***
Старый деревянный причал был одним из самых любимых мест Джисона во всём городе. Он заброшен уже много лет, с тех пор, как на выделенные правительством деньги построили новую набережную и современную пристань ближе к центральной площади. Джисон любил приходить сюда по вечерам, иногда он засиживался на причале до глубокой ночи, просто всматриваясь в огни маяков на далёком противоположном берегу и тёмную морскую гладь. Огни города оставались позади и не мешали смотреть на высокое звёздное небо. — Хей, это моё место вообще-то, — Джисон оборачивается на тихий голос позади. — А вот и нет, это мое место, — Джисон неожиданно для себя самого смелеет, может быть дело в том, что ночью силуэты едва различимы, и его будет сложно узнать. Только вот в личности своего собеседника он ни на секунду не сомневается, он узнает этот голос, кажется, из миллиона других голосов. — Подумать только, я провёл здесь столько бессонных ночей и встретил столько рассветов, чтобы теперь какой-то мальчишка называл это место своим, — но в голосе слышны только смешинки, ни намёка на раздражение, — падение нравов, — Минхо подходит к краю и опускается на шершавые доски рядом с Джисоном. У него в руках бутылка пива или ещё чего-то слабоалкогольного, и он протягивает её Джисону в немом жесте, — меня Минхо зовут. — Я знаю, — Джисон вскидывает брови и смотрит на протянутую ему бутылку, — мне ещё восемнадцати нет так-то, — но предложение принимает, подносит к губам и делает большой глоток пузырящегося напитка прямо из горлышка, — Джисон. — Мне самому недавно тоже ещё не было восемнадцати, так что я знаю, как развлекается молодёжь в этом возрасте, — Минхо забирает у него из рук бутылку и тоже делает глоток, а потом ставит между ними, как бы намекая, что Джисон может пить ещё. — Не равняй всех под одну гребёнку, — Джисон неопределённо кивает головой назад, туда, где неоновой дымкой виднеются яркие огни парка развлечений и прибрежных кафешек, — вон, как развлекается молодёжь в этом возрасте, — он берет бутылку в руки и проводит пальцами по бумажной этикетке, а потом делает ещё один большой глоток. — А ты, значит, не такой, как все? — Минхо насмешливо смотрит на подсвеченный только лунным сиянием профиль мальчишки рядом с ним. — О, нет, это ты здесь не такой, как все, а я вполне себе даже обычный, — Джисон отвечает резко и передёргивает плечами, — я бы даже сказал, заурядный. И ты сейчас приходишь и нарушаешь моё заурядное спокойствие своим вот этим вот, — Джисон машет рукой в сторону, его движения уже становятся более плавными и свободными, — вот этим вот всем. Зачем ты со мной разговариваешь вообще? Я думал, вы до уровня таких, как я, не опускаетесь. Слишком падать далеко. — Ты был здесь. Сюда никто, кроме меня, никогда не приходил... точнее, я никого не встречал, — Минхо наклоняет голову вбок и вертит в руках найденную рядом с собой ракушку, — я много времени проводил тут, пока не уехал учиться, знаешь, это место много для меня значит. — Просто тупой причал, такой же убогий, как этот долбанный город, как и всё в этом городе, просто, если сидеть лицом к морю, можно хотя бы не слышать всего этого отвратного гомона и не видеть этого... — Джисон неожиданно свои чувства открывает перед почти незнакомцем. За пару глотков опустошает больше половины бутылки с пенящимся напитком и поджимает губы, — этого всего. — Нет, особенный, — Джисон пропускает мимо ушей брошенную невпопад реплику, — я тоже приходил сюда, когда мне нужно было сбежать от... ну, ты понимаешь. Мне было нелегко жить в этом городе. — Зачем ты тогда вообще сюда возвращаешься? Если бы я уехал, я бы никогда в жизни больше не вернулся в эту дыру. — Много причин, — Минхо забирает у Джисона из рук бутылку и отставляет в сторону, — скучаю по морю. — Море есть в куче других мест, получше, чем это, — Джисон