Пресбиопия

Джим был на полпути к своему креслу, когда чья-то рука стиснула его предплечье. — Ты. Медотсек. Сейчас же. — Что?.. Джим этого нападения совершенно не предвидел, так как потирал глаза, что, если говорить начистоту, в последнее время он делал довольно часто. Ничего удивительного: работа капитана не оставляла времени на передышку. Иногда ему казалось, что в его каюте ПАДДов больше, чем мебели. — Ты, мальчик-головная-боль, отправляешься в медотсек. Прямо сейчас, это займёт всего полчаса, — сказал Боунз и, сверля Джима взглядом, принялся затаскивать его в турболифт. Джим бросил взгляд на мостик, пытаясь вычислить, кто из офицеров его сдал. Неудивительно, что все избегали его взгляда. — Трусы, — сказал он. Громко. Спок вздрогнул. Ха. Так и знал, что это остроухий ублюдок. -- — Ты просто… да замри ты, чёрт возьми, я доктор, а не хренов офтальмолог. — И почему, кстати, у нас нет хренова офтальмолога? — сказал Джим, пока Боунз бесцеремонно фиксировал его голову в почти средневековом диагностирующем аппарате. Двадцать третий век, а они всё ещё пользуются чем-то, что подозрительно напоминает стимпанковские видео двадцать первого века. Смотровая была холодной и тёмной, а аппарат пах старым металлом. Джиму всё это совсем не нравилось. К тому же он не мог отчётливо видеть всю нижнюю часть таблицы на противоположной стене. — Единственный, назначенный на корабль, погиб во время атаки Неро, и мы так и не получили замену. Для начала в штат просто некого было зачислять, — сказал Боунз и смерил Джима недовольным взглядом, когда тот снова отодвинулся. — Посиди спокойно, пока я открываю это чёртово руководство. — Руководство?! Джим вылетел из кресла и был уже на полпути к выходу из медотсека, когда Боунз настиг его. — Джим. — Нет. — Ты щурился в свои ПАДДы три целых точка четыре десятых недели, так передал мне гоблин. И Дженис говорит, что твой почерк стал ещё более художественным, чем раньше. А Ухура сказала, что ты таскаешь анальгетики в свой кабинет. Все они были гребаными трусами. Но Джим всё равно возлагал всю тяжесть вины на Спока, потому что именно он натравил на него Боунза. Если бы завтра кораблю было суждено взлететь на воздух, он бы спас только Чехова, Сулу и Скотти — вот так-то. — Да ты даже не знаешь, как работает аппарат диагностики! — Возможно, что Джим всплеснул руками. Совсем чуть-чуть. По крайней мере, у него на то были веские причины. — Если бы ты просто не дёргался достаточно долго, чтобы я успел прочесть мануал!.. — Боунз ткнул гипошприцем в сторону Джима. Тот не стал корчить из себя героя и сделал шаг назад. Пара медсестёр и санитаров тоже убрались от греха подальше. Пока они спорили, движение в основном отсеке приостановилось — вопреки обыкновению, в этот раз лица людей говорили, что Джим не так уж неправ в своём отказе от лечения. Джим уставился на Боунза, который уставился на него в ответ; и хотя Боунз был взбешен, было ясно, что он также беспокоился, и… голова Джима вроде как на самом деле болела, а текст при чтении и правда был чуть размытым. Он постарался найти компромисс. — Ты же у нас медицинский гений. Выясни, есть ли в базах какое-нибудь руководство по эксплуатации офтальмологического оборудования — или еще что, мне плевать, — но разберись, как работает эта тупая машина, или тебе придется подождать прибытия на ближайшую Звездную базу, где я смогу записаться на приём к кому-нибудь другому. Всё равно следующие три недели мы только и будем, что размечать и дополнять звездные карты, так что не то чтобы нам особенно есть чем заняться, — закончил Джим неласково, но это были они: огрызания, подколы и занозы друг у друга в задницах до самой смерти. Ну или до угрозы Джима сменить лечащего врача. Он уловил, как Чэпел шепнула: «О боги, он это сказал,» — стоящему рядом с ней Джеоффри М’Бенге. Если бы это не задело чувства Боунза, Джим бы даже хохотнул. Крис и Джеофф иногда были такими сплетниками. Он отвернулся как раз вовремя, потому что пузырек с аспирином прилетел прямо ему в затылок и откатился в коридор. — Не вздумай принимать их на голодный желудок, мелкий засранец, Дженис сказала, что ты пропустил обед! — прокричал Боунз, пока автоматические двери с шипением закрывались. Джим проигнорировал пульсацию в голове, подобрал пузырек и вздохнул. Будь это кто угодно, кроме Боунза, он бы посчитал подобную перепалку за прелюдию. Но увы, это был Боунз — единственный мужчина во Вселенной с иммунитетом к его чарам. Ну что ж, кто-то же должен мириться с его дерьмом. В конце концов, не может же он рассчитывать на любовь и секс в придачу ко всему, что у него уже есть. -- Следующие две недели Боунз старательно держался от Джима в стороне, а при встречах в коридоре хмурился на него из-за ПАДДа. Периодически он прокрадывался на мостик, чтобы безмолвно и беспардонно увеличить размер текста в ПАДДе Джима, если заставал его за чтением, совершенно игнорируя слова о том, что он уже сделал это сам. Весь мостик едва не прятался по углам, только бы не попасть кому-нибудь из них под руку — в особенности Спок, который, по всей видимости, сообразил, что вмешательство в (недо)-отношения капитана и его начальника медицинской службы — занятие не для слабонервных. В один из дней вулканец наконец сломался: после того как Боунз проник в смежный с мостиком офис Джима, с тарелкой его любимого супа из томатов и рачков и со свежей порцией жалоб о том, что одна из его медсестёр заболела — и всё из-за