«Пожалуйста будь моим, пожалуйста будь моим смыслом. Мы одни на целой земле, В самом сердце моих картинок. Целый придуман, целый мир Придуманных истин, Я нуждаюсь в твоем тепле, Я хочу быть смыслом твоим.» Fleur — Пожалуйста
— Черт подери, — выругался Цумугу, — да что тут вообще происходит?! — Киганасе, успокойся, — меланхолично проговорил Айкуро, делая медленную затяжку. Развалившись на диване в кабинете друга, он перелистывал документы из какой-то папки и лениво стряхивал пепел раз в несколько минут. — Подумай логически, чтобы выехать — ему нужны документы. Выхода два: выкрасть свои из архива или заказать поддельные, — он стряхнул пепел с сигареты и, сделав короткую затяжку, потушил ее, выдохнув в сторону Цумугу. Ему курить хотелось не меньше, но он держался из последних сил. — Выкрасть у него выйдет только если сунется к тебе в офис, а из пяти людей, которые делают фальшивые документы в нашем регионе, я лично посадил троих. Цумугу шумно выдохнул и все же закурил. Нервы у него в последнее время ни к черту… На том, собственно, и порешали: Айкуро берет на себя парня, обитающего в северной части города, а Киганасе — в южной. Южная часть города вследствие войны превратилась в трущобы, кишащие нищетой и несправедливостью. И в таких местах люди обычно держатся особняком, так что найти нужного человека оказалось проблематично. Тем более, что военных тут недолюбливали. Даже если одеты они были неформально и в гражданскую одежку. Их почему-то было сразу видно издалека. Прогуливаясь по замусоренным и пропахшим гнилью улочкам, Киганасе то и дело ловил на себе косые взгляды местных жителей, которые явно намекали ему, что один неверный шаг — и его загрызут. Однако альфа предпочитал не придавать этим взглядам особого значения. В худшем случае ему придется достать пистолет и вызвать подмогу, которая прибудет минут через пятнадцать, а в лучшем он быстро найдет Камину и уедет. Кстати о нем — в толпе запахов Киганасе уловил едва различимый ментоловый аромат. Усмехнувшись, альфа слегка успокоился и пошел по следу, приведшему в самый обыкновенный для этих мест совершенно безлюдный проулок. Из-за одной из дверей показалась ярко-голубая макушка, и Цумугу выдохнул. — Так вот оно что, — проговорил он самому себе, — глушитель разобрал на части… А я-то думаю, какого черта на радаре он находится сразу в нескольких местах… Подождав, пока Камина выйдет, и отойдет от дома, Киганасе натянул капюшон пониже и приготовился к слежке и захвату, но не учел одной очень важной детали, о которой ему и напомнил случай: выйдя на улицу, омега точно понял, что за ним следили — слишком уж давила аура и это свербящее ощущение, когда на тебя пристально смотрят. Решив, что разделается с преследователем, омега быстро зашагал с открытого места в переулок. Цумугу, естественно пошел за ним и в итоге они столкнулись лицом к лицу. — Кто ты такой? — рыкнул Камина, чуть прищурившись и шумно втянул воздух. Но надежда на то, что неизвестный не надел глушитель, была слишком мала. Цумугу вместо ответа сделал резкий выпад, ударив омегу в торс. — Да кто ты, черт подери? Тебя Вирал послал? Или Ёко? Отвечай! — Кто я? — переспросил Киганасе, крепко вжав омегу лицом сырую стену. Руки парня оказались скручены и зажаты за спиной. — Сколько еще раз мне придется тебе представляться, а, Камина? — Тц… Цумугу… — прошептал парень и на секунду перестал сопротивляться захвату. — Пусти! — он дернулся, пытаясь высвободит руки. — Пусти, кому сказал?! Я в тюрьму не пойду, за кого ты меня держишь, а? — Не за кого, а за что, — невольно съязвил Киганасе, сильнее сжав руки и услышал тихий стон. Ему от этого стало не по себе. Что-что, а причинять Камине боль он не хотел. — Успокойся, — шепнул он и чуть сильнее вжал парня в стену. — Ёко мертва… — реакция Камины была неоднозначной: сначала он опешил, а потом довольно усмехнулся, мол, так и надо этой суке. — Она рассказала мне о вас двоих, а точнее четверых… — Камина снова дернулся. — Да тихо ты! Камина, ты умрешь, если пойдешь у них на поводу! — И что? — возразил парень. — И