Механическая школа (рабочее)

Елизавете Фёдоровне Райновой, преподавательнице истории по профессии, очень нужны были деньги. Она не работала уже несколько месяцев, и всё это время они с её старшей сестрой не могли позволить себе ни поездки на море, ни ужина в хорошем ресторане — развлекались они, каждый вечер сидя на кухне и беседуя. Тратили деньги мамы, очень экономили. На кухне уже две недели пылилась сломанная микроволновка, которую никто ещё не удосужился заменить. Да и все как-то об этом забыли. Но однажды Елизавете все-таки предложили устроиться на новую работу. Это была современная школа с новейшими технологиями и методикой обучения, максимально упрощённой и удобной для учащихся. Публика приличная, ученики послушные. Во всяком случае, так говорил работодатель. — Ну, слушай, Лиза, — отпив ещё немного остывшего чая, обратилась к Елизавете её старшая сестра, — Мне кажется, это отличный шанс! Сколько раз ты работала в бесплатных государственных школах, где тебя даже не уважали ученики! Ты достойна большего! А здесь — посмотри сама, — современная высокооплачиваемая школа. Как раз то место, где тебе всегда хотелось работать! Ты же любишь свою работу, Лиза? — Да, конечно, но я немного побаиваюсь, вдруг недостаточно хороший учитель для такой школы. Могут не принять. — Ну, ты уж попытайся! — сестра легонько пихнула Лизу в бок и усмехнулась, — А то ведь денег нет и нет. — Сама бы лучше работу нашла, — возмутилась Елизавета, правда тихонько и себе под нос. Но с сестрой все-таки согласилась — нужно прийти на собеседование. Хотя бы попробовать и проверить себя, ведь не факт, что директор согласится принять её на работу. Дальше весь вечер и все выходные Райнова старшая мечтала и представляла, как они будут богаче и снова смогут позволять себе всякую роскошь. Спустя неделю-другую Елизавете Фёдоровне пришло оповещение о приглашении на собеседование. «Принимают, как ученицу, ей-Богу! Ещё пусть экзамены заставят сдавать.» — думала Елизавета, готовясь к собеседованию. В день собеседования Райнова не могла сдержать волнения. Зайдя в здание этой новомодной школы, она неуверенно шагала по коридорам, которых здесь было множество — и все одинаковые, с белыми чистыми стенами. Изредка на стенах в шахматном порядке висели фотопортреты учителей, или чьи-нибудь ещё, — Елизавета Фёдоровна не читала надписи под ними. Наконец юная учительница подошла к кабинету директора. Приоткрыв дверь, она тихонько извинилась, и дождавшись кивка от директора, вошла в кабинет. — Райнова? — негромко спросил директор — низенький старичок с седой бородой. Рядом с ним сидела молодая женщина в очках, записывающая что-то в блокнот. — Райнова, — подтвердила Елизавета Фёдоровна, медленно подойдя и собираясь сесть на стул, что стоял напротив стола, где сидел директор. — Так чего вы? — директор удивлённо взглянул на Елизавету Федоровну, — Идите. В четырнадцатый кабинет. Ученики ждут. — завершив фразу, он указал на дверь. Женщина в очках оторвалась от своего письма и повторила тот же жест так же медленно. — А как же собеседование? Вы ведь говорили, что оно будет… — спросила раздосадованная Райнова, не двигаясь с места. — Идите, — громче и более настойчиво повторил старый директор и выжидающе посмотрел на Елизавету, — Я уже сказал. В четырнадцатый кабинет. Елизавета Фёдоровна удивилась ещё больше, но возражать никак уже не стала, поэтому, отходя назад и не оборачиваясь спиной к директору, спешно удалилась. Оставалось найти четырнадцатый кабинет. Благо, оказался он не так далеко — всего лишь в другом конце коридора. И когда Елизавета Фёдоровна дошла до четырнадцатого кабинета, она на миг остановилась у него, чтобы выдохнуть. И только после этого, наконец, зашла. Как только она зашла, все ученики одновременно поднялись со своих мест