личного и рабочего стресса. Его тирада была настолько обстоятельной и длинной, что под конец даже обычно невозмутимый Сулу выглядел несколько смущенным. — Ну так. Заставь её взять пару выходных и скажи записаться на массаж. Если нужен официальный приказ, я напишу, — сказал Джим и увеличил разрешение экрана, на котором горела схема модификации двигателя, которую Скотти прислал ему на проверку. — Так просто, да, капитан очевидность? — Боунз нахмурился, уголки его губ опустились. Джим пожал плечами и подавил желание потереть из солидарности собственный лоб. — Ой, да пошёл ты нахрен, Джим, — сказал Боунз и вихрем промчался к лифту. Спок появился на пороге ровно тринадцать секунд спустя. — Капитан, полагаю, что я задолжал вам извинения. Джим только махнул рукой. Затем придвинул к себе тарелку с супом и принялся его уничтожать. — Не-а. Ты, наверное, был прав. Но… он ненавидит комиссии и ненавидит зубрёжку, которая неизбежно прилагается к этому дерьму. И хотя, скорее всего, он сможет сдать всё это прямо сейчас — одной рукой, пока другая привязана у него за спиной, — он всё равно доведёт себя до состояния, когда глаза нальются кровью, а лицо зарастет недельной щетиной. И пойдёт сдавать, только когда сам решит, что готов. Спок казался неубежденным: — Доктор выглядел довольно расстроенным. Джим вздохнул, затем поднял взгляд на своего старпома. — У всех есть свои пунктики. Ухуре позарез нужно знать каждый язык и решать любой кроссворд меньше чем за час. Сулу нравится быстро летать, приземляться на клочки земли с цент величиной и подрывать всё в клочья. Чехов обожает делать вычисления за наносекунду и заявлять, что всё придумано в России. Скотти на постоянной основе нагибает законы физики. Ты выжимаешь из всего максимальные показатели и демонстрируешь рекордную производительность. Боунзу нравится исправлять всё здесь и сейчас, и он ненавидит, когда приходиться с этим тянуть. И как бы я ему ни доверял, я не позволю ему играться с моими глазными яблоками до тех пор, пока он не будет на сто процентов уверен в том, что делает. Спок кивнул: — Ваше объяснение звучит обоснованно и логично. Джим щёлкнул коммом. — Кирк — Скотту. — Да, кэптан. — Скотти, у вас случайно не завалялось каких-нибудь ожогов или царапин от тех штуковин, с которыми вы там, внизу, возитесь? А, да, к слову, мне кажется, что ты чересчур консервативен с варп-двигателем «А». Можно было бы подкрутить его еще на три-четыре процента. На том конце воцарилась пауза. — Ого. Вас понял, — Скотти звучал довольным. Очень довольным. — Док ещё не сдал тест, как я погляжу? Кирк закатил глаза. Слух об их с Боунзом споре разлетелся по всему кораблю, и он едва ли мог как-нибудь перевести стрелки, учитывая то, как мало событий у них тут происходит. Даже Спок всё ещё выражал своим видом сочувствие, от чего Джиму было слегка неуютно. Боунз же не был настолько уж угрюмым, правда ведь? — Нет. Комиссия назначена только на послезавтра. — Эй! Кинсер! Принеси мне тот молоток! Не тот! Он справа от тебя! С другого права от тебя! Спок приподнял бровь, глядя, как Джим зажимает рот рукой, чтобы сдержать смех. Раздался приглушенный «звеньк», Скотти крякнул и затем сообщил: — Ай-ё, ой-ё, вы только гляньте, я уронил молоток на эту чёртову ногу, мне, пожалуй, стоит потащиться в медотсек на проверку, не так ли? Так и есть, — и, не дожидаясь ответа, оборвал связь. — Видишь? Всё складывается как надо. Теперь Боунзу есть что исправить. — Джим съел ещё ложку супа и вновь открыл резолюцию о внесении изменений в схему. — Очаровательно. Джим оторвал взгляд от тарелки супа. — Что? — Похоже, у вас тоже есть свой пунктик, как вы это называете. Джим почувствовал, как его брови приподнимаются, — и близко не так информативно, как у Спока или Боунза, конечно, но он тоже кое-что умел. — Вы пытаетесь добиться того, чтобы каждый член вашего экипажа был счастлив. Джим пожал плечами. — Конечно. Каждый капитан хочет, чтобы его офицеры были счастливы. Спока, похоже, так и подмывало что-то возразить, но ему помешал вызов, поступивший от Чехова. Джим помахал ладонью, затем вернулся к своим схемам, потирая лоб. Возможно, даже пять или шесть процентов, если написать подпрограмму для инерционных гасителей… -- Джим посыпал свою овсянку коричневым сахаром и уже собрался добавить сливок, когда Боунз опустился на стул напротив. — Иисусе, Джим, почему бы тебе просто не впасть в инсулиновый шок. Ты этим здорово сэкономишь мне время, — пробурчал он, вырывая у Джима сахарницу. Джим выгнул бровь. Пока Боунз готовился к комиссии, ему гораздо чаще приходилось делить завтраки со Споком — так что он почти освоил этот фокус с бровью. — Осторожнее, Боунз. Или ты получишь наконец результаты своего теста, или моя каша будет погребена под сахаром так, что тебе придётся тыкать пальцем в мою тарелку, чтобы обнаружить там овсянку, — сказал Джим и приподнял уголок губ, веселясь над собственной (ужасной) шуткой. Боунз приложил все усилия, чтобы сохранить серьезное лицо, но он слишком вымотал себя работой. — Мелкий засранец, — нахохлился он, явно борясь со смешком. Он высыпал сахар на свою дикую комбинацию поджаренного грейпфрута с беконом (Джим считал её просто отвратительной). И этот человек высмеивал бананово-нутелловые сэндвичи, которые Джим ел во время болезни… — Как там нога Скотти? — спросил он, вывалив сливки на тарелку. — В норме, — ответил Боунз, прерываясь на кромсание бекона. — Мне недоступно, как