что с того? Все мы рано или поздно умрем, но я не могу бросить брата — я обещал, что вытащу его. Обещал! Я не хочу, чтобы все вышло, как с Кинуэ! Цумугу слегка растерялся и ослабил хватку, позволив омеге вывернуться. Киганасе все еще корил себя за все, что произошло с его сестрой, корил за то, что не смог вовремя вмешаться, не смог спасти ее. Его мучали кошмары, и он совершенно не знал, что с этим делать. Ему было больно осознавать, что единственный близкий ему человек погиб, а он, спасавший столько жизней, не смог уберечь одну единственную. — Цумугу… — растерянно проговорил Камина, видя, как его слова подействовали на альфу. Да, они сильнее. Да, выносливее. Но все, неважно из какой касты, всегда очень тяжело переживают потери близких. — Цумугу… Я не хотел… — Ты прав, — тихо проговорил Киганасе, — нельзя допустить, чтобы твой брат погиб. Но послушай, если ты пойдешь один — то умрешь. Позволь же мне помочь тебе! «Киганасе! — громко крикнули в гарнитуре альфы. — Цумугу, твою ж мать! Плохие новости… Очень-очень плохие!» — Айкуро, ты хоть не истери, — буркнул альфа и на там конце послышались рваные и злостные выдохи. Киганасе в жизни не представлял, как можно было вместить столько злобы в один только шумный выдох. «Иссин… Иссина убили!» — Кто?! — тут же выкрикнул в ответ Киганасе. — Как?! А девочки? Неужели это та чокнутая постаралась?! «Да, она… Я узнаю ее почерк, — проговорил Микисуги. — И тебе совершенно не понравится то, что я сейчас скажу. Рюко получила Кровавого, а наш союз с государством разорван. Ревокс готовится к новой волне атак, а у нас царит неразбериха после тотальной зачистки. В общем, я должен проследить за Матой, а ты принимай командование на себя, капитан Киганасе, — по голосу Микисуги явно ухмыльнулся.» — Нет… Айкуро, стой! — но Микисуги завершил сеанс связи и Цумугу выругался. — В общем, тут два момента: во-первых, ты идешь вместе со мной в штаб, а во-вторых, ты делаешь это быстро! — Да ты с ума сошел?! — на все попытки Киганасе сдвинуть его с места, Камина лишь отпирался и старался стоять на месте. — Вирал должен думать, что я попался на его удочку, а если я заявлюсь в штаб — на меня тут же доложат… — Так ты знал? — Естественно! Я с самого начала не доверял Ёко — знал, что рано или поздно она подставит меня. И это случилось. Да и Вирал слишком долго меня дурил, чтобы я смог попасться на такую уловку. Он всегда работал грубо и недооценивал людей. — Черт, мне нужно найти кого-то мне на замену, пока я буду нянчиться с тобой… — проговорил Киганасе и Камина ударил его кулаком в плечо. — За что?! — За все хорошее, — буркнул парень. — Я не пойду в штаб. И вообще даю тебе сутки. Не найдешь замену — я уеду без тебя. В общем и целом, диалога как такового не было: Цумугу вслух размышлял как бы ему умудриться все быстро проделать, а Камина иногда вставлял едкие комментарии и причитал, что, если с Симоном что-нибудь случится — он попросту не сможет жить. Парни продолжали стоять в холодном мокром и мерзко пахнущем переулке, пока Киганасе не додумался оставить Камину у себя в особняке. Побрыкавшись, парень согласился, залившись краской, вспомнив к чему привело первое посещение этого дома. Цумугу, усмехнувшись, прищурился и медленно подошел к Камине, снова прижав к стене спиной, и жарко выдохнул в губы. Внутри капитана все горело — ему хотелось касаться белой кожи, кусать ее, оставлять свои метки, но на морозе этого делать было нельзя, что он понимал, и поэтому ограничился несколько иными способами удовлетворения своих желаний. Камина чувствовал жар, исходящий от Цумугу и покрывался мурашками. Колено капитана протиснулось между ногами омеги, заставив его прикусить губу и отвести взгляд. Ему хотелось не меньше, однако… Сглотнув, Камина прикрыл глаза и преодолел считанные миллиметры, разделявшие их губы. Обоих прошибло током. Где-то в животе Камина ощущал такой же тугой ком, который возникал у него при взгляде изумрудных глаз Тэкэши — любовь, граничащая с ужасом и страхом. Альфа положил руки на его бедра и чуть прижал к себе, углубляя