, и та уже наверняка посетила маленькую комнатку, в которой Дорика хранила шкатулку. Но если была хотя бы призрачная надежда избежать встречи с толпой вооруженных дворян, покорных королеве Ракара, отбрасывать ее нельзя. — Да, там никого. И ничего, — ответил Фернан, и добавил жёстко: — Там ждать смысла нет. Лучше перехватить ее у входа в тронный зал. Но если вы попытаетесь обмануть меня... Надин напрягся и потянулся к оружию, но Аврора успокаивающе положила ему руку на запястье. — Не попытаемся, — пообещала она, и бросила взгляд на буквально повисшего на молодом стражнике ворона. — Не теперь. Фернан кивнул и отвернулся, вновь возглавив шествие. Впрочем, через несколько пролётов ему пришлось пропустить вперёд недовольного Надина — тюремная похлёбка не давала потерять последние силы, но мало способствовала накоплению новых, так что молодой стражник совсем вымотался, и рыцарь перехватил Диаваля под руку, чтобы оба бывших узника не рухнули с лестницы. Аврору такой жест несколько удивил, но Фернан заявил, что если ворон — единственное, что убедит ведьму не делать глупости, то позволить ему дойти так далеко и свернуть шею из-за неудачного падения — в высшей степени глупо. Диаваль на это улыбнулся, но ничего не сказал. Ещё через несколько пролётов они увидели спускающуюся им навстречу фигуру. Ворон подался вперёд так неожиданно, что оставалось только радоваться, что удерживал его ракарский рыцарь — Надин под так давлением точно не удержался бы. Хранительница топких болот надвигалась на них, и лицо ее было до того равнодушным, что Диаваль не удержал сдавленный вздох. — Слишком уж быстро, — пробормотал Фернан, с ненавистью глядя на Малефисенту. Аврора разглядывала костюм и рога предполагаемой крестной в некотором недоумении, и, придя к некоему выводу, сказала: — Это не она. Должно быть, крёстной удалось создать фантом, чтобы отвлечь от себя внимание. — Она так может? — удивился рыцарь, который никак не понимал, почему наделённый такими возможностями человек не воспользовался ими раньше. — С некоторых пор, — уклончиво ответила Аврора. Ее слова несколько успокоили ворона, и холодное изваяние, так похожее на его госпожу, он провожал взглядом куда спокойнее. А вот сама Аврора, представив, что такой может стать не только копия, но и оригинал, ускорила шаг. В узком коридорчике, выходившем к тронному залу, отдавался отнюдь не радостный гомон, подобающей свадьбе. У Авроры сжалось сердце — они опоздали. Быть может, в этом зале обезумевший народ сейчас судит Малефисенту, как судил многих непокорных, а может, фея сумела-таки добраться до заветной шкатулки, только, если страхи Диаваля не беспочвенны, это сейчас не многим лучше, а то и хуже. Голоса из зала раздавались скорее перепуганные, так что последнее предположение казалось даже более вероятным. Рыцарь, вслушиваясь, помрачнел окончательно. Аврора буквально вбежала в тронный зал, краешком сознания отметив неприятные изменения в нем. В отличие от остального замка он казался живым, но совершенно чужим. А вот собравшиеся в нем люди... В зале происходило что-то невообразимое. Первый испуг прошел, и знатные особы, привыкшие приказывать, а не подчинятся приказам, забыли о застывшей уже у самого трона неуязвимой копии болотной феи и решили предъявить правительнице счет. Ракарские рыцари выстроились перед госпожой живым щитом, не собираясь подпускать к ней озлобившихся вельмож. Присоединились к ним и воины Тинрида. Сам король Карл кидал на несостоявшуюся жену взбешенные взгляды, но политик в нем заставил уязвленную гордость на время отступить — сейчас на кону стояла власть в трех королевствах, которую ему сулил предстоящий брак. А над всем этим на помосте рядом с троном возвышалась с кристаллом в руках Малефисента. В одном Дорика была права — чисто внешне без рогов фея казалась куда менее пугающей, хотя стоило встретиться с ее горящим взглядом, и рога показались бы очень милым аксессуаром. Малефисента явно наслаждалась происходящим. Она высмотрела в слаженном воинстве Карла одного особо ретивого воина и сощурилась. В тот же миг рыцарь, которому не посчастливилось стать объектом ее внимания, развернулся и с криком бросился на своих сородичей. Воином он был отменным, там что на несколько секунд в рядах защитников Дорики и Карла стоял переполох. А фея