этот парень умудряется травмироваться. Он никогда не обжигается и не режется, как другие инженеры его отдела, но он врезается во всякое барахло, роняет что-то и падает так, как я в жизни себе не представил бы. Я проверял его на дисбаланс вестибулярного аппарата и всевозможную неврологическую ерунду, но он каждый раз всё сдаёт. Джим пожал плечами. — Загадки природы, Боунз. Типа того, каким образом Чехов умудряется всегда быть таким жизнерадостным. Боунз закатил глаза. — Кому ты это рассказываешь. Однажды я не выдержу и выясню наконец, что доводит его до ручки. Это, конечно, будет довольно грубо, но никто и не говорил, что я святой. Джим прыснул. — Просто постарайся не переборщить с этим, а то Сулу выпотрошит тебя своей катаной. И я даже не уверен, что смогу чем-то помочь тебе, когда дело касается того, что беспокоит его Чехова. Боунз выгнул бровь. — Его Чехова? Джим чуть не подавился кашей и с усилием сглотнул. — Эм. Ага. Они встречаются. Хочешь сказать, что ты не в курсе? Боунз выглядел так, будто его огрели доской по голове. — Чего? С каких это пор? Джим только головой покачал. Это… что ж… это было так смешно, что аж до слёз (но нет, он не собирался плакать). Он всегда знал, что Боунз не догоняет, но это была просто вишенка на торте. — Эм. Всё началось, когда они закрылись в ближайшей к транспортаторной кладовке, после того как Чехов спас нас с Вулкана. Как я понял, они и до этого были близки, но вся эта тема с «ты только что спас меня от неминуемой смерти» выпустила наружу нереализованное сексуальное напряжение. — Но парнишке семнадцать! — произнёс Боунз, густо багровея. — А Сулу двадцать один! Ради всего святого, он же на четыре года его старше. Джим проявил чудеса выдержки, и даже не швырнул в стену свою тарелку с кашей, стакан из-под сливок или сахарницу, и даже не свернулся под столом, напевая себе песенку про мягкого котика до тех пор, пока ему не станет лучше. Ему двадцать шесть и ему нужно управлять звездолётом. Мягкий котик* подождёт. — Он достаточно взрослый, чтобы служить во Флоте, владеть фазером и участвовать в вылазках на неизвестные планеты, так что он может сколько угодно предоставлять свою задницу моему пилоту, это только их дело, не моё, — враждебно ответил Джим, складывая тарелки и приборы обратно на поднос. — И да, так уж вышло, что я знаю о том, что происходит в моём кресле во время гамма-смены, чуть больше, чем мне бы вообще хотелось. Хвала небесам, оно самоочищающееся. Забросив свои цитрусы и бекон сохнуть и остывать, Боунз уставился на него с открытым ртом. — Они трахались в твоём кресле? Джим закатил глаза. — Все хотят трахнуться в моём кресле, Боунз. Это же фетиш, атрибут власти. — Куда это ты собрался? — спросил Боунз, когда Джим поднялся. — Ты ещё не доел. Джим вспомнил выражение отвращения на лице доктора, как он побагровел и воскликнул: «четыре года!» — и покачал головой. — Что-то у меня не пошло. Я собираюсь начать смену пораньше. Может, позже перехвачу банан или ещё что-нибудь. Боунз посмотрел на него с сочувствием. — Это всё твои сахар и сливки. Я повторю тебе, Джим: мне плевать, что ты не полнеешь, все эти жиры и углеводы тебя доконают. Ради Боунза Джим натянул улыбку. — Ага, Боунз. Наверное, ты прав. Боунз, успокоившись, улыбнулся ему в ответ. — Ланч? Джим снова улыбнулся: — Конечно. Он надеялся, что к ланчу его желудок перестанет сжиматься. -- Джим получил от командования Звездного флота закодированное сообщение. В нём говорилось, что Боунз теперь ещё и офтальмолог… Хотя ему не разрешалось проводить хирургические операции без надзора первые пару десятков раз. Но это всё брехня, потому что Боунз был отличным хирургом, и уж если он мог повторно присоединить яичники или андорианские антенны — и то и другое он уже делал, — значит, мог то же самое проделать и с глазными яблоками. Джим получил новости в начале бета-смены и отвлекся от написания сообщения для Дженис с перечнем личных дел старших офицеров, мысленно просчитывая, сколько времени Боунзу понадобится, чтобы добраться до мостика. — Четыре, три, два, — пробормотал он себе под нос, поднимая взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть входящего Боунза. Каждой своей клеточкой он изучал стальную решимость. — Ну что ж, если ты теперь у нас сертифицированный мозгоправ, терапевт-диагност, офтальмолог и хирург, значит ли это, что я должен называть тебя доктором четыре раза, или я всё ещё могу называть тебя Боунзом? Или мне пора называть тебя Кватро или типа того? Боунз явно успел немного отоспаться, поскольку снова выглядел хмурым и отдохнувшим жеребцом, а не хмурым и уставшим жеребцом. — Ты оттягиваешь неизбежное, — тут же заявил он. — Теперь-то ты хотя бы знаешь, как запустить ту машину, не сверяясь с руководством? — спросил Джим, отворачиваясь к экрану только для того, чтобы сохранить и закрыть засекреченные документы. — Естественно. — Боунз практически прорычал это. Джим тут же вскочил с кресла. — Крутенько. Ну что ж, давай положим этому конец. — Он пересек мостик и был уже у самого лифта, когда Боунз нагнал его. — Давай же, Боунз. Мы наконец займёмся этим или нет? — Придурок, — выдохнул Боунз, скрестив руки на груди. Он не смотрел на Джима и не проронил ни слова, пока они добирались до медотсека. Джим и не думал возражать: Боунз был одет в штаны-карго, а не в чёрные форменные брюки, и из-за этих карманов на нужных местах его задница выглядела просто огненно. Он использовал