***
Два парня сидели в прохладной комноте. Ежедневные ритуалы были выполнены без эмоций и слов. Просто эти действия — часть жизни. Что-то, что не может быть оспорено, в прочем, никто из них к этому и не стремился. Напротив, каждого отвращала любая мысль о любом другом начале дня. Сейчас же, отдав дань традиям, они сидели в комнате, в данный момент наполнившейся непонятной пустотой и смотрели в окно. Там было сыро и неуютно. Хотя, их дом последние несколько часов тоже не отличался уютом. Оба молчали. Думали о своём. Пустота звенела, отдавала в воздух металлическим привкусом. Не было надобности в раздражающих звуках. А что надо было сказать, парни говорили посредством взглядов. Нет, ничего дурного не случилось. Просто они перегорели. Вчера весь день демон и экзорцист были слишком счастливы без причин. Им просто стоит немного передохнуть от чувств, эмоций, запахов, цветовой палитры. В их квартире не было красок. Они не делали ремонт. Картины, пёстрые цветы, яркие узоры на обоях и прочие элементы декора остались. Просто само Сознание обесцветило всё. Всё, что не касалось самых важных вещей для этих двоих. Собственно говоря, цветными остались только они друг для друга . Хотя, сейчас это тоже не важно. А зачем говорить о чём-то, если эта близость и так понятна? Они смотрели в окно, на летящий вниз, к земле, снег. Шу так хорошо вписывался в эту картину. Его глаза, как капля крови художника, вдыхала в неё жизнь. В карандашный набросок, ещё не ставший полноценным произведением. Вальт этим любовался и был рад тому, что он знаком с этой жизнью. А если бы было иначе? Он всё так же считал бы жизнь от убитого до убитого, всё так же горевал об Укио, всё так же не полностью знал Дайго? И относился к демонам как к машинам для убийств. О, это была бы не жизнь, а существование. Парня с синими волосами передёрнуло. Он прилёг на диван и глубоко вздозхнул. Он дышал этим тяжёлым, мокро-колким узором кислорода. Устало последний раз взглянул в рубиновые глаза, пытаясь прочитать настроение их хозяина. Но напрасно. Ведь в них зияла такая же пустота и отрешённость как и в его собственных глазах. Он вдохнул и сомкнул веки. Хоть раньше обычно и не спал днём. Ну, сейчас можно, в их законный отпуск. Их не волновали земные проблемы, не трогал страх за собственную шкуру. Беспокоили их только околофилосовские темы, размышления. Но сейчас Аой хочет спать. Демон отвёл безэмоциональный взгляд от стекла, за которым уже похолодало и в безумном танце кружили колкие и мелкие осколки льда, как осколки зеркала Снежной королевы, что сгубили Кая. Отвёл в сторону, откуда доносилось тихое сопение. Спящий размеренно дышал. От его кожи отлила кровь и он выглядел очаровательно, как бутон белой лилии. Нежный и такой открытый вид кареглазого манил и умилял. Но, какой толк от одержимости? Какой смысл страдать? Несмотря на недавнее потепление в общении, грань «друг» или «приятель» оставалась такой же чёткой и нерушимой. Нельзя сказать, что альбинос выбился из сил, проявляя знаки внимания, но и не заметить было невозможно. И всё же... Экзорцист слишком любопытный. Как бы он не выражал готовность подождать свой день рождения, всё равно пытался, неумело скрывая, подобраться как можно ближе к тому, о чём он пока что не должен знать. Куренай не наигрывает. Вальту и правда, ничего нельзя рассказывать. Но эта тайна всё же играет альбиносу на руку — пока синеволосого держит рядом только любопытство. А что потом? Тогда, когда Аой узнает всю правду о себе? Демон станет ненужным? Его отпустят? Или ещё хуже — выкинут, как ненужную игрушку? Всё же, нельзя забывать, кем является Вальт. Да и вспомнив первые пять лет, все обиды, что неосознанно причинил Шу своему нежному мальчику, тот не превратится в страшного судью? Не даст ли заслуженную подщёчину наотмажь, холодно сказав самое страшное?«Не прощу».
