I hate my half-brother

-Мне, пожалуйста, ведро острых крыльев, колу 0,8, большую картошку...       Я стоял возле кассы и, отчаянно проклинал Картмана каждый раз, когда, по мере произнесения мною заказа, ещё несколько долларов высвечивалось на дисплее. А затем ещё. И ещё. И ещё. Фастфуд он, конечно, и в Африке был фастфудом, но от этого чек, на удивление, не становился короче, а мой кошелёк- полнее.       В определённый момент молодая симпатичная сотрудница, что принимала мой заказ, даже стала с откровенным удивлением оглядывать меня, будто бы силясь понять, как в такое мелкое тело может влезть столько еды. В ответ на это я лишь неловко пожал плечами и покосился куда-то в сторону, мол, не для себя. Выхватив взглядом в другом конце зала широкоплечую фигуру Картмана, она понимающе кивнула.       Более того, на один поднос всё не влезло, так что мне, отчаянно балансируя с двумя такими в обеих руках, пришлось чуть ли не по миллиметру пробираться к занятому нами столику. Картман видел всё это, но даже не дернулся мне помочь! Лишь гаденько мстиво улыбался.       Благо, в такую рань народу было практически ноль, иначе бы на меня точно налетел какой-нибудь неугомонный школьник. -Жри, - наконец, выдохнул я, плюхая на засаленный стол оба подноса, - Надеюсь, ты подавишься.       На удивление, в КФС было даже ещё прохладней, чем снаружи, за счёт бешено работающего прямо над нами конциционера . Плюхнувшись на стул напротив Картмана, я невольно поёжился и, просунув руки в рукава болтающейся на моих плечах кожанки, резко застегнул её, чуть не прищемив собственный подбородок. Чувствуя, как по моему телу разливается долгожданное тепло, я удовлетворенно поежился и нырнул в куртку с головой, оставив торчать сверху лишь макушку и глаза.       Эрик же, что всё это время наблюдал за моими телодвижениями с нескрываемой насмешкой, наконец, взял в руки один из трех заказанных мною бургеров и, начав разворачивать его под характерный шелест бумажной упаковки, негромко произнёс: -Похож на маленького злого воробья.       Вместо ответа я несильно пнул его под столом по голени.       Пока Картман занимался поглощением своего питательного и крайне полезного завтрака, я невольно задумался о всяком, подперев подбородок локтем и уставившись через окно на полусонные городские фасады и на искрящийся в лучах утреннего солнца асфальт.       И отчего-то сейчас впервые за много лет мне столь отчетливо, и в тоже время неуловимо, вспомнился Южный Парк: с его заснеженными улочками, крутым, но добродушным нравом людей и еженедельными безумными происшествиями. Погрузившись в воспоминания и поддавшись соблазнительному наплыву ностальгии, я невольно улыбнулся. Этот городишко в горах Колодаро был символом моего детства: беззаботного, взбалмошного и веселого. Чертовски веселого.       Настолько, что даже дикие и временами попросту бесчеловечные выходки Картмана сейчас, проходя сквозь светлую призму воспоминаний, начинали казаться не более, чем юношеской шалостью.       Откинув со лба вьющуюся прядь, я из-под полуприкрытых век покосился на его с наслаждением жующую физиономию, и от пришедшей мне в голову внезапной мысли мои брови сами собой на мгновение вздёрнулись куда-то вверх. Я столько лет ничего не слышал о родном городе, а мой диалог даже с некогда лучшим другом постепенно сошел на нет из-за нехватки общих тем для разговора. Его слишком закрутили отношения с Вэнди, а меня - учеба в новой школе, так что не прошло и года, как наши бурные беседы вместе с обещаниями всегда оставаться друзьями прекратились и со временем заглохли совсем.       Но Картман-то, Картман! Он всё это время жил там и креп, дыша леденящим разряженным горным воздухом. И внезапно наивысшая форма любопытства, захлестнув всё моё естество, заставила, оживившись, вновь распрямиться на стуле и посмотреть в самую глубь темных глаз напротив. -Эй, Картман, - сцепив руки в замок, внезапно, начал я, - Всё хотел спросить, как там Стэн...       