молчание, чтобы собраться и взять себя в руки. Последние пару недель у него не было возможности пялиться на своего лучшего друга, собачиться с ним и просто проводить вместе свободное время. Вместо того чтобы пялиться на задницу Боунза в этих брюках — серьезно, следовало бы сделать ему выговор за проволочки со стиркой: карго были предназначены для разведывательных миссий на планетах, а не носки на корабле, — вместо этого он возглавил их процессию в медотсек, по пути кивая и улыбаясь членам экипажа. Наконец они добрались до маленькой комнатки, из которой он так поспешно ретировался в прошлый раз. Джим всё ещё не видел нижние строки в чёртовой диагностической таблице. Даже хуже, они казались ему ещё более размытыми. Но зато Боунз теперь явно знал, как запускать свою пыточную машину. Вот в чём основная проблема с диагностикой зрения, внезапно припомнил Джим, так это в том, что доктор был охренительно близко, меняя все эти линзочки и постоянно корректируя параметры — что, соответственно, позволяло чувствовать запах его крема после бритья и тепло, которое излучало его тело. Нахрен вулканцев, Боунз источал жар, как настоящая печка, Джим не раз отмечал это во время их попоек или просто посиделок. Боунз любил повторять, что у Джима нет самоконтроля, но он, блин, даже понятия не имел… Джим овладел этим искусством в совершенстве — чередуя экстра тесное бельё, которое прятало неудобные стояки от чужих глаз, и сдерживание своих ручонок от неуместных поползновений. Джим был просто святым. Когда проверка подошла к концу, лицо Боунза озарила ухмылка. Отодвигая металлическую штуковину в сторону, он жестом указал Джиму на обычную биокровать. — Ну что ж. Всё, как я и думал, — сказал он в высшей степени самодовольно. Затем он посветил карманным фонариком Джиму прямо в глаза, от чего тот чертыхнулся. — Блин, Боунз, ты хоть предупреждай. — Ребёнок. — Засранец. — Не двигайся, — скомандовал Боунз, и это было единственное предупреждение, которое получил Джим, прежде чем ему в глаз зарядили чем-то холодным и мокрым, от чего зрение внезапно помутилось. От неожиданности он дёрнулся, и тогда Боунз схватил его за шею, прорычав: «Джим, я же сказал не двигаться» — проделывая то же самое с его вторым глазом. Джим сморгнул холодную плёнку, чувствуя, как всё расплывается и рябит. — Ну и что это было? Ты, знаешь ли, мог просто сказать, мол, «Джим, сейчас я тебе закапаю глаза». — От этого у тебя расширятся зрачки. А ещё, возможно, я скрытый дом и получаю садисткое удовольствие от выражения отвращения и растерянности на твоем лице. Джим фыркнул. — Ага, как же. А у вулканцев втягивающийся пенис. Боунз издал смешок. — Никогда не понимал, откуда это пошло. Это же так просто опровергнуть. Затем Боунз снова посветил ему в глаза, но Джим ни черта не видел, не с запрокинутой головой и слепящим глаза светом. Всё, что он мог чувствовать, это руки Боунза на своем лице, запах его одеколона и его ошеломительную близость. Как же хорошо, что Чэпел предупредила его о том, что, скорее всего, Боунз получит свои результаты сегодня. Он успел надеть чашечку и для надежности самые тесные белые плавки, поскольку, как он и предвидел, Джим-младший был просто счастлив от близости к Боунзу. — Ладно, — наконец произнес Боунз, выключил свет и чуть отодвинулся. Джим моргнул и попытался сфокусировать взгляд на своем друге. У него не получилось. — Какого чёрта ты сделал со мной? — Я расширил твои зрачки. Пройдет пара часов, прежде чем ты сможешь снова читать или просто фокусироваться на объектах. — Мне нужно работать. Сейчас же бета-смена, Боунз! Размытый силуэт его лучшего друга заухмылялся. — Я уже предупредил Дженис и Спока, что ты не вернёшься, так что можешь взять длинный перерыв на обед или пойти вздремнуть. Чёрт, ты даже можешь пойти и соблазнить какого-нибудь энсина или ещё кого, у тебя теперь как раз есть эта фишка с расширенными зрачками. Джим подумал, что, может, Боунз считал, что Джим заслужил это — за то, что заставил его работать до упора последние пару недель, — и, может, так и было. Но прямо сейчас у Джима был запущенный случай спермотоксикоза, и он, ко всему прочему, еще и не мог вернуться к работе? — Я работал над отчётом, который должен отправить разведке к концу дня. Теперь мне придётся связываться с ними и просить о блядской отсрочке, а они и так уже дали мне одну, из-за того, что главы двух моих департаментов не успели предоставить данные в срок, так что это было даже не из-за меня. Я понятия не имел, что не смогу видеть, в прошлый раз ты говорил, что это займет всего лишь полчаса. Если бы я знал, что не смогу вернуться к работе, я бы отложил это до завтра. — Ну так пускай Спок закончит. Джим спрыгнул с кровати и втиснул кулаки в карманы. — Вопреки распространенному мнению, доктор, есть на этом корабле вещи, к которым у Первого Офицера нет допуска. Они предназначены только для глаз капитана. Блядь, Боунз. Он протопал к выходу, как ребёнок, которым он и был, — но, в общем-то, ему было похер. Пайк его просто убьёт. -- В 2300 чирикнул дверной звонок в его каюту. Джим проигнорировал мелодичный звук и продолжил работать. Тот прозвонил опять. Он продолжил работать. Его комм пикнул. — Я работаю. Пошли вон, — сказал он, прежде чем тот, кто к нему ломился, успел назвать себя. — Раз я не слышу тревожной сирены, проваливайте. Это приказ. Кто-то прочистил горло. Голос походил на мужской, но Джим не был уверен. Кто бы там ни был, он, похоже, передумал