уже присматривала себе новую жертву. На нескольких рыцарей, пытавшихся пробиться к ней через невидимую преграду, она даже внимания не обращала. За спиной Авроры кто-то дернулся — Фернан, кажется, готов был бросить все и ринуться на защиту своей королевы. Да и сама Аврора отчаянно хотела прекратить это безумие, пусть и по другой причине. — Крёстная! — завопила она со всей силы, в надежде перекрыть царящий вокруг гомон, но с тем же успехом могла пытаться перекричать гром или обогнать молнию. В общей суматохе их маленькая процессия оставалась незаметной. Аврора бросилась было вперед, надеясь пробраться через взбудораженную толпу к трону, но Надин ухватил ее за руку, почти тут же смущенно отступив и отдернув свою. — Лучше я, ваше величество. Здесь все слишком разъярены, вы можете пострадать. — Тебя крестная не послушает, только меня или Диаваля. Юноша оглянулся на искалеченного ворона. — Ему и подавно не пройти через этакий строй, — взгляд Надина вспыхнул, — Подождите меня здесь, есть идея! Он кинулся вон из зала, оставив Аврору обреченно наблюдать, как женщина, заменившая ей мать, сходит с ума, жестоко изничтожая одного воина за другим. Рыцари Карла готовы были кинуться врассыпную, но гнев короля пугал их куда сильнее обезумевшей кровожадной феи. Малефисента не торопилась добивать своего смертельного врага, скорее играла с ней, как кошка с мышкой, изничтожая ее защитников одного за другим. Что до самой королевы Ракара, то она озлобленной не выглядела, скорее озадаченной. Все происходившее явно не укладывалось в ее картину мира, но, лишенная эмоций, она не испытывала от этого напряжения, только раз за разом отдавала приказы ломившимся к ней бывшим подданным и недоуменно хмурилась, когда те, вместо раболепного трепета обдавали ее отборной бранью. Аврора даже не знала, что коронованные особы умеют так смачно ругаться. Придворные дамы, учившие ее этикету, упали бы в обморок. — Что бы ни выдумал этот щенок, надеюсь, явится он быстро, — процедил Фернан. Вот уж кто без проблем мог бы пройти, как выразился Надин, через строй, попутно его еще и проредив, но Малефисента точно не поверит прихвостню Дорики, так что у него было куда больше шансов стать следующим в череде павших защитников Ракарской королевы, чем заставить фею выслушать себя. Ракарский наряд девушки, сейчас помогавшей рыцарю поддерживать Диаваля под другую руку, тоже не расположил бы к ней фею. Да и шансов у нее было не больше, чем у Авроры. Затесавшийся в задних рядах барон из провинции, название которой Аврора успела позабыть, ненароком скользнул по ним взглядом, и остановился на Фернане. Глаза барона неприятно сузились. Оглядываться времени не было, но Аврора не сомневалась, что рыцарь обращенный к нему взгляд заметил и уже тянется к клинку. Только этого сейчас не хватало! — Он — наш союзник! — Аврора встала между предполагаемыми противниками. — Кого ты имеешь в виду под «нами», девка? — оскалился барон. Дьявол! Малефисенте удалось снять заклятие покорности, наложенное Дорикой, но о собственной магии фея не подумала. Законную королеву по-прежнему никто не узнавал, а, поскольку сопровождали ее два уроженца Ракара и еле державшийся на ногах тип, которого их с Малефисентой стараниями при дворе не видели, это было очень некстати. Трюк с постепенным вспоминанием, как это делал Надин, конечно, сработал бы, но вряд ли разозленный барон будет тратить время на вопросы «а почему это он не помнит свою госпожу?» Сам молодой стражник возвращаться тоже не спешил. — Она говорит правду, — подал голос Диаваль. Барон раздраженно взглянул на него и прищурился. — Это не тебя в честь свадьбы колотили сегодня утром на площади у ворот? С учётом внешнего вида ворона, вопрос был излишним, так что Диаваль только горько усмехнулся. К немалому удивлению Авроры, пыл барона это открытие немного остудило. Впрочем, на рыцаря в ракарских доспехах он старался не глядеть. — Вы можете помочь нам добраться до трона? — попытала счастье Аврора. — Нужно остановить это безумие! Лицо барона потемнело, и она поняла, что поспешила — собеседник еще не пришел о них к окончательному мнению, и попытка остановить Малефисенту в его глазах приравнивалась к попытке вернуть власть Дорике. — Послушайте, этот кристалл, что держит крё... Фея, он обладает черной магией и