Без цели нет деятельности, без интересов нет цели, а без деятельности нет жизни. Источник интересов, целей и деятельности — субстанция общественной жизни. Виссарион Григорьевич Белинский
Джеймс Поттер Вечно непоседливый и подвижный, ещё будучи ребёнком, он доставлял много хлопот своим родителям. Ему обязательно нужно было чем-то себя занимать: строить шалаш из пледов и подушек, бегать по дому, воображая, будто сражается с самим Гриндевальдом, или же устраивать розыгрыши для родителей, которые обычно вызывали у них смех. В школьные годы Джеймс также не мог похвастаться усидчивостью, как Ремус, ему было сложно сидеть на одном месте и выполнять монотонную работу, а корпение над учебниками вызывали лишь противное жжение в затылке. По мере же взросления его приоритеты несколько сместились, и бывший студент Гриффиндора всё-таки учился понемногу успокаивать свою бойкую, неугомонную натуру. Конечно, несмотря на все усилия, Джеймс понимал, что физически не был настолько способен к маскировке, как более спокойный и миниатюрный Питер, ему порой было невыносимо сложно сдержать эмоции, с чем прекрасно при желании справлялся Сириус. Его темпераментность играла с ним злую шутку, и всё же он держал себя в руках. Но то было давно. А теперь Джеймс был уже другим, взрослым человеком, с массой обязанностей и забот. Однако несмотря на то, что он выжил, исцелился и был готов на новые свершения, Дамблдор и близкие вовсе не разделяли его порыв. Умом Поттер понимал, что время для того, чтобы проявить себя, ещё не пришло: ни ему, ни Лили не стоило показываться раньше того времени, когда они найдут какие бы то ни было средства для свержения «зарвавшегося паразита», как иногда цензурно называл его Бродяга. В противном случае они бы попусту раскрыли свои карты и подставили себя для бессмысленной резни. А гибель в планы Джеймса точно не входила. Не для того он вернулся с того света и не для того добивался расположения Эванс, чтобы спустить всё это в мусорный бак. Тем не менее отсиживаться в доме было для Поттера той ещё пыткой. Он скучал по своей метле Нимбус и возможности порезвиться с друзьями в полнолуние в каком-нибудь лесу. Джеймс хотел приносить пользу Ордену, участвуя в боевых вылазках и защищая слабых от нападений прихвостней Тёмного Лорда. Но вместо этого он скучал, сидя в собственном доме. Из развлечений были встречи с Мародёрами, которые то и дело заходили его навестить. Также каждый день Джеймс вместе с Лили упражнялся в заклинаниях, чтобы не потерять форму, а заодно выучить что-нибудь новенькое, что могло бы пригодиться в дальнейшем. Эванс каждый раз сначала увлечённо читала вслух теорию, затем они уже вместе воспроизводили её на практике. Занятия с Грюмом по-прежнему проходили втайне от всех, по вечерам. На днях Лунатик и Северус рассказали всей большой компании о каком-то зелье, которое помогало бы Ремусу во время превращений, поскольку сохраняло бы способность мыслить как человек даже в облике зверя. Мародёры были невероятно счастливы. Джеймс, просивший о подобной помощи Снейпа ещё перед тем, как кануть в пустоту, от души благодарил последнего и предлагал всяческую помощь. Лили, со своей стороны, вызвалась помогать в приготовлении архисложного зелья Северусу, на что он с радостью согласился. Оставалась одна проблема, которую пока не удавалось решить. Многие компоненты с поддержкой Джеймса и самого Ремуса Северус заказывал через свою мать, Эйлин, работавшую в лавке «Зелья Дж. Пиппина». Ей были доступны многие ингредиенты, а щедрый хозяин вдобавок давал хорошую скидку. Но пару составляющих зелья купить не удавалось — их попросту там не было. Озадаченный подобным положением дел Ремус обошел почти все аптеки и лавки с зельями, но эти попытки также не увенчались успехом в связи с деятельностью министерства, которое медлило и будто бы специально не проводило сертификацию нескольких веществ для того, чтобы их можно было беспрепятственно купить в любой лавке при необходимости. Дело встало на паузу, но ребята были не намерены сдаваться. Лили периодически с помощью камина наведывалась к Северусу и помогала варить то, что представлялось возможным сварить, исходя из того, что было в наличии. А в это время Мародеры упорно искали два несчастных ингредиента. Периодически Джеймс всё же выбирался из дома, непременно облачённый в мантию-невидимку. Потребность в помощи Мародёрам никуда не делась. Ирвин Ливингстон всё так же лежал в больнице святого Мунго и нуждался не только в медицинском уходе, но и присмотре. Поскольку мракоборцев и без того не хватало, кроме медицинского персонала, за бедным мальчиком и присмотреть было, собственно, некому. Это бремя добровольно взял на себя Джеймс. Он периодически проведывал кузена Малфоя и следил за изменениями в его самочувствии. У Мародёров на него были грандиозные планы, а потому его показания бы им