О, он ведь, всю жизнь зависил от этого синеволосого солнца. В прочем… Думать об этом не дождавшись марта — глупо и бесполезно. Как бы это ужасающе не звучало, Вальт может и не дожить даже до рождества. Демон предпримет всё что может, но разве этого досточно? Остаётся надеяться на союзников. Этот парень стал всем большим, чем просто целью. Он стал каждому из импровизированной коалиции частью жизни. Он не подозревает, что все люди, ставшие ему друзьями, призваны защитить именно его. Как же беловолосый завидует его счастливому неведенью! Но, он спасёт его ото всех, хоть ценой своей жизни. Даже если чуть позже, его возненавидят. Вздохнув полной грудью он поднялся с кресла, немного опустив веки от навалившейся на плечи дремоты. Подойдя ближе к экзорцисту, присел около него на колени. С нежностью взглянул на подёрнутое лёгким румянцем лицо спящего. Убрал несколько мягких, как шёлк, сапфировых прядей с его лба. Сейчас, Куренай ощущал себя разбитым, его кожа приобрела оттенок снега. Аой спит. А иногда, так хочется высказать всё, прокричать каждую деталь его прошлого, не скрывать слёзы, сорвать голос, выкрикнув на последок — Слышишь?! И получить в ответ тихое, виноватое и понимающее — Слышу… Рванул особо сильный порыв метели. Окно распахнулось, выпуская ледяной ветер в комнату. Он размёл на своём пути невесомую тюль и приподнял тяжёлые, плотные шторы. Он подхватил волосы альбиноса и они стали развеватся, как белоснежные атласные ленты. Демон поспешно закрыл окно, не пуская новые колючие осколки неба в гостиную. Заботливо и трепетно, боясь нарушить хрупкий сон, укрыл кареглазого пледом. Позже, прошёл в спальню. Он был не прочь последовать примеру Аоя.***
Когда Вальт проснулся, был вечер. Метель прекратилась, тучи практически растаяли в океане безграничного неба. Начинался закат. Разбавленные молоком краски небесного костра были пролиты солнцем на небосклон. Синеволосый присел на диване, свесив ноги к полу. По щиколоткам пробежался лёгкий мороз. И всё же, он был не очень приятным и кареглазый быстро одёрнул ноги от холодной поверхности и сложил их в позе лотоса под тёплым, толстым, пушистым и очень мягким пледом. Блаженного улыбнувшись, он ощутил просто волшебное, ощущение безукоризненного спокойствия и радости. Краски закатного неба, закрались под кожу, растворились в крови и принесли в неё частичку того, свежего, мятного воздуха с улицы. Он просидел так минут десять. Чуть позже, он понял, что не знает, где Шу. Понятия не имеет. Он вздохнул, надел тёплый свитер Куреная, свои пушистые тапочки-зайчики и выбрался из гостиной. Найти альбиноса проще, чем кажется. Даже не обыскивая квартиру. Пусть экзорцист и не понимает, почему так отличается от других людей, но это факт. Обоняние, зрение и вообще все чувства у него обострены. А главное, это зависит только от него. Стоит только сосредоточиться на одном из пяти чувств и оно усиливается ровно на столько, на сколько это нужно. Это довольно удобно. Хоть это и отнимает много сил. Вдохнув полной грудью воздух, он уловил запах демона, а затем, услышал его размеренное дыхание. Его аромат щекотал нос, терпкий, он напоминал сорт чая — каркадэ. Всегда. Каким бы дезодорантом альбинос не пользовался, что бы не ел. Даже не напрягая свои рецепторы, экзорцист это знал, вернее, чувствовал. Уловив запах, Аой неосознанно сосредоточился только на нём. С каждым вздохом, вместо холода по телу разбегались волны жара. В глазах потемнело, картина мира расплылась, звуки доносились, как сквозь воду. Парень почти не чувствовал, чего касался, о что спотыкался. Остался лишь аромат, огородивший экзорциста от иного мира. Он заполнил лёгкие, вытеснил живительный кислород. Дыхание за пару секунд стало прерывестым, воздуха стало катастрофически не хватать. Голова резко закружилась. Вальт наконец остановился. Запах медленно испарился, оставляя после себя кисловатый привкус на кончике языка и красные пятна, плясавшие перед взором. Глаза вновь обрели способность видеть, комната стала наливаться красками. На кровати спал Шу. Он сливался с постельным бельём. Бледная кожа, пепельные волосы и абсолютно белые простыни. Безупречно. Без кровавых глаз друга кажется, что мир стал прекрасным рисунком великого художника, написанный на белоснежной бумаге, простым карандашом в порыве вдохновения. Хотя, алые глаза никогда не мешают. Они добавляют изюминку любому месту, где только появится демон.***
