Чтобы зверь всегда был поражаем

      Внезапно тяжесть тела брюнета перестала ощущаться. Я открыл глаза и увидел его, барахтающимся на полу. И почти тут же услышал знакомый металлический шелест. Прямо у кровати, между нами стоял Гван Ло. Лицо его, по обыкновению, выражало саму безмятежность, но руки с сияющими в свете лампы лезвиями, были готовы к удару.       — Старый идиот, — поднимаясь и запахивая халат проворчал Кан Му, — испортил такой финал, лучше бы ты задержался где-нибудь несколько минут.       — Как ты мог так поступить с тем, кто, с таким трудом, нашел в себе силы довериться тебе повторно, после всего, что ты с ним сделал? — Гван был спокоен, как будто ничего не произошло.       — Как поступить? Я уже задолбался повторять, что не хочу его насиловать, — зло фыркнул брюнет. — Мне нужно разобраться, что происходит между нами, и я это делаю. Не моя вина, что, в нормальных условиях, Ки Рин молчит, как рыба и бледнеет, как смерть, когда я завожу разговор об этом. А я терпеть не могу неопределенности. Успокойтесь, вы оба. Ки Рин, расслабься, тебе ничего не грозит от меня, тем более, в этом доме.       — Тогда зачем было устраивать все это? Может, тебе просто нравится заставлять людей страдать?       При этих словах старика Кан Му дернулся, словно от пощечины, развернулся и покинул комнату. Гван, с тихим шелестом убрав клинки, немедленно запер дверь. А я, поняв, что все это время лежал со спущенными до колен трусами, быстро натянул их и, перевернувшись на живот, разрыдался в подушку, чувствуя, как настроение медленно, но верно движется к отметке «суицид».       — Не плачь, сынок, — я почувствовал, что мои плечи укрывают одеялом, вцепился в его края, и заплакал еще сильнее от нанесенной обиды и боли, все еще не отпускавшей мой позвоночник.       Заметив мое состояние, старик приподнял меня, как уже бывало, и прижал к себе. Я был обижен на Гвана за то, что он не появился хоть немного раньше, но понимал, как тот рисковал сегодня, подняв руку на сына хозяина дома. И все ради меня, жалкого и недостойного человека, потерявшего честь.       — Успокойся, Ки Рин, ничего страшного не произошло, — Гван снова был старым добрым дедушкой Ло. — Уверен, Кан Му больше не будет так поступать.       — Да, — всхлипнул я, — завтра тебя уволят, и я останусь здесь один на один с ним. Хорошо, что я не распаковал сумку, надо бежать отсюда, как можно скорее.       — Не торопись с выводами, парень. Конечно, я рисковал, но у меня есть разрешение господина Кана на этот риск, поэтому никто меня не уволит, — спокойно возразил этот потрясающий старик, поглаживая меня по затылку. — Успокойся, тебе надо поспать, ведь завтра важный день.       — Вряд ли я смогу сейчас уснуть, дедушка, — не согласился я, прижимаясь к старику покрепче.       — Это как раз не проблема, Ки Рин, — Гван покопался во внутреннем кармане пиджака и извлек свою знаменитую фляжку. — Давай-ка выпьем по глотку на сон грядущий.       После наркотика, который ввел мне Пак Ки Бом, я с недоверием относился к незнакомым жидкостям, но старик отхлебнул из фляжки первым, развеяв мои сомнения. Напиток оказался крепким, но приятным на вкус, так что я не успел опомниться, как сделал несколько долгих глотков.       Нервное напряжение сделало свое дело, и я не запомнил, что говорил дедушка Ло о своей беседе с отцом Кан Му, с каждым его словом все более проваливаясь в сон.       Не помню, что мне снилось, но проснулся я вполне отдохнувшим и, что удивительно, без ожидавшейся головной боли. Осмотревшись, я понял, что, вполне удобно лежу на кровати, заботливо укрытый одеялом. В комнате больше никого не было, хотя на краю кровати еще виднелась вмятина, как будто там совсем недавно кто-то сидел. А вот постель Гван Ло выглядела нетронутой, как будто старик вовсе не ложился.       Из приоткрытого окна веяло утренней прохладой, поэтому, откинув одеяло, я невольно поежился. И тут же вспомнил вчерашнее происшествие, что немедленно подпортило мне настроение. Сев на кровати, и подтянув колени к подбородку, я задумался, что же мне теперь делать. Дико хотелось вызвать такси, схватить сумки и сбежать домой, пока никто не видит. Но поможет ли мне это? Я еще не выполнил своей задачи по сбору генетического материала членов клуба, и, если откажусь от помощи Кан Му, то уже никогда не смогу ее выполнить. К тому же, придется бросить учебу, жилье и уехать из города, пытаясь затеряться в провинции, чтобы меня не смогли достать цепкие руки Чу Хека или кого-то из его дружков. Вся жизнь к черту. Этого я хочу?       