подчиняет владельца. Его нужно уничтожить! Снова промашка — барон уже оглядывал фею так, будто примеривался к броску, и достал из ножен кинжал. С такого расстояния попасть в кристалл было бы почти невозможно, а вот в фею — вполне! А Аврора почти успела поверить, что у них мог появиться союзник... — Не смейте! Барон не обратил на возмущенный вопль никакого внимания, и Аврора бросилась на приготовившуюся к броску руку. Он попытался было стряхнуть неугомонную девчонку, но тут на выручку ей неожиданно пришел Надин. Юноша только вошел в зал, сжимая в руке горн из тех, что порой используют глашатаи, чтобы собрать народ, и сориентироваться до конца не успел. Он видел только, что его королеве угрожает опасность, и, забыв от неожиданности о забранном у стражника темницы мече, огрел барона музыкальным инструментом по голове. Барон замер на мгновение, и рухнула на натертый пол. Кинжал, которым он так и не успел воспользоваться, опередил его на какую-то долю секунды. — Спасибо, — произнесла Аврора, вынужденная второпях отскочить, чтобы не повалиться вместе с поверженным противником. — Не за что... — отозвался Надин, задумчиво разглядывая медную трубу. Приглядевшись, и Аврора поняла, что именно его смутило — тонкий метал не выдержал столкновения и чуть заметно погнулся. Быть может, ничего серьезного, но никто из них музыкантом не был, так что гарантировать что-либо не мог. Неплохой, в принципе, план по привлечению внимания стремительно рушился. В другой ситуации это выглядело бы даже смешно. Искать другую возможность или отправлять Надина за новым горном было тратой времени, которую они себе позволить не могли, так что, воспользовавшись неуверенными попытками юноши выдавить из трубы какие-то звуки, Аврора кинулась в гущу толпы. Раздраженные крики она старалась не слушать, да и длились они недолго — у ее спутников появилась проблема посерьезнее. Кто-то заметил бездыханное тело барона, а затем и ракарского рыцаря. Добраться до ненавистной Дорики и ее мужа взбешенные люди не могли, зато до ее правой руки — хоть сейчас! — так что хватило одного клича, чтобы пара десятков господ разной степени знатности обнажила клинки против нового противника. Тут уж даже Надину пришлось вспомнить о собственном оружии. Толпа давила, пытаясь прорваться через строй рыцарей, как вода через плотину, и Авроре показалось, что она попала в мельничные жернова, которые не успокоятся, пока не перемелют ее в муку. Устоять на ногах казалось почти невозможно, но она упрямо пробиралась вперед, не спуская взгляда с Малефисенты. План Надина возымел-таки свое действие, хоть и не так, как рассчитывал юноша — потасовка, вызванная трубой и ее жертвой, привлекала внимание Малефисенты, и она подняла голову, желая взглянуть на ее источник. Тронный зал был огромен и заполнен народом, так что не всякий человек разглядел бы что-то в его конце, но Малефисента человеком не была. Аврора видела, как вытянулось в изумлении ее лицо, а рука, сжимавшая злосчастный кристалл, предательски дрогнула.***
У Авроры и Диаваля был собственный тайный язык, позволявший юной королеве понимать старого друга даже в виде ворона. Малефисента не знала этого языка, только ненароком замечала его существование, и никогда не показывала, что раскрыла эту маленькую тайну. Но правда была в том, что подобный язык был не только у Авроры. За семнадцать лет бок о бок фея и ворон выработали свой, и там не был ни слов, ни жестов — они так хорошо знали друг друга, что достаточно было одного взгляда, чтобы понять чего хочет и о чем думает собеседник. Именно этот язык взглядов не оставлял ни малейшего сомнения — перед ней не иллюзия или подделка, наподобие тех, что она сама сотворила на волшебной поляне. На другой стороне зала действительно стоял ее слуга. Сейчас взгляд Диаваля — израненного, но живого, — умолял ее бросить, уничтожить кристалл, и никогда больше не приближаться к источнику силы Дорики. Он умолял ее так отчаянно, что Малефисента на мгновение потеряла контроль. Раздавшийся где-то поодаль крик Авроры вернул ее в реальность, и фея взмыла вверх, уворачиваясь от прорвавшегося к ней рыцаря из стражи Карла. Кристалл выпал из руки, но это было уже неважно — она летела над толпой туда, где на плечо незнакомой девушки в ракарском платье опирался Диаваль. Забавно