Вечер и правда, просто восхитительный. На удивление Куреная, Вальт не побежал на встречу приключениям в парк развлечений, океанариум или любой другой развлекательный центр. А на предложение Шу туда сходить ответил категоричным «нет». — Я хотел именно погулять, а не потратить этот чудный вечер в каком-нибудь кинотеатре с таким искусственным освещением, будто там пять солнц врубили. Да ещё и с толпой чужих мне людей. Это будет звучать слишком эгоистично, но этот вечер я хочу оставить себе. — Чего ты так злишься? Я же просто спросил. — Я не злюсь, а объясняю, почему отказался от твоего предложения. Чтобы не обидеть тебя. А ты даже этого не ценишь! Вот как всегда, старается сделать как лучше, а… — Вижу, ты проголодался. Давай вон в той кафешке возьмём что-нибудь с собой, раз ты хочешь побыть на природе. Может, блинчики с начинкой? — Ты ещё спрашиваешь? Да! Два парня бредут по скверу. Вечер просто изумительный. Полумесяц недавно зародившейся луны плывёт по иссиня-чёрному куполу неба. Звёзды, сияя электрическим светом создают впечатление, что они подвешены на тонкие нити, как жемчужены. Млечный Путь украшал бесчисленным количеством этих бриллиантов бархат неба. Сейчас весь мир кажется стал более объёмным. Выдыхаемый воздух сразу же превращался в облако пара, что серебрился в лунном свете. Тонкие и невесомые облака полупрозрачными лентами легли на небосклон, став совсем светлыми, почти платиновыми. Парни наслаждались этим. Они сделали ещё шаг и остолбенели. От очарования места, куда они зашли. С утра, этот уголок выглядит серым, мокрым и будничным, каждый, кто обращает внимание на то, где он идёт, готов покляться в этом! А сейчас... Ровный, асфальтированный тротуар, покрытый появившийся за вечер наледью, искрился звёздами. Чёрная лавочка стояла в том месте, куда долетают химикаты и прожигают снег до самой прошлогодней травы. Эта трава сейчас покрыта инием, что горит холодным, искрящимся костром вместе с небом. Ветви, подхватили этот пожар и увешеные ледяным кружевом отражали тусклые лунные лучи. Ветра не было, снег ловил каждый звук и душил его мягкой перьевой подушкой сугробов. Это белое покрывало ловило каждой снежинкой свет звезд и дробило на маленькие иголочки света. Но самым красивым был... Пруд. Такой волшебный, он был самым прекрасным зеркалом, отражающим умопомрачительный вид. Словно второе небо каким-то образом появилось на грешной земле, как утешение людям, потерявшим рай. Такое же безгранично-глубокое, как и гавань снов, что сияет над всем живым и уже мёртвым. Но это утешение больше им не нужно. Оно видно только детям, которые не смотря на их жестокий мир, всё ещё верят в то, что они будут счастливы. И сейчас на это второе небо смотрят два ребёнка. Что бы они не говорили, какими бы самостоятельным не были, как бы часто они не убивали, они всё равно мечтают, они верят, они любят, они ждут. Однажды, наступит такой день и они не станут ждать. Они смогут догнать своё счастье. Пока они всё ещё дети, они смогут это сделать. Два парня сели на лавочку, что была на против пруда. От ближайших фонарей они сидели достаточно далеко, что бы их свет не мешал лицезреть эту босподобную картину. Вальт смотрел на этот пейзаж ошарашенно, с восторгом, даже немного приоткрыв рот. Шу выражал эмоции не так ярко, но по широко распахнутым глазам всё было понятно. Ладонь кареглазого скользнула по почти белой коже руки альбиноса. Тот вздрогнул и повернул голову в его направлении. Но экзорцист всё так же заворожённо смотрел прямо перед собой. Тем временем, запястье Аоя лежало крестом с запястьем демона, а их пальцы сплетены в прочный замок, который практически не разорвать. Но, разве ж кто-то к этому стремился? Нет. Они наслаждались видом и тишиной. Демон расслабил все мышцы и откинулся на спинку лавочки, пытаясь запечатлеть в памяти каждое мгновенье. Но, как всегда, найдётся тот, кто всё испортит, верно? Вальта вывело из транса то, что его пальцы сжали до бела в чужой руке. Но в ту же секунду пепельноволосый ослабил хватку и извинился, хоть и не выпустил ладонь друга из своей. Зачем же их прервали на столь возвышенной ноте? Этот сильный, мелодичный голос разрушил столь приятную тишину. Голос, от которого демона просто выворачивало на изнанку от