Без названия

Мальчишки, они везде одинаковы. Хоть человеческие, хоть эльфьи, хоть и драконьи. Вот и эти – такие же. Они уверены, что никто не догадается об их тайнах. Ну да, таким, как Брауншвейг с Литтенхаймом и вся та шваль, что собралась у трона, их не раскусить – они не видят дальше своего носа, хоть и считают себя умнее всех. Ничего, им уже недолго осталось – Мюзель их всех вышвырнет. Он хоть и полукровка, но характером точно пошел в своих предков-эльфов. Их род – древний, ещё со старой Терры, жаль, кроме него с сестрой никого не осталось. Фридрих сразу согласился со мной, что зятьёв к короне пускать нельзя, иначе от Рейха ничего не останется. В человеческих сказках нам приписывали жадность и тягу к золоту, но эти ведь – люди, а им пещеры с золотом и принцесс мало, им весь Рейх подавай, только они же его не удержат. А вот Мюзель не о своих закромах думает. Власти он хочет, но она ему для другого нужна. Это не страшно, что он Фридриха ненавидит, так даже лучше, иначе не сможет дойти до короны, а помощи он ни от кого не примет, разве только от своего рыжего, но тот пока себя не осознает, мало что сможет. Только сам вместо своего друга под бластер или нож подставится – он же хоть и не знает, кем является, но свое сокровище уже нашел, и хранить его будет до конца жизни. Не могут драконы иначе. Но люди не правы, сокровища разные бывают: одному действительно золото и камни подавай, другому и цветы в горшках дороже всего кажутся. Отец рыжего так всю жизнь вокруг теплицы своей и будет кругами ходить. Ну а рыжий Мюзелей, брата с сестрой, своим сокровищем выбрал, хотя они действительно сияют лучше любой драгоценности. У сестры сияние мягкое, тёплое, недаром Фридрих её при себе который год держит, зато в брате пламя просто бушует. Я-то это вижу, и он видит. Он вообще очень сильный, таких среди нас давно не рождалось, поэтому и нельзя допустить, чтобы он в неведении оставался – нас и так слишком мало. Отца его в своё время упустили, когда нашли, поздно уже было. Если дракон до своего совершеннолетия ни разу не обернётся, он так и проживёт людскую жизнь. Как я… Нет, я не жалею, я сам такую жизнь выбрал – не было во мне силы, не чувствовал я её, да и устраивало меня всё. Братья оборачивались, вот отец и не настоял. Стоило бы раньше его просветить, но тут нужен кто-то, кто не только рассказать сможет, но и показать. Его достаточно один раз сквозь превращение провести, но я не могу, а кроме меня здесь только Айзенахи есть. С ними договариваться трудно, особенно с младшим, но придётся, больше сейчас всё равно не с кем. Жаль, Блюмхарты ушли к мятежникам – там все перекидывались, ну да их теперь не вернёшь. – Капитан, – кажется, я так задумался, что он решил, будто я заснул, – погодите, у меня к вам есть ещё одно дело. – Слушаюсь – по взгляду синих глаз не сразу и поймёшь, как он напряжен, но решимости и любопытства в них предостаточно.