Смерть подождёт

Я глупо улыбался, чувствуя себя не там, где был. Поля… степь, лето. Солнце, яркое теплое солнце. И я… я в пионерской форме. В форме, с красным галстуком. В небесах птицы… кто-то свистит мелодию, недалеко от меня. Я не чувствовал груза, я чувствовал себя свободным. Это так… Странно. Холм перед мной привлекал к себе больше всего внимания. Я поднялся повыше, посмотреть, где это я. Как вдруг, сзади меня окликнули. — Пионер, ты забыл, как встречать своих товарищей? — голос Алисы, живой, звонкий, слегка грубый, голос. Мое лицо покрыла усмешка, и я невольно повернулся. Она была той, которой я видел её в последний момент. В этой гребанной одежде, с пробитой каской… но без жестокости на лице. — Ты здесь одна? — Я подошел ближе. — Да. Одна. — Она опустила голову, не отвечая больше ничего. Вдруг, в моих глазах замелькали красные оттенки. — Не одна. Мы здесь. Мы не одни. — Поправив её, сказал я. На этот раз подошла ближе она. — Скажи правдиво, без лжи, как ты не любишь. Скажи, Ульяна в порядке? — Она находится на расстоянии удара, который, может, будет. — Она в порядке. Правда в порядке… — У меня выступили слезы. Я не чувствовал до этого всего происходящего. Я не реагировал на это. Был идиотом, казался умным, сноровка есть, но нет, ничерта! Где вы видели, чтобы я действительно соображал правильно, блять?! — Ты чего плачешь? Семен? Семен! — Тревожась, спрашивала меня Алиса. — Я правда был подонком, да? Правда ведь? — Я упал на колени, не понимая, что я делаю. — Что ты такое говоришь, черт тебя подери?! — паникуя, кричала она. — Ты не был и не будешь подонком, идиот! — Ложь, это должно случится… — Я нервно смеялся, опустив голову. Как вдруг, мне со всего размаху в спину ударило, будто огнем. Я поднялся, развернувшись. Феникс. Огненный феникс. Он ударился в мою спину. Он пылал лавовым оттенком, его глаза выражали отвращение и он всем нутром показывал, что пока я не умру, не уйдет. Повисло молчание, нарушающее лишь треском его крыльев при взмахе. Оба стояли на месте. Не стерпев, я рванул к нему, хотев схватить его. Он же полетел на меня, оставляя искры за собой. Алиса ничего не говорила, что было ужасно, сейчас это было ужасно. Я прыгнул, хватая Феникса за крылья, прижимая его к своей грудной клетке, считая это верным. Феникс потух, оставив после себя пустоту. В глазах засеменило красным, снова. Я обернулся, встретившись взглядом с Ульяной. Её руки обгорели, будто та была тем самым фениксом. Или же так и есть? Она и есть эта огненная птица? Вдруг, я почувствовал тепло вокруг. Меня окружил огонь. Но бояться, что я умруне мог, сил не было. Все идет так, как требуется, ничего другого не сделать. Судьба решена, и я не сдох. Судьба еще не решила этого. Я покорно вошел в пламя, столкнувшись с Красникой. Она горела, а я находился в её пламени. Это решено мной, и разве что смерть решит, будем ли мы вместе, или нет. Феникс, стоявший пред мной, заполучил пионера, так яростно идущий за ним. Последнее, что я видел — пламя. Оно же и встретило меня в реальном мире. Колян и Ульяна поедали содержание консерв, иногда смотря на меня. — Э? Кэп… вы плачете… — Первым заметил это Колян. Ульяна, суетясь, подошла ко мне, отложив еду. — Что? Что случилось?! Почему ты плачешь? — Усеивая меня вопросами, спрашивал меня Феникс. Я, потеряв дар голоса, прижал её так сильно, как никогда этого не делал. Она поперхнулась, но отвильнуть из объятий не пыталась. Никола с тревогой смотрел на меня, будто на животное. Он постоянно отводит взгляд от моего, похоже, пугаясь. Спустя минут пять, я оставил её в покое, сидя все в том же состоянии. Она же отпускать меня не хотела. Я взял её еду, дабы дать ей поесть. Она не соглашалась, но я был настойчивее. Я положил ей в рот пару кусочков тушенки, когда та с задумчивым лицом смотрела на огонь, открыв немного