бессильной злобы. Это снова он. Такиби. Он по равнялся с ними, поприветствовал и улыбнулся во все тридцать два. Кареглазый из вежливости тоже поздоровался и ответил на улыбку. Демон же хищно улыбнулся, достаточно ясно объяснив его позиции. Но, кажется, до Тэру не дошло, либо он просто проигнорировал Куреная. Даже не спросив разрешения, он нагло плюхнулся на лавку со стороны Аоя. Он начал вести разговор с Вальтом, как всегда не обращая внимания на Шу. — Как твоя травма, Мальвина? — Не называй меня так, пожалуйста. Между прочим, у неё голубые волосы, а не синие. А плечо... Кстати, Шу. Плечо не болит! — Это просто замечательно! Мы ещё подождём немного, чтобы не делать поспешных выводов, но всё же, думаю, что с тобой всё хорошо. — Это прекрасно! Вальт, ты в прошлый раз так и не ответил. Погуляем где-нибудь вдвоём? У тебя же отпуск, ты свободен. И травма тебя больше не беспокоит, так что… — Он никуда не идёт. У нас уже есть планы. — Вальт, ты такой миленький, а позволяешь собой помыкать. Я бы на твоём месте… — Так, стоп! Тэру-кун, у нас и правда, есть неотложные дела. И я не люблю людные места. И никто мной не помыкает, я сам попросил Шу познакомить меня с его друзьями! И ещё показать красивую поляну в лесу. Не хочу обижать Вас, но я распланировал всю неделю, а вносить поправки в свой график ради того, чего мне не особо хочется, я не собираюсь. — Замечательно сказал, но нам ещё на процедуры идти, пока, Такиби-сан. Прошипел альбинос сквозь зубы и взяв кареглазого за запястье, повёл его в сторону дома.***
Стоило экзорцисту и альбиносу только переступить порог, как их тела окутало приятное тепло. Почти сразу оба скинули с себя верхнюю одежду. Аой недавно сытно перекусил в парке, поэтому не тянул и сразу же пошёл в душ. На вопросы парня с гранатовыми глазами: «Зачем так рано, ещё только десять», «Ты уже хочешь спать?», «Когда ты успел так устать?», он ответил — Я хочу лечь сегодня пораньше. Мне не терпится увидеть того самого Цербера. Он вообще хоть каплю похож на человека? Как его зовут? — Он выглядит как обычный человек. Цербер он только в форме духа. Его вроде зовут Кен Мидори. Идут слухи, что он слишком мягкосердечен и что он в целом странный. К примеру, я слышал, что он чревовещатель и всегда ходит с куклами на руках. — Ты так это сказал, будто осуждаешь его за доброту. — Так и есть. Если он будет всем верить, его век с трёхста лет сократится до восемнадцати, в лучшем случае. Синеволосый не нашёл, что ответить и просто закрыл за собой дверь в ванную. Шу хмыкнул, и пошёл на кухню. Человек вышел из ванной после водных процедур. Демон быстро шмыгнул на его место, предварительно кинув фразу о том, чтобы парень не ложился спать до его возвращения. Тот был возмущён, но вытребовать объяснения не представлялось возможным — дверь за спиной Шу была закрыта. Пришлось действительно ждать этого выбеленного Матушкой-Природой идиота. Просто лечь спать Вальт не мог. Совесть не позволяла. Не так уж часто его сожитель просит что-либо сделать. Неужели, так трудно подождать десять минут? Нет. К тому же, это даже, в какой-то степени, любопытно. Что же можно ожидать от демона? Наконец, он вышел из душа. По его лицу было видно, что он приятно удивлён. Взглянув на это, Вальт фыркнул с досады. — Спасибо, что подождал. — Зачем тебе это было нужно? — Ну, ну, чего так грозно? Я просто подумал, что ради профилактики, следует ещё пару раз сделать тебе массаж. Чтобы мышцы полностью восстановились. — Пожалуй, в этом есть смысл. Ладно, я не против. Альбинос нанёс разогревающую мазь на место ушиба и стал совершать уже привычные движения кисятями рук. Через десять минут в квартире был потушен свет. — Спокойной ночи, Вальт. — Ага и тебе. Сказал кареглазый, широко зевнув. Через некоторое время, он обвил своими конечностями тело демона, как вьюнок и мирно спал. В неудобной позе, но светящийся от счастья, как будто фосфором вместо крема намазался, его белокурый друг вскоре тоже засопел.***