устроены люди — пока крылья феи оставались сложены, никто, казалось, и не думал считаться с ее силой. Вернее, с той ее частью, что заключалась не в магии. Однако стоило их расправить, и народ вдруг вспомнил, что перед ними могучее лесное существо, способное при желании уничтожить любого из них. Крики смолкли, люди притихли и будто даже съежились. Пускать оружие в ход они уже не торопились. Даже седой рыцарь, тенью следовавший за Дорикой в ее первый приезд, и тот убрал оружие и выжидающе посматривал на фею, хотя несколько секунд назад сражался с ее союзниками. Его близость нервировала, как и то, что он, казалось, в любой момент готов был вновь взяться за меч и бросится на нее, если почувствует неладное. Малефисента не понимала, почему он здесь, а не среди сгрудившихся вокруг Дорики рыцарей, так что они лишь обменялись настороженными взглядами, и рыцарь отошел, уступая ей дорогу. Диаваль при ее приближении склонил голову, как и подобает преданному слуге, а Малефисента продолжала с замиранием сердца разглядывать его. Причудливой формы шрамы воскресили в памяти картину с разлетающимися по полу маленькой комнатки осколками, а уместившиеся между ними синяки и кровоподтеки вызывали приступ бессильной ярости. Ворон попытался запахнуть на груди порванную рубаху, чтобы не смущать госпожу, но перебинтованной, неестественно обрубленной рукой сделать это оказалось не так просто. Осколок крыла, спрятанный в потайном кармане платья, казалось, обжигал фею даже через несколько слоев ткани. Малефисента не могла понять, на кого злится больше — на Дорику, за то, что издевалась над ее слугой, или на саму себя за то, что так легко поверила в его гибель и даже не попыталась разузнать и помочь. Пожалуй, все же второе — она слишком завязла в горе и жажде мести, так что даже не допускала иных возможностей. Что Дорика сумеет вновь соединить разбитое, например. Сложно сказать, сколько длилась бы эта немая сцена, не нарушь ее седой рыцарь. — Вам нужно уйти. Малефисента подумала вдруг, что без этого вечного прихвостня ракарской королевы злоключения ее слуги уж точно не обошлись, и планировала уже, как застать рыцаря врасплох, но заметила, что все взгляды опять устремлены к трону. Вот теперь решение выпустить кристалл, как бы ни умолял об этом Диаваль, показалось фее весьма опрометчивым. Впрочем, нападать Дорика не спешила, лишь задумчиво крутила камень в руке. — Лишая нас сил, бог испытывает нас, — изрекла она с невероятным для ситуации спокойствием. — Дает нам шанс доказать, что мы заслуживаем их и пойдем до конца в любом случае. Я принимаю этот крест. Дорика опустила руку с кристаллом и подняла другую. Малефисента знала, что рядом с кристаллом колдовать не способна, но, почувствовав чужую магию — именно магию, а не ту странную силу, что излучало оружие Дорики, — машинально попыталась защититься. Королева Ракара не считала растения злом, и уж никак не могла она ожидать, что гербарий, протянувшийся по балкам и колоннам замка, оживет и встанет щитом перед феей и теми, кто был рядом и рисковал попасть под удар. Малефисента ошарашенно наблюдала, как ледяные стрелы кромсают ожившую листву, но удивляла ее вовсе не магия, против которой так гневно выступала Дорика, сама притом ей владея, а тот факт, что собственное заклинание феи сработало. Как маг противница была в разы слабее, но большая часть силы Малефисенты по-прежнему рассеивалась, отчего теперь они были почти на равных, и все же фея могла колдовать, здесь и сейчас, рядом с кристаллом! Такой подлости от высших сил Дорика не ожидала, происходящее все больше и больше ставило ее в тупик. Но даже сейчас Малефисента не видела на ее холодном лице ни малейшего признака ярости — оно, казалось, на подобные эмоции просто не способно. Дорика провела холодным взглядом по людям и нелюдям, собравшимся в противоположном конце зала, и остановилась только на Фернане. — Я недооценила этот урок. Нельзя надеяться на верность тех, в чьих сердцах была хоть малая частичка зла. Исключения из правил — непозволительная роскошь, — Дорика даже забыла, что при этих словах лицу подобает преисполниться печали, как бывало всякий раз, когда она выносила осужденному приговор народного суда. Губы седого рыцаря искривились в горькой усмешке. Он стоял в стороне от Малефисенты и ее щита, и