поворачивается к собеседнику и неловко вздрагивает, не ожидая встретиться с ним взглядом. — Когда уедешь, тогда поймёшь, — Минхо скользит взглядом по лицу Джисона; у того нахмуренные брови и поджатые губы, а ещё, явно выделяющийся даже в тусклом свете сигнальных огней румянец на по-детски пухлых щёчках. Минхо подаётся вперёд и легко проводит ладонью по щеке мальчишки, а потом быстро встаёт на ноги и разворачивается на пятках, — поздно уже, не засиживайся тут. Увидимся. Джисон трёт ладошками горящие щеки и смотрит вслед отдаляющемуся парню. — Офигеть, это что вообще было сейчас?***
На следующий день они встречаются на пляже; Джисон сидит на песке и читает «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса. День близится к завершению, на открытых верандах ресторанчиков и кафе накрывают скатерти на деревянные столики. — Привет, ты тут один? — Джисон чувствует лёгкое касание к своему плечу и узнает знакомый голос. — Привет, — он нехотя откладывает книгу и поворачивается к присевшему рядом с ним Минхо, — я всегда один, если что, в следующий раз можешь не спрашивать. — У тебя что, друзей нет? — Минхо посмеивается по-доброму и переворачивает книгу обложкой наверх, — я тоже любил Адамса в твоём возрасте. — В твоём возрасте, — передразнивает, — какие друзья, ты этот сброд вообще видел? Я лучше сдохну, чем хоть раз с кем-нибудь из них заговорю. — Мы такие гордые, — Минхо будто бы подначивает, вызывающе смотрит на младшего и улыбается уголками губ, — значит, раз ты со мной разговариваешь, я подхожу под твои стандарты? — Нет у меня стандартов, — Джисон отмахивается, — просто... есть нормальные люди, а есть нет, так вот в этом городе... — Что ты привязался к этому городу, — Минхо перебивает, не давая договорить, — знаешь, в больших городах нормальных людей встретить ещё меньше шансов, грустно рушить твои воздушные замки, но... — Но я хочу жить в своих воздушных замках, оставь мне хоть один смысл в принципе существовать дальше, я вообще, кажется, не просил тебя рассказывать мне про жизнь в столице и всё такое, — Джисон в долгу не остаётся и так же обрывает старшего на полуслове. — Просто я не хочу, чтобы ты разочаровался, когда попадёшь из своих замков в реальность. — Это уже будут мои проблемы, разве нет? — Джисон с вызовом смотрит на старшего. — Пойдём на аттракционы? — Минхо резко переводит тему, хватает младшего за руку и тянет на себя, заставляя подняться на ноги. — Что? У тебя совсем уже крыша поехала? Какие аттракционы? — Джисон неловко встаёт с земли, роняя с колен книгу и бутылку воды , — психованный, отпусти меня вообще, — он выдёргивает свою ладонь из руки старшего и отряхивает шорты от песка. — Ну, пожалуйста, пойдём со мной на аттракционы, я не был в нашем парке уже лет шесть, пожалуйста, Джисон, — Минхо капризничает как маленький ребёнок и смотрит на Джисона жалобно. — Так там ничего и не поменялось за эти шесть лет! Это самое убогое место, куда вообще можно пойти, как тебе только... — Джисон выпрямляется и смотрит на старшего со смесью удивления и отвращения на лице, — в чём твоя проблема? Это у всех богатеньких так крыша едет с возрастом? Знаешь, у Дэвида Рокфеллера была коллекция насекомых, так лучше бы ты жуков ловить пошёл, что ли. — Джисон, я тебя умоляю, хочешь я куплю тебе что-нибудь? Ты ужинал? Могу за ужин заплатить, только, пожалуйста, давай пойдём на аттракционы, — Минхо хнычет, привлекая внимание отдыхающих на пляже зевак. — Тише-тише, — Джисон зажимает старшему рот рукой, — твоё счастье, я алчный и меня легко подкупить, так что с тебя попкорн в парке и ужин в кафе на площади. Минхо едва ли не визжит от радости и, кажется, на второй космической мчится к набережной в сторону парка.***