Ещё до того, как я успел закончить фразу, глаза Эрика, словно у дикой кошки, сузились и посмотрели куда-то сквозь стол. Утерев губы немного мятой бумажной салфеткой, на которой тут же проступили бледные следы кетчупа при соприкосновением с краешком его губ, Картман поднял взгляд на меня, и тогда уже ничто в его округлом спокойном лице не способно было выдать своего хозяина.       По крайней мере, в тот миг у меня не возникало и толики сомнений в правдивости его слов. -Спился совсем твой Стэн, уже и на человека-то почти не похож, - наконец, протянул он, делая небольшой глоток газировки через трубочку с таким лицом, будто он сейчас произносил самый заурядный факт на свете, - Где-то с месяц назад его даже в лечебницу хотели отвезти, только вот за счёт родителей и отвертелся. Они обещали, что он возьмется за ум, но бедняга-Стэн почти в тот же день снова нажрался, как свинтус. Не уверен, что он вообще окончит школу. -Ух ты...- кажется, в моём взгляде читались искренняя досада и недоумение, - Как же так вышло..?       Взявшись за новый бургер, Картман ответил не сразу, слишком увлеченный своим занятием: слегка отряхнув руки, он приподнял верхнюю булочку с кунжутом и, облизнув свои влажные, тут и там покрытые крошками губы, он взял горсть картофеля фри и засунул её внутрь, вновь прикрыв всё сверху мучным кругляшом. Наверняка от подробного зрелища я должен был бы удивиться, но этого не произошло. Словно за годы совместных перепалок у меня уже был выработан иммунитет к любым странным и тупым выходкам Картмана. Иммунитет, что даже пятилетняя разлука не смогла извести. -Так у него ф это ф крофи, - как бы между делом заметил Эрик, откусив кусок своего кулинарного шедевра по убийству желудка и тут же начав его жевать, - У него батя тафой же алкаш. Да и суфка его, Венди, с её вефными приёбками яфно не поспософстфофала метальному здорофью парня. -Пожалуй... - больше ничего из себя я выдавить не смог. Не сказать, чтобы это настолько меня шокировало - Стэн действительно начал пить раньше всех нас, и, с одной стороны, подобный расклад казался чем-то самим собой разумеющимся. Но с другой, факт того, что всё зашло настолько далеко, неслабо так бил по моему сознанию. Отчасти потому, что этот человек когда-то был действительно мне дорог, отчасти, - как бы эгоистично это ни было, потому что слова Картмана разрушали ту идеалистично-ностальгичную картину моего детства, что я уже успел надумать у себя в голове. -А Кенни? - так, словно в нем было спасение от внезапно нахлынувшей тоски, вдруг спросил я, -Как он поживает?       Картман резко скорчил скорбную мину. При чем не такую, как обычно, когда он фальшивил или в очередной раз издевался надо мной, а будто бы ему действительно было больно слышать это имя. Но, в конце концов, это же был Картмана, ведь так? Никогда не поймёшь, когда эмоции на его лице - настоящие, а когда - умелая подделка.       Но когда Эрик, наконец-то, открыл рот, все мысли мигом вышибло из моей головы ударом тяжелого молота под названием реальность. -А Кенни...Кенни не стало, - резко перестав жевать, ответил Картман, и взгляд его, до этого такой твердый и беспечный, вдруг внезапно потускнел и и скрылся за мутной серой пеленой, - Уже год как почти. Несчастный случай. В школе даже траур объявили на два дня. Не каждый день умирают ученики. -О, ужас...- сам не зная зачем, пробормотал я, так, будто бы мои слова могли что-то изменить. Мы все знали Кенни, но мне всегда казалось, что сколько бы мы не дружили, ход его мыслей навсегда останется для меня загадкой. Так что, возможно, я это только думал, что знал его, а самом деле всё было как раз таки наоборот.       Обычно это он знал всех. Словно в душу глядел.       