очень пригодились. Но парень был в коме. Недельные посещения больницы ничего не дали ни Сохатому, ни остальным Мародёрам. Ремус даже признавался, что уже особо не надеется на то, что Ливингстон вообще придёт в себя. Но спустя ещё пару дней светловолосый юноша очнулся и к всеобщей радости пошёл на поправку. Чутьё подсказывало Джеймсу, что сразу бросаться с вопросами на практически незнакомого парня аккурат после комы было бы крайне опрометчиво. К тому же Лили заверяла его в том, что, исходя из клинической картины, Ирвину нужен был хотя бы день, чтобы банально прийти в себя. И, хотя Поттера так и подмывало ворваться к нему в палату и всё разузнать, он оповестил Мародёров о хорошей новости и беспрерывно дежурил около Ливингстона, опасаясь того, что, прознав об улучшениях в самочувствии, его мерзопакостный родственничек натравит на бедолагу ещё каких-нибудь своих подельников и доведёт начатое до конца. Питер, к тому моменту выписавшийся и подлатавшийся после встречи с Ноттом, охотно составлял компанию Джеймсу и даже отпустил того на ночь домой, несмотря на опасения Поттера по поводу повторения «сюжета». — Всё будет хорошо, Джеймс, — ободряюще улыбнулся Питер. — В этот раз будет спокойнее, я думаю. В конечном итоге, положившись на то, что в одно место молния, по повериям, дважды не бьёт, Поттер всё-таки отправился отсыпаться в свой особняк. На утро он вернулся вместе с Сириусом и Ремусом, предвкушая захватывающую беседу со студентом Слизерина. А в том, что паренёк мог поведать очень много интересного, никто из Мародёров ничуть не сомневался. — Ребята, — Лунатик встал перед входом в палату, в которой поправлял своё здоровье многострадальный Ливингстон, и, многозначительно глядя на друзей, негромко продолжил: — Нам надо решить, что мы будем у него спрашивать. — Известно, что, — фыркнул не выспавшийся Блэк, глядя на друга, как на недалёкого, — о его пособничестве красноглазому. — Так дела не делаются, — отрицательно замотал головой Люпин. Сириус попытался прошмыгнуть внутрь комнаты, но Лунатик закрыл собой проход. — Он нас не знает, с какой стати ему что-то говорить нам? Джеймс и сам думал о том же. — Зато он дружен со Снейпом, — подметил Поттер, с чем прагматичный Ремус сразу же согласился. — Тогда нужно позвать и его. С ним у нас больше шансов. Несмотря на неодобрительный взгляд Сириуса, Джеймс всё же отправил патронуса двойному агенту, и через несколько минут слегка встревоженный Снейп появился в коридоре. Завидев Мародёров, живых и невредимых, он немного расслабился. Ремус быстро ввёл его в курс дела, затем Северус с готовностью первым вошёл в палату, а за ним прошли внутрь и остальные. Увидев бывшего слизеринца и его школьных врагов, Ирвин ошарашенным взглядом вперился в пятерых волшебников, резко сев на койке и прислонившись спиной к стене, словно пытался защититься или спрятаться. — Ирвин, привет, — смущённый Снейп подошёл ближе к Ливингстону, старательно пытаясь подобрать слова, чтобы парень не замкнулся в себе. Тот лишь молча дрожал, как осиновый лист. — О том, что я и ребята здесь, — он махнул рукой в сторону затаившихся Мародёров, — никто не знает. И я больше… не служу Тёмному Лорду. Нам нужно кое-что узнать, и только ты можешь в этом помочь. Честные слова Северуса, как ни странно, возымели действие на несчастного парня. Он понуро опустил голову, неприлично шмыгнул носом, присев ближе к краю кровати, и свесил ноги с неё. Сириус наложил оглушающее заклинание на палату, Ремус устало опустился на стул, стоявший рядом с тумбой. Джеймс встал вместе с Питером рядом с Северусом, к ним через пару секунд присоединился и Сириус. — Меня зовут Джеймс Поттер, — представился высокий темноволосый волшебник, а затем по очереди указал и на других присутствовавших: — это Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Ремус Люпин. — Мне известно, кто вы такие, — тихо признался Ливингстон и наконец поднял глаза на незваных гостей. — Вы все учились на Гриффиндоре. Не знал только, что вы с Северусом общаетесь. Снейп нервно кашлянул, слово взял невозмутимый Блэк: — Мы тоже не знали, до поры до времени. Джеймса так и подмывало прыснуть в кулак, но он стоически держался. Ремус ткнул Сириуса в бок, отчего тот тихо выругался, но шутить дальше перестал. — Прости, — раздался тихий голос Питера, переминавшегося с ноги на ногу, — я не успел спасти тебя и твою маму… Если бы Нотт не застал меня врасплох, я бы успел… Мне очень жаль… Ирвин скуксился и спрятал лицо в ладонях. Северус чувствовал себя крайне неловко и обеспокоенно поглядывал на кузена Малфоя. Джеймсу было искренне жаль парня, ведь он ещё помнил, так, будто это было на прошлой неделе, каково это — терять родителей. Питер был весьма понурым и, очевидно, испытывал большое чувство вины по отношению к малознакомому юноше. Ремус тактично молчал, как и посерьёзневший Сириус. Наконец