— Куда угодно, только не в дом страха, — Джисон обнимает двумя руками картонную коробку со сладким попкорном и семенит за восторженным Минхо. — Ой, неужели кто-то боится пластиковых страшилок? — Минхо насмешливо щурит глаза. — Ничего я не боюсь, просто не хочется, вот и всё. — Тогда сюда! — Минхо указывает пальцем на маленькую горку с вагонеткой в виде гусеницы и большим надкусанным яблоком вместо тоннеля. — Сюда, так сюда, — Джисон закатывает глаза, но послушно следует за восторженным старшим. Минхо покупает им по пять билетов, дающих право покататься на пяти разных каруселях и получить ещё пятьдесят патронов в тире, увешанном со всех сторон мягкими игрушками и леденцами в блестящих обёртках. Джисон на несколько секунд зависает рядом с большой игрушкой принцессы пупырки из «Времени Приключений». — Хочешь эту? — Минхо прослеживает за взглядом младшего и кивает на игрушку. — Да нет, глупости, — Джисон передёргивает плечами и отворачивается от заставленных цветными фигурками полок. — Хочешь, значит, — Минхо улыбается и протягивает свой билет женщине за высоким прилавком, — время приключений — это про тебя. Минхо выбивает 44 из 50, и добродушная старушка прощает обаятельному мальчишке пару недостающих очков. Широко улыбающийся Минхо указывает на понравившуюся Джисону игрушку.***
Когда у них остаётся по одному билету и Джисон убегает в туалет поправить растрепавшиеся после очередной горки волосы, Минхо всё-таки занимает очередь в дом страха. — Нет, нет и нет, не хочу, ты едешь без меня, — Джисон упирается и ни в какую не соглашается садиться в защёлкивающееся плохоньким ремнём безопасности сидение. — Ну, мы уже отстояли эту очередь, было бы глупо сейчас развернуться, Джисони, давай, пожалуйста, — Минхо насильно удерживает Джисона за плечи и не даёт встать. — Во-первых, не мы, а ты, а во-вторых, как ты только что меня назвал? — Джисон, слишком занятый выяснением отношений, пропускает мимо ушей последний перед отправлением вагонетки звоночек. Дом страха — безостановочно визжащая на непонятном языке конструкция, с то и дело выглядывающими из окон и дверей вампирами, отрывающими себе головы и брызжущими искусственной кровью. И Джисон — совсем не трус, вообще-то, он и за себя постоять, если что, может и в Слендера на приставке играет. Но с дурацким домом страха их пути разошлись ещё в начальной школе, когда мальчишки из класса решили поиздеваться над маленьким Джисоном и разболтали всем старшеклассникам, что он испугался пластикового чудища и разревелся перед всеми, как девчонка. Конечно, все быстро забыли об этой глупой истории, но пунктик из-за чудища у Джисона всё-таки крепко засел в голове, и с тех пор пластиковые чудовища у него в списке врагов под первым номером. А теперь, кажется, им придётся потесниться, потому что список пополняется ещё на одного Ли Минхо.***
— Джисони, ты что, обиделся? Ну прости меня, пожалуйста, я правда не думал... ты же сказал, что не боишься, — Минхо присаживается на корточки перед сидящим на скамейке в обнимку с выигранной в тире мягкой игрушкой Джисону, — поговори со мной, ну же, можешь даже послать, только не молчи, умоляю. — Ничего я не боюсь, я же сказал, что просто не хочу, и всё, зачем ты только меня потащил в этот дурацкий парк, — Джисон поджимает губы и отводит взгляд, смотрит наверх, будто бы слёзы сдерживает, — и не называй меня так, сколько тебе ещё раз повторять. — Прости меня, прости, я не... боже, Джисон, только не плачь, — Минхо поднимается на ноги и быстро прижимает младшего к себе, обнимая за плечи, так, что тот теперь утыкается носом ему в живот. — Не плачу я, отстань, — Джисон злится и дерзит, но из объятий не вырывается, даже наоборот, расслабляется заметно, позволяет гладить себя по плечам и спине. — Всё хорошо? — Минхо звучит обеспокоено, немного отстраняет от себя Джисона, заглядывая ему в глаза. — Да, — Джисон избегает взгляда пытливых тёмных глаз, — и будет ещё лучше, если мы сейчас пойдём поедим, потому что я проголодался. — Пойдём, — Минхо улыбается облегчённо и смотрит на Джисона, всё так же обнимающего руками игрушку размером в половину его самого.***
