I could never be your woman

Музыка в баре звучит оглушительно громко. Ваню пошатывает. Хотя он твердо убежден, что это мир перед глазами забавно кренится из стороны в сторону при каждом его движении. В одной руке он сжимает бокал с каким-то крепким пойлом, - Ваня уже даже не помнит, что именно они пьют, а в другой – широкий веер из карт, которые так и норовят выскользнуть и рассыпаться по столу и полу. Уже в пятый раз за вечер. - Вань, тебе как, удобно с веером-то? – ржет кто-то из их пьяной компании, оккупировавшей добрую половину бара. Ваня вяло отмахивается и едва не рассыпает карты, с раздражением понимая, что вот-вот проиграет очередную партию. Он бурчит что-то нелестное в адрес собеседника, но его слова тонут в дружном гоготе. Слева от него Слава, почти сползая под стол от хохота, делает короткий комментарий, от которого компания снова заходится смехом. Из-за соседнего столика на них странно косится парочка мужчин. После минутного колебания они поднимаются и уходят к барной стойке. В это же время на входе появляется большая и, судя по виду, уже изрядно поддатая компания, в которой не без труда можно признать Окситабор. - Смотри, Славян, твоя шальная императрица здесь, - смеется Светло и проливает на стол ту муть, которая до этого плескалась в его бокале. Бар наполняется новой волной шума. Теперь его источником является не только Антихайп, и на некоторое время недовольство других посетителей переключается на новоприбывших. Внимание Антихайпа тоже переключается на компанию Окси, который уже успел вальяжно развалиться на диванчике в окружении своей свиты. Гнойный по привычке отпускает парочку колких комментариев в адрес Мирона и его творчества, несколько человек поддерживают его, но на этом дискуссия стихает и парни снова сосредотачиваются на игре. Весь Окситабор при этом показательно игнорирует присутствие Антихайпа в баре. Впрочем, это не столь удивительно, как то, что они не съебались отсюда сразу же, как только заметили Славу и его компанию. Ваня чуть дольше остальных задерживает взгляд на веселой компании в противоположном углу бара, втихую залипая на татухи Охры, которые он знает практически наизусть. К счастью, никто не знает об этом его маленьком помешательстве. Неожиданно Рудбой, будто почувствовав что-то, поднимает взгляд и сталкивается глазами со Светло. Ваня шумно сглатывает и поспешно отводит взгляд, а в следующее мгновение едва не падает со стула от сильного хлопка по спине. - Поздравляю, ты продул! – кричит над его ухом пьяный в нулину Федька, и Ваня понимает, что и правда продул. Это дело он решает запить остатками своего пойла, пока ему в несколько голосов напоминают, что теперь он торчит парням исполнение желания. - Ну что, кто придумывать будет? - Пусть споет на барной стойке! - Станцует! - Станцует окситабору! - Тогда уж пусть будет стриптиз! Кому-нибудь одному! Ваня давится обжигающе-крепким напитком. Со всех сторон раздаются смешки и пьяные подначивания. Ваня и сам достаточно пьян, чтобы поржать с озвученных примеров. И определенно недостаточно трезв, чтобы оценить идиотичность задания. - Ебу дали? – картинно возмущается он. – Фаллен МЦ не танцует! Слова Светло перекрываются возмущенным свистом, и спустя пять минут подстрекательств Ваня все-таки поднимается со своего места, изрядно пошатываясь. - Уговорили, пидоры! Будет вам стриптиз! – заявляет Ваня, для храбрости вливая в себя еще несколько глотков алкоголя. Свист сменяется на одобрительный, а кто-то особенно умный предлагает Фаллену станцевать для Мироновского бэка, и все парни с энтузиазмом поддерживают идею. У Вани внутри все холодеет, но пьяная дурь берет свое, и он залихватски подмигивает. - Да без вопросов! Врубайте музон. Музыка и правда меняется на более подходящую. Об этом идет договариваться Слава, и стоит только зазвучать первым аккордам, как Ваня начинает продвижение к столику Мирона и компании. Cначала он идет не слишком уверенно, даже не пытаясь танцевать, просто приближается к нужному столику и перехватывает взгляд Рудбоя. У того на лице написано вежливое недоумение, быстро переходящее в веселье. И есть что-то еще в глубине его глаз, чего Ваня никак не может понять. - Потерялся, мальчик? – интересуется кто-то из компании Мирона. Ваня тяжело сглатывает. Его потряхивает от волнения, но не будь он настолько пьян, не решился бы даже посмотреть в сторону Евстигнеева. Сзади раздается улюлюканье Антихайпа, и Светло вспоминает, зачем он здесь. Он начинает плавно покачивать бедрами в такт музыке, старается словить нужный ритм и постепенно расслабляется. А потом звучат первые слова. И Ваня сам не понимает, как начинает подпевать им, хотя даже не знает текст.

