Насквозь промокший и ничего не понимающий, Чанель сидел в спальне на полу, облакотившись о холодную стену и пытался сдержать эмоции. Устремив свой взгляд на большую кровать он вспоминал, как ещё неделю назад он обнимал на ней своего любимого. Серые стены смотрели на него с тоской, а фотографии на стенах с упреком и ненавистью. До недавнего плюшевый ковёр казался ему мягкий, а сейчас ворсинки пронзают его тело насквозь, заставляя чувствовать невыносимую боль. Яркий свет луны лишь слегка обрамлял черты лица Чанеля, однако если бы ещё кто-то находился в комнате, то он бы непременно увидел ледяные слезинки на поникшем лице. Окровавленный револьвер небрежно бросили на чистую постель, неудосужившись даже провести его взглядом. От силы удара барабан револьвера сдвинулся с места, а дуло было направлено на своего обладателя. Прожигая оружие взглядом Чанель все так же не мог поверить, что это все-таки произошло.
Его руки трясутся, дыхание рваное, в голове стоит образ парня, вымалюющего прощение. Заплаканные глаза и искусаные в кровь губы дрожат, нежный голос что-то говорит, что-то просит и что-то обещает, а после слышится выстрел, который обрывает связь с кем либо. В момент выстрела мертвую тишину в комнате разрезают раскаты грома, а полумрак освещает свет молнии. Несмотря на неожиданность Чанель даже не сдвинулся с места. Он по-прежнему не сводил глаз с револьвера. Он не мог понять, почему так произошло. Какую ошибку он мог допустить, чтобы единственный человек, которого он любил вот так глупо распрощался с жизнью. Ища ответ на этот вопрос, Чанель вспомнил о письме, которое нашёл среди немногих вещей, оставшихся от его парня. Он надеялся, что там может быть хоть какая-то подсказка. Может там есть обьяснения всей ситуации, но даже если так, он все равно уже ничего не сможет сделать...
Кое как оклемавшись, Чан на ватных ногах подошёл к двери и оперся о её косяк. Он повернулся и пробежался по спальне быстрым грустным взглядом. Он взглянул на большое панорамное окно, за которым виднелись опущенные ветром деревья, большая луна и сильный дождь. Такая погода могла лишь примерно описать состояние его души. После он перевёл взгляд на кровать и вспомнил, как долго они её выбирали, как тщательно парень подбирал постельное, чтобы оно вписывалось в интерьер и было приятное на ощупь, как Чанель возился с подушками, матрасом и прочим, чтобы просто вызвать улыбку у своего партнёра. Он знал, как тот ценил красоту и комфорт и поэтому он предоставил своему парню самому обустраивать их загородный дом, или как парень сам выразился "дворец". И вправду - это был большой дворец, для его маленького принца,который занимал абсолютно все пространство в его сердце. Над кроватью была полочка с их совместными фотографиями, парой любимых книг и небольшой плюшевой игрушкой, которая "заменяла" Чанеля, пока тот был в командировках. Не мог остаться без внимания и тёмный деревянный шкаф, в котором хранились вещи любимого и где тот любил прятать подарки в надежде, что Чанель их не найдёт. Небольшой письменный столик стоял прямо у двери. Чан облокотился на него и провел рукой по гладкой поверхности. Иногда его любимый разрабатывал за ним свои дизайнерские проекты, а иногда, во время ссор, он залазил под стол и сидел там как обиженный ребёнок, дуя губки. Эти воспоминания вызвали лёгкую улыбку, но реальность вмиг её стерла. Последний раз он одарил револьвер суровым взглядом и вышел из комнаты захлопнув дверь под пронзающие звуки грома.
Широкий коридор встретил его чуть ли не в полной темноте: лишь приглушенный свет уличных фонарей еле освещает его. Влажный ветер ворвался в дом через открытое окно и лизнул мокрую рубашку, вызывая мелкую дрожь. Чанель не обратил на это никакого внимания, он смотрел на белые выключеные светильники и понимал, что больше их, возможно, никто не включит, больше они не будут дарить то тепло и придавать ту атмосферу, которая была раньше. Если быть честным, то больше ни одна вещь в этом доме на значит столько, сколько раньше, даже сам Чанель. Все стало каким-то бездушным и мрачным и не вызывает тех чувств, которые так был рад испытывать Чан. Спускаясь вниз по лестнице он впервые заметил картины, сопровождающие его. Портреты сострадающе смотрели на него, однако именно этого взгляда Чанель боится больше всего. Ему не нужно, чтобы его жалели и считали слабым. Он старался делать все возможное, чтобы на него не смотрели так даже дома. Он показал себя всем с железным стержнем и должен держаться так до конца. Он не был беземоциональным, нет. Просто он знал, когда и кому нужно показывать свои эмоции, а когда о них нужно напрочь забыть.