Мне хотелось пуститься в пространную меланхолическую речь о памяти друга, но что-то задним чутьём подсказывало мне, что лучше бы сейчас заткнуться. Это что-то было в виде Картмана, его запахе, казалось бы, в самой его ауре. Я не мог позволить себе наглость начать лезть в его душу, продолжать расспросы о том, что явно причиняло ему боль. Каким бы козлиной ни был Картман, даже у него были чувства. Невероятно, но неоспоримо.       Так что, тихо, едва слышно откашлявшись, я решил сменить тему, нервно теребя в руках молнию от кожанки Эрика. -Ну, а как там остальные наши одноклассники? Всё такие же занозы в заднице, а?       На моих губах невольно застыла нервная улыбка. Картман окинул меня взглядом, бурлящим смесью злости, скорби и принятия. Он явно ценил, что я не стал продолжать расспросы, ценил мою попытку отвлечь себя от тяжелых воспоминаний, но от этого более бесцеремонной в контексте повисшей атмосферы она не становилась.       Внезапно, широко приоткрыв рот, он набрал в грудь побольше воздуха и произнёс на одном дыхании, нещадно тараторя: -Клайд перерос плаксу и стал просто нытиком, Вэнди ведёт лесбийско-феминистический клуб, из-за чего Стэна застебали все пацаны, мол, посмотри, как бабу распустил, Твик с Крэйгом заебали друг друга настолько, что расстались, но оба по-прежнему оставались всё такими же геями, и так как квиров в нашей глуши раз два и обчёлся, а трахаться все хотят, им ничего не оставалось, кроме как втихаря заниматься этим без обязательств в школьном толчке; родители Токена стали официально самыми богатыми людьми в городе, так что их сынишке под давлением общественности теперь приходится раз в полгода закатывать полномасштабные вечеринки на всю школу со всевозможными видами бухла и разврата - один раз в декабре в честь Рождества, а другой - в июне по случаю окончания очередного учебного года; ну, а в остальном ничего не поменялось: Баттерс всё такой же придурок, девчонки - стервы, а я шлю их всех дружно нахуй.       Тем временем в зал прибывало всё больше и больше народа, и от каждого пришедшего с улицы человека чувствовался жар разгоряченного солнечного утра. Если бы не кондиционер, я наверняка даже снял бы сейчас куртку, настолько жарко было даже смотреть на эти красные смуглые лица со стекающими вниз дорожками пота.       На какое-то время за нашим столиком воцарилась тишина. Я вновь уставился в окно, а Картман, поджав пухлые губы, постарался вернуться к еде, но было видно, что после разговора о Кенни кусок в горло тому явно не шёл. Я не знал, что произошло между этими двумя, мог лишь предположить, что после моего отъезда парни неслабо так сблизились. Они и до этого были весьма дружны, а когда наша компания распалась, у Эрика кроме Кенни и друзей-то не осталось наверняка. Всего год назад...неудивительно, что Картман скорбел.       Не знаю почему, но мне резко захотелось его обнять и пригладить по колючим от лака каштановым волосам. Сделать так, чтобы все болезненные и дрянные воспоминания навсегда покинули его голову. Наверное, это было глупо, но я действительно едва удержался от того, чтобы сделать это. Я знал, чувствовал на подсознательном уровне, что Картман не стал бы смеяться над подобным моим порывом, по крайней мере нынешний его вариант, но именно инстинктивный страх перед насмешкой заставил меня вновь опустить на стол приподнявшуюся было руку.       Послевкусие от чужих слов так же не добавляло позитивного настроя. Словно всё это время я находился в бесконечном потоке времени, плыл вперёд, и лишь сейчас, наконец, осознал, с какой бешеной скоростью я на самом деле несусь в пустоту. Картман изменился, сколько бы он не пытался строить из себя урода. Мои старые друзья изменились, наверняка изменился и город. От этого вдруг резко стало как-то погано и грустно. Словно ничто и никогда уже не будет так, как раньше. И мне казалось, что Картман сейчас чувствовал тоже самое. -Наелся, - коротко буркнул Эрик, стукнув пальцами по гладкому столу, - Будешь?       Я хотел уже было отказаться, но мой живот ответил за меня, как нельзя вовремя издав утробный душераздирающий звук. Я ведь тоже так и не успел позавтракать. Не сказал бы, что начинать день с фастфуда было в моих правилах, но и выбора как такого у меня сейчас не было.       