Just tell me what you've got to say to me I've been waiting for so long to hear the truth It comes as no surprise at all you see So cut the crap and tell me that we're through

Он ведет задом из стороны в сторону, плавно покачивается и скользит ладонями по своим бокам, очерчивая плоскую линию бедер. Музыка становится громче, просачивается в самое его нутро, забираясь под кожу. Ваня ловит взгляд Рудбоя, запрокидывает голову и проводит языком по пересохшим губам. Правая рука скользит по груди, замирая в районе сердца, пальцы комкают футболку, впиваясь в тонкую ткань. Пальцем второй руки Ваня крутит у виска и зарывается пальцами в свою и без того взъерошенную шевелюру. Он уже стоит около столика, нависая над сидящими за ним парнями. На всеобщее охуевание он не обращает ровно никакого внимания, не отводя взгляда от Рудбоя. От Рудбоя, который с жадностью ловит каждое его движение и взглядом. И сам подается вперед.

Now I know your heart, I know your mind You don't even know you're bein' unkind

В голове всплывает собственный трек. Совершенно не ко времени, и не к месту, но Ваню затапливает иррациональная волна обиды. За игнор. За то, что Рудбой забил на существование его трека чуть больше, чем полностью. А ведь Ванечка старался. Пытался привлечь внимание, а не просто похайпить на чужом имени.

So much for all your highbrow Marxist ways Just use me up and then you walk away Boy, you can't play me that way

Ванины губы движутся сами собой, когда он касается их подушечками пальцев. Очерчивает нижнюю, слегка оттягивая ее вниз. И кусает с оттяжкой.

Well I guess what you say is true I could never be the right kind of girl for you

Пальцы бегут по шее, задевают дергающийся кадык. Ваня полностью сливается с мелодией, его руки оглаживают его тело, спускаясь до пояса. Светло игриво цепляет края футболки кончиками пальцев и тянет ее вверх, оголяя бледный торс. Сантиметр за сантиметром. Не выбиваясь из звучащего ритма. Рудбой тяжело сглатывает. И от этого простого жеста у Ванечки сносит крышу.

I could never be your woman

Шепчут его губы. Тело изгибается в странном подобии волны. Футболка летит куда-то в сторону, попадает на одного из парней Окситабора, на что слышится возмущенный вопль, но ни Светло, ни Евстигнеев не обращают на это внимания. Их взгляды остаются прикованы друг к другу, и от осознания этого Ванечку разрывает на части изнутри.

When I saw my best friend yesterday She said she never liked you from the start

Светло оборачивается и кидает короткий взгляд на Славу через плечо, успевает увидеть шокированное лицо Карелина и подмигивает ему, чувствуя, как за его спиной рушатся все шаблоны Антихайпа. Ванечка снова смотрит на Рудбоя. И на этот раз в его взгляде мелькает дикая, чувственная искренность. У Евстигнеева от нее перехватывает дыхание. Кажется, они оба на мгновение забывают, как дышать. Светло все еще покачивается в такт музыке, изображая танец, его губы картинно изгибаются, повторяя слова песни.

Well me, I wish that I could claim the same But you always knew you held my heart

Ваня делает шаг вперед и оказывается между широко разведенных ног Рудбоя, потому что тот сидит, расставив ноги в стороны и закинув одну руку на подголовник диванчика, явно копируя позу Мирона. У Светло кружится голова от выпитого и от близости Евстигнеева. Хочется заорать и сбежать прочь, но вместо этого Ваня наклоняется и кладет ладони на плечи Рудбоя.

And you're such a charming, handsome man Now I think I finally understand

Ладони у Ванечки горячие, они обжигают даже через ткань футболки. Кончиком пальца Ваня очерчивает шею Рудбоя, а потом перекладывает ладони на свои бедра и медленно тянется к ширинке.

Is it in your genes I don't know But I'll soon find out, that's for sure Why did you play me this way

На последних словах Ванечка наклоняется к Евстигнееву и шепчет ему в губы, снова облизываясь. Язычок молнии ползет вниз, а большие пальцы задевают тазобедренные косточки, чуть приспуская джинсы вниз. Откуда-то сбоку доносится пораженный выдох. Ваня не контролирует себя. Он почти седлает бедра Рудбоя, упираясь ладонями в его плечи, ерзает и трется совсем рядом, но при этом умудряется практически не касаться Евстигнеева, отчего тот ерзает и заметно нервничает. Ваня прикрывает глаза, запрокидывает голову и прикусывает губу. Ему хватает адекватности остановить себя и не раздеться до трусов в баре полном людей. Но, видимо, ее все еще недостаточно, чтобы закончить весь этот цирк.

Well I guess what you say is true I could never be the right kind of girl for you

Взгляд из-под полуприкрытых глаз скользит по лицу Рудбоя. В полумраке бара выражение его лица кажется нечитаемым, и когда его губы прорезает улыбка, Ване на мгновение чудится дикий оскал Охры. Неожиданно его обжигает прикосновение горячей ладони к обнаженному боку. Ванечка дергается и едва не падает на пол, чудом удерживая равновесие. Это касание возвращает его в жестокую реальность. Наваждение рассеивается. Даже алкогольная дымка не спасает от стыда, которым вспыхивают щеки Светло. Он пятится назад, стараясь больше не смотреть ни на Рудбоя, ни на кого-либо еще, а потом пулей вылетает из зала, не озаботившись даже тем, чтобы одеться. В баре повисает неловкое, потрясенное молчание. Только Джиоти Мишра продолжает вытягивать своим спокойным глубоким голосом:

