Чтобы зверь всегда был поражаем

      А сам старик… Сам старик преспокойно спал на своей раскладной кровати. Неужели ему не было дела до того, что я остался один на один с брюнетом в его постели? А как же тогда все его слова и обещания позаботиться обо мне? Неужели с его стороны это все тоже было игрой, целью которой было усыпить мою бдительность и подложить под Кан Му? Я вспомнил, что сначала просил Гвана помочь мне, но тот отказался, ссылаясь на грубые руки. Пусть так, но мог бы хотя бы попробовать! И он оставил нас одних, когда я попросил «партнера» помочь мне. Зачем? Чтобы не мешать ему делать свое черное дело?       Мои мысли заполнила обида. Жутко хотелось завыть от отчаяния. Но я взял себя в руки. Отчаяние — потом, а сначала надо бежать из этого дома, как можно скорее. Я бросился к кровати, где у меня стояла благоразумно не распакованная сумка с вещами, быстро проверил, все ли на месте и начал собирать в рюкзак то, что успело расползтись по комнате. Краем глаза я видел своего «партнера» — Кан Му стоял в дверном проеме, привалившись к косяку и сложив на груди руки. На лице его играла издевательская ухмылка, но он наблюдал за моей суетой молча.       — Что такое? Ки Рин, что это ты делаешь? — услышал я за спиной голос Гвана. Видимо, шум, который я производил, разбудил старика.       — Собираю свои вещи, разве не понятно? — зло ответил я. — Я немедленно убираюсь отсюда.       — Какая муха тебя с утра укусила, сынок? — Гван протер глаза и сел на кровати.       — Не смей меня так называть! — крикнул я. — Я не сын тебе, гнусный лжец!       — Чем же я заслужил такое отношение? — в голосе старика послышалось разочарование.       — Вы все здесь заодно! — теперь меня просто трясло от гнева. — Чу Хек накачал меня возбудителем, Кан Му привез в свой дом и уложил в свою постель…       — А что же я? — нахмурился Гван.       — А ты… — внезапно я понял, что силы оставляют меня. — Я так надеялся, что в твоем присутствии Кан Му не будет меня домогаться. А ты оставил меня с ним в таком состоянии… Я обесчещен сзади, а теперь и спереди… Ты предал меня!!!       Голос мой сорвался на крик, зрение вновь затуманилось. По щекам текли ручейки слез, а в груди я ощущал зарождающуюся боль, но моя обида была сильнее. Старик хотел что сказать, но его опередил брюнет.       — Неблагодарный мерзавец, не смей так разговаривать с тем, кто едва не отдал собственную жизнь, чтобы спасти твою! — зло высказал Кан Му. — Если бы Гван вчера не догадался позвонить секретарю чертова мага, у меня на руках сейчас было бы два трупа: его и твой! Гван Ло боролся за твою никчемную жизнь до последнего, без его усилий даже мой укол не спас бы тебя, а до больницы я не успел бы тебя довезти. Стоило бы врезать тебе хорошенько, да руки марать не хочу.       Я впервые услышал в голосе брюнета столько презрения. Но это было не самое страшное. Самым страшным было осознание того, что я только что наговорил. Неужели я действительно настолько жалок и никчемен, что попытался свалить вину за свои беды на человека, ставшего мне самым близким? Как теперь смотреть ему в глаза? Гнев испарился, силы окончательно покинули меня, оставив лишь чувство стыда.       — Дедушка… — пробормотал я и упал на колени, закрыв руками лицо, цвет которого, готов спорить, мог соперничать с помидором.       Да, «дедушка»… Теперь я больше не смогу так называть старика. Кому теперь я смогу рассказать о своих переживаниях и страхах? Кто теперь потреплет меня по волосам, желая спокойной ночи? Оглядываясь назад, я видел, сколько этот старик успел сделать для меня за такой короткий промежуток времени. И теперь ничего этого больше нет. Уверен, даже маг осудит меня за это.       Занятый этими мыслями, я не услышал шагов, и понял, что рядом со мной кто-то есть, только когда этот кто-то взял меня за руки.       — Сынок, не плачь, я с тобой, — Гван убрал мои руки от лица, и я увидел, что он сидит на коленях передо мной и улыбается.       — Но как? Я ведь только что… — я осекся, с трудом подавив всхлип.       — Я не слышал этого и ничуть не сержусь, — произнес этот потрясающий человек, положив руки мне на виски и проводя большими пальцами по скулам. — Ки Рин, сынок, ты живой — вот что главное.       