— Ещё раз, прости меня, — Минхо стоит рядом с Джисоном в кругу желтого света от тусклого фонаря, — ну, за дом страха и это всё. — Не извиняйся, всё нормально, — Джисон мотает головой и прячет глаза, — тебе, кстати, не обязательно было меня до дома провожать, я же не девчонка, это и не свидание к тому же. Минхо смеётся, закусив губу, и внимательно смотрит на младшего. — Если бы кто-нибудь подкараулил тебя в темном переулке и испортил твоё хорошенькое личико, я бы не простил себе этого. — В таком случае, тебе-то как раз поопаснее ходить одному, чем мне, — Джисон обращает неожиданный комплимент в шутку, и они вдвоём неловко смеются. — Тебе ведь было хоть немного весело? — Минхо за секунду становится серьёзным. — Было, — Джисон хмыкает нерешительно, — спасибо за... игрушку тоже. И за вечер. Да, это было не так уж плохо. — Хорошо, — Минхо улыбается, — дашь свой номер? Иначе снова придётся бродить по пляжу в надежде, что мне повезёт найти тебя. Джисон вводит цифры на экране телефона Минхо и быстро прощается, скрываясь за тяжёлой деревянной дверью, а Минхо ещё долго стоит на улице, освещённый тусклым светом перегорающего фонаря.***
У Джисона сердце бьётся бешено, кажется, сейчас грудную клетку пробьёт и выскочит сквозь рёбра. — Он серьёзно искал меня? Мне же не послышалось? Нет, мне просто не могло показаться, он сказал, что искал меня, — Джисон забирается на кровать и говорит, обращаясь к лежащей в ворохе подушек принцессе пупырке, — а что это было, про моё лицо? Это у них там в городе нормально считается так с друзьями разговаривать, или что? Джисон накрывается с головой лёгким одеялом и запоздало соображает, что, наверное, надо было позвонить на свой номер с телефона Минхо, чтобы сохранить себе тоже. Как только он берёт в руки телефон, экран загорается новым входящим от неизвестного номера: «Надеюсь, тебе правда было весело, спокойной ночи тебе и принцессе» — дополненное улыбающимся смайликом. Джисон переворачивается на живот и визжит, уткнувшись лицом в подушку. Он отвечает глупым стикером со спящим щенком и откидывает телефон в сторону.***
Джисон просыпается поздно и ещё долго валяется в кровати, обнимая новую игрушку. Он десять раз за утро открывает на телефоне вкладку мессенджера и перечитывает вчерашнее входящее от Минхо. Он полдня думает о том, что сегодня очень хотел бы увидеться с Минхо тоже, несколько раз набирает сообщение, по типу: «Привет, не хочешь погулять сегодня?», — но сразу же стирает, боясь показаться слишком навязчивым. Телефон молчит, а Джисон продолжает гипнотизировать открытую страничку мессенджера, пока ближе к восьми вечера, от так и не записанного в контакты номера не приходит короткое: «Придёшь на причал сегодня?». Джисон подрывается с кровати собираться и как-то неприлично долго крутится у зеркала.***
Проводить вечера на причале стало их маленькой молчаливой традицией. Минхо пару раз звал Джисона куда-то днём, но вечер неизменно проходил у моря, иногда с мороженым или бутылкой колы из маленького магазинчика на набережной, а иногда с чем-нибудь покрепче. Минхо открывает бутылку вина, предусмотрительно с завинчивающейся крышкой, и делает первый глоток, неосторожно обливаясь; капли скатываются по подбородку на шею, оставляя за собой розоватые дорожки. — У нас нет стаканов, — поворачивается к Джисону и протягивает тому бутылку. — И так нормально, — Джисон тянется к старшему и пальцем стирает с его шеи капельки бордового напитка, — я не... у тебя футболка белая, а... — краснеет вспышкой и прячет глаза. Минхо игнорирует смущение младшего и смотрит на него прищуренными глазами, провожает взглядом каждое движение. — Ты