Первый час в Анклаве

      Серый туман обволакивал унылый двор, прятал в белёсой дымке ветхие серые лавки, столики, давно лишенные столешниц и полудохлые яблоньки, давно не приносящие плодов. Мелкий осенний дождик дробно постукивал по ветхому жестяному козырьку, поразительно напоминая занудные морали местных воспитателей. Казалось, сама природа решила прочитать Лере последнюю лекцию об её отвратительном поведении, порочащем и без того шаткую репутацию их маленького, но гордого приюта. К её удивлению, сама директриса стояла молча, ограничиваясь невозможно самодовольным выражением иссушенного возрастом лица. Она периодически злорадно косилась на подмёрзшую, почти бывшую воспитанницу, не скрывая своего ликования.       Лера время от времени отвечала ей полным мученической гордости взглядом, воображая себя Иисусом перед распятием, но бездушную конторскую рыбу её проникновенный вид не трогал. Не то чтобы девочке этого хотелось, просто было бы очень здорово получить повод, чтобы сказать какую-нибудь гадость напоследок. Сентябрьский мокрый холод уже забирался под дохлую олимпийку, внутри всё мёрзло, и Лера от холода зашмыгала носом. Упреждая утёчку соплей из коченеющего носа, девочка протяжно утёрлась рукавом. Воспитательница тут же скривилась.       — Мерзость какая! Ты же девочка, у тебя что, платка нет?       Лера тут же радостно огрызнулась:       — А мальчикам, значит, можно утираться рукавом? Это сексизм, мисс Эджам.       Воспитательница соизволила повернуться и сузила свои блёклые глазки.       — У тебя не получится вывести меня из себя, Вэлери. — Девочка скривилась, услышав своё полное имя. — Сегодня мой приют наконец-то избавится от последнего негодного элемента! Все уже знают, что таких, как ты, в самом деле забирают в Анклав. Теперь никто не позволит себе такого вопиющего поведения, и я смогу вздохнуть спокойно!       Её колкие глазки ощупывали надутую воспитанницу, без слов передавая мстительные обвинения: ты заслужила это! Ты расплатишься сполна за свои фиолетовые волосы, которые после первой же помывки приобрели цвет шкурки больной мыши, да такими и остались, за свой кривой пирсинг в губе, за черепа, вышитые на одежде простыми нитками. За плохие оценки, вызывающее поведение и нескончаемый поток ругательств. За побеги, драки, воровство, разбитые витрины и развороченные дорожные знаки.       Лера с отвращением отвернулась. Смотреть на ликующую рожу этой мымры не было никаких сил.       — Взаимно, мисс Эджам, — сквозь зубы отозвалась девочка. — Даже в Анклаве лучше, чем в вашем болоте.       — Из моего, как ты выразилась, болота хотя бы выход есть, — Она не сдержала злорадной улыбки. — А ты и подобные тебе навсегда будут изолированы от нормальных людей!       — Если быть нормальной значит стать сушёной воблой, вроде вас, то я лучше где-нибудь там подохну. — Фыркнула Лера, с удовольствием отмечая, как серое лицо директрисы краснеет от злости.       — Ты мелкая…       Какая она именно мелкая в этот раз узнать не удалось, потому что в тесный двор приюта въехал здоровенный, замызганный автобус. Директриса мигом подхватилась, и побежала к лениво вывалившемуся на промозглый двор поджарому водителю. Лера с замиранием сердца рассматривала свой транспорт в новую жизнь. Помятый и разрисованный граффити, с решетками на замызганных окнах он казался ей волшебной каретой, полностью олицетворяющий новый, свободный и, вместе с тем, жутковатый мир Анклава. Через решётки двор рассматривали такие же бледные, любопытные лица тринадцати-четырнадцатилетних подростков. Глядя в блестящие сквозь мутные стёкла глаза, Лере не терпелось уже покинуть топкую трясину родного приюта и присоединиться к таким же «неблагополучным» элементам, как и она сама. Хоть от страха и дрожало нутро.       — Лера, — окликнули из-за спины.       Она обернулась. Из темноты приютского холла к ней вышел высокий старшеклассник. Он высунулся на улицу, хмуро осмотрел автобус и директрису, бодро трясущую каким-то документами перед носом флегматичного водителя, и с мрачным видом развернулся к Лере.       — Я попрощаться. За всех.       Девочка только фыркнула.       — Не пизди. — Она покрепче закуклилась в свою куртку и закинула на спину плотно набитый рюкзак. — Я последняя из нашей компании, теперь от вас отъебутся.       — Я так-то тоже из наших, — медленно ответил он и тут же поправился, заметив свирепый взгляд. — Был.       — Вот именно, что был, — огрызнулась Лера, моментально теряя самообладание, с яростью осматривая его отвратительно аккуратные волосы, простецкую футболку и абсолютно целые джинсы. — Стоило забрать Стэна, как вы все уссыклись.       — Когда забрали Стэна, мы вообще ничего не чухнули, — огрызнулся он и как-то резко отвернулся. Лера перевела взгляд на пустые проколы в его ушах, стараясь не думать о том, что бывшему лидеру их дурной компашки, скорее всего, и самому тошно от того, какой он стал отвратительно правильный. — Он попался на горячем, таких сразу забирают в Анклав.       — Стэн твой друг, вообще-то, — не слишком уверенно отбилась Лера.       — Это не отменяет того, что он конченый, — отрезал парень. — Но когда забрали Рича, мы поняли, что в шаге от пиздеца. — Старшеклассник очень серьёзно взглянул на девочку. — Я уже говорил, что не хочу до конца жизни оставаться никем. Я хочу добиться чего-то в этой жизни, а если продолжать страдать хернёй, то никакого будущего не светит.       — Хочешь сказать, что на мне можно ставить крест, потому что я не захотела плясать под дудку этой старой суки? — вновь огрызнулась Лера.       Он посмотрел на неё серьёзно и жалостливо, отчего в её наполненном надеждой сердечке внезапно вспыхнула колкая тревога.       — Из Анклава редко кто возвращается. — Напомнил он. — Но если ты будешь хорошо учиться и примерно вести себя…       — Ну охуеть совет. — Лере вдруг стало страшно слушать его неуверенное, натянутое подбадривание. Директор как раз закончила ругаться с водителем и теперь не в меру радостная возвращалась к ней. Девочка подхватила сумку с обувью и небрежно махнула старшему товарищу. — Надеюсь не увидимся, капитан ссыкунов. — Она нагло зыркнула на мрачного парня и шагнула на встречу злобно ликующей директрисе.       — Твои документы, — женщина впихнула ей в руку измятый пакет с бумагами. — Надеюсь больше никогда о тебе не вспоминать.       — Ну что Вы, мисс Эджам. — Солнечно улыбнулась Лера. — Я обязательно буду навещать Вас в кошмарах.       Оставив директрису закатывать глаза в одиночестве, девочка бодро зашагала к автобусу и залезла внутрь по стоптанным ступенькам.       Ей показалось, что она попала в другой мир. Салон выглядел словно кусок другой вселенной, не имеющей ничего общего с тухлым приютом. Тёмный, за счёт забранных решетками окон и замазанных чёрной краской стен, он весь изрисован и исцарапан кривой писаниной, чуть менее цветистой чем снаружи. На изрезанных сиденьях с торчащими комьями поролона мёрзли подростки, некоторые её ровесники, некоторые постарше, лет пятнадцати-шестнадцати, но все одинаково цветастые, подраные, с напряжёнными, испуганными взглядами. Все они сидели в разных углах поодиночке и парами, внимательно разглядывая вновь вошедшую.       — Сядь уже.       Водитель грубо ткнул её в спину, едва не уронив на заплёванный пол. Лера обидчиво глянула через плечо и поспешно заняла одно из последних сидений, оставшихся на удалении от других. Автобус завибрировал и ворчливо кряхтя двинулся с места. Лера наблюдала в окно, как разворачивается залитый мелким дождичком двор, бросила последний взгляд на серый в туманной мути приют, довольную директрису и хмурого старшеклассника.       Автобус выехал за ворота и опостылевшее за тринадцать лет место целиком осталось позади. Сердце сладко и тревожно замирало, прощаясь со всем, что знало и ненавидело. Впереди открывалось новое, неведомое и от того страшное, пусть и крепко связанное с долгожданной свободой.       Лера тихонько выдохнула и сосредоточилась на видах города за окном. Каким бы манящим не казался Анклав, это всё-таки закрытый лагерь для трудных подростков, вряд ли оттуда часто выпускают наружу. Стоило запомнить всё, что попадётся ей в пути и не думать о том, что бывший товарищ скорее всего прав: из Анклава не возвращаются.              Они оказались в Анклаве как-то внезапно. Вот они проезжают мимо одинаковых домиков в несколько этажей с опрятными детскими площадками и маленькими магазинчиками, позади на фоне серого неба сверкают стеклом небоскрёбы, потом они въезжают в очередные ворота, которые вдруг захлопываются за спиной, отрезая от внешнего мира.       