Включив свет в зале, Чанель подошёл к белому комоду и стал разбирать одну коробку за другой. Аккуратно сложенные вещи моментально оказались на полу огромной кучей. Эти безделушки парень Чанеля оставил для того, чтобы тот сам решил, что с ними делать: выкинуть или оставить. Это одни из немногих вещей, которые остались от парня перед уходом. В кучке каких-то фотографий, блокнотов и прочего не нашлось того, что нужно Чанелю. Вторая коробка оказалась также на полу, но и в ней ничего не было. Открыв один из ящиков комода он стал искать там, буквально вышвыривая мешающие ему вещи. Среди всего барахла он нашёл забытый им белый свитер, подаренный его любимым. Это был его первый подарок, который, по мнению Чанеля, положил начало их отношениям. На этом свитере до сих пор остался аромат его парня и он дарил то самое тепло, что и его руки. И как Чанель мог о нем забыть? Он положил его рядом с фотографией любимого и продолжил поиски. Второй ящик опустошился гараздо быстрее, чем первый, и был он не менее удачным. На самом дне Пак нашёл белый конверт, подписаный аккуратным родным почерком. Он дрожащими руками вытащил его и пара холодных слезинок упало на имя "отправителя". Он всегда произносил это имя с трепетом и безгранично любовью, и это первый раз, когда его имя приносит ему невообразимую боль.
Поднеся конверт к сумасшедшему сердцу он как будто почувствовал, что нежная рука с трепетом коснулась его груди, а мелодичный голос пытается подарить спокойствие. Глубоко вздохнув, Пак поднялся с колен и направился к дивану. Как только он сел перед журнальным столиком, внутренний голос попросил не открывать конверт: вдруг там не то, что хочет узнать Чанель и это принесёт ему ещё больше боли. Хотя кажется куда уж больше. Сильный ветер открыл окна в комнате и фотография любимого с грохотом полетела на пол, разбиваясь на тысячи мелких осколков. Примерно такое же чувство испытал Чанель пару дней ранее. В его жизни также подул смертельный ветер и унес с собой все самое дорогое и родное, что было у него; он навсегда отравил его душу и растерзал его сердце. Аккуратно собрав осколки, он взял фотографию и вдохнул её запах полной грудью: он надеялся, что хоть какие-то нотки запаха она сможет передать, но, к сожалению, ошибся.
Сейчас в нем боролись два желания: спалить это фото и не вспоминать о нем, или же вернуть её на законное место и мучаться всю оставшуюся жизнь. Проигнорировав крик собственной души, он принял решение оставить фотографию и каждый раз смотреть на нее и вспоминать, что когда-то они были вместе, когда-то им было хорошо, когда-то он был жив.
Пак вернулся к письму и дрожащими руками открыл конверт, но вынимать содержимое он не спешил. Внутренняя дрожь смешалась с криком внутреннего "я", страхом и отчаянием, и теперь Чанель не знал, действительно ли он хочет знать, что там написано? Глаза бегали то на конверт, то на свитер и неизвестно из-за чего, но Пак немного успокоился и сделав глубокий вдох вытащил письмо. Он вчитывался в каждое слово и оно отдавалось эхом в его голове, не обычным эхом, а голосом того самого, кто писал это. Чанелю казалось, что он простой слушатель и не более. Как будто он не решался пол часа прочесть это, а все началось с банальной фразы " Нам нужно серьёзно поговорить ". Однако лучше бы все так и произошло, чтобы он смог как-то исправить ситуацию, а сейчас он просто сыпет себе соль на рану, не в силах что либо предпринять. Все что он может - читать, перечитывать и плакать на этим письмом, так как на большее он просто не способен.
Впервые в своей жизни Пак Чанель почувствовал себя беспомощным ребёнком, слабым и никому не нужным. Впервые он почувствовал, что он не стоит твёрдо на ногах, что ему нужна опора, сильное плече. Он понял, что теперь ему не справится одному с этой болью, что сейчас он как никогда нуждается в помощи. На конверте остался след от губ любимого и по этому отпечатку Пак определил, что тот дрожал. Не смотря на ровный и спокойный почерк, все волнение и боль остались в этом последнем поцелуе. Прикоснувшись к ним своими губами он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Его парень использовал помаду в особых случаях, а значит это было для него не просто расставание, а что-то личное, сокровенное и возможно, принесло не меньше боли, чем Чанелю.