Ливингстон распрямился, вытер рукавами пижамы покрасневшие глаза и щёки и нашёл в себе силы продолжить разговор. — Спасибо… Спасибо, Питер. Если бы не ты, меня бы здесь тоже не было. Хвост неуклюже подошёл к опечаленному парню и пожал руку, после чего оступил обратно. Пауза слегка затянулась, однако Ирвина никто не торопил. Все понимали, что он был слишком подавлен случившимся и на него ни в коем случае нельзя было давить. Спустя несколько минут он всё же вернулся к беседе. — Я понял, что вы не просто так пришли. Что вы хотите узнать? — Видишь ли, Ирвин, как я уже ранее сказал, я больше не на стороне Пожирателей, — негромко ответствовал Северус, стараясь говорить максимально ровно, — поэтому всё, что так или иначе связано с Тёмным Лордом и его соратниками, нам очень поможет его победить. — Мы знаем, что ты хотел скрыться от Люциуса и его дружков. Эти мерзавцы тебя шантажировали? — включился в разговор оживлённый Бродяга. Ливингстон кивнул, нервно сглотнув. Он ещё слишком мизерно доверял Мародёрам, чтобы выкладывать все свои карты. Тогда Сириус решил, что пора идти ва-банк. — Ирв, ты хороший парень, и нам очень жаль, что у тебя такой отвратительный кузен, — на этой фразе он скривился. — Уж мне ли не знать, каково это — быть белой вороной в семье. — Да, это правда, мы с ним двоюродные братья, — перебил тираду Бродяги ставший внезапно более яростным и решительным Ливингстон. — До этого момента ему удачно удавалось скрывать этот факт от общественности. По правде говоря, он и роднёй-то меня никогда не считал. Скорее, обузой, — он невесело фыркнул и проницательно посмотрел на внимательно слушавшего его Блэка. — Видишь ли, Сириус, у нас с тобой всё-таки разная стартовая социальная позиция. Мой отец был Акрамом Малфоем, младшим братом Абраксаса, а мать… Хизер Ливингстон, магл. — Не знал, что у Абраксаса был родной брат, — хмыкнул Бродяга, задумчиво потерев подбородок. — На нашем фамильном древе его не было, да и предки о нём никогда не говорили. — И понятно, почему, — кивнул блондин. — Когда отец случайно увидел проходившую мимо маму на улице и влюбился, его семья радости не испытала, что уж говорить о том, когда они стали встречаться… Отец хотел жениться на маме, но Малфои сделали всё, чтобы это стало невозможным, насильно женив на испанской чистокровной волшебнице. Надеюсь, мне не стоит объяснять, насколько ценной они считают кровь своей семейки, — парень презрительно скривился. — После того, как моя мама втайне от Малфоев родила меня, но какой-то ублюдок настучал на это семейке, всем стало ясно, что даже после «правильной» женитьбы Акрам подставил свою семью под ещё больший удар. Малфои настолько боялись, что кто-либо из чистокровных прознает, что Акрам Малфой зачал ребёнка от магла, что предпочли избавиться от отца, который собирался меня забрать и уйти из семьи, и от его фиктивной жёнушки, лишь бы только тайное не стало явным. Он бросил свою испанскую жену, стал жить с мамой в разных городах. Но в конце концов Малфои нашли нас, утопили моего отца в болоте за измену чистоте крови и отказ от того, чтобы я, поскольку на свою удачу родился мальчиком, отправился жить к Малфоям и воспитывался бы в семье Абраксаса. Мама не знала сначала о том, что случилось с Акрамом, поэтому после заверений семейки о том, что отец её бросил, согласилась на условия Малфоев, воспитывала меня сама, но часто отправляла на «промывку мозгов» в Малфой-мэнор. Однако, когда несколько месяцев назад до неё дошла информация, что отца попросту утопили, а её обманом обязали сдать меня в Пожиратели, и мама воспротивилась. За что мы и поплатились в итоге. — В какой момент ты понял, что не хочешь больше прислуживать Малфою? — спросил задумавшийся Джеймс. — Это ведь случилось уже позже? — Да, я понял это не сразу. Он попросту начал беззастенчиво спихивать на меня всю грязную работу, которую никогда не брался делать сам. — Змея белобрысая, — зло выплюнул Бродяга, — боится свои поганые ручонки замарать, гад. Все присутствовавшие были с ним в этом солидарны. Конечно, у Сириуса после трагедии с Марлин имелись свои счёты с кузеном Ирвина, из-за чего он реагировал острее остальных. — Мне всю жизнь навязывали, что я должен всегда его слушаться, — тихо признался Ливингстон. — Что бы он ни делал, я должен был быть ему благодарным и кидаться исполнять любую его прихоть. Бреда про величие чистоты крови я никогда не понимал, но с таким окружением выбора мне не оставили. Вот я и стал прислуживать Люциусу, поступив в Хогвартс. Однако моё терпение недавно лопнуло окончательно. — Что произошло? — Сириус сел на край больничной койки Ливингстона и внимательно на него посмотрел. — Скажу сразу, чтобы вы поняли… Я не являюсь Пожирателем, — для пущей убедительности он закатал рукава и показал чистые, белые, словно фарфор, предплечья. — Поэтому в ближайшие планы Сами-знаете-кого