Подростки несколько потерянно собрали свой скудный багаж и вывалились на просторный двор, поразительно похожий на давно не использованный по назначению плац. Посреди плаца в неровную шеренгу стояли хмурые, крепкие взрослые. «Военные!» — напряжённо шепнули у Леры за спиной и она кивнула.       Надзиратели выглядели так, словно проходили мимо и внезапно решили построиться, а тут какие-то школьники приехали. Они с любопытством разглядывали вновь прибывших лениво засунув руки в карманы чёрно-синей формы или сложив за спиной. Некоторые переглядывались с кем-то с краев плаца. Лера проследила направление их взглядов и замерла. По всему периметру плаца тянулась высокая стальная сетка, а сквозь неё новичков рассматривали подростки. Как минимум сотня парней и девушек возрастом от тринадцати лет переговаривались между собой, тихонько смеялись, тыкали пальцами с поломанными ногтями и серьёзно кивали. Из-за их оценивающих, резких взглядов Лера почувствовала себя негром на рабовладельческом рынке, из тех, про которые читала в детстве в ветхих библиотечных книгах. Судя по напряжённым лицам других новичков, она была не одинока в своих ассоциациях.       Не желая поддаваться давлению, Лера выпрямилась и сама принялась рассматривать аборигенов. На первый взгляд все они казались разными и пёстрыми, как хлам в лавке старьевщика, но чем дольше она их рассматривала, тем больше общего находила. С разноцветными, нечесаными волосами, истыканные пирсингом и исписанные кривыми татуировками, в ветхой, непростиранной одежде, с иссушенной кожей в прыщах и шрамах, тощие и подвижные, все они смотрели одинаково наглыми и бестактно любопытными глазами. Лера пробежалась настороженным взглядом по разношёрстной толпе и вдруг наткнулась на знакомые лица. Сердце заполошенно стукнуло под рёбра, узнавая бывших товарищей и совоспитанников. Два худых парня ухмылялись ей сквозь решётку, и Лера по инерции улыбнулась в ответ. Новый мир мгновенно перестал быть пугающим и враждебным, став минимум на двоих человек роднее.       — Добро пожаловать в Анклав! — резкий голос заставил Леру подскочить.       Она и не заметила, как во главе шеренги взрослых встал высокий мужик в сером костюме без галстука. Он сурово осмотрел вновь прибывших, убеждаясь, что внимание целиком приковано у нему.       — Я не буду говорить вам наставительных слов, — его зычный голос громоподобно разносился над плацем безо всякого микрофона. — всё равно пропустите мимо ушей. У нас есть свод правил, вам их раздаст куратор, на тот случай, если нечем будет подтереться. — толпа за сеткой коротко колыхнулась смешком. — На самом деле здесь есть только пять правил, которые вы обязаны соблюдать.       Он вытянул вверх растопыренную пятерню и чётко отбил каждое правило, по очереди загибая пальцы.       — Не убивать! Не калечить! Не насиловать! Не отбирать последнее! И, самое главное, не пытаться сбежать! — он коршуном оглядел испуганных новичков. — Вам лучше не знать, что бывает с теми, кто нарушает эти правила. А если очень интересно, можете навестить нарушителей в лазарете, только они вам не ответят, потому что дышат через трубку.       Новенькие дружно испуганно икнули. Кажется начальник не врал. Лера поёжилась от прокатившихся по спине мурашек. Мужик ещё раз сурово осмотрел собравшихся и, убедившись, что угрозы приняты всерьёз, достал планшет.       — Подхо́дите к куратору, отдаёте документы, ухо́дите в общагу. — Скомандовал начальник, и подростки принялись судорожно рыться в сумках. — Приют Сивилла, Аарон Матис!       Долговязый парень неловко вышел вперёд, на ходу пытаясь извлечь из потрёпанного рюкзака документы и определить, к кому идти. Из шеренги вышли ещё двое взрослых, один со стопкой книжек, другой с пластиковым офисным контейнером. Парень неуверенно подошёл к ним.       — Документы, — скучающе рявкнул мужик с коробкой.       Парень опасливо опустил бумаги в ящик и быстро отдёрнул руку, словно боялся, что её откусят. Другой мужик сунул ему книжку и ткнул пальцем куда-то себе за спину. Парень проследил направление и его лицо озарилось такой же улыбкой, какая недавно была у Леры. От толпы в проходе отделились двое подростков и бодрой, развалистой походкой спешили навстречу новичку. Парень мигом позабыл о взрослых и кинулся навстречу ребятам. Даже издалека были видны их довольные, снисходительные улыбки и дружеские похлопывания по плечам.       