говорить. Джим вернулся к работе. Он правда ненавидел отчёты для разведки: проставленные вручную индексы и библиографии и всё это дерьмо, которое нельзя оформить автоматически, потому что перед отправлением по особым каналам связи текст должен быть закодирован… Угх. Он потёр лоб, увеличил расширение экрана компьютера и вернулся к работе. -- Следующим утром Джим притащился на мостик как после грандиозной попойки — что было фигово, поскольку он даже не пил: он просто устал. Он поспал всего часа три после того, как он закончил свой отчёт, но у него была альфа-смена и это не тот случай, когда можно попросить Спока его подменить, потому что глава его научного отдела занимался чем-то внизу в лабораториях и его тупо не было на месте. Так что ему ничего не оставалось, кроме как сесть в кресло и бороться с набирающей обороты головной болью. — Утречко, дети, — сказал он, состроив улыбку. Он силой заставил себя не морщиться от запаха кофе и маффина Ухуры. Он был не из тех чопорных засранцев, которые издают запреты вроде «никакой еды на мостике» и прочую ерунду. Людям нужно жить, в конце концов. — Было ли у нас что-нибудь интересненькое за ночь? — Инженерный раскатал охрану в чемпионате по боулингу, — отрапортовал Чехов, бодрый, как и всегда. Джим едва удержался от того, чтобы отвернуться. Иисусе, сегодня на его кудряшки даже смотреть было больно. — С вашего позволения я доведу до вашего сведения, что вы выглядите, как будто прошли девять кругов дерьма, — сообщил Сулу. Джим смерил бы его убийственным взглядом, но он слишком устал. Вместо этого он просто оперся подбородком на руку. — Да, но я всё же закончил эту дрянь, которую они зовут отчётом для разведки. Переведу этих медлительных начальников отделов на гамма-смену до конца месяца. Сукины дети. — Последнее он пробормотал на русском, мандаринском, затем немецком, итальянском, андорианском, кардассианском, испанском и клингонском, потому что он был угрюмый, и капитан, и имел право. И потому что они и есть сукины дети, чёрт бы их побрал. Ухура за его спиной (не)хихикнула (потому что у неё было чувство собственного достоинства). Джим предполагал, что она бы назвала это сдержанным смешком или типа того. Да плевать. Он называл это хихиканьем. Утро прошло очень медленно, и когда лейтенант-коммандер Джотто наконец пришёл на мостик на свою смену, Джим был рад видеть его, как никогда в жизни. — Джотто, приятель. Не повезло вам с боулингом, чел, мне так жаль. Эти инженерные ублюдки явно что-то намутили с законами физики, суперсилы или что-то вроде, никогда не мог вывести их на чистую воду. Я собираюсь замутить вам роликовое дерби, или лигу регби, или ещё что-нибудь, где бы вы могли хорошенько надрать всем задницы, — он похлопал парня по плечу и уже из лифта добавил: — Ничего не произошло, оставляю мостик на тебя, собираюсь проспать, типа, сорок пять часов. — На этом двери закрылись, скрывая от него лица чем-то обеспокоенного экипажа. Плевать. По крайней мере до тех пор, пока они снова не спустят на него Боунза. -- — Пресбиопия. — Тмезис**. — Что? Джим закатил глаза и вернулся к своему супу. — Ты швыряешь мне рандомное слово и думаешь, что я останусь в долгу? Кстати, тмезис — это шикарное слово. Боунз приземлился на стул напротив Джима и опустил свой поднос. Прежде чем заговорить, он выдержал заметную паузу. — Пресбиопия — это возрастное уменьшение способности глаза фокусироваться на ближних объектах. Хрусталик твердеет, становится менее эластичным и, как итог, ухудшает твою способность читать с близкого расстояния, мешает сосредотачиваться на работе. Глазные мышцы напрягаются, пытаясь компенсировать это, но поскольку хрусталик затвердел и теперь на это не способен, ты получаешь только головные боли. — То есть. Чем старше я становлюсь, тем меньше я могу видеть то, что рядом со мной? Боунз с раздражением кивнул. — Это именно то, что я сказал. Джим издал смешок, затем захохотал, затем завыл. Пока он отфыркивался, стуча ладонью по столу и икая, по его щекам побежали слёзы. Столовая, привыкшая к буйным реакциям Джима на разные вещи, которые ему говорит Боунз, не обращала на них внимания, разве что пара людей толкнули соседей в бок, указывая на то, что капитан и начмед оставили размолвку позади и снова стали вместе обедать. — Это не так уж и смешно, — сказал Боунз. Джим шмыгнул носом и промокнул глаза салфеткой. — Нет, ты прав, Боунз. Это вообще не смешно. — Он сделал глубокий вздох, смотря на своего друга, и перешел к сути дела. — Итак. Как это можно исправить? Боунз улыбнулся своей «у меня для тебя есть гипо» улыбкой. Она была почти такой же хищной, как та, которой улыбался Сулу, прежде чем надрать Джиму задницу на их фехтовальных тренировках. — Всего лишь укольчик гипошприца. В состав входит сразу миорелаксант, стероид и само лекарство. Работает отлично, нужен только нормальный отдых в течение ночи. Ты принимаешь его перед сном, утром первым делом приходишь ко мне на проверку, и на этом всё. Джим пожал плечами. — Звучит довольно просто. Есть шанс, что у меня на это аллергия? Боунз нахмурился. — Очень небольшой, но если что, есть антидот, я уже успел распорядиться о доставке на борт и забрал его. Если ничего не сработает, то тебе понадобятся очки. Это довольно запарно, конечно, но они нужны будут только для чтения. Зрение вдаль у тебя нормальное. Джим прикончил остатки своего супа и посмотрел на свой пустой поднос. — Ну ладно. Звучит как план. Боунз