Сложив письмо обратно в конверт, Пак положил его на комод рядом с недавно разбившейся фотографией и ни разу не надетым свитером. Он не спеша собрал оставшиеся вещи обратно в коробки и вынес их на улицу. Одежду он запихал обратно в комод, не потрудившись сложить её как следует. Обычно в такие моменты появлялся его парень, давал ему смачных подзатыльников и заставлял все складывать нормально, но сейчас он один в этом большом доме и уже никто не заставит его сделать это.
Внезапно Пакову идилию прервал телефонный звонок. На экране отображалась фотография его возлюбленного, но это не помешало ему приогнориравать звонок. На протяжении всего времени, когда телефон разрывался, он просто любовался родными чертами, но трубку так ни разу не снял и не сбросил. Он не хотел потерять свое самообладание и натворить что-то плохое, а потому вскоре просто отключил свой телефон. Выйдя на веранду он стал любаваться уже прояснившимся ночным небом. Чанелю была интересна астрономия, а потому его парень очень любил выходить с ним на веранду с чашкой горячего чая и в тёплых обьятья слушать о происхождении той или иной звезды. Пак не рассказывал об этом монотонным поучительным голосом, как это любят делать в университетах. Он приподносил это как сказку, которую слушали бы даже самые активные дети. Чанелю нравилось каждый раз читать в глазах партнёра нескрываемый интерес и видеть слегка приоткрытый от удивления рот, а после выслушивать гору комплиментов и восхищения, закрепляя это все очередной порцией поцелуя.
Чанель выпустил изо рта клуб пара и посмотрел на свое отражение в луже. За несколько часов он стал себе ненавистным и противным. Он чувствовал, что того Чанеля, который был раньше больше нет: он давно ещё умер от недостатка любви. Того Чанеля, которого все любили, убивали медленно и болезненно, и сейчас он может с уверенностью сказать, что по большей части его убила не общественность, а болевой шок. Он стукнул по луже ногой, разбил свое отражение и направился в гараж. Чёрный "Range rover" встречает его холодно, как будто он надеялся, что больше никогда не увидет своего обладателя. Иногда Чанелю кажется, что у его машины больше чувств, чем у него самого. Он быстро садится в салон и неспеша проводит руками по рулю, как будто гладит его. Его голова машинально повернулась на пассажирское сиденье, а рот практически издал звук, когда Чанель понимает, что он один в машине. Странно, раньше он терпеть не мог, когда в его машинне хоть одна живая душа, а сейчас ему кажется, что он сойдёт с ума, если будет находится один в салоне. Как, однако, легко изменить своим привычкам, когда ты это делаешь ради любимого человека.
Усмехнувшись самому себе, Пак повернул ключ зажигания и медленно выехал из гаража. Свет уличных фонарей был тусклым, чему несказанно радовался Чан. Он ели ели жал на педаль газа, рассматривая усыпанное звёздами ночное небо и искал свою звездочку. Чанель знал, что самая яркая, самая выделяющаяся звезда - его, и что она обязательно ему поможет, укроет, защитит. Мысленно поздоровавшись с ней он набрал скорость и отправился в город. Чем быстрее ехал парень, тем ярче становился свет фонарей и тем быстрее они пропадали с поля его зрения. На трассе ни единой машины, но это и не удивительно: нормальный люди в 3:15 лежат в своей кроватке и смотрят десятый сон. Чанель же всегда отличался: ему вздумалось поехать в гости. Он догадывался, что ему будут не очень благодарны за столь ранний визит, но Чанель будет не Чанель, если не свалится как снег на голову. Подъезжая все ближе и ближе к городу он уже слышал, как его " тепло " принимают и посылают куда только возможно, но он не может не попробовать. Возможно его поймут и войдут в его положение. Не мешкая Пак сразу же направился ближе к центру города. Проезжая мимо ночных клубов он не мог не скрыть свое отвращение, даже несмотря на то, что ещё год назад его оттуда не могли и силой выпроводить. Пьяные парочки вываливались одна за другой, заставляя Чанеля прибавить газу, чтобы этого всего не видеть.