Решившись посмотреть старику в глаза, я увидел, что они полны слез, как и мои, а морщинок вокруг них за прошедший день изрядно добавилось. Глядя в эти глаза, я вспомнил, как ощущал расходившиеся по телу от его рук волны успокаивающей теплоты, и как его сердцебиение подстраивалось под мое, а потом понемногу выравнивало общий ритм.       Как я мог быть так груб с ним после всего, что он для меня сделал? И как он может так радоваться моему существованию после всего, что я сказал? Насколько же он должен любить меня, чтобы простить такое? Ответов на эти вопросы у меня не было. Поэтому я решился на последний эксперимент — обхватил старика руками и прижался всем телом, спрятав лицо у него на плече. Если Гван оттолкнет меня, я готов был понять и смириться. А если нет…       Он не оттолкнул меня, а, напротив, прижал меня еще крепче, обхватив левой рукой, а правой поглаживая по голове. Как я смогу отблагодарить его за это? Мне не хотелось думать об этом сейчас, чтобы не нарушать приятное мгновение.       — Пожалуй, я здесь лишний, — донесся от двери голос брюнета, заставивший меня поднять голову.       Как ни крути, с ним я тоже был очень груб. А ведь он был моей единственной ниточкой к его дружкам. С этим надо было что-то делать, поэтому я сказал, снова покраснев:       — Прости, Кан Му, я был слишком груб с тобой сегодня. Я очень виноват перед вами обоими.       — Да ладно, Ки Рин, раз уж Гван на тебя не сердится, то мне тем более не стоит, — криво усмехнулся брюнет. — Я понимаю, что после такой дозы у тебя в голове каша. Но наш разговор еще не окончен. Учти, мы вернемся к нему, как только ты сможешь здраво мыслить.       Это напоминание прозвучало для меня, как угроза. Кан Му сейчас напоминал мне удава, гипнотизирующего свою жертву. И жертвой этой был я сам! Зачем ему это партнерство по-настоящему? Чего он добивается?       Влюбился? Не похоже. Когда любишь, относишься к партнеру внимательно. Хочет посмотреть, долго ли я продержусь, прежде чем сломаюсь и отдамся ему целиком и полностью? Это было больше похоже на правду. В машине, по пути на прием, он говорил о чем-то подобном. Да и сам я, честно говоря, боялся секса с ним. И не только из-за боли, а, главным образом, из-за того, что мое тело действительно может постепенно привыкнуть к такому. И что тогда? От одной мысли об этом по телу пробежала нервная дрожь.       — Что такое, Ки Рин? — Гван, казалось, почувствовал мое состояние.       — Я не могу понять происходящее, — грустно ответил я, — и это меня пугает.       — Давай-ка займемся более насущными делами, парень. Ты, наверное, голоден? — спросил старик.       — Да, кажется, очень голоден, — я, наконец, обратил внимание на бурчание в собственном желудке.       — Тогда тебе стоит встать с пола, принять душ и переодеться, — Гван Ло поддержал меня, пока я послушно вставал на ноги. — А я пока займусь обедом.       — Верно, Ки Рин, — донесся от двери издевательский голос Кан Му, — пусть слуга займется обедом, а я пока помогу тебе принять душ.       — Господин Кан, вы не находите, что сейчас неподходящее время для подобных шуток? — строго отозвался старик, пока я пытался справиться с дрожью в коленях, чтобы снова не упасть. — Оставьте парня в покое сегодня.       — А кто сказал, что я шучу? — картинно возмутился «партнер». — Я совершенно серьезен.       Эта фраза вновь привела меня в совершенное смятение и заставила сесть на край кровати. Заметив это, Кан Му недовольно фыркнул и покинул нас, сказав напоследок:       — До встречи вечером в бассейне, партнер.       Да что он такое творит? Ну сделал я ночью нечто очень глупое, почти в беспамятстве, так неужели брюнет теперь испытывает какие-то иллюзии на мой счет? Нет, надо брать себя в руки и возвращать наши отношения на прежнюю, договорную основу. Однако Гван был прав, сначала надо привести себя в порядок и переодеться в собственные вещи.       Поэтому я быстро прихватил свежее белье, рубашку и джинсы, а затем быстро преодолел расстояние до душевой, хорошенько закрыв за собой дверь. Да, я не решился выходить из душа в халате, предпочитая не рисковать после сегодняшнего разговора с «партнером». Времени на душ ушло предостаточно, уж очень мне хотелось хорошенько отмыться. Опять же обтираться пришлось тщательно, коль скоро я хотел сразу одеться. Поэтому когда я вышел в коридор, в воздухе уже плавал замечательный запах, говоривший, что Гван успел вернуться с кухни.