я посвящён не был. Месяца два назад, когда я был в школе, получил письмо от кузена, в котором он дал понять, что на рождественских каникулах я должен буду доказать свою верность семье и Тёмному Лорду. Уже тогда мне почуялось неладное. Раньше я исполнял лишь мелкие поручения: отправлял письма, следил за тем, с кем общались друзья и знакомые Люциуса. Снейп недовольно поджал губы, по всей видимости, записывая Малфоя в список «кого я убью первым». Джеймс предположил про себя, что изворотливый змей Люциус приказывал следить и за Северусом тоже. — Он очень гнусно говорил о всех вас. — Ливингстон окинул красноречивым взглядом Мародёров, чем вызвал закономерное и нескрываемое раздражение у Бродяги. — Называл Сириуса и Регулуса предателями семьи и крови, Люпина — оборванцем, не умеющим выбирать друзей, Петтигрю — тупым и бесполезным, а Джеймса… — он на некоторое время замолчал, страшась произнести слова вслух. Поттер встрепенулся и вопросительно приподнял бровь, будто веля парню докончить начатую фразу. Заметив, что Блэк стал темнее грозовой тучи, а Снейп уклончиво отвёл взгляд, он сразу же понял, что сказанное ему не понравится от слова совсем. — Любителем вонючих грязнокровок и выродком, опоганившим свой род. Джеймс сжал кулаки так сильно, что ладони свело судорогой, и Ливингстон инстинктивно отодвинулся от него подальше. В тот момент ему хотелось выбежать из палаты, во что бы то ни стало разыскать подлого Малфоя и самолично свернуть тому шею. Однако Сириус предусмотрительно приблизился к Сохатому и положил руку ему на плечо, давая понять, что нужно выдохнуть и успокоиться. Ремус и Питер едва сдерживали негодование от услышанного, но тактично молчали. — Вот паршивая мразота! — воскликнул разъярённый Поттер. — Паскуда белобрысая! — Сохатый, это ты ещё слишком ласков как-то с этой дрянью, — и хоть глаза Сириуса так же метали молнии, его лицо стало заметно более спокойным. И как только Сириусу это удавалось? — Ирв, продолжай. Откашлявшись, белокурый юноша снова придвинулся ближе к слушателям. — В этот раз всё пошло как-то иначе. Не успел я прибыть на каникулы домой, как явился Люциус и утащил меня в Малфой-мэнор. Там был он и его жена Нарцисса. К счастью, Беллы и её мужа не было. Люциус принялся рассказывать о том, что Малфои настолько хорошо себя зарекомендовали перед Повелителем, что он снизошёл до них и даже собирался передать на хранение одну вещь, которую нужно было надёжно спрятать. — Что это за вещь? — аккуратно полюбопытствовал Люпин, жадно вглядываясь в лицо измученного парня. — Тетрадь, вроде обычного дневника, — пояснил нахмурившийся Ливингстон. — Люциус считал, что я должен был быть рад такой великой чести, но меня почему-то это не радовало. В один из дней в поместье Малфоев заявился Тот-кого-нельзя-называть и за ужином вручил светящемуся от счастья Люциусу этот дневник. Он ничего не сказал, зачем и для чего она нужна. Я сначала подумал, что там содержится какая-то информация, но позже понял, что ошибся. После того, как Темный Лорд трансгрессировал, Люциус какое-то время осматривал дневник в своём кабинете, потом позвал меня. Мне показалось, он отчего-то захотел избавиться от подарка. — Почему ты так решил? Сириус скептично скрестил руки на груди. Джеймсу тоже казалось весьма нелогичным избавляться от того, чего так давно желал. А Малфой определённо ждал, когда его повелитель даст ему подачку. Что-то в этом не вязалось. — Мне показалось, он был будто бы напуган. Люциус обычно хорошо прячет свои истинные эмоции. Он настолько в этом искусен, что даже мне порой сложно понять, что он думает на самом деле, несмотря на то что я постоянно нахожусь при нём и видел его в разные моменты жизни. Однако в ту ночь он явно был встревожен. Может, он получил послание от Сами-знаете-кого или самостоятельно что-то узнал… Он дал мне в руки тетрадь и наказал беречь как зеницу ока, храня у себя дома. Я покорно сделал то, что мне было велено. Однако на следующее утро я решил посмотреть, что же это была за тетрадь… Она оказалась совершенно пустой. Но от нее буквально веяло каким-то злом… — Ирвин порывисто стёр проступившие капельки пота со лба рукавом рубашки. — С виду — ничего особенного в ней нет. Тетрадь и тетрадь. Только она отчего-то такая тяжёлая, будто это не тетрадь, а оксфордский словарь… И такое ощущение, будто в ней есть что-то, что за тобой следит… — Следящие чары? — предположил озадаченный Лунатик, выразив всеобщий вопрос. — В том-то и дело, что нет, — качнул головой слизеринец. — Я проверил, их там нет. Ремус разочарованно выдохнул, чем вызвал лёгкую улыбку у Сириуса. Люпин — и ошибся. Бывает же такое! — Там есть что-то другое… — голос Ливингстона перешёл в шёпот, отчего его гостям пришлось подойти к нему ещё ближе. — Когда я засовывал эту тетрадку в ящик, чтобы спрятать, случайно порвал краешек одной страницы. Я