Лера вместе со всеми облегчённо вздохнула и приосанилась. Благодаря долговязому первопроходцу они все теперь примерно знали, что их ждёт дальше и тугой узел напряжения в груди ещё больше расслабился.       — Приют Эджам, Арчер Вэлери!       Лера чертыхнулась, в тысячный раз проклиная свою фамилию на «А», из-за которой ей всё время приходилось выступать в первых рядах. Она же безродная, как все приютские дети, почему нельзя было дать ей фамилию хотя бы из середины, вроде Смит. Выпрямившись и преодолевая дрожь в коленях, она бодро подошла к мужику с коробкой, аккуратно положила в почти пустой ящик потрёпанные бумаги, приняла пахнущую типографией книжку с правилами и с замиранием сердца обернулась ко входу.       Они уже спешили к ней. Двое тощих парней, за тот год, что провели здесь, ставших выше на голову. Они ухмылялись хитро и снисходительно, как и положено улыбаться старичкам рядом с новичками.       — Рич! Стэн! — Лере под колени словно пружины вставили, она чуть не подпрыгивала от радости встречи со старыми друзьями.       — Здорово́, мелкая, — потрепал её по макушке Стен, непривычно большой в своей распахнутой коричневой парке, которая была ему велика, как минимум, на пару размеров.       Рич, всё такой же рыжий и украсивший шею нечитаемой татуировкой, кивнул, криво ухмыляясь.       — Вы мне всё покажете? — Лера безостановочно переводила взгляд с одного на другого, с таким усердием вертя головой, что её потёртая и пробитая кольцами от цепей кепка съехала набок.       — Да тут больно нечего показывать. — Пожал плечами Рич. — Сама, если что, разберёшься. Мы тебя до женской общаги проводим, барахло бросишь, а потом надо со старшаками знакомиться.       Лера слушала друга, а сама с жадностью рассматривала всё вокруг. Они пропихнулись сквозь любопытную толпу и вышли на широкую, мрачную улицу. Серые, невысокие здания, целиком покрытые кривыми граффити, щерились побитыми и заклеенными окнами и предупреждающими табличками вроде «Бесплатные презервативы — для безопасности, а не развлечения», «Возврата и обмена нет! Угрожать бесполезно!», «Голоден? Купи вместо конфет картофель!». Людей на улицах почти не было, видимо все пошли встречать новичков, а рассмотреть занятия тех, кто встретился по дороге, новенькой не дали.       — Тебе сюда.       Лера резко замерла. Они остановились возле точного такого же здания, как и остальные, разве что более длинного. Девочка с первого взгляда никак не могла понять, что перед ней именно женское общежитие. Никаких тебе занавесок на окнах или цветов на подоконниках, да и парней тут было никак не меньше, чем везде. Лера нашла взглядом обшарпанное крыльцо и увидела двух женщин-надзирательниц, курящих возле двери.       Девочка обернулась к провожатым, нетерпеливо обсуждающим, кому из них предстоит отыскивать вместе с новенькой её комнату. Неприятное ощущение беспомощности маленького ребёнка надавило на грудину. Девочке виделся единственный способ избавиться от мерзкого чувства — следовало самой найти дорогу в своё новое жилище. Входить одной в дом незнакомых людей было страшновато, но, в конце концов, нельзя же во всём полагаться на старших. Они и так постоянно считали её мелкой занозой в заднице, пора уже проявить самостоятельность.       — Подождёте меня? — как можно увереннее спросила она. — Я пойду спрошу, куда барахло кинуть.       К её удовольствию, парни тут же прекратили спор и озадаченно вытаращились на новенькую. Лера гордо вскинула нос — ребята явно не ожидали от неё такой самостоятельности.       — Ну попробуй, — протянул Стэн.       Приободрившись, девочка бодро зашагала к охранницам, старательно скрывая дрожь в коленках и сердце в глотке. Женщины на её приближение никак не отреагировали, зато остальные подростки с любопытством косились. Лера сжала зубы, игнорируя колкие, наглые глаза. Новеньких всегда и везде оценивают такими сканирующими взглядами, нельзя показывать слабину перед ними. Ужасно хотелось оглянуться на провожатых в поисках поддержки, аж шею сводило, но Лера сдерживала себя. И так понятно, что они наблюдают за ней, удивлённые инициативой. Женщины продолжали игнорировать новенькую, поэтому ей пришлось прокашляться и привлечь к себе внимание.       — Здрасьте, — охранницы нехотя повернули к ней безразличные лица. — Я только приехала, в какую мне комнату?       — Без понятия, — отрезала одна из них, и обе утратили к девочке всякий интерес.       Лера на минуту растерялась. Шея ещё больше заныла от желания повернуться за помощью к парням, но девочка сдержала этот порыв. Глупо сейчас трусить, надо сразу показать зубы и поставить себя в этом злобном мирке.       — А кто знает? — с нажимом спросила Лера, подаваясь вперёд.       Женщины дружно закатили глаза.       — Тебе чего надо, козявка? — ответила другая охранница. — Сама ищи куда свой хлам скинуть, а от нас отъебись.       Девочка тут же вскинулась, мигом позабыв и о собственной робости и о возможных последствиях.       — А вы тогда тут на хрена? — огрызнулась Лера, не замечая, что её несёт, как поезд под откос. — Для красоты, что ли? Тогда стоило кого-то посимпотнее поставить.       Девочка не успела насладиться своим остроумным выпадом. Одна из охранниц, не моргнув и глазом, ухватила её за шею и с силой швырнула в стену. Тошнотворная боль заполнила всё вокруг. Оглушительный звон заглушил панические мысли о треснувшем черепе. На одних инстинктах девочка дала команду стоять ногам, которых не чувствовала, сквозь красную муть увидела как цепляется сведёнными болевой судорогой пальцами за стену. Боль расползалась по черепу, текла к шее, жгла кожу, крошила зубы, которые девочка сжала, чтобы не застонать. Она медленно поползла вдоль стены, не сразу почувствовав, как кто-то поддержал её за плечи и талию.       Плавающая картинка перед глазами сменилась со стены на крыльцо и резко качнулась, когда девочку усадили на разбитые ступени. Она тяжело сглотнула, сдерживая рвотный спазм. От боли мутило и трясло. Лера дотронулась до лба, ощутила под пальцами мокрое и поспешно отняла руку. Смотреть на собственную кровь не хотелось категорически. Девочка постаралась сфокусировать плывущий взгляд, чтобы меньше мутило. Изображение нехотя собралось в банку из-под газировки, брошенную возле ступеней. Лера молча ткнула рукой в её сторону. Рич понял без слов: поднял банку и приложил холодную жестянку к пульсирующему болью лбу новенькой. Девочка только слабо кивнула в благодарность, пытаться заговорить она не рисковала, опасаясь что вместе со словами из неё польются обидные, злые слёзы.       — Теперь будешь знать, прежде чем взрослых доставать, — Стэн не собирался поддерживать молчание.       — Могли бы и предупредить, — сквозь зубы ответила, Лера, пытаясь незаметно смахнуть с ресниц непрошеную влагу.       — Ага, счаз, — фыркнул Рич, раскуривая мятую сигарету. — Мы к тебе в няньки не нанимались. За свою дурь отвечай сама.       Лера с трудом сглотнула и до боли закусила губу, усиленно сдерживая позорные рыдания.       — Здесь тебя никто спасать не будет, — Стэн поднялся и назидательно зыркнул на новенькую сверху вниз. — Надзирателям на нас плевать, старшаки за тебя вступаться по любой хуйне не станут. Мы сами за себя. До некоторых это доходит только если ёбнуть башкой о стену.       Лера уткнулась лицом в колени, украдкой утирая сопли и кровь об грязные джинсы. Ей совсем не хотелось быть одной из этих некоторых, она бы и так поняла, если бы её предупредили. А может и нет, ведь так хотелось быть самостоятельной, во всём правой. Только вот она совсем не подумала о том, что за её спиной совсем никакой страховки. Никто не спасает таких, как она, никто не поможет, никому до них нет дела.       — Повзрослей, пока тебя совсем не прибили. — Рич тоже поднялся и засунул руки в карманы, явно не собираясь помогать новенькой встать.       Лера глубоко вздохнула, сжала зубы и, глянув исподлобья, аккуратно поднялась, шатаясь от боли и головокружения. Ребята правы, ей стоит перестать полагаться на кого-либо. Она, как и все кто оказался здесь, отвергла защиту детства, не задумываясь о последствиях. Теперь ей предстояло очень быстро стать взрослой, потому что теперь её не оберегает даже статус ребёнка-сироты.       Лера наконец выпрямилась и, шатаясь, поплелась вслед за ребятами в общежитие, исполненная решимости как можно быстрее научиться спасать себя самой. Как все взрослые.