чего смотришь так? — Джисон тоже делает глоток из бутылки и морщится от резкого вкуса спиртного. — Хочется, вот и смотрю, — Минхо улыбается и нижнюю губу закусывает. — Мне всё равно вообще-то, — Джисон пьёт вино большими глотками, ложится на жёсткие шершавые доски, прикрывая глаза. — А ты знаешь, что атомов в человеке больше, чем звёзд во вселенной? — Минхо опускается на спину рядом с Джисоном, так, что их плечи соприкасаются. — И что? — Просто, — Минхо приподнимается на локтях и подносит заметно опустевшую бутылку к губам, — получается, ты на самом деле больше, чем вселенная. Джисон неопределённо хмыкает в ответ и ёрзает на досках, потому что лежать больно лопаткам. На небе зажигаются новые звёзды, а вино быстро ударяет в голову, у Джисона уже немного заплетается язык, и смешинки невпопад вырываются чаще. В какой-то момент в воздухе повисает тишина, нарушаемая только шумом разбивающихся о камни волн и едва различимым дыханием обоих, почти в унисон. Джисон чувствует тепло чужой ладони на своей и в следующую секунду их переплетённые пальцы. Высокие звёзды будто взрываются цветными фейерверками, а сердце колотится, как у пойманной в клетку синички, Джисон кусает губу до крови и крепче сжимает руку старшего в своей.***
— Мы засиделись немного, — Минхо светит экраном смартфона, часы показывают 3:30. — Без разницы, родителей всё равно нет, они по делам в город уехали, — Джисон ложится на бок и подтягивает колени к себе. — Давай я отвезу тебя на машине домой, ты сейчас заснёшь прямо здесь. — Ты выпил, как ты поведёшь? — Джисон зевает, прикрывая рот ладошкой. — Я в порядке, не в первый раз. Последнее, что помнит Джисон, это как его щека касается мягкой кожаной обивки заднего сиденья машины Минхо.***
Джисон просыпается, ощущая приятную слабость во всём теле, он неловко приподнимается на локтях и несколько секунд пытается понять, где находится. Он в своей собственной комнате, на своей собственной кровати и в своей собственной футболке, которая была на нём со вчерашнего вечера, а на стуле рядом с кроватью заботливо сложена его ветровка и джинсы. Он прикрывает глаза, голова всё ещё немного кружится от выпитого алкоголя, и воспоминания о прошедшей ночи понемногу восстанавливаются в хронологическом порядке. Через несколько секунд давящей тишины Джисон резко подскакивает на кровати и зажимает рот руками. — Только не говори, что это он меня раздевал, — обращается к лежащей в изголовье кровати пупырке, — извращенец, — Джисон заворачивается в одеяло по самую макушку, — можешь не отвечать, я даже не сомневаюсь, что ты на его стороне. Электронные часы на тумбочке светятся неоновыми цифрами — 6:15. Джисон долго ворочается, но сон никак не возвращается, на левой руке до сих пор будто бы жгутся следы от прикосновений ладони Минхо. Джисон жмурится и вспоминает ощущение сильных рук на его плечах, маленькую ладошку, как бы невзначай касающуюся его щеки, взгляд тёмных блестящих глаз, и губы. Его губы, неизменно намазанные каким-нибудь увлажняющим бальзамом, в меру пухлые, верхняя немного больше нижней, от чего создаётся впечатление, что он всегда чем-то недоволен; Джисон неуместно задумывается о том, правда ли они такие мягкие, как выглядят. Он жмурится крепче и выдыхает через приоткрытый рот. Под одеялом жарко, а руки у Джисона холодные и немного дрожат, он ведёт ладонями по бёдрам, стаскивая до колен бельё, бесстыдно представляя, что его ласкают руки старшего; по телу жгучей волной разливается возбуждение, и Джисон поддаётся минутному желанию, в голове всплывают неясные образы и обрывки фраз, он вспоминает тёплые ладони на своей спине во время их коротких объятий, запах его одежды: какого-то кондиционера для белья и дорогого парфюма; Джисон пачкает свои пальцы с именем Минхо на губах. — Вот же дерьмо, — старается восстановить сбившееся дыхание, — дерьмовое дерьмо, — Джисон коротко всхлипывает от стыда и внезапно накрывшей жалости к самому себе, пряча в складках смятой простыни пылающие щёки.***