По телу пробежала нервная дрожь, заставив покрыться «гусиной кожей». А если Гван был прав, и Кан Му, узнав то, что хотел, больше не будет так обходиться со мной? Он говорил, что не любит тратить время попусту, поэтому его раздражение от моего нежелания говорить на тему секса было понятным. Но сможет ли он сдерживать себя в дальнейшем? Соглашался прикинуться моим партнером, но теперь добивается от меня регулярного секса. Я и от одного-то раза никак отойти не могу. Что мне делать с этим? Опять же, Гван вчера зашел слишком далеко, защищая меня. Что ему будет за это? И как теперь это скажется на отношении Кан Му ко мне? Как много вопросов и ни одного ответа. Проклятье!       Справа надрывно зазвенел будильник, отгоняя мрачные мысли. Что бы там ни было, а нужно приводить себя в порядок и отправляться на учебу. К тому же, сегодня мне нужно попасть на работу, поэтому я, скрепя сердце, решил переждать еще день в этом доме.       Надев халат, я, поминутно оглядываясь, отправился в душевую. Однако, уже совсем было закрыв дверь, услышал голоса, доносившиеся из вестибюля неподалеку. Каким-то чудом я мог их расслышать и сразу узнал голос Гвана:       — Что вы хотели обсудить со мной, молодой господин Кан?       — Я уже понял, что обсуждать твои вчерашние действия нет смысла, — я напрягся, услышав голос Кан Му, — но ты действительно готов был нанести удар?       — Несомненно, господин, иначе не обнажил бы клинки, — послышался спокойный голос Гвана.       — Но почему? Я же не сделал ничего Ки Рину и не собирался делать!       — Со стороны все выглядело иначе, Кан Му, — старик перешел на более непринужденный тон.       — Да черт с ним, как оно выглядело! — воскликнул брюнет. — Неужели даже ты не понял, что я не за сексом пришел?       — Ты сидел на парне верхом и стаскивал одежду — о чем можно было подумать? Зачем это делать, как не добиваясь секса? — все так же спокойно переспросил слуга.       — Только для того, чтобы разговорить его. Ну не хотел Ки Рин мне объяснить, почему он испытывает от моего присутствия буквально панический ужас, — сердито ответил Кан Му. — А я не люблю просто так тратить свое время, знаешь ли. Прикидываться добрячком, когда ко мне относятся с такой подчеркнутой неприязнью — зачем мне это надо? Я действительно хочу помочь парню, хотя до сих пор не знаю, какого черта ему понадобилось попадать в сборище этих мерзавцев.       Он сказал именно «мерзавцев», я не ослышался. То есть, среди членов клуба тоже нет единства. Я вспомнил, что точно так же его самого называл Чу Хек, когда мы говорили с ним в машине. Но раздумывать было некогда, я слушал дальше.       — Насколько благородными не были бы твои мотивы, но действия твои не способствуют восстановлению доверия Ки Рина к тебе, — я вновь услышал голос старика. — Чем чаще ты будешь мучить его, тем больше парень будет тебя бояться.       — С чего ты взял, что я его мучил? — недовольно вздохнул брюнет. — Я всего лишь пытаюсь донести до него реальное положение дел. А оно таково, что, при таком его отношении ко мне, я ему нужен больше, чем он мне.       — Это было понятно с самого начала, — отрезал Гван, — но ты согласился на это. Ты согласился помочь Ки Рину, но пока только причинил ему страдания.       — А сам он о чем думал, соглашаясь на такое? — взорвался «партнер». — Вчера я многое понял, но не это!       — Что же ты понял? — старик был по-прежнему невозмутим.       — Я понял, что Ки Рин — не шлюха с мужской внешностью, и не готов лечь под первого встречного, — твердо заявил Кан Му, — он — мужик, Гван. С очень высоким порогом сопротивляемости. Другой вчера сдался бы, а он — нет. Даже понимая, что я сильнее.       Я был в шоке от этой неожиданной похвалы. Тем более из уст своего «партнера». Настолько, что колени едва не подогнулись, и мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.       — Скажу прямо, раз ты это понял, подумай, чего стоило ему решение переступить через себя, чтобы отдаться тебе, да еще при свидетелях, — Гван произнес это отчетливо, словно забивая каждое слово, как гвоздь. — А потом оцени уровень его доверия к тебе. Доверия, которое ты растоптал из-за своей несдержанности.       Повисла тишина, ни один из них не говорил ни слова, и эта пауза грозила затянуться, лишая меня столь ценного времени на утренний туалет, но Кан Му внезапно подал голос:       — Спасибо, Гван, я понял еще кое — что. И еще: отправляйся с ним сегодня, постарайся держать его на виду в университете. Не просто на виду, а на расстоянии вытянутой руки. Я не доверяю Чу Хеку.       Услышав шаги, я, как мог тихо, прикрыл дверь душевой и постарался привести себя в порядок, приняв душ, почистив зубы и хорошенько побрившись. Сегодня я услышал предостаточно, чтобы снова сломать себе голову в раздумьях. Но не сейчас. Я уже потерял достаточно времени на подслушивание, так что следовало поторопиться, чтобы не опоздать. Я быстро собрался, бросил в рюкзак учебники и вышел в коридор, не дожидаясь появления Гвана.