Уже давно полдень. Солнце сияет и находит отклик своим лучам в каждой снежинке. А Аой с алоглазым стоят у самого мрачного дома в их городе. По крайней мере, именно к нему запрещает ходить людям церковь, потому что, цитата: «Там горы трупов, вместо вина в погребах сосуды с кровью и дорожки там посыпают не золой, а человека дроблёными костями!» В общем, верхушка церкви всегда умела преувеличивать. Но синеволосому всё равно не по себе и он прячется за спину своего друга. Когда он прижался к альбиносу, тот ощутил, как он мелко дрожит. Заданный немного охрипшим то ли от холода, то ли от страха голосом вопрос заставляет улыбнуться и прижать мальчишку к себе по крепче. — Ш-шу, а он т-точно ник-кого не у-убивал? — Абсолютно точно. Ну что ты так тресёшься, мой храбрый заяц? Куда же делся весь твой энтузиазм? — Я не тресусь и мне не страшно! Он потянулся к кнопке звонка, что бы доказать, что у него нет страха перед неизвестностью, но Шу грубо схватил его за куртку и отбросил на метр с лишним. Только кареглазый хотел возмутиться, как в плотную к нему подскачил побледневший Куренай, и начал на него кричать. — Ты что, рехнулся?! Как давно ты экзорцист?! Совсем не видишь таких опасных ловушек?! — О чём ты? — Пф, значит, не заметил. Дурак. На этом звонке поставлена опаснейшая ловушка. Как только любой представитель церкви коснётся кнопки, его разорвёт, разколет на пополам, сожжёт или ещё чего похуже! — ТЫ ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО ОН НИКОГО НЕ УБИВАЛ! — Этот звонок ослаблен хозяином дома. Осознанно. Максимум, что могло с тобой случится, ты бы лишился руки. Согласись, не самое приятное событие, да? Просто в следующий раз давай без самодеятельности. Экзорцист ошарашенно кивнул, красочно представляя незапланированную ампутацию руки. Демон нажал на злосчастную кнопку и тут же за дверью раздались шаги. Она открылась. За порогом было темно, и из тени выглядывал парень, немного выше Вальта, но ниже Шу. У него были длинные, густые волосы. И что-то разноцветное на руках. Стоп, это что, собаки? По лицу парня пробежала тень радости. Одна из его кукол заговорила, при этом, кукловод не открывал рта! Это привело в восторг Аоя. Но он был напуган, поэтому это был глубокий внутренний восторг. — Вау, Керу смотри, это же сам Шу Куренай! И с ним ещё кто-то есть! Инициативу перехватила другая рукавица — Бесу, а что это с ним? Речь шла определённо о кареглазом. Пепельноволосый демон нежно улыбнулся уголками губ и погладил его по голове, как заботливый старший братик, который привёл младшего в первый раз в детский сад. Даже Кен проникся этим умилением и еле заметно улыбнулся. Хотя, у него это получилось не так обворожительно как у альбиноса. Беловолосый ответил за своего подопечного. — Кен, тут есть кое-какие тонкости. Он экзорцист. Но, не такой, как все. Сейчас он чуть не нажал на звоночек. — Как экзорцист?! — Цербер, это он. Я его нашёл. Он мой друг, я доверяю ему, он мне тоже. Ну же, представся, солнышко. — Я не солнышко! Я — Вальт Аой, мне четырнадцать. Я экзорцист второго ранга. Он вышел из-за спины своего друга. После очередного таинственного высказывания, выданного Куренаем, у чревовещателя расширились глаза и так и не вернулись в нормальное положение. Снова эти раздражающие тайны. Как и в случае с Вакией, демоны уединились в закрытой комнате, а экзорциста отправили гулять. В прочем, это не так уж страшно. Как только парень с рубиновыми глазами что-то рассказал Кену, тот стал вести себя гораздо приветливее, даже появилась атмосфера дружбы. Вальт знал, тут нет места фальши. Небольшая загадка, немного необъяснимого страха, но ни капли лжи. Ещё один замечательный друг. Вдруг, в глазах синеволосого загорелся энтузиазм. Он обратился к кукловоду. — Кен, а правда, что ты в форме духа тот самый Цербер? В мифологии он вроде охраняет врата в загробный мир. Как ты выглядишь в этой форме? Можешь показать? За него ответил Бесу. Чревовещатель вообще за несколько часов не произнёс не слова обычным способом. — Да, он потомок того самого Цербера и сам является таковым, со схожей силой. Когда-то давно врата и правда надо было охранять. Сейчас в этом нет необходимости. В форме духа он огромный, трёхглавый чёрный пёс. Показать в городе, да ещё зимой не возможно. Весной, я могу пригласить всех в свой загородный дом и устроить праздник независимости от церкви. Если, конечно, в этом у тебя всё ещё будет потребность. Кареглазый не любит шарады и никогда не вникает в их смысл и сейчас не исключение. Через пару часов парни попрощались с приветливым хозяином и пошли к себе домой. Человек был счастлив, а вот на душах у всех демонов его окружения скребли кошки.Ты в опасности. Берегись, Вальт.