My dear Chris, Chris Martin

Я дома. Стояло тёплое утро, где-то часов шесть-семь, яркая звезда ещё только возвышалась. Все начинается с того, что я захожу в ванную комнату, рядом с которой стоит небольшой балкончик, заточенный в объятьях белого муската, располагался к Востоку, и Солнце освящало его полностью, наливая виноград сладостью. Яркие солнечные лучи жгут мои глаза. Жмурясь, иду на тот самый балкон. Уже на пороге я открываю глаза, и сразу не верю им — облокотившись на деревянное перила, стояла статная, высокая, мужественная, сильная фигура. Подперев голову сильной ладонью сложенной в кулак, он смотрел куда-то вдаль. Я посмотрела в туже сторону, куда и он, и увидела: бескрайнюю морскую гладь Цемеской бухты, и маленьких барашек волн, которые резвились от только начинавшегося Норд-Оста**; величественные горы, начало Кавказского хребта во всей своей красе с изумрудным цветом хвойных и широколиственных деревьев; и уже вставшее Солнце, своими лучами подарив морю разные цвета самоцветов, блестящими волнами. Перенаправив свой взор на него, он все также смотрел на блики искр воды. Слабые порывы ветра играли с его золотистыми кучеряшками. Лучи солнечного света окрашивали кончики завитков оранжевым цветом, казалось, что его волосы в каждое мгновение вспыхивали разными цветами, показывая всю цветовую палитру от постельно-желтого до огненно-красного, бордового. Я решилась увидеть этого незнакомца. Подойдя к нему по его левую руку, Я поняла кто это и сразу, когда только встретилась с ним на пороге, я догадалась по его сказочными кучеряшкам. Это был Крис. Крис Мартин. Я уставилась дальше рассматривать самый чудесный вид в моей жизни. И отрывая взгляда, он заговорил первым: — Dari… И затих. После того, как он сказал моё имя со своим английским акцентом, кажется, у меня закружилась голова от самого прекрасного запаха, который я когда-то либо чувствовала. Я потерялась. Я повернула голову к нему и встретилась в двумя чистыми глубокими озёрами, в синеве которых — Я тонула и терялась. «Ты знаешь, если Я стану слепцом, Я буду наслаждаться твоим нежным голосом. Если вдруг потеряю слух, то ничто не остановит твой образ, который Я буду хранить дороже самых больших богатств. Потеряй Я всю Тебя, не станет и Меня больше»*** Я все смотрела на него, нежно улыбаясь, а он улыбнулся мне в ответ самой счастливой улыбкой, которую на протяжении многих лет хранил, кажется, именно для меня. Также улыбаясь, он раскрыл подпирающую ладонь и положил на неё голову, рассматривая меня. Ему пришлось несколько неудобно встать, чтобы наши глаза были на одном уровне. Он был гораздо выше меня. В носу защекотало, а в глазах помутнело, расплылось из-за пелены слёз. Вот сейчас я смотрю на него, чуть ли не рыдая от счастья, а он смотрит на меня с глазами полными счастья, с каплей горькой грусти из-за моих слез. Я смотрю на его идеальные губы, они больше, чем у всех остальных англичан. Он облизывает их, своим привычным движением. Крис кладет свою свободную левую руку на мои плечи, так, что его ладонь сжала моё предплечье. Его рука вовсе не была такой тяжёлой, как казалось, она была невесомой, но такой теплой, что мои маленькие хрупкие плечи расслабились от этой теплоты, которую, они наверняка, так долго просили. Он выглядит таким по-настоящему счастливым. Нежно поглаживая моё предплечье, Крис потянул меня ближе к себе. Рукой, которой он притянул меня, потянулся к моей правой щеке. Когда он дотронулся, меня будто током ударило, но я не дёрнулась, а Крис почувствовал мою боль, и принялся нежно поглаживать мои холодные щеки своим горячим большим пальцем. Это было, словно, огонь и лёд, две стихии. Огонь топит лёд, превращая в воду. Вода