Простуда

***

      Юнги пишет что-то, наклонившись к столу так низко, что за чёлкой не видно глаз. И почему-то Тэ это нервирует. Тэ резко поднимается с места, протягивает руку и касается лба Юнги. Он убирает нервирующую чёлку назад.       — Горячий, — шепчет Тэ, когда нечаянно дотрагивается до лба Мина.        Тот быстро убирает чужую ладонь и вновь утыкается в тетрадь. А Тэхён замечает рваное дыхание, жар рук и резкость движений.       — Не отвлекай, а? — Тэхён слышит, как у Мина заплетается язык и тот едва может говорить.       Тогда Ким сжимает губы. Не дело простуженный мозг насиловать сочинением новых строчек. Поэтому он хватает своего хёна за руку и рывком поднимает с места. Не ожидавший этого Юнги, спотыкаясь о собственные ноги, цепляется за Тэ. А тот не обращает внимания на недоумевающий взгляд Юнги, ровно как и на жар прижимающегося к груди тела.       — Идём-ка, — Тэ подхватывает на руки упирающегося Юнги, несёт в комнату. Слава богу, что они одни.       — Кретин! Поставь меня на место, — Юнги сам до конца не понял, что просьбу-то его, по сути, выполнили. Тэ всё же скидывает его на кровать. И придавливает. — Ты это чего удумал?       — Хён, полежи пять минут, хорошо? — Тэ радостно улыбается, заматывая любимого хёна в три одеяла. По крайней мере, у него есть пять минут, чтобы вскипятить молоко и добавить немного мёда.       — Стоять! Тэхён-а, куда пошёл?! — Юнги извивался так, как ему хватает сил.       Сознание ускользает, поэтому думается с трудом. Но это именно то состояние, когда красивые строчки так и просятся на чистый лист. Юнги не интересно, что у него что-то там болит. Неинтересно, что надо бы лечь спать. Неинтересно, что Тэхён сошёл с ума… Юнги натягивает одеяло до носа. Тело продрогло. Где же Тэхён-а? Прошло не больше пяти минут, а он уже сдался. На самом деле Юнги уже всё равно. Он лишь ищет взглядом хоть что-нибудь, где и чем можно будет записать невероятно красивую строчку. Закутаный в одеяла, он поднимается. Ноги онемели. Проходит к тумбе. О. Карандаш и одноразовые полотенца. Юнги чуть заметно, слегка безумно улыбается, выпутываясь из одеял. Минута и на бумаге красуются первые буквы.       Тэхён тихо скулит, сжимая и разжимая кулак. Ну кто ж знал, что молоко слишком горячее, чтобы брать его в руки в первые секунды? Однако Тэ быстро забывает о боли, когда слышит копошение в соседней комнате. Усмехаясь, Тэ размешивает в стакане мёд. Интересное месиво, помниться, этим лечил его отец, когда тот лежал скрючившись от холода. Воспоминания приятной картинкой всплыли в голове и Ким мотает головой. Пора возвращаться.       — О, Боже, — тянет Тэ, когда входит в комнату.       Юнги сидит на полу, подбородком опираясь на тумбочку, жуя карандаш и бубня что-то себе под нос. Тэ тихонько ухмыляется и проходит вперёд. Он едва медлит, но всё же заглядывает за плечо хёну и… ничего не понимает. Лист исписан вдоль и поперёк, горизонталь, диагональ и вертикаль. Ещё пара бумажных комков лежит чуть поодаль.       — Хён, — Ким кладёт руку на плечо Юнги, отчего тот чуть заметно вздрагивает.       — Чего тебе, — Мин вновь что-то пишет, наклонившись к тумбе так близко, что Тэхёну кажется, будто тот не видит где пишет.       — Оторвись ты от бумажки-то, — Тэ дёргает Юнги на себя, заставляет развернуться. Мин сжимает зубы. Он не соображает, когда притягивает Тэхёна к себе так, что их носы едва касаются.       — Отвали, — шепчет Юнги по слогам, сжимая волосы на затылке Тэ. А Ким чувствует горячее дыхание на губах и пугается, до мурашек, когда Юнги дотрагивается до его лба своим.       — Хён? — Тэ касается его щеки. Однако Юнги отвечает только тихим мычанием. Тогда Тэ без зазрения совести подхватывает его на руки, мягко опускает на кровать.       — Погоди, — Юнги изгибается, а затем сворачивается колачиком. Пальцами он цепляется за рукав кофты Тэ. — Запиши, там чуть-чуть осталось.       — Чего? — Тэ наклонается чуть ниже. Юнги уже почти спит, оттого говорить едва может.       — Запиши… — Юнги находит в себе силы подняться и прошептать заветные строки. Потом он с неким облегчением откидывается на подушку и рыщет руками по кровати в поисках одеяла. Тогда Тэ бережно укрывает его теми же тремя одеялами. Юнги едва чертыхается. — Холодно.       — Ага, — Тэхён вновь проверяет температуру и думает сходить за лекарствами. Он поднимается не замечая, как хён тянется к нему, намереваясь остановить. Тэ тёплый.       — Хён-хён, — Тэхён возвращается быстро и, придерживая Юнги за спину, поит лекарством. — Осторожнее.       — Что за гадость? — мямлит Юнги укладываясь поудобнее.       — Лекарство, — мягко отвечает Тэхён вновь касаясь разгорячённого лба. Юнги внезапно подаётся вперёд и Тэ едва дёргается. Затем Мин кладёт свою ладонь поверх. И Тэ изумляется. Что такое? Потом Юнги тянет его на себя и Тэхёну приходится лечь рядом. Юнги холодно. Ноги свело. Руки едва швеляться. Поэтому сейчас он со всем усердием жмётся к единственному источнику тепла.        Тэхён. Тэхён тёплый. Тэхён здесь. Юнги кажется, что он делает глупость. Но он считает важным эту глупость. Выпрямляясь во весь рост, он тянется к Тэ, замирает в милимметре от губ. Тэхён прикрыл глаза поэтому не видит метания в глазах Юнги. А тот медлит. Он чувствует тепло. Его ладонь сжимает чужая. И всё же нет миллиметра. Юнги слабо касается губ Тэ. Зачем? Он не знает, но продолжает целовать его. А Тэхён шокированно смотрит на него, широко распахнув глаза. Юнги отстраняется, переплетая их пальцы, и ложиться Тэхёну на плечо. А тот продолжает смотреть в одну точку, не совсем понимая произошедшее. А затем едва улыбается, убирая непослушные волосы со лба. Они разберутся завтра.