I could never be your woman I could never be your woman I could never be your woman I could never be your woman

***

Ваня приходит в себя в туалете бара, куда он влетел, едва не сбив кого-то на входе. В двух несчастных кабинках вроде бы никого нет. Тем более тех, кто стал свидетелем его позора. Но Ваню это не успокаивает. На дрожащих ногах он подходит к раковине, цепляется за нее побелевшими пальцами и кое-как споласкивает пылающее лицо ледяной водой. Помогает мало. Ваня вскидывает голову и встречается взглядом с собственным отражением. Растрепанный, красный, с мокрыми от воды волосами и огромными испуганными глазами, он сам себе напоминает загнанного оленя, вспугнутого выстрелом охотничьего ружья. Чувствует Ваня себя примерно так же. Он с неподдельным ужасом разглядывает свое худощавое голое тело, цепляется взглядом за расстегнутую ширинку джинсов и стонет в немом отчаянии. И вот в таком виде он почти уселся на Рудбоя. На глазах у всего Окситабора. И Антихайпа. Теперь его точно попрут из тусовки. Более пидорской вещи и придумать было нельзя. Благо, что он на хуй к Евстигнееву не запрыгнул. Вот это было бы полным провалом. Ваня с шумом втягивает в легкие воздух, жмурится и с минуту слушает оглушительный стук своего сердца, которое и не думает успокаиваться. Оно бьется с такой силой, что становится почти больно. А вслед за этим накатывает новая волна осознания. Он оказался заперт в толчке сраного бара. Вряд ли вся тусовка, что была в зале мигом повскакивала со своих мест и рассосалась по домам. А значит, ему придется выйти. Придется пройти мимо всех, чтобы добраться до выхода. Не может же он вечно сидеть здесь. Отчаяние захлестывает Ваню с головой, он впадает в состояние, близкое к панической атаке. Начинает судорожно хватать ртом воздух, задыхаясь, и совершенно упускает тот момент, когда в туалет заходит кто-то еще, как пропускает и едва слышное звяканье закрытой щеколды. Вслепую Ваня еще раз ополаскивает лицо водой и наконец может нормально вдохнуть. Когда он разлепляет слипшиеся от воды ресницы, его будто током прошибает – в отражении за его спиной стоит Евстигнеев, собственной персоной. И выражение лица у него такое нечитаемое, что Ваня понимает: сейчас его будут пиздить. Его начинает потряхивать. - Че, дядь, понравился концерт в твою честь? – почти не срывающимся голосом произносит Светло после минуты взаимного молчания. Он растягивает дрожащие не то от холода, не то от страха губы в мерзкую ухмылку. Но поворачиваться не спешит. Просто не может заставить свое тело двигаться. - Разочарую тебя, но продолжения не будет. Так что можешь валить к своей компашке и продолжать обсуждать этот зашквар. Язык у Вани без костей. Всегда таким был, а в моменты стресса заткнуться вообще было невозможно. - Пиздец, да? Фаллен оказался тем еще пидором. Вот новость-то будет. Ой, или твой имперский дружочек уже успел запостить все и раструбить во все соцсе… Ай! Ваня коротко вскрикивает и зажмуривается, разом весь сжимаясь в ожидании удара, когда его резко дергают за плечо, разворачивая спиной к зеркалу. Рудбой нависает сверху. Даже с закрытыми глазами Ваня ощущает это – жар чужого тела, обволакивающий с головы до пят. Между ними остается всего несколько сантиметров, и это правда страшно. Весовые категории у них слишком явно разнятся. Несколько мучительно долгих секунд ничего не происходит. Ваня даже решается открыть глаза. Рудбой молчит, держит его за плечо своей татуированной ладонью и молчит, добавляя крипоты. - Бей уже, - внезапно осипшим и злым голосом бросает Светло, дергая плечом. Вырвать из чужой хватки не получается. – За этим же пришел?! Ваня смотрит исподлобья, натыкается на чужой внимательный взгляд и в очередной раз теряет себя в этих глазах. Зрачки у Рудбоя гигантские, как будто черные дыры, разверзшиеся посреди светлой радужки. Ванечка проваливается в них все глубже, чувствуя, как теряет собственную волю. Евстигнеев неожиданно судорожно вздыхает и наклоняется ниже. - Песня еще не закончилась, - невпопад говорит он, и в этот момент Ваня правда разбирает за дверью приглушенные звуки знакомой мелодии. Ему хочется ответить, что плевать он хотел на эту песню, но слова не успевают сорваться с языка. Его рот накрывают нежные губы Рудбоя, и все мысли из головы мгновенно улетучиваются. Поцелуй выходит нежным и в то же время напористым. Ване снова нечем дышать, но на этот раз он готов задохнуться, лишь бы не отрываться от манящих губ. - I could never be your woman, - шепчет Ваня на выдохе. Рудбой улыбается и почему-то тихо смеется, наклоняясь ближе. Ванино ухо обжигает шепот, от которого по телу бегут мурашки. - You could.