поцелуй. Скользя языком по мягким губам Цумугу едва не терял голову, медленно перемещая руки с бедер на подтянутую задницу. Камина несдержанно простонал, когда его приподняли, заставив стоять на цыпочках и прижали к горячему телу. Почему-то у Киганасе была расстегнута куртка, как собственно и у Камины, так что почти ничего не мешало им обоим чувствовать друг друга. Горячие пальцы альфы скользнули по холодной коже под футболкой и Камина рвано выдохнул. — Цумугу… — прошептал он, когда альфа опустился к шее, целуя ее и изредка покусывая. — Подожди… — связные мысли терялись, но по ногам уже давно пробегал отвратительный холодок и Камина был бы не прочь продолжить, но где-нибудь, где было бы теплее… — Прости, — тихо ответил Киганасе, вернув руки на бедра омеги. — Просто посмотри, что ты со мной делаешь… — он взял прохладную руку Камины и запустил под свою рубашку, прижимая к сердцу. — Мне кажется, я сейчас умру, если сердце не прекратит биться так сильно… Камина, — он поднял голову омеги, заставив посмотреть себе в глаза, — я люблю тебя. Парень промолчал и отвел взгляд, краснея, как девственница. Улыбнувшись, Цумугу дотащил совершенно не сопротивляющегося парня до машины и усадил его на переднее сиденье, готовясь отвести домой. Почему-то Киганасе теперь совершенно не воспринимал свой дом как берлогу холостяка. Он не воспринимал его без Камины. И эта мысль так сильно грела его, что казалось, что сейчас зажарит. На полпути в кармане омеги завибрировал один из телефонов. Удивляясь, он достал его и посмотрел на экран. Номер был ему знаком — звонил тот самый парень, который сделал ему документы. — Да? — ответив на звонок, Камина переглянулся с Цумугу, всем своим видом показывая, что что-то тут не ладно. «Камина, верно?» — проговорил по другую сторону незнакомый ему голос и омега нахмурился. Киганасе медленно остановился у обочины и жестами попросил поставить звонок на громкую связь. — Кто говорит? — вопросом на вопрос раздраженно ответил парень и его оппонент рассмеялся. «Мы не знакомы лично, — уклончиво ответил он, — но я уверен, ты слышал мое имя. Меня зовут Цитомандра… — Камина скрипнул зубами. — У меня для тебя есть кое-что интересное… Точнее кое-кто. Эй, Симон, поздоровайся со своим братом!» «Камина? — крикнули где-то рядом. — Камина!» — Дай ему трубку, — рыкнул омега и Цитомандра усмехнулся. Послышались звуки шагов и шарканье, а потом тихое дыхание. — Симон? С тобой все в порядке? «Д-да, Камина, пожалуйста не делай….» — Симон? Симон! «Твой братишка в относительной безопасности, — хмыкнул Цитомандра, — да и Вирал больше не главный — его списали со счетов.» — Кто? «Я. Еще вопросы? Если нет, я перейду к условиям, — на одном дыхании проговорил он. — Мы будем ждать в южной части Красного парка через час. Можешь взять с собой твоего любовничка. Но если я узнаю, что вы позвали на наш междусобойчик кого-то еще — я не раздумывая убью Симона. И не опаздывайте, я не люблю ждать…» — Киганасе… — рыкнул Камина, когда вызов завершился, и телефон треснул от того, как сильно он его сжал. — Разворачивайся! Летя по дорогам с максимально позволенной скоростью, они доехали к парку за десять минут до назначенного времени. Все телефоны, как предположил Камина, прослушивались, так что спасения было ждать неоткуда. В парке было много людей: собачники, играющие дети, старики и влюбленные парочки. Жизнь кипела и казалось, что все происходящее с Каминой было совершенно нереальным. Быстро и напряженно топая по южной тропинке, которая была наиболее пустынной из всех, Камина еще издали заметил кучку людей. Внутри него сжалась пружина и парень шумно выдыхал. — Камина! — крикнул Симон, завидев старшего брата. Его крепко держали два амбала, а потом появился и сам Цитомандра. Что-то в его внешности напоминало птицу: может, острый нос, а может раскосые темные глаза. Он как-то странно ухмылялся и хихикал себе под нос, чем сильно раздражал Камину. Киганасе стоял за спиной омеги и жестким взглядом проходил по всем присутствующим. Казалось, что их тут только шестеро, но профессиональное чутье