рот. Душе стало легче, будто пламя отогрело камень, лед и сталь. Надо готовиться спать. Но не мне. Я должен сделать другое. Нужно обезопасить лагерь. А еще найти припасы, но уже завтра, ведь сейчас зомби опаснее, и должны ходить по улицам больше и чаще. Я потянулся за гитарой, и, увы, не умея на ней играть, наигрывал какую-то тихую, спокойную мелодию… Меня резко охватило странное чувство, что-то, что я должен сказать… — Феникс, ты можешь послушать меня сейчас? — Обращаясь к Ульяне, спросил я. — Всё что угодно. Я слегка запнулся, но, начатое не воротить. — Ты бы вышла за меня замуж, если бы жизнь не была такой, как сейчас? По любви, не по событиям? Может, это сможет случится, тогда чего мне ждать? — Я сказал это хрипло, дрожащим голосом. Ответа не было. Лишь слезы. Она уперлась в грудь, тихо плача. Коля, все это наблюдавший, немного удивился, и тихо усмехнулся. Ночь, опустившая на лагерь, не сулила ничего хорошего. Надо укрыться от холода, а после потушить костер. — Ладно, прости, наверно, я сегодня и вправду не в своем уме. Иди, отдохни. — Я погладил Ульяну по волосам, прося идти спать. — Ты… — Она вытерла рукавом слезы, — Ты предупреждай, что такое говоришь. — Она, еще немного полежав у меня на груди, ушла спать в шалаш. То соглашайся хотя бы на рай… в шалаше… если домик с дворцом кто-то занял… Я поднялся на ноги. Взяв из тлеющих углей свою, готовую, консерву, я неохото съедал её содержимое. Доев, я окликнул Николу, ибо перед сном нужно сделать еще кое-что. — Колер, нам нужен второй шалаш, желательно побольше. Согласен идти за материалами? — Положив пустую банку на землю к другим, спросил я. — Если они недалеко, еще можно. А если нет — страшно без огнестрела. — Неохото пробубнил тот, поднимаясь от своего места у костра. — Недалеко. Главное, не заблудиться. Но, я наверно, выведу нас обратно. — Сомневаясь, ответил я. — Наверно? — Тревожась, спросил Никола. — В кромешной темноте потеряться можно. — Утвердил сомнения я. — Ясно. Значит, каков план? — Все просто. Ты тащишь хвою, я ветки, потом забираем всё и тащим домой. Он с обидчивым видом взглянул на меня, но снова промолчал. — Что-то не так, солдат? — «Обратился» я к нему. — Ничего, кэп. Просто нападок грусти. Как-то я слишком жесток. Но, мир не будет поддаваться, но и я не должен быть похожим на мир. Спустя некоторое время, час, мы тащили в рюкзаках не меньше килограмма. Но вот, когда Колян захотел вести нас, мы заблудились. — Бляять… — Он взялся за голову, протяжно воя. — Ты, похоже, свернул нас направо, а не налево от тропы. — Сказал я, начав возвращаться обратно, откуда мы шли. — Да туда я повернул! Может, оно где-то рядом?.. — Он начал шариться по кустам и деревьям, окружавших нас. — Это плохая идея, идем! Просто послушай меня и пойдем до лагеря. — Я потянул его за руку, но он не очень поддавался. — Да нет… не может быть, что я ошибся… — Он вперся в землю. — Салага! Хватит страдать херней! За мной. — Повысив тон, сказал я. Он сразу переменился, и, не сказав не слова, двинул за мной. Но вот, те самые кромешные глюки ночи. Я увидел движение. Молясь, что это мне кажется, мы шли дальше. А я еще к тому же паниковал слегка внутри. Мы дошли до лагеря через часа полтора. Движения были повсюду, и я, не стерпев, почти заорал. Правда, я просто ударил ногой в дерево. Коляна тоже не обрадовала эта прогулка, пока он шел, он потерял часть хвои. Оставлял по пути, чтоб не потерятся. Умен, собака. Это нас, похоже, и спасло. Я почти спутал дороги, но увидев хвою, понял куда нам нужно. Ладно, лагерь завтра обустроим. Уже два часа ночи. Ульяна уже давно мирно неслышно сопит, а мы тут блондимся. Никола лег противоположно мне, чтоб он и я видели друг друга. Ну, у меня по крайней мере такая догадка. Затушив костер, я завалился спать, используя рюкзак как подушку. Спокойной ночи, чёртов день!