уже приготовился использовать репаро, но… Кусочек листа восстановился сам, будто бы кто-то другой наложил на него заклинание. Но моя мама магл, а больше никого в доме не было. Понимаете? Тетрадь сама это сделала. — Допустим, такое можно реализовать, — предположил Северус. — Но зачем накладывать подобные чары на обычный дневник?.. — Потому что он не обычный, — без обиняков ответил Ирвин. — Он как будто живёт своей жизнью, если вы понимаете, о чём я… Эта тетрадь начала меня напрягать. Я то и дело думал о ней, хоть вовсе и не хотел, даже более того — не доставал из сундука. Но десять дней назад я получил сову от кузена, где он просил меня подготовить тетрадь для того, чтобы её снова перепрятать в Малфой-мэнор. Как я понял, сам Тёмный Лорд должен был прибыть на очередной ужин, и Малфой очень опасался, что тот её может хватиться. Я притащил дневник к Люциусу. Как он и полагал, Сам-знаете-кто справился о своём подарке, на что Малфой заверил его, что тетрадь надёжно скрыта в его имении и всегда под рукой на случай, если понадобится владельцу. Тёмный Лорд вскользь упомянул среди прочего, что вещица настолько ценна для магического мира, что поместье Малфоев не стоит и десятой его части, а также — что это поможет победить. Как только Сами-знаете-кто ушёл, Люциус снова всунул мне тетрадь в руки и велел опять спрятать у себя. Мне стало тогда совсем не по себе. Плюс я узнал от мамы в тот день по возвращении правду об отце… Я сложил два и два и пришёл к неутешительному выводу, что мною много лет пользовались. А я к тому же помогал Малфоям и остальным вредить другим людям… Я навёл справки через кое-каких знакомых по поводу того, куда можно обратиться по поводу вещей тёмного происхождения. Вероятно, слухи о моей деятельности дошли и до Люциуса. Я понимал, что времени у меня мало. Думаю, то, что я не поехал обратно в Хогвартс после каникул, ещё больше убедило Малфоя в том, что я что-то затеваю против него, но я не мог туда вернуться… Там слишком много его сторонников, которые без угрызений совести могли бы мне навредить. Мама отказывалась уезжать, её бросить я не мог. Может, успей она сообщить на день раньше о возможности учёбы в Шармбатоне, мы успели бы сбежать… Но не получилось. История парня, которого Мародёры даже толком не видели во время учёбы в Хогвартсе, тронула их. Северус также был порядком озадачен. Как оказалось, многого о Ливингстоне он вовсе не знал. За свой рассказ несчастный слизеринец ничего не просил взамен, однако на предложение помощи, чтобы скрыться от прислужников Волдеморта он охотно согласился. Оказалось, что в Америке у него жила тётка Лавиния, которая с радостью приютила бы сироту и помогла с устройством в Ильверморни. Пока Ирвин поправлял своё здоровье в больнице, Мародёры спешно организовали его отъезд в Америку: купили билет на самолёт до Нью-Йорка, взяли рекомендации у профессора Дамблдора для его дальнейшего обучения, а после выписки вчетвером сопроводили его для того, чтобы Ливингстон мог собрать свои пожитки. Хизер к тому времени уже похоронили на местном кладбище, и Ирвин даже успел с ней попрощаться, охраняемый Мародёрами. Закрыв последний из чемоданов, Ливингстон присел на дорожку, что сделали и его «спасители». — Спасибо вам за то, что спасли и не бросили… — светловолосый юноша слегка расчувствовался, и его голос дрогнул от волнения. — Вы сделали для меня столько, что я никогда не смогу отблагодарить вас в полной мере. — Всё в порядке, Ирв, — отмахнулся Бродяга, ободряюще улыбнувшись Ливингстону. — Ты ничего нам не должен. Ты и так нам помог. К неожиданности сидевших в гостиной Мародёров, молодой человек подскочил на ноги и принялся неистово бегать по дому, обронив «сейчас вернусь». Ребята молча следили за его передвижениями и ждали, пока хозяин дома вернётся. Спустя пару минут раскрасневшийся Ирвин вошёл в гостиную, держа в руках тёмно-зелёную тетрадь, обтянутую кожей. — Это она, — Ливингстон протянул вещицу Джеймсу, и тот сразу принялся ее рассматривать. — То, о чём я Вам говорил. — Я думал, Малфой успел её забрать, — приподнял брови Поттер, переведя удивлённый взгляд с тетради на взволнованного Ирвина. — Я тоже так подумал, — пожал плечами парень. — Удача на нашей стороне, Сохатый, — Блэк радостно похлопал по плечу Поттера и предложил спрятать тетрадь, чтобы изучить её в другом месте, поскольку время поджимало, и Ирвину пора было уезжать. На прощание каждый из Мародёров пожал руку Ирвину и дал доброе напутствие. Ремус пожелал ему тихой и спокойной жизни, а Питер попросил написать им письмо, когда Ливингстон доберётся до нового дома. Посадив парня на поезд до Лондона, где тот уже самостоятельно доберётся до аэропорта, Мародёры, взволнованные приобретением необычной вещицы, отправились в Годрикову впадину. Лили Эванс Она всегда была общительной девушкой. Любила людей и возможность с ними