Цумугу говорило о том, что их намного, намного больше. — Да не Камина, а братан! — возразил парень. Он уже устал повторять это Симону, но сегодня был иной случай. — Эй ты, Цитомандраж, отдай брата! — Тише-тише, — прищурившись шикнул он, и рукой махнул на ближайшую скамейку. — Присядем? Под ногами громко хрустел гравий, а старенькая скамейка жалобно скрипела при любом движении сидящего на ней. Медленно заведя руки за спину, Цумугу нащупал маленький кармашек на жилете чуть выше пояса и нажал на него. Камина сел, пиля взглядом Цитомандра, а Киганасе предпочел встать за его спиной, оказывая тем самым еще большую поддержку. Как моральную, так и физическую. Омега дрожал от злости и скрипел зубами, следя за ленивыми движениями Цитомандры, который сел напротив только через несколько минут. — Ладно, Хошигаке Камина, — вздохнул он так, будто отрывает от себя самые лучшие части, — давай сыграем с тобой в игру… Ну-ну, не надо делать такой злобный взгляд, — хихикнув, он вытащил из внутреннего кармана пальто пистолет. — Бери. И учти — попытаешься выстрелить в меня, и Симону тут же свернут шею, — он улыбнулся, а Камина уверенно отобрал пистолет, проверив магазин. — Там всего одна пуля, — подтвердил Цитомандра, — и, как ты можешь догадаться, я хочу, чтобы ты всадил эту пулю кому-то в голову. — Ты такой же, как Вирал, — рыкнул Камина, — хочешь, чтобы я убивал. — Ошибаешься, я не Вирал. Я дам тебе выбор, кого убить, — ухмыльнувшись, он махнул рукой, и здоровый альфа в темных очках вытолкнул Нию. — Убей ее, и я отпущу твоего брата. — Камина… — тихо проговорил Симон, пытаясь вырваться, — Камина, не надо! — Симон, — уверенно проговорил Камина, шумно выдыхая. — зажмурь глаза. Сильно. И не открывай, пока я не скажу, ладно? — Симон кивнул, а Камина повернулся лицом к Цитомандре. — Я. Не. Убиваю. Детей, — жестко сказал он, и усмехнулся. — Где же тот «выбор», о котором ты говорил? — Ну, раз ты отказываешься убивать девчонку, которая тебе никто, — развел руками Цитомандра, — убей капитана Киганасе, выполни последний приказ Вирала. Выбирай меньшее зло: убить сестренку Ёко, которая предала тебя, заставила страдать, или вновь убить своего любимого. Решай Камина, часики тикают тик-так, тик-так… Ну, а если ты не можешь выбрать и здесь, тогда посмотри налево. Видишь, на детской площадке висит красный рюкзак? Мы заложили туда «черную кошку». Если ты не убьешь Нию или капитана через десять минут, то она взорвется. Камина пристально смотрел на яркий рюкзак и видел, как вокруг бегали дети, а совсем рядом с ним сидела беременная девушка и, улыбаясь, звала маленького сына домой. Проскрипев зубами, он посмотрел на Нию. Тощая, бледная, замерзшая, она зажмурилась и мертвым грузом висела на руках держащего ее альфы. Если бы не тихие всхлипы и слезы, которые катились по ее щекам, Камина бы подумал, что она итак мертва. Вытянув руку с пистолетом, парень снял его с предохранителя. Щелчок громко разорвал тишину и Ния вздрогнула, заплаканными глазами взглянув на Камину. Поначалу он был уверен в своих действиях. Нет, убивать ребенка ему не хотелось, но выбора как такового не было. В любом случае на его руках должна была оказаться чья-то кровь и парень не хотел, чтобы ей оказалась кровь Цумугу или людей, которые совершенно непричастны к этой истории. Омега рвано выдохнул, направив дуло пистолета на Нию. Через пару минут рука задрожала и в конце концов Камина и сам зажмурился. Цитомандра смотрел на это с дикой улыбкой и огоньком в глазах. Внутри Камины боролись три чувства: желание спасти Симона, отвращение к Ёко и нежелание убивать ребенка. Он мысленно возвращался в те дни, когда они с Симоном спокойно жили с родителями. Да, тогда между ними были разногласия, да и отношения были не совсем братские, однако, когда погибли родители… Невольно Камина задумался о том, что у Нии совершенно никого не осталось. Так же, как когда-то у них с Симоном, и даже немного хуже. Цумугу осторожно подошел к омеге сзади и опустил руки на плечи. Камина резко выдохнул и вздрогнул. Руки альфы плавно сместились на