и громко хором произнесли: — Здравствуйте, Елизавета Фёдоровна! Потрясённая второй раз за этот день, Райнова остановилась перед классом, не успев даже положить свою сумку на стул. Она собиралась представиться, немного рассказать о себе, и не ожидала, что ученики уже знают её имя. Хотя, это было отчасти приятно. И вот Елизавета Фёдоровна принялась изучать учеников, продолжавших стоять около своих парт. В большом кабинете, который скорее был похож на зал, чем на обычный школьный кабинет, стояла гробовая тишина. Учительнице показалось, что дети смотрят на неё, не моргая, и ждут чего-то. Все они были с бледными лицами, одеты в чёрную форму и аккуратно причёсаны. В углу каждой парты лежали стопки учебников и тетрадей — у каждого ученика одинаковые. Карандаши и ручки, полагала учительница, находились в серебристых железных коробочках. — М-Можете сесть, — неуверенно проговорила учительница, указывая ученикам на их стулья. После разрешения Елизаветы Фёдоровны, как по щелчку дети выдвинули стулья из-за парт и сели. — Что ж, начнём. Прокашлявшись, Елизавета начала рассказывать. Чтобы не смотреть в стеклянные глаза детей, она уставилась в белую стену класса. Поначалу ученики просто смотрели на неё, а в середине рассказа открыли тетради и начали записывать за Елизаветой Фёдоровной, тщательно выводя каждую букву. В какой-то момент учительница уже хотела привычно взять мел и начать писать на доске, но обернувшись, увидела перед собой огромный стенд, упирающийся в потолок. Ни мела, ни маркера, ни даже маленькой шариковой ручки не оказалось под рукой. Не зная, куда деть руки, Елизавета на кульминационном моменте рассказа развела ими и потом сцепила их в замок. Елизавета Фёдоровна вообще привыкла рассказывать достаточно оживлённо, много двигаясь и жестикулируя, но смотря на бескровные и ничего не выражающие лица учеников, Райнова решила быть чуточку сдержаннее. А то вдруг в этой школе не принято рассказывать так. Что ещё больше удивляло Елизавету Фёдоровну, так то, что даже несмотря на отсутствие записей на доске, дети записывали её речь будто слово в слово. Сначала это смущало, однако позже учительница перестала придавать этому какое-либо значение, потому что увлеклась своей речью и рассказом. Изо всех сил она старалась не запинаться и не делать ошибок. Да старалась так, что не заметила, как в коридоре глухо зазвенел звонок. На землю Елизавету вернул голос кого-то из детей. — Время, — произнёс этот некто, и все ученики молча закрыли тетради, сложили все письменные принадлежности в коробочки, а учебники положили «в парту». После чего все до единого друг за другом вышли из класса и направились куда-то по коридору. Стук каблуков гулко раздавался по всему коридору — класс был большой. Как только вышли несколько учеников, Елизавета, удостоверившись, что на неё уже не смотрят, выдохнула и села за учительский стол. Положила на него руки, опустила на них голову и прикрыла глаза. Ей приходилось вести уроки у очень непослушных учеников, ведущих себя абсолютно непозволительно, а здесь — совершенно наоборот. Всех либо подготовили к визиту учителя, либо они действительно такие? Елизавета Фёдоровна хмыкнула. Ей не верилось, что такими могут быть дети. Впрочем, как подумала юная учительница, нужно провести в этой классе ещё как минимум два урока, чтобы хоть немного понять, что здесь происходит. Посидев за столом ещё пару минут, Елизавета поднялась, решив, что необходимо отчитаться директору о проведённом уроке. Поднявшись она, пошатываясь и потирая виски, вышла в коридор и зашагала по нему, пытаясь вспомнить дорогу к кабинету директора. В коридоре не было ни одного ребёнка, — стояла тишина, как во время урока. Номер кабинета директора Райнова знала, но далеко ли он был от четырнадцатого — не могла вспомнить.