побеседовать, особенно когда это были её друзья и хорошие знакомые. Так что, сидя в особняке круглыми сутками, выбираясь лишь для занятий с Грюмом в штаб Ордена Феникса, Лили чувствовала себя отрешённой от настоящей жизни. У всех были свои заботы, и она это отлично понимала. Как и то, что ещё более непоседливому Джеймсу вынужденная изоляция давалась ещё тяжелее. Однако, помимо прочего, Эванс очень желала вернуться в Мунго и закончить начатое обучение. Она знала, что нужда в целителях в военное время была поистине колоссальной, и хотела применить свои знания и умения для пользы волшебного сообщества. Лили также всерьёз вознамерилась вступить в Орден и стать его полноценным участником, хотя Джеймс был категорически против. Девушка понимала причины его отчаянного нежелания примириться с её выбором: он очень боялся её потерять, не суметь помочь в нужный момент. Лили же объясняла, что не могла отсиживаться в стороне, пока её близкие рисковали жизнью. На очередном из занятий Грюм похвалил свою новоиспечённую ученицу и высказал сожаления о том, что она не вступила в ряды Ордена раньше. Поттер, охваченный не самыми радужными эмоциями, в сердцах заявил, что, будь его воля, Лили не вступила бы в их организацию никогда, на что Грюм резонно парировал, что Лили фактически уже является полноправным участником Ордена, как и Джеймс. На это возразить ему было нечего. Орденец смирился с этим фактом спустя сутки, в течение которых он ходил мрачнее тучи и практически не разговаривал с Лили. Когда наконец их разговор случился снова, Эванс объяснила: — Я не знаю, что будет дальше, Джеймс, — честно призналась девушка, сидя рядом с Поттером на диване в гостиной. — Никто не знает. Но я уверена в том, что мы должны пройти через все испытания вместе. — Я боюсь тебя потерять, Лили, — удручённо опустив голову, едва слышно сказал Джеймс. — Всё, чего я хочу, помимо победы в чёртовой войне, — это чтобы ты была счастлива. Я должен тебя защитить. Лили подползла ближе к жениху и взяла его руки в свои, заставив обратить взор опечаленного Поттера на себя. — А я хочу, чтобы ты был счастлив. Я понимаю, что ты беспокоишься о моей безопасности, но я беспокоюсь о тебе не меньше! У меня тоже много причин для того, чтобы сражаться с Пожирателями и Волдемортом, как и у тебя. Да, пророчество предрекло тебе, да всем нам, победить. Это сложно. Это тяжёлое бремя для всех нас, а для тебя — особенно. И я буду с тобой, чего бы мне это ни стоило. Я буду рядом и в жизни, и в смерти. — Лили, не надо так говорить… — с горечью произнёс Джеймс, обняв девушку и целуя ее в макушку. — Ты будешь жить. У тебя будет долгая и счастливая жизнь! — Но я не хочу жить без тебя, Джеймс! — Лили слегка отстранилась от парня, чтобы видеть его лицо. Глаза девушки пощипывало от проступивших слёз. Почему он не мог понять таких простых вещей? — Пока ты будешь воевать, я буду изводить себя переживаниями, хотя могла бы быть рядом и помочь. Ты сам слышал, Грюм считает, что у меня есть неплохой потенциал, а это значит, что я не пропаду. Поттер неотрывно смотрел на невесту, поглаживая её рыжие волосы. Взгляд его несколько смягчился, и Лили перевела дух. — Пообещай, что не будешь лезть на рожон, — с максимальной серьезностью потребовал парень. — Обещаю, — твёрдым голосом ответила девушка. Джеймс порывисто обнял Лили и зарылся в её густых волосах. Больше тема членства Эванс в Ордене не поднималась. Они вдвоем осваивали новые заклинания и тренировались друг с другом. Узнав от Ремуса об изобретении Аконитового зелья, девушка изредка навещала Северуса через каминную сеть и помогала с приготовлением сложного зелья, хоть несколько ингредиентов пока так и не удалось достать. Но друзья не унывали. Эванс была счастлива от того, что имела возможность помочь Лунатику скрасить его полнолуние. Она была также убеждена в том, что Снейп прекрасно справился бы и без её помощи, но загруженность и недостаток времени для отдыха побудили Лили настоять на том, чтобы посодействовать другу детства в таком непростом, но важном деле. Работать с ним было очень легко и привычно. Они обсуждали всякую ерунду, иногда даже говорили о Волдеморте и войне, о теперь уже общих друзьях. Лили радовалась за Северуса: с появлением в его жизни Мародёров он стал менее угрюмым и более общительным. Как бы слизеринец не стремился демонстрировать равнодушие по отношению к небезызвестной четвёрке, но он был рад стать их другом. В свою очередь, гриффиндорцы были к Снейпу более чем расположены, даже Сириус изменил к нему своё отношение. Они делились с ним секретами, звали на вылазки, помогали, если было нужно. Словом, именно таких тёплых отношений между ними и хотела Лили все семь лет, что они учились в Хогвартсе. Во время приготовления зелья девушка старалась поменьше говорить о своих отношениях с Джеймсом, чтобы не делать больно другу, который