его руки и, опустив пистолет, повернули лицом к себе. — Успокойся, Камина, — улыбнувшись, прошептал Цумугу, сжимая в своих ладонях холодные руки омеги. — Ты ведь не забыл как стрелять? — приподняв бровь, он медленно приставил дуло к своей груди. — Что? — опешил омега, и где-то позади Цитомандра усмехнулся. — Почему… — Просто стреляй, — беззаботно сказал альфа, — ты ведь хочешь спасти брата? — Камина прикусил губу и едва не расплакался. — Все будет хорошо, просто выстрели. Сглотнув, Камина сжал зубы и не удержал пары слезинок, которые вырвались против его воли. Тихо, что бы его услышал только Киганасе, Камина сказал, что стрелять в него не будет. Цумугу усмехнулся, видя красные щеки омеги, и продолжал считать в голове до тысячи. На девятьсот шестидесяти Цитомандра напомнил о «черной кошке», которая взорвется через три минуты, на девятьсот восьмидесяти Камина окончательно расплакался, на девятьсот девяносто немного успокоился и сильно ударил альфу кулаком в грудь. — Десять, — шепнул Цумугу, ничего не понимающему Камине, — девять, — продолжил он, и омега словно опешил, — восемь, — он наклонился ближе, и сказал, чтобы Камина выстрелил в Цитомандру, — шесть, — взглянув на альф, держащих Симона, Цумугу заметил две зеленые точки на их головах, — пять, — Цитомандру неотрывно следил за ними, не обращая внимания ни на что другое, — четыре, — красный портфель исчез с площадки, — три, — альфа выдохнул в губы Камине, — два, — легко коснувшись их, он сжал его плечи, — один… Спустя короткий выдох, послышались выстрелы. Все люди Цитомандра были убиты или захвачены, сам же он оказался под дулом более семи пистолетов. Отряд Микисуги, который Цумугу вызвал экстренной кнопкой, явился ровно через одиннадцать минут, которых хватило на обезвреживание «черной кошки» и операции по спасению заложников. — Думаешь — это все? — спросил Цитомандра, видя «семейную» идиллию: Камину, которого обнимал Симон, и Цумугу, который стоял позади, наслаждаясь победой и переговариваясь с Айкуро. — Как бы не так, — усмехнулся он, и, через ткань брюк нажав на пульт, сломал его и разгрыз таблетку с цианистым калием, которую прятал во рту. Пару секунд ничего не происходило, а потом Камина почувствовал, что в глазах мутнеет и ноги больше не держат. Последнее, что он увидел — были серые глаза Цумугу.***
— Миямура… — прорычал Киганасе на доктора, но тот только виновато отвел взгляд. — Дайки, черт бы тебя побрал! Как ты проглядел ампулу с полонием в груди?! Он же сверкает, как прожектор на рентгеновских снимках! — Мы не проводили полный рентген тела, — попытался оправдаться он, но точно понимал, что виноват перед Цумугу. И Каминой. Сильно. Невероятно. Ампула разорвалась прямо около сердца, чудом не разорвав сосуды. — Прости, но я сделал, что смог… Альфы по-разному смотрели на лежащего в койке Камину, опутанного проводами разных приборов. Цумугу смотрел на него с грустью и злостью, что не смог ничего сделать, а Миямура с досадой за прошлые упущения. Рядом на стуле тихо спал Симон, который мужественно выдержал все четырнадцать часов сложной операции и даже отдал литр своей крови на переливание брату. И оба они теперь были бледными и немного осунувшимися. — Камина… — пробормотал Цумугу, поправив волосы омеги, — ты очнешься, правда же? Не один раз выкарабкивался, сможешь и в этот раз… — Я боюсь одного, — тихо сказал Миямура, отходя к двери, — что его сознание больше не здесь, и если он и очнется, то уже не таким, каким ты его знал. «Но Миямура! Я же здесь! Здесь! — забился в истерике парень, но его ничего не выдало: пульс был ровным, тело не двигалось, а дыхание поддерживал аппарат вентиляции легких. — Но я же… Еще… Здесь… — ему жутко хотелось расплакаться, но ничего не выходило.» Цумугу мягко провел рукой по бледной щеке Камины и выдохнул, обещая позаботиться о его брате. Киганасе не знал, очнется ли Камина и безумно жалел, что им не дали хоть немного больше времени.«Я учусь грустить, улыбаясь, Слишком много печальных историй, Разветвляясь и пересекаясь, Все они ведут в крематорий.» Fleur — Пепел