Я молча подвинул к себе поднос. Еда уже немного остыла, и до домашней стряпни моего отца было далеко, но всё равно довольно вкусно. Особенно, когда ты ничего не ел с прошлого вечера. -После того, как ты поешь, может, прогуляемся ещё? - бросил Картман, отряхивая руки от вездесущих крошек, - Могу угостить тебя мороженным, а ты покажешь мне всякие жидовские места?       Я поднял на Картмана взгляд и недоуменно выгнул бровь. Было довольно очевидно, что он хотел развеяться и отвлечься, но...жидовские места? Серьёзно?       За подобными высказыванием я даже невольно пропустил мимо ушей очередной подкат. -Ну, типа ты ведь ходишь в синагогу или спецшколу для иудеев или в какое-либо ещё подобное место, - показно надувшись и громко фыркнув, произнёс он, хотя я даже ничего ещё толком не успел спросить. Тяжело вздохнув, я, словно ребёнку, постарался объяснить всю степень неправоты при постановке подобного вопроса, хотя и знал в глубине души, что мои слова всё равно не возымеют нужного эффекта: -Да, я хожу в синагогу, но школа у меня самая обычная, а никакая не иудейская. Я вообще впервые слышу о существовании оных, и что-то мне подсказывает, что ты просто только что их выдумал.       При подобном моём заявлении в лице Эрика отразилась искренняя оскорбленность. -А вот и существуют! Я об этом читал! -Книга случайно не «Майн Кампф» называлась? - вспомнив о еде и откусив небольшой кусок курицы, не удержался я от вопроса, - Спецшкола для евреев....Звучит как концепт концентрационного лагеря.       К моему собственному удивлению, хотя, пожалуй, подобное стоило бы предугадать, Картман вдруг изобразил всем своим видом крайнюю степень задумчивости и, наигранно потирая подборок, пробормотал что-то вроде «может и майн кайпф...может, очень даже может» -Святой Моисей, ты действительно его читал, - закатив глаза, коротко бросил я, - твоим отцом точно был не Гитлер? -Отвали, рыжая морда, это было очень и очень давно, - на эмоциях всплеснув руками, заверил он меня, - Ещё когда я всех вас ненавидел. -А сейчас не ненавидишь? -Только тсссс....я этого не говорил.       На секунду мне показалось, что его рука дернулась в сторону моей, так, словно Эрик хотел прикоснуться и провести по ней своими пальцами. И вот это уже точно нельзя было оценивать неоднозначно. Я постарался поймать глазами взгляд Картмана, но тот, будто нарочно, отвёл его куда-то в сторону окна. Боже, как трусливо. Уж если начинаешь что-то делать, так, ради всего святого, делай это до конца.       И ещё до того, как я в полной мере сумел осознать, что творю, моя ладонь плавно легла поверх чужой мягкой руки.       Не знаю, что я почувствовал быстрее: испуганную дрожь Картмана, что передалась мне через нервные окончания, или же его взгляд на мне, который тот, наконец, удосужился отвернуть от окна. -Пошли, - прервав внезапную тишину, проговорил я, и широкая, почти неестественно сладкая улыбка сама собой растянулась на моих губах, - Покажу тебе всякие «жидовские места».       Я отстранил ладонь так же внезапно, как и поддался порыву прикоснуться ей к Эрику, но вот то, чего я точно тогда не знал, так это того, что ощущение чужого тепла на кончиках пальцев уже не покинет меня так просто. Оно словно впиталось в меня, фантомной болью вызывая вспышки смущения во всем теле. Возможно, я даже слегка покраснел, ибо всё это время Эрик ни на миг не оторвал от моего лица нечитаемого взгляда.       А затем он вдруг резко помрачнел. -Надеюсь, оно того стоит, - заверил он меня холодно и медленно поднялся со своего стула.       Сказать, что я был дезориентирован - это не сказать ничего. Он ведь сам этого хотел, а теперь...отталкивает меня? И кто тут вообще гей?! -Ой, да пошёл ты, Картман, - на автомате от обиды выпалил я. -Взаимно, - и пожав плечами, он направился в сторону выхода.