нахмурился ещё сильнее. — И всё? Джим пожал плечами: — Конечно. Ждёшь, что я скажу что-нибудь ещё? Кажется, Боунз ненадолго лишился дара речи. Наконец он спросил: — Ты закончил свой отчёт? — Ага, — кивнул Джим. Он решил, что не будет стервозить больше, чем уже успел, хотя… Боунз и так выслушал немало его нытья, и небеса свидетели, вчера он действительно вёл себя как мудак, хотя сам должен был просто предупредить Боунза, что у него ещё есть работа, к которой он должен будет вернуться. Джим поднялся из-за стола. — Ладно, я загляну в медотсек позже и заберу эту штуку, просто оставь её тому, кто будет на смене, и предупреди, что я загляну. Я собираюсь обсудить кое-что со Скотти. Увидимся позже, хорошо? Боунз выглядел сбитым с толку. — Джим, давай я просто принесу её к тебе перед сном. Вызови меня по комму, ладно? Джим покачал головой. — Не, Боунз, это затянется на пару часов. Боунз упрямо задвигал челюстью, и Джим сдался, отмахнувшись, словно ему было плевать. — Хорошо, мне без разницы. Но если ты опять будешь вымотанным, угрюмым и невыспавшимся и медсёстры начнут тебя за это пилить, не смей спускать собак на меня. — Напиши мне сразу же, как закончишь, — кисло ответил Боунз, и его взгляд выразил лучшую версию «я доктор, чёрт возьми, так что делай, что я говорю», которую он берёг специально для Джима. Джим встал, сгребая со стола свой поднос. — А-а-ав-в, Боунз. Одной только мысли о том, что ты будешь сидеть и ждать, гадая, когда же я тебе напишу, достаточно для того, чтобы растопить моё неприступное сердце межгалактического дон жуана. Боунз фыркнул. — Придурок. Некоторые люди даже не читают эти газетёнки, не то что верят им. Джим улыбнулся и, удерживая поднос одной рукой, послал Боунзу воздушный поцелуй. — Я тоже тебя люблю, Боунз. Сильно-сильно. Боунз впился зубами в сэндвич, прожигая Джима взглядом. — Иди работай, — промямлил он, жуя свой кошмар с джемом и арахисовым маслом. Пресбиопия. До слёз, блин. -- Когда он проснулся, всё вокруг рябило, а то, что не рябило, пестрило мушками и точками. Он перекатился на бок и впечатал ладонь в кнопку вызова на стене. — Кирк — Маккою. — Какого?.. — Похоже, что антидот мне всё-таки понадобится, Боунз. — Пресвятой Иисусе. Что за блядский кошмар, Джим. Дай мне только натянуть штаны, и я буду у тебя. Вызов закончился с писком комма, и Джим громко вздохнул. Он и его ещё более воодушевленная утренняя эрекция правда очень хотели бы, чтобы Боунз не упоминал о том, что на нём нет штанов. Он мимолётно задумался о том, расчищен ли у него путь в ванную от лишних предметов и не убьётся ли он, если попробует добраться до неё вслепую. С его удачей это было вполне вероятно, и объяснять потом Боунзу, какого хрена тут произошло, будет просто ужасно. Так что он просто остался лежать и постарался припомнить все свои обычные образы, уменьшающие стояк. Кинсер. Адмирал Ногура. Старый Спок. Старый Спок и Адмирал Ногура. Клингонская космическая опера. Кинсер, поющий в клингонской космической опере об эпической истории любви старого Спока и адмирала Ногуры. Да. Это должно сработать. -- Незапланированная остановка на Звездной базе 14 привела экипаж в полный восторг. После двух месяцев кадрирования звездных карт все они уже были слегка на взводе, так что команда предвкушала долгие выходные на станции. Скотти жаждал добраться до склада с запчастями. Боунз с Джимом же капризничали как могли. Боунз долго дожидался, пока коллега подтвердит его диагноз и рецепт, затем выписал адрес оптики на девятом уровне, где были нужные линзы и можно было сделать несколько пар очков для Джима, пока они были на станции. — Не понимаю, почему мы должны заниматься этим прямо сейчас, — жаловался Джим по дороге к магазину оптики. — Потому что у тебя пограничные мигрени уже почти три месяца, Джим. Может, ты и не придаешь этому значения, но ты потерял почти пять фунтов веса, потому что у тебя нет аппетита. Кроме того, насколько я могу судить, твой цикл сна сбился и стал совсем непредсказуемым. Так что уж прости меня за то, что я хочу разобраться с этим, чтобы мы могли миновать очередной коллапс твоего организма до того, как я поседею, даже не дожив до сорока. Лифт довез их до нужного уровня, и Джим пошёл впереди, следуя за указателями, пока Боунз тащился за ним, молчаливый и угрюмый. Не то чтобы Джим делал это нарочно. Они вошли в магазин, Джим передал продавщице заключение офтальмолога, они вежливо провели социально-условную беседу о том о сём, отвечая на её вопросы об Энтерпрайз и прочем. Продавщица оказалась очень милой леди, для андорианки даже хорошенькой, с необычно кудрявыми волосами. Джим одарил её улыбкой, перед тем как начать изучать девять миллионов оправ, которые она стала выкладывать на стол. Дерьмо. Его никто не предупреждал, что им предстоит шоппинг. — Вот эти, — сказал он, ткнув в оправу по центру. Квадратная, черная, выглядела как очки. Это были очкообразные очки в форме очков, типа того, как его волосы были волосами цвета волос, и все эти дурацкие журналы могли сколько угодно называть их «грязным золотом» или чем-то вроде. У некоторых просто слишком много свободного времени. — Эти? — шокированно переспросила продавщица. — Но, — возразила она, затем вытащила нечто серебристое и блестящее, которое выглядело так хрупко, будто оно сломается, стоит Джиму неправильно на них подышать. — Эти будут куда привлекательнее. Боунз сграбастал черную оправу и водрузил её Джиму на нос. Выражение