Море неспокойное с самого утра, высокие волны с плеском разбиваются о камни и заливают старенький причал, поэтому Минхо предлагает посидеть на берегу. Он расстилает на песке свою толстовку и жестом указывает Джисону, что тот может садиться. — Спасибо тебе, что вчера... ну, ты понимаешь, — Джисон старается не смотреть на старшего. — Ты так сладко уснул, я подумал, что будить тебя было бы слишком жестоко, — Минхо улыбается и водит пальцами по песку, вырисовывая на нём какие-то завитушки. — Не стоило, — смущённая улыбка и несмелое касание плечами. — Мне не сложно. Молчание затягивается на несколько минут, но между ними никакой неловкости, у обоих такое ощущение, что любые слова сейчас будут лишними. У внешне спокойного Джисона внутри ураган и самая настоящая буря, но снаружи только подрагивающие реснички выдают волнение. Кончики пальцев покалывает и будто бы даже жжёт от желания взять рядом сидящего парня за руку. Минхо резко поднимается на ноги, заставляя Джисона вздрогнуть. Он оставляет на песке свои шлёпки и босиком семенит к воде. — Тёплая, — Минхо не успевает выпрямиться, как чувствует тяжесть чужого тела на спине. Джисон запрыгивает на него сзади, обхватывая ногами за пояс, смеясь звонко, — ай, слезь, я же сейчас... — не успевает закончить фразу и, путаясь в собственных ногах, заваливается на мокрый песок. Громкий смех разрывает тишину ночного пляжа, Минхо перекатывается в сторону и тянет Джисона за собой, так, что он теперь нависает прямо над младшим, их лица разделяют всего несколько сантиметров, и Минхо чувствует дыхание Джисона на своей щеке. Он ещё немного сокращает расстояние между ними и опускает взгляд на губы парнишки под ним, когда новая большая волна накатывает на берег и захлёстывает их вдвоём почти с головой. Джисон закрывает лицо руками и поворачивается на бок, глупо хихикая. Мокрые волосы липнут ко лбу, а футболку и шорты можно выжимать. — И что ты смеёшься? Мокрые все теперь из-за тебя.***
Ветер с моря прохладный, поэтому Джисон немного дрожит, кожа под влажной футболкой покрывается мурашками. — Эй, ты же замёрз совсем, что молчишь? — Минхо осторожно приобнимает младшего за плечи, — хочешь, пойдём ко мне, я дам тебе переодеться? Джисон растворяется в ощущении чужого тепла, как мотылёк, летящий на свет, и выдыхает тихо: — Пойдём.***
Дом семьи Минхо стоит на самой набережной, пара минут ходьбы по пляжу, и перед Джисоном открываются большие стеклянные двери, пропуская вовнутрь. — А твои родители не... — Джисон оглядывается по сторонам и делает вид, что изучает развешанные над лестницей картины. — Уехали в горы на выходные, — Минхо пихает Джисону в руки комплект сменной одежды и полотенце, — поднимайся наверх, первая дверь направо — ванная, оставь вещи там, я закину постирать попозже. Пойду чайник поставлю пока, а то у тебя губы синие. Джисон быстро споласкивается в душе, смывая с себя соль морской воды, и одевается. Спортивные штаны приходится закатать, чтобы они не возились по полу, а бельё немного болтается на бёдрах; Джисон присаживается на краешек ванной и утыкается носом в ладони, голова немного кружится, потому что теперь слишком отчётливо ощущается запах чужого парфюма и ароматического масла в ванной. Джисон пару раз выдыхает на десять счётов и щёлкает дверным замком, он ведь не глупый мальчик и знает, что это значит, когда родители уезжают в горы на выходные. — Всё в порядке? — Минхо тоже уже переоделся и выглядит так тепло и по-домашнему с растрёпанными волосами и в простой хлопковой футболке с подвёрнутыми рукавами. — Да, всё хорошо, — он улыбается и неловко мнётся у входа в комнату старшего. — Не хочешь есть? Я могу приготовить