тушит огонь. Вода застывает в лёд и снова разжигается огонь. Я со всех сил стараюсь не выпустить свои слезы наружу. И будто Крис понимает это и обнимает меня. Я вжимаюсь в его ключицу. Тёплые и нежные слова шепчет мне на ухо Крис. Говоря на английском, Крис одной рукой гладит меня по спине, а другой по голове, передавая всю свою любовь через эти прикосновения. На его любимой белой футболке навсегда останутся мои слезы, которые не смоешь. Крепче обняв, он приподнял меня в своих объятиях, аккуратно сжимая талию. Я подняла голову и наши глаза были на одном уровне, и нас разделяли какие-то жалкие крошечные миллиметры от наших носов. Я смотрела точно в его ярко-голубые глаза, а он смотрел в мою мокрую зелень. Он прижался лбом ко лбу, носом к носу, губами к губам. Его нежные уста шептали мне прямо в мои губы, накладывая на них золотые цепи любви. От такого я затушилась, и чуть опустила голову, но Крис все же прижимался лбом к моему лбу, не желая разрывать это мгновение. В ответ на это действие он поцеловал меня в нос, аккуратно, словно фарфоровую куклу, отпустил, развернул меня спиной к себе, и снова заточил в тески объятий и влажно поцеловал меня в основание шеи. От удовольствия я закрыла глаза. Крис продолжал меня мучать своими сладкими пытками, оставляя засосы на моей бледной коже. Припав устами к моей шеи он начал заносить меня в ванную, он знал, что в этом бордовом халате очень холодно, а ветер усиливался. В моих глазах выступили слезы и, находясь словно в бреду я заговорила на английском: — I cry Оставив свои шелковистые уста на открытой части кожи плеча, он ответил, с каждым словом даря прикосновения жарких губ от плеча, добираясь до горла: — Please, do not do this, it is not necessary, honey. Я таяла с каждым его поцелуем. Он сладко-больно обжигал меня изнутри, где касались его губы. Он донёс меня до низкой ванны, рядом с которой висело средние по размерам — стеклянное зеркало и раковина со шкафчиками. Крис, кажется, присел на бортик ванной, все ещё держа меня. Получилось так, что из-за моего небольшого роста и из-за большого роста Криса — мы были по ровен и он воспользовался этим. Обнимая крепче, Крис уткнулся своим носом в мои волосы, которые были чуть светлее цвета волос Криса. Шумно вдыхая запах моих волос, он принялся обжигать мои выступающие позвонки, насколько это позволяет это мой без воротный халат. Я убаюкивалась у него в руках. Ноги становились ватным, будто они были без костей. Но упасть на холодный кафель не позволяли сильные и горячие руки Мартина. С закрытыми глазами я поддавалась его ласкам. Мне нравятся его горячие поцелуи; мне нравятся его руки, держащие меня и спасающие от падения на кафель; мне нравится его касания; мне нравится его голос, без умолку шепчущий самые теплые и искренние слова, слова золотых цепей любви, в которых я вся; мне нравится, как он нежен со мной; мне нравится, как он счастлив со мной. Крис прекратил выцеловывать каждый миллиметр моей открытой кожи, и я разочарованно вздохнула. Он садит меня на свои колени, обнимая, а я втыкаюсь в его плечо, чувствуя, как глаза снова начинает щипать от нового потока слёз. И я обнимаю его. Прижимаясь к сильному, мужскому, будто к пылающему огнем телу, я поняла, что обрела верную и надёжную защиту, и в конце-то-концов, Я обрела спокойствие, что Я кто-то нуждается во мне. Это радовало и огорчало в одно и тоже время. А если я потеряю его? А если он потеряет меня? Ответ один: мы не сможем без друг друга. Прекрасное чувство поселилось во мне. Крис преграждал все мои пути — крепко держа в объятиях — отгораживая от внешнего мира и его опасностей. Ох, это запах, я запомню его на всю свою жизнь. Он был совершенно неописуемый. Он