его лица не изменило своей привычной хмурости, прежде чем он повернулся к владелице. — Они подходят, и мелкий сказал, что он хочет чёрные. Сделайте полдюжины, иногда между остановками на Звёздных базах проходит немало времени. Джим наклонил голову и посмотрел в зеркало, гадая, чем это была так расстроена продавщица. Они выглядели как нормальные очки. Он померил ту блестящую оправу, которую она предложила, нахмурился от того, какой непрочной она казалась, и передал ей назад ту, черную. — Лучше сделайте сразу дюжину. Я, как бы это сказать, слегка катастрофа. Боунз согласно кивнул. — Мы вернёмся забрать их завтра днём. Продавщица явно хотела запротестовать, но учитывая то, как Джим ненавидел шоппинг, а Боунз — игнорирование его медицинских распоряжений, они умудрились закончить всё за пять минут, в которые вошли снятие нужных мерок и подтверждение оплаты. После этого они смылись и теперь стояли в коридоре, глядя, как мимо них проходит толпа. — Ну так. Обед? — спросил Джим, искоса глядя на Боунза. — Я слышал, что у них чудесная пакора*** на восемнадцатом уровне. Боунз склонил голову набок. — Сулу сказал мне, что тут на восемнадцатом есть мини-гольф и неподалёку от него местечко, где подают хот-доги и взбитое мороженое. Джим встрепенулся, чувствуя, как в груди разливается дрожь предвкушения. — А он говорил что-нибудь об арахисовом соусе? Боунз поднял бровь. — Есть только один способ это узнать. Джим хлопнул Боунза по плечу, и они бросились к лифту наперегонки, как в старые добрые деньки. Он услышал, как его друг чертыхнулся, ворча что-то о «без предупреждения!», но плевать — и потом, как долго он знает Джима? Боунз же не мог правда думать, что можно упомянуть мини-гольф и ожидать, что Джим останется равнодушен. -- — Капитан, сэр, я могу вас отвлечь на минуточку? — Джим поднял взгляд от ПАДДа, который просматривал, сидя в столовой, и взглянул поверх очков. Перед ним стояла ещё одна энсин, и она собиралась оторвать его от обеда. Это становилось уже привычной проблемой. — Да, Таллис, что такое? Девушка задала ему самый бессмысленный вопрос, который Джим слышал за всю свою жизнь. Он терпеливо ответил и улыбнулся, а она просияла, будто он только что подарил ей щенка на Рождество. — Честное слово, Спок, — сказал он, когда она отошла. — Мы случайно не проходили сквозь ионный шторм, который превращает мозги энсинов в кисель? Я никак не могу понять, какого чёрта происходит со всеми в последние дни. В смысле, я всегда стараюсь быть дружелюбным, идущим навстречу и всё такое, но клянусь богом, я больше никогда не смогу есть или работать в общих комнатах, если эта фигня продолжится. Спок кивнул. — Несомненно, я отметил в высшей степени необъяснимое учащение подобных случаев с тех пор, как мы покинули Звездную базу 14. — Он вновь опустил взгляд в ПАДД. Вот что (помимо всего прочего) Джим ценил в Споке, так это то, что с этим парнем реально можно поработать за обедом. Замечание, ответ, назад к работе. Спок поднял голову. — Твоё новое оптическое приспособление показало себя весьма полезным, Джим. Ты больше не выглядишь таким усталым. И они не непривлекательны. Джим покачал головой. У Спока был хорошо подвешен язык, это уж точно. — Иу. Спасибо. Наверное. Ну, Боунз был прав. Чувствую себя не очень из-за того, что заставил его через всё это пройти, но… — Ему было необходимо получить эту квалификацию, а у Энтерпрайз теперь есть компетентный офтальмолог. Джим кивнул. — Ага. А у меня теперь нет мигреней. Хотя эта штука всё время соскальзывает, — с лёгким вздохом отвращения он вновь сдвинул очки на переносице. Спок моргнул на его жест, затем опустил взгляд в свой ПАДД. Сбоку от них кто-то громко вздохнул, но когда Джим обернулся, экипаж чинно обедал. Он покачал головой и вернулся к своей еде. -- — Капитан, то есть, Джим, эм, сэр, у медсестёр, в смысле, некоторые из нас посещают кружок книголюбов. И мы подумали, может, вы заглянёте к нам как-нибудь? Может быть? Пожалуйста? Джим сидел у Боунза в офисе, ожидая, когда тот закончит свою бумажную работу, и параллельно просматривая свою. — Эм… — Джим только начал отвечать, но Боунз его перебил. — Мы пытаемся тут работать. Вон, — прорычал он и приказал компьютеру «закрыть эту хренову дверь». Поскольку, естественно, компьютер Боунза давно был уже запрограммирован игнорировать все его чертыхания, дверь послушно закрылась. Медсестра едва успела отпрыгнуть. — Да что это со всеми творится? — озадаченно спросил Джим. — Это третье приглашение в клуб книголюбов, которое я получаю за две недели. Клянусь богом, Джотто и Кексик пригласили меня в своё, по всей видимости, супер-секретное даже среди безопасников общество любителей вязания, и мне пришлось согласиться, потому что как я могу отказаться от такого? И Чехов… Малыш, по всей видимости, заведует поэтическим кружком, что, в общем-то, круто и престижно — ты знаешь, как я люблю Шекспира и Одена, — но он увлекается русской поэзией и байроническо-романтической лирикой, а Сулу тащится от корейской эпической поэзии, которую я считаю просто ужасной. Если я откажусь, Хикару будет гоняться за мной со свой катаной по всему кораблю, да и Чехов будет делать грустные глаза на мостике каждую гребаную смену, и это просто полный отстой. Очки Джима выбрали именно этот момент, чтобы скользнуть по переносице. Он машинально поправил их, затем вернулся к своему чтению на ПАДДе. — Прости, — пробормотал он. — Я прекращаю нытьё. — Ты же