что-нибудь, если ты голодный. — Нет, спасибо, — Джисон подходит к большому окну от пола до потолка, отражающийся от стекла свет лампочек мешает рассмотреть вид, но Джисон слышит, что там море. Минхо тихо подходит сзади, и Джисон чувствует, как чужие руки опускаются ему на бёдра, а горячее дыхание обжигает кожу на шее. Джисон запрокидывает голову назад и позволяет невозможно мягким губам коснуться оголённой кожи. Он прижимается спиной к груди Минхо и рвано выдыхает. Короткие поцелуи покрывают его шею и плечи, Минхо разворачивает Джисона к себе лицом и осторожно касается ладонями его щёк, сначала оставляя нежный поцелуй на подбородке прямо под нижней губой, а потом, не встречая сопротивления, накрывает своими губами губы младшего. Джисон делает пару шагов назад, и ощущая, как Минхо его легко подталкивает, опускается на кровать. Минхо целуется по-настоящему, своим языком проникая в рот Джисона, медленно и аккуратно, в это время поглаживая большими пальцами пухлые щёчки и спускаясь осторожными касаниями ниже, запуская руки под свою же футболку, свободно сидящую на Джисоне. — Нет, — Джисон вздрагивает и отстраняется, перехватывая запястья Минхо, когда тот подцепляет пальцами резинку его спортивных штанов. — Джисон, я... — Минхо растерянно смотрит на младшего. — Прости, если я сейчас тебе вечер испортил, или что-то типа того, — Джисон облизывает покрасневшие губы и продолжает дрожащим голосом, — но я не могу, — вся его напускная смелость и дерзость вдруг растворяется в воздухе, открывая перед Минхо совсем ещё юного мальчишку, обычного школьника, которому слишком стыдно признаться, что он до сегодняшнего дня даже не целовался ни с кем, маленького мальчика, которому сейчас просто страшно, — может быть для тебя это ничего не значит, но... — Джисон, это совсем не так, — Минхо хочет взять младшего за руку, но тот выдёргивает свои пальцы из его ладони. — Пожалуйста, дай мне сказать, — Джисон дышит рвано, бесконечно облизывая саднящие от долгих поцелуев губы, — может быть, для тебя это ничего не значит, и ты забудешь обо мне сразу же, как только за тобой захлопнется дверь твоего такси, но я ведь останусь здесь, простой мальчишка, падкий на истории об огнях большого города, которого проще простого затащить в постель. Я останусь здесь совсем один, только со своими разбитыми мечтами и своим разбитым сердцем, которое уже какого-то чёрта влюбилось в дурацкого тебя. Я ведь просто не выдержу этого, я не смогу жить дальше, поэтому, пожалуйста, можно я сейчас просто пойду домой? — говорит почти шепотом, но голос всё равно не слушается. — Господи, Джисон, — Минхо подрывается вперёд и крепко обнимает младшего, прижимая к себе, гладит по волосам и прижимается губами к макушке, — ты такой глупышка, глупенький мальчик. Я ни за что не забуду тебя, слышишь? Я не оставлю тебя одного, пожалуйста, поверь мне, — Минхо старается заглянуть в глаза младшему, но тот только прижимается крепче и дрожит от еле сдерживаемых слёз, — когда я впервые увидел тебя тогда, на причале, я сразу понял, что ты особенный, Джисон. В тебе было столько желания, такого искреннего и настоящего, столько стремления и веры, и я ещё тогда подумал, что я сделаю всё возможное, чтобы осуществить твою мечту, что я не дам этому огоньку, который так притягивал меня к тебе с нашей первой встречи, погаснуть, ты слышишь меня, Джисон? — Минхо продолжает гладить мальчика по волосам, шепчет успокаивающие слова и бесконечно клянётся быть рядом и ждать его, сколько потребуется, а потом укладывает рядом с собой на кровать, закрывает с головой мягким пледом и, всё так же крепко прижимая к себе, говорит тихо-тихо, — я люблю тебя так сильно. Этой ночью они засыпают под шум морских волн, дыша друг другу в губы, шёпотом признаваясь в любви, переплетая пальцы и обещая никогда и ни за что не отпускать.