был в неё когда-то влюблён. Она не знала, что чувствовал к ней темноволосый волшебник, но думала, что его симпатия к ней наверняка не сошла на нет до конца. Чтобы не бередить его раны и не ставить их обоих в неловкое положение, о личном Лили решила не говорить. О том, что Джеймс сделал Лили предложение, Поттер рассказал друзьям на следующий же день после того, как они прочли пророчество. Если Мародёры, Марлин и Регулус отреагировали очень бурно, радуясь приятной новости и скорой свадьбе, то Северус поначалу пребывал в некоторой прострации, после выхода из которой, чувствуя себя ужасно подавленно и неловко, сухо поздравил пару и незамедлительно удалился восвояси. Спустя некоторое время он вёл себя уже не столь зажато и понуро, но особой радости в его глазах Лили не видела, а посему решила, что будет лучше для неё и Северуса во время их бесед один на один о свадьбе и иных сопутствующих вещах не говорить. Приключения, которых порой не хватало самой Лили, находили её даже тогда, когда, казалось, приключиться ничего не могло. В тот день она преспокойно читала учебник по колдомедицине в гостиной, пытаясь нагнать месяцы бездействия, когда на пороге дома показались весьма озадаченные Мародёры. После взаимных приветствий они разместились в гостиной. Хозяин дома положил на журнальный столик какой-то предмет, оказавшийся обычной тетрадью, которую можно было беспрепятственно купить в любом канцелярском магазине. Но по встревоженным взглядам ребят Лили поняла, что в своём выводе об обычности принесённой Джеймсом вещи она глубоко заблуждалась. — Несмотря на то, что Снейп посчитал нужным сразу же отдать её Дамблдору, я предлагаю не терять времени и изучить её, друзья, — взял слово решительно настроенный Сириус и уже поднялся с места, чтобы позаимствовать со столика тетрадь, как был остановлен репликой неодобрительно взиравшего на него Ремуса: — Постой! Поскольку мы не знаем, что нас ждёт внутри и как эта штука отреагирует на нас, предлагаю сначала проверить эту штуковину на чары. — Это очень мудро, Лунатик, — высказался Джеймс и придвинул странный предмет ближе к русоволосому Мародёру. Люпин достал из кармана палочку и принялся вызвать заклинание за заклинанием, но ничего не происходило. Пожав плечами, он аккуратно открыл тетрадь и принялся её тщательно изучать. Сириус, Питер, Джеймс и Лили сгрудились вокруг друга и с интересом рассматривали любопытную вещицу вместе с ним. — Кажется, она пустая, — с разочарованием протянул Питер. — Нет, кажется, на внутренней стороне обложки что-то есть… — Ремус нахмурился и принялся вглядываться в печать. — Здесь написано «Магазин канцтоваров на Воксхолл-Роуд, Лондон» и дата — тысяча девятьсот сорок третий год. Больше ничего. — Да, негусто, — буркнул Сириус, забрав тетрадь у Люпина и принявшись листать её, но не найдя ничего интересного, передал Питу, а тот после быстрого осмотра вернул Джеймсу. Лили попросила дать ей возможность поближе взглянуть на тетрадь и рассказать о том, откуда она взялась и зачем парни вообще ее принесли. Внимательно слушая рассказ Мародёров о том, что случилось с Ирвином Ливингстоном, и об истории приобретения этой загадочной вещи, Лили молча рассматривала её, крутя в руках. — Собственно, надо понять, что в этой тетради есть и почему она так дорога Волдеморту, — заключил Сириус, вальяжно откинувшись на спинку кресла. — Возможно, вы тоже это заметили… — неуверенно заговорила Эванс, сомневаясь в собственных мыслях. — Что заметили? — встрепенулся Джеймс. — Тетрадь и вправду слишком тяжела для того материала, из которого изготовлена. И она как будто… живая. — Не нравится мне всё это, — всплеснул руками Ремус, с тревогой косясь на предмет дискуссии. — Я тоже это почувствовал, — кивнул Поттер и обнял нахмурившуюся Лили. — Если к этому ещё прибавить способность самовосстановления, то можно и вправду подумать, что эта хрень живет своей жизнью, — согласился Блэк, снова взял тетрадь в руки и, раскрыв её примерно на середине, показал пустой разворот друзьям. — Только вот незадача, в ней ничегошеньки нет. — Или мы просто не видим, — возразила Лили. — Но я проверил тетрадь на всё, что только можно, — недоумённо протянул Лунатик. — Она, между прочим, не подвергалась трансфигурации. — А вот это совсем странно, — Питер подпёр голову руками и в упор гипнотизировал взглядом загадочную тетрадь, которую крутил в руках Сириус. — Тут, куда не глянь, всё странно, Хвост, — поддержал друга Бродяга. Тем временем Лили в голову пришла на первый взгляд глупая мысль. Поначалу она от неё отмахнулась, как от невозможной и даже сумасшедшей, но после, за неимением лучшего, решилась проверить свою теорию. Приманив палочкой чернильницу и перо, к всеобщему изумлению, Лили поставила их на журнальный столик, забрала у Сириуса «добычу» и, раскрыв, положила перед собой. — Что ты делаешь, Лили? — пришёл