Это такая боль, что..

Это такая боль, что слезы из глаз. Это такая боль, что крики до хрипоты. Это такая боль, что ничего в жизни не важно. Скорее бы это все кончилось. Ей было 6 или 7, точно никто уже не помнит, кроме как ее история болезни. Как это все началось? Вот она лежит на диване не зная куда деть себя от этой боли в правом боку и дерущего горло кашля. Что с тобой? Никто не знает. А ты не ешь, не пьешь, не говоришь ни с кем.. Да что с тобой? Больно, мама.. Дай посмотрю. Провал. И вот она в машине. Какая знакомая дорога. Ах, да. Дорога к больнице. А кто за рулем? Кажется папа. Провал. Открывай глаза, девочка. Уже можно. Уже не болит. А кто рядом? Мама. Пытается уснуть сидя рядом на стуле и держа руку с капельницей этой девочки. Мама рядом значит все хорошо. И снова провал. Утро. Какое противное солнце светит в глаза. И где она? Больница. Что это за люди? Будем знакомиться. Все женщины что лежат с ней в палате такие добрые. Все шутят и смеются. А ей смеяться больно. Ну, прекратите. Невозможно уже. Швы разойдутся. И так день за днем. Ей было 6 или 7, точно никто уже не помнит, кроме как ее история болезни. Она впервые узнала что такое смерть и как она выглядит. Это страшно. Новая пациентка в палате. Кажется ей совсем плохо. Она то и дело выдергивает капельницу, отказывается есть и говорить с сестрой. Да что с ней? Она умирает. Но почему? Так должно быть. Ну вот, выпроводили из палаты. Зачем? И куда повезли эту женщину и зачем ее так накрыли? Она умерла, да? А говорят, она пианисткой была. Это страшно. Мама что со мной? Почему так болит опять? Я не хочу к врачу, мама. Но нет. Придется, девочка. Ты должна, чтобы маме было спокойней. Прием. Что с ней доктор? Шов покраснел. Ну даже не знаю. Может сводить на прогревание? Ну да, так и сделайте. А это ей даже нравится. Лежишь, а тебе греют швы. А потом мама забирает до следующего сеанса. Но не помогает. Только хуже. Да что же с тобой, девочка? Опять на прием, дочка. Мама, не отдавай ее. Она боится. Не говори врачам. Само пройдет. Но нет идет прием. А ну-ка выйди, мама. Доктор будет исправлять. А ты, девчонка, разувайся. Заходи. На стол ложись. Ну что тут у нас? А, ну да, понятно. Медсестр позовите. Держите девочку. Мы будем резать. Зачем? Она не хочет. Отпустите! Мама! Но кто же пустит? Пусть там сидит и ждет. Ну что ж приступим? Держите крепче. Будем резать. Порез. Ну что же ты кричишь? Сейчас почистим и все вновь будет в порядке. Подумаешь, мы не ввели наркоз. Такой пустяк для этой малышки. Ну что же ты кричишь опять? Заткните рот ей. Держите крепче. Нашатырь на нос! Ну вот. Молчит. Ей больно, люди, отпустите! Хотя, какие это люди? Кричит себе, ну пусть кричит. Сейчас закончим и все будет отлично. На перевязку будет еще к нам ходить. Ну все. Закончили. Опять зашили. Вставай, девчонка. Обувайся. Выходи. А мама в коридоре слезы льет. Ну что ей сделать? Так ведь будет лучше. Так ей доктор объяснил. А дочь кричит. Зовет ее. И молит чтобы забрала ее. И просит отпустить. Ну невозможно это слушать. О, вот она выходит. Боже, бледная какая. Слезы в глазах. Трясутся руки. Все будет хорошо, малыш. Ведь доктор так сказал. Пойдем домой. Это такая боль, что слезы из глаз. Это такая боль, что крики до хрипоты. Это такая боль, что ничего в жизни не важно. Скорее бы это все кончилось. Ей было 6 или 7, точно никто уже не помнит кроме как ее история болезни.