рука королевы уже тянулась в его сторону, когда девушка в невзрачном крестьянском платье сделала то, на что не решались застывшие в испуге вельможи, — бросилась на Дорику, пытаясь выбить у нее из руки кристалл. Отчаянный жест Авроры получился столь неожиданным, что в первое мгновение рыцари даже не отреагировали. Но только в первое мгновение. Уже в следующую секунду один из них достал меч — Нет! — не то закричала, не то зарычала Малефисента, собирая все магию, на которую была сейчас способна, и попыталась отшвырнуть стражу Дорики от своей воспитанницы. Где-то за спиной из последних сил дернулся Диаваль, и почти тут же обмяк. Может оно и к лучшему. Ракарские рыцари разлетелись в стороны, как брызги от упавшего в воду камня, но молодая королева успела-таки выбить у их повелительницы кристалл, но, к ее немалому удивлению, Дорику это не остановило — легкий жест рукой в направлении нахальной девицы, и та повисла в воздухе, беспомощно махая руками. Малефисенте хотелось вопить и рвать на себе волосы. — И кто же ты, несчастное дитя? — спросила Дорика, изучая нападавшую. Кто-то в толпе (должно быть, из тех, кого Малефисента не встречала, отчего заклятие неузнавания наложить на них не могла) шумно выдохнул, но промолчал. Молчала и сама пленница. — Это Аврора — бывшая правительница этих земель, моя королева. Все взгляды устремились на седого рыцаря, шедшего к трону. Часть толпы презрительно фыркала на столь абсурдное заявление, остальные, подобно Надину, усиленно вспоминали. Но и те и другие смотрели на Фернана с ненавистью. Горящий праведным гневом Надин даже попытался броситься на предателя, но по пути запутался в щите из полусухих стеблей, призванном его защищать. Рыцарь только усмехнулся. Какие бы взгляды ни метали на него, все ждали, что первым нападет кто-то другой, но никто так и не решился. Фернан беспрепятственно дошел до трона и встал на одно колено у подножья лестницы. — Я привел их к тебе, моя королева, только не знал, что фея смогла пройти так далеко. Я готов заплатить за свою ошибку. — Как же? — тот факт, что предатель вновь оказался ей верен, Дорику ничуть не удивил и не встревожил. Она бесстрастно его приняла. — Оружие тьмы не может слишком долго служить свету, оно требует жертв, а моя темная душа стоит недорого, если кристалл вновь будет служить вам. Дорика раздумывала не больше нескольких секунды, и протянула Фернану кристалл. Малефисента тоже тугодумием не страдала. Из слов рыцаря выходило, что оружие Дорики отказалось ей служить, оттого-то она и медлила с нападением. И это вот-вот изменится. Фея уже готовилась к новому удару, но взгляд королевы Ракара был устремлен точно на них. Повторить трюк со стражами, пытавшимися убить Аврору, у Малефисенты не выйдет — Дорика готова и успеет отразить магическую атаку. Но если Малефисента ничего не сделает, двое самых дорогих ей существ погибнут, на сей раз окончательно и бесповоротно! — Все, что я делал, я всегда делал ради вас, — сказал Фернан, глядя на госпожу, и что-то в его тоне заставило Малефисенту помедлить. — Я знаю, — бесцветным голосом отозвалась Дорика. Рыцарь принял из ее руки кристалл. Для большинства это было просто вспышкой, после которой ни осталось ни Дорики, ни ее рыцарей, ни самого Фернана. Только ошарашенная Аврора сидела на полу рядом с троном. Несколько секунд в тронном зале стояла оглушительная тишина, после чего вокруг взорвался шквал голосов, многие бросились к Авроре — Малефисента знала, что не снимала с нее заклятье, но то спало само или по воле последнего обладателя кристалла. Фея не ощущала больше того обостренного чувства опасности, что излучал кристалл и Дорика — их больше не было в замке, а, быть может, и в его окрестностях. А еще она, в отличие от прочих, воспринимала мир куда тоньше и видела куда больше людей, и то, что для них равнялось мигу, для феи растянулось на секунды. Она успела заметить, как на лице Дорики впервые появляется ярость — чего бы ни пожелал Фернан у кристалла, ее это явно не устроило. Да, рано парнишка-стражник обвинил рыцаря в предательстве. Теперь Малефисента могла колдовать свободно, могла дать своему травяному воинству приказ отступить и вернуться на заколдованную поляну, могла уничтожить терновую стену. Но все это может подождать, сейчас у нее было дело куда важнее.