в ужас Сириус и попытался отнять тетрадь обратно. Но Эванс решительно спрятала предмет раздора за спиной и заявила: — Мы все неоднократно просмотрели каждую страницу, но ничего не увидели. Если проверка на чары ничего не дала, то стоит попробовать кое-что другое. Вполне возможно, Волдеморт заколдовал эту штуку так, что мы даже не можем понять, что именно держим в руках. Но если это тетрадь, то для чего она? — Для того, чтобы в ней писать, я не знаю, — недовольно буркнул Бродяга. И тут всех словно осенило. Лили победно улыбнулась. Её теория теперь казалась уже не такой идиотской. — То есть ты думаешь, что стоит в ней что-то написать? — предположил увлечённый идеей Джеймс и получил одобрительный кивок от невесты. — В таком случае писать стоит не тебе, Лили, и не тебе, Сохатый, — Ремус нервно пригладил волосы на затылке. — Вас как бы нет на этом свете, не забывайте. Вдруг Волдеморт или кто-то ещё каким-то образом узнает того, кто будет в нём писать? Лучше перестраховаться. — Отличная мысль, Ремус, — Лили подмигнула Люпину. — Меня он вряд ли ожидает увидеть, — произнес смущённый Питер и подошёл к Лили. — Лучше это сделаю я. Только вы будьте рядом. Джеймс положил руку на плечо взволнованному Хвосту. — Не переживай, мы тебя подстрахуем. Ремус и Сириус кивнули. Питер неуклюже плюхнулся на диван, придвинул тетрадь поближе к себе, чтобы было удобнее в ней писать, затем обмакнул перо в чернила и шумно выдохнул, пытаясь унять тревогу. — Что писать? — спросил он. — Напиши «Привет, я Питер Петтигрю», — ответил Джеймс. — Посмотрим, что будет. Питер старательно вывел «Привет, я Питер Петтигрю» чернилами на первой странице. Поначалу его надпись одиноко значилась на пустом листе тетради, и ребята расстроенно вздохнули, решив, что их идея не сработала. Но спустя пару секунд запись, сделанная Хвостом, вдруг пропала, а вместо неё появилась следующая:Привет, я Том Реддл.
— Мерлиновы подштаники! — завопил всполошившийся Сириус. — Эта дрянь действительно живая! — Ещё и общается от имени этого ублюдка! — воскликнул солидарный с Блэком Поттер, внимательно изучая красивый почерк. — Или же это и есть эта чёртова ошибка природы, Сохатый!.. Лили, не ожидавшая такого поворота событий, слегка попятилась назад, инстинктивно желая оказаться как можно дальше от зловещего предмета. От одного взгляда на него становилось не по себе, что уж было говорить о возможности общаться с Волдемортом посредством этой тетради. Ремус тоже сторонился опасной вещицы, Питер в ужасе обмер и так и сидел в одном положении, глупо моргая. Одни лишь Джеймс и Сириус, с увлечением делившиеся друг с другом впечатлениями от увиденного, во все глаза рассматривали появившуюся фразу и другие страницы дневника. — Странно, но запись исчезла, — разочаровался Блэк. — Даже каплей от чернил не осталось. — Значит, надо снова что-то написать, — заявил решительный Поттер и положил тетрадь перед Хвостом. — Если этот красноглазый гад и вправду каким-то образом может общаться с тем, кто пишет в дневнике, то почему бы ему не рассказать то, что нам нужно у него выведать? — Ага, конечно! — Сириус недоверчиво приподнял брови и скрестил руки на груди. — Прям так и спросим: «Напиши, как можно тебя убить?», а он возьмет и любезно ответит: «Ой, дорогой, значит, смотри: возьми плоды волчьей ягоды, измельчи в ступке, добавь полынь, поплюй в чашу на закате»… — И мы вдобавок не знаем, кто может иметь доступ к этой штуке, — заметил наблюдательный Лунатик. — Нам ведь достоверно неизвестно, как появляются ответы в тетради — просто ли это заклинания, вроде тех, что мы использовали при создании карты, либо тут что-то другое… — Ремус прав, — вклинилась Лили и приблизилась к спорившим Мародёрам. — Мы ничего не знаем об этом предмете. В чём можно ни капли не сомневаться, так это в том, что здесь не обошлось без тёмной магии. — Хорошо, — согласился Джеймс, однако отступать был не намерен. — Тогда давайте придержим эту книженцию до лучших времен и пообщаемся с ней позже. Нам кровь из носу надо разгадать эту тайну. Я уверен, что без этого мы дальше не продвинемся. Воспрявший духом Бродяга был полностью единодушен с другом. — В таком случае я предлагаю сначала отправить Лили и Регулуса к Слагхорну, чтобы они побольше разузнали о любимом ученичке профессора, а заодно выведали ещё кое-какие его тайны. А уж потом безжалостно расколем эту злодейскую дрянь! — Согласен с Бродягой, — кивнул Джеймс. — Тогда будет понятно, что лучше нацарапать в этой дьявольской штуковине, чтобы получить нужные нам сведения. — Поддерживаю, — присоединился к друзьям Питер. — В целом уже похоже на нормальный и взвешенный план, — вздохнул Лунатик. — Я тоже согласен. Все взоры обратились к Лили. Девушка озорно улыбнулась. — Что ж, раз все единодушны, то нам нужно купить несколько ингредиентов в Косом переулке и бутылку хорошей медовухи…