был идеален. Как и его владелец. Вдыхая этот прекрасный аромат, я успокоилась и потихоньку проваливалась в сон. Удобно расположив свою голову на теплом плече, я уткнулась носом в основание его шеи, полной грудью вдыхая аромат Криса. Я пьянела без вина, только этот запах. Только он. Этот аромат был билетом в один конец — в царство Морфея. Будто почуяв, Крис стал меня будить своим образом. Почувствовав эти мягкие и тёплые губы я отдалась им полностью, вытягивая свою шею, Я подписала этим свой строгий приговор. Они легко скользили по моей коже, оставляя полосу огня. Где-то возле уха прозвучало: — And I lights will guide you home. And ignite your bones. And I will try to fix you… Эта теплота перешла из греющей в обжигающую, но все же доставляя комфорт и я была на грани со сном и явью. Крис поддерживал это равновесие своими ласками и своим огнем. Прекратив сие действие, он крепко-крепко меня обнял, уткнувшись носом между шеей и плечом, укачивая в руках из стороны в сторону, напевая «You are» — точь-точь, как в песне «Clocks» — скорее всего поняв, что Я заснула. Но в отвержении этого факта, Я ещё немного понежилась у него в объятьях, поцеловала его туда, где чуть ранее был мой нос. Крис вздрогнул и мягко рассмеялся, поцеловав в макушку. Продолжая напевать и раскачивать, будто мы сейчас в центре бухты и морские барашки раскачивают наш плот. Я не знаю, сколько прошло времени, но его напевая плавно перешли в мою любимую песню. Шепча её мне прямо в ухо, он обжигал его своим дыханием, а своим голосом прелестным ядом отравлял мой мозг, напевая: — Confusion never stops Closing walls and ticking clocks Gonna come back and take you home I could not stop that you now know, singing Come out upon my seas Cursed missed opportunities Am I a part of the cure? Or am I part of the disease? Singing You are, you are, you are You are, you are, you are And nothing else compares Oh nothing else compares And nothing else compares You are You are Home, home where I wanted to go Home, home where I wanted to go Home, home where I wanted to go Home, home where I wanted to go. Я окончательно потерялась и растворилась в нем, когда между слов он целовал туда, куда только мог дотянуться. И когда слова песни кончились, Крис все ещё держа меня на руках встал. Мы встали прямо на против зеркала. Я смотрю в его отражение, а он в моё и мы счастливо улыбаемся друг другу. Мой взгляд скользит по нему, насколько позволяет размер отражения стекла. И мой взгляд остановился на его мокром плече, где таяли мои слёзы. Но я испугалась, когда поняла, что меня посадили на бедро. Крис в своё же время поставил левую ногу на бортик ванной, и усадил меня там. Мой лёгкий вес позволил это сделать. Мартин обхватил мою левую сторону лица своими большими ладонями, прижимая к своему лицу. К своему небритому лицу. Но этой колкой щетины совершенно не чувствовалось. Я ощущала только этот аромат; нежную и горячую кожу его ладоней и щеки. Крис заговорил снова первый, говоря, точнее пытаясь, уже на русском: — Смотри! — он очертил большим пальцем линию моих губ и продолжил, — из нас получается отличная семья Я продолжала смотреть на Криса с нескрываемым восторгом и одновременным шоком. Одной рукой — он обнимал за плечи, другой — легко прижимал моё лицо к своему, сверкая счастьем. Я поцеловала его в щеку и поняла, что он был именно тем, с кем я готова была разделить одну крышу над головой и создать хорошую большую семью; именно тем, с кем я была рада бы прожить всю жизнь вместе с ним; именно тем, с кем бы я пошла на самый край света, ради того, чтобы он был счастлив. Это возможно, но сложно. Ведь, нельзя смотреть только те сны, которые будут тебе нравится.