Взаимная тишина.

Черт, почему ты такой придурок? Разве так сложно понять то, что я уже давно скрываю. Это же легко. Когда ты подходишь ко мне, мои щеки быстро заливаются румянцем. В ответ я слышу лишь: - Гокудера, ты болен? Конечно я болен, идиот. Я болен тобой. Уже, как два года, а то и больше. Я ведь помню, как нас познакомил Десятый. Все это случилось не очень и приятно, согласись. Я пытался держаться подальше от тебя, но ты постоянно ловил меня на улице и тащил домой к Десятому, чтобы мы вместе посидели и позанимались алгеброй. В последнее время мне даже стало противно сидеть втроем. Такое чувство, что Босс нам мешает. Хотя чему мешать, если мы даже друзьями друг друга не считаем? Правильно, я считаю тебя нечто большим. Ты опять улыбаешься, да так широко и беззаботно. От всего этого хочется подойти и обнять тебя. Думаешь мне что-то мешает? Да, мне мешает моя гордость. Я ее ненавижу. Я и ненавидел тебя, я искал смысл жизни в своем Боссе, мне казалось, что он что-то главное для меня. Я любил его. Да, я любил его, как какую-то девушку. Я любил его, как люблю сейчас тебя... Но все же тебя я люблю больше. Давай посмотрим фильм? Какую-нибудь драму? Тебе не нравятся драмы, ты хочешь что-нибудь милого или, как вы японцы выражаетесь "кавайного". Я не против. Давай посмотрим "Титаник". Мне так нравится этот фильм, такая преданность. Немного напоминает мне себя. Как я привязался к тебе, к тебе, придурок. Нет, все же я не включу этот фильм, я продолжу любоваться тобой. Твои невольно расстрепанные темные волосы, карие глаза и мускулистое тело. Ты очень высокий, я тебе не говорил? Еще скажу. Наверное чтобы тебя поцеловать мне придется встать на носки. Твои губы так и манят... Блять, о чем я только думаю? А может и стоит попробовать вкус твоих губ. Ведь они манят не меньше твоих темных и "сочных" глаз. Я впился в твои глаза взглядом, он был какой-то не слишком уверенный этот взгляд. Ты снова улыбнулся, но как-то хищно или это все домысливает моя больная фантазия? На щеки неловко накатился румянец от разных мыслей. Да, не скрываю, я часто представлял тебя в разных развратных позах. От этого щеки покраснели еще сильнее. О Боже, хватит на меня так смотреть, я же не сдержусь! Мы снова ушли на твою кухню. Дома никого не было, в том числе и Тсуеши, так что же нам мешает? Твоя трусость, Хаято. Ты не можешь признаться в любви мечнику. О нет, он снова слизывает крем с губ, как-будто салфеток не существует... Знал бы, как это заводит меня! Я уже не смог стоять на ногах, я подошел к тебе, и чуть приподнявшись, слизнул крем с краев губ. О том, что произошло доходит до меня не сразу, я вам больше скажу, доходит, как до жирафа. - Х-Хаято? - дрожащим голосом, очень тихо, но так заводяще спросил мечник. Нет, он не спросил, он позвал меня, называя по имени. Он назвал меня по имени? Это точно не глюк? Почему же ты не отталкиваешь меня от себя, почему я просто вспыхнул румянцем, а ты продолжаешь стоять, как дуб? Ах, нет, твои руки потянулись к моей талии, прижав меня к себе. Что ты делаешь?! Глупый бейсболист, ты просто не знаешь чем это может кончиться... - Т-Такеши... - это было сказано просто так, чтобы доказать, что я рядом. Теперь ты вряд ли меня отпустишь. Я не допущу этого. Ты наклоняешься ко мне, поцеловав меня в горячие и пылающие щеки. Как же приятно. Еще никто так неосознанно этого не делал. Я не сдерживаюсь и просто начинаю плакать. Не жалей меня, ты тут не причем, это все моя нерешительность и все. Ямамото прижал меня к себе, к груди, к своей спортивной футболке. Сейчас она станет мокрой, просто намокнет. Ты почувствуешь, а я пока успокоюсь. Все же не следовало тебе этого делать. Может ты просто жалеешь меня, а не более? Наверное так и есть. Рука мечника аккуратно задевает мои пепельные волосы, зарывшись в них носом. Я в первые чувствую себя второстепенным членом, а не главным. Главный тут лишь ты. Я люблю когда кто-то овладевает мной. Да, наверное, я мазохист. Я люблю это дело, но сейчас мне не хочется ничего говорить, я боюсь нарушить "взаимную тишину". Он приподнимает мою голову за мой же подбородок, слезы невинно капают на пол. Все просто отлично, тебе не следует волноваться. Я и не такое переживал, все пройдет. Если бы он это услышал, то залепил бы мне пощечину или возмутился. Но уже поздно, он прильнул к моим губам, соединяя их воедино. Я не смогу ничего сказать, я сейчас в долгом шоке. Я первый отстраняюсь, пытаюсь что-то сказать, но меня затыкают, снова поцелуем. Он длится дольше чем тот, но он и более чувствительный. Отстранившись, сладкие губы Такеши начинают мне что-то говорить. Я старательно ничего не слышу. Я как впал в кому, провалился под землю, замер или умер. Я услышал лишь часть, но потом я был весь во внимании. - Я люблю тебя, Хаято.