Коль сам он себя не увидит

* * *

      Яркий свет неоновых ламп слепит глаза. Он пытался отучить себя от привычки грызть ногти, когда нервничает, но, рассматривая фотографии, краснеет — кажется, впервые в жизни, впиваясь острыми ногтями с идеальным маникюром в свою руку, чтобы не отгрызть эксклюзивную работу своих стилистов. В голове пролетают обрывки фраз, ощущение тёплой струи воздуха, от которой слезятся глаза. Женское бельё слишком тесное и открытое. Под тонкой тканью платья, которую почти не чувствуешь, сердце стучит, как бешеное. Другая девушка в ещё более легком и откровенном платье стоит рядом, положив руку ему на плечо.       — Так, теперь ты положи руку ей на талию, — слышится голос фотографа будто из другого мира. — Хорошо… — разряды вспышек отдаются приятным эхом где-то в желудке, этот звук похож на шорох голубиных крыльев. Хочется закрыть глаза и представить себя посреди площади, вдохнуть свежий тёплый воздух. Это почти получается. — Взгляд в сторону. Отлично! Опусти голову, будто собираешься поцеловать её в шею, — партнёрша идеально исполняет все приказы. — Ты, ближе… Возьми её за подбородок. Теперь смотрите друг другу в глаза и приближайтесь. Приоткрываем губы. Больше страсти во взгляде! Да нет! Не смотри на неё так, будто ты хочешь её съесть! Губы! Ты смотри на её губы. А ты… Подними подбородок чуть выше, чем требуется. Да! Снято! Это то, что нужно! Переодевайтесь… У нас ещё несколько образов… А… Времени… Всё… Меньше... — воспоминания покрываются туманом.       Возвращаясь домой по вечерней улице, он ловит на себе восхищенные взгляды мужчин. Конечно, их привлекают белокурые красотки, балансирующие на высоких каблуках.       Олег улыбается своим мыслям и вдруг замирает перед зеркальной витриной. Привычный стук каблуков обрывается. Из Зазеркалья на него смотрят необыкновенные глаза, содержащие целый мир и будто заглядывающие в самую душу. Оттенок легкого лукавства делает их просто великолепными. Он улыбается, и Она улыбается ему в ответ. Под тонким струящимся платьем прячется великолепная фигура с практически плоской грудью и узкой талией. Ощущения, возникшие при виде снимков, вновь возвращаются с новой силой. Он не просто хочет эту женщину, он готов всю жизнь прожить с ней рядом.       — Тобой будет восхищаться весь мир, я обещаю… — произносит он шёпотом и вздрагивает от громкого смеха проходящей мимо подвыпившей компании.       Ощущение цельности, посетившее его минуту назад, будто он обрёл себя и прикоснулся к самому главному в собственной жизни, пропало. Оно испарилось в теплом воздухе весеннего Милана вместе с сигаретным дымом. А на его место вернулось выжигающее изнутри, отравляющее чувство одиночества. Такое посещает лишь в самые глухие ночи между двумя и четырьмя часов в холодной постели, когда приходится прохлаждаться без работы и в делах сердечных что-то совсем не ладится. Но сейчас ведь всё складывается удачно — карьера, девочки, страсть в работе.       Он достаёт сигарету, отворачиваясь от отражения, которое хочется обнять. Укрыть плечи теплым пиджаком, поцеловать в щеку, убрав выбившуюся прядь за ушко и шептать, что всё будет хорошо. Он снимает туфли и идёт босиком по неровной мостовой к своему дому, благо он уже совсем рядом. Идёт и курит, мгновенно растеряв всю свою женственность и прелесть, больше похожий на престарелую проститутку, чем на то идеальное существо, встреченное им в отражении зеркальной витрины.