Пошатнувшись в седле, Лашанс изо всех сил сжал вожжи. Набрав полной грудью морозный воздух, он с шумом выдохнул. Сиродил лежал перед ним, как на ладони, словно и не было ничего: ни позорной смерти, ни предательства. Где-то там, за деревьями, стояла таверна, в мире, где нет ничего, кроме любви.