не имеешь никакого, блядь, понятия, что происходит, верно? — произнёс Боунз, и в следующий момент он уже обогнул свой стол, выхватил ПАДД из его рук и сдёрнул с него очки, чтобы раздражённо склониться прямо к его лицу. — Это всё из-за этой уродливой штуковины, которая на любом другом казалась бы убийцей либидо, но на тебе смотрится так блядски сексуально, что твои энсины не успевают прятать стояки и менять влажные трусики. Чёрт, да даже асексуалы впали в линьку, настолько все сбиты с толку. Это всё проклятые очки, Джим. Ты был восхитителен и раньше, но теперь все ходят взбудораженные и озабоченные потому что это постоянное напоминание, что «о, он не только красивый ублюдок, он ещё и хренов гений», потому что иногда трудно помнить об этом, когда ты творишь всякую ерунду и врезаешься в стены, потому что ты слишком, блядь, упрямый, чтобы пойти и проверить свои чертовы глаза. Но ты — ты выбрал самую уродливую, самую скучную оправу, которую я только видел в своей жизни, потому что у тебя гораздо меньше понтов, чем идиотские журналы тебе приписывают, и у тебя просто нет времени на шоппинг, ведь тебе нужно управлять звездолётом, — и теперь все пытаются залезть к тебе в штаны новыми и креативными способами, которые ты даже, блин, не замечаешь, потому что ты не спишь со своей командой, хотя я не раз и не два оскорблял тебя, намекая на это… Джим едва смог втиснуться в монолог со своим: — Постой, кто-то впал в линьку? Они в порядке? Боунз отбросил очки в сторону и, издав сдавленный стон, с силой прижался губами к губам Джима. Это был не лучший поцелуй в жизни Джима, по большей части потому, что он сидел, а Боунз склонялся над ним, наполовину опершись на стул, и их лица никак не могли найти нужный угол, и Боунз продолжал нависать и толкать стул своим весом, пока в конце концов он не стукнулся о стену. С усилием Джим вытолкнул себя со стула, выпустив Боунза из объятий ровно настолько, чтобы положить руки ему на плечи и притянуть его к себе ближе и, да, вот так было гораздо лучше, вот теперь это был лучший поцелуй в его жизни, когда руки Боунза сжали его ягодицы, язык Боунза нашел его собственный, и — о, да. Боунз на вкус был как шоколад. Честно говоря, он предвидел, что так и будет. Боунз неслабо прикладывался к шоколаду, и всегда это был тёмный, с 72-процентным содержанием какао, совсем не похожий на тот молочный, которым иногда баловал себя Джим. Серьезно, их кок даже жаловался на то, как много бюджета уходит на эту штуку, но это была совсем небольшая цена за счастье их начмеда. — Ты на вкус как шоколад, — пробормотал он Боунзу куда-то в щёку, пока тот шумно пытался восстановить дыхание прямо у него над ухом. — А ты на вкус как кофе. Тебе пора прекращать пить его в таких количествах, — парировал Боунз. Его дыхание щекотало кожу, и Джим подавил дрожь, которая отозвалась у него в паху. — Я думал, что ты против большой разницы в возрасте… — сказал Джим, потому что да, может быть, он и был размазнёй, когда дело касалось Боунза, но он не был идиотом и больше не собирался ввязываться в отношения вслепую. Он прямо-таки почувствовал, как прижатая к нему щека Боунза заполыхала. — М-да. Иногда я бываю полным засранцем. Джим засмеялся. — Не я один тут близорукий, м-м? Боунз отодвинулся и зыркнул на него — но потом не выдержал и тоже издал смешок. — Это не значит, что ты тоже не бываешь засранцем. Джим улыбнулся и наклонился, чтобы украсть короткий поцелуй. — У-гу, — он зарылся носом в изгиб шеи Боунза, чувствуя, как чуть царапается дневная щетина, и потом наконец-то выскользнул из его рук. — Мы собираемся устроить твоим медсёстрам шоу или закончим этот разговор в более спокойном месте? Боунз чуточку покраснел, затем засмеялся. — Давай лучше переберёмся куда-нибудь. Джим нашарил свой ПАДД и сохранил то, над чем работал, затем стал высматривать свои очки. Боунз склонился куда-то под стол и выпрямился с застенчивым выражением лица, держа оправу в руках. На обеих линзах красовались трещины. Джим только покачал головой — он ведь правда пытался быть аккуратным. — Им даже месяца нет. Боунз фыркнул. — Я в курсе. — Видимо, ты и вправду хотел меня поцеловать, хех? Боунз нахлобучил очки на его лицо и целовал его до тех пор, пока его колени не превратились в желе. — Видимо, так и есть. -- По дороге к выходу из медотсека, Джим подслушал диалог Кристины и М’Бенги, вешая сломанные очки за ворот своей золотой командной рубашки. — О, нет, он этого не сделал. — О да, он это СДЕЛАЛ! — Ты должен признать. Эти очки чертовски хороши. В глубине горла Боунза заклокотало рычание. Джим только засмеялся, хватая его за руку и утягивая в стороны своей каюты. Как только они окажутся наедине, он собирался успокоить Боунза, что не подпустит к себе безопасников с этими их вязальными спицами. Ещё он клятвенно пообещает избегать поэтический кружок Сулу и Чехова. Только одна мысль его немного отвлекала. Спок с Ухурой были серьезны насчёт своего нового вокального коллектива? Может быть, Боунз захочет присоединиться. У него отличный певческий голос. ___ Примечания. * «Мягкий котик» (англ. «Soft kitty») — песенка, которую пели Шелдону Куперу из «Теории большого взрыва», когда ему было плохо или грустно. ** Тмеза, или тмезис (с др. греч «рассечение») — структурное явление в античном стихе, разделение составного слова посредством другого слова *** Пакора — это традиционная закуска из индийской кухни, которая представляет собой овощи в кляре.