Выехав на светофор он облегченно вздохнул. Как только ему загорелся зеленый он плавно тронулся с места, но внезапно выскачивший на дорогу, словно олень, парень помешал его планам. Светловолосый вульгарной походкой в одиночестве переходил дорогу, бубня себе под нос что-то невнятное. Его ангельские глаза зацепились за машину, тем самым тормозя тело. Он стоял по среди дороги как вкопаный и изучал машину, слегка закусывая свою губу. Его белые ручки потерли затекшую шею, а после взлохматили светлые волосы. Опершись о капот машины обеими руками, он начал с интересом и даже некой похотью изучать водителя. Глаза парня немного расширились и Паку стало ясно, что тот перебрал, а влажный и непослушный язычок соскользнул по пересохшим, но подпухшим губкам. В этом парнишке Пак узнал никого иного как своего бывшего. Надо же, тот нисколечки не поменялся: как был секс машиной, так и остался. Но эти действия нисколечки не повлияли на Чанеля, не завели его, а потому он просто объехал его и продолжил свой путь в гордом одиночестве.
Заехав в нужный двор, Чан припарковал свою машину и стал искать взглядом нужное ему окно. Заметив, что в квартире до сих пор горит свет, его посетила мысль, что хозяин не спит и будет не так зол на новоприбывшего гостя. Опершись о спинку сиденья он включил свой телефон. На часах 3:45, а экран блокировки украшают пятнадцать пропущенных от его возлюбленного. Если бы это были бы звонки от того человека, которого Чан встретил несколько минут ранее, он бы не реагировал так бурно. Он скрыл все уведомления и взглянув на фото любимого, которое украшало экран, вышел из машины. Неспеша он подошёл к нужному подъезду и замер возле домофона. Его мучили сомнения, стоит ли ещё кому-то знать о его проблемах? Может, ему нужно самому во всем разобраться? Выдохнув очередной комок пара он все-таки решился войти внутрь. Чан поднялся на нужный этаж и с опаской нажал на звонок. Простояв несколько секунд в тишине он повторил попытку.
- Кого это принесло?! - спросил владелец квартиры у самого себя и неохотно пошёл открывать дверь. - Чанель?! Ч-что ты сдесь делаешь так поздно? Или так рано... Не важно - удивился парень, встречая гостя лишь в одном халате, очками на глазах и большими мешками под ними.
- Чунмен... - ели слышно начал младший, не отрывая глаз от пола. - Мне срочно нужна твоя помощь - все также слабо говорил он, но уставший взгляд все таки поднял.
- Заходи - старший затащил своего брата к себе в дом и усадил на мягкое кресло. Затем он поспешил заварить успокаивающий чай и, преподнеся его младшему устроился в кресло напротив.
Чанель любил приходить к старшему брату в гости. Они часто встречались и просто разговаривали, наслаждаясь обществом друг друга. Ещё в детстве они пообещали себе, что где бы они не находились, что бы с ними не случилось - всегда помнить друг друга и поддерживать связь. Чунмен - элитный психолог и причём единственный в их семье. У него проявился этот талант ещё в детстве, когда он приводил в чувства самых агрессивных детей и помогал избежать конфликтов родителям. Так он решил продолжить это дело и сейчас он самый квалифицированный и высокооплачиваемый психолог во всей Корее. Чанель гордился своим братом и никогда не стеснялся спросить у него совета. Они часто помогали и служили опорой друг другу. Однако из-за напряженного графика Чана они не виделись примерно месяц, и не удивительно, что старший никак не ожидал его увидеть на пороге своего дома.
- Чанель, что случилось? - мягко начал старший. - Отчего ты весь трясешься, как осиновый лист? - Чунмен отметил себе, что никогда раньше не видел брата в таком состоянии и честно признаться - очень за него переживал.
- Б-Бекхен - начал младший, устремив взгляд в пол и качаясь на кресле - его... он... - Пак не знал с чего начать. Он уже пожалел, что пришёл к брату. Нужно было самому решать свою проблему и никого в это не втягивать. Может, пока не поздно, развернуться и уйти?
- Что, что Бекхен? - Мен легко коснулся руки парня и тот быстро перевёл на него взгляд. Секрет Чунмена заключался в его мягкости и ненавязчивости. Он показал, брату, что тот в полной безопасности и что ему нечего бояться, он может с уверенностью рассказать что произошло и быть уверенным, что его в любом случае поддержут.
- Бекхен... Он... - сделал вторую попытку Чан, но ком, так не вовремя подступивший к горлу, помешал ему. - Его больше нет - из его уст вырывается ели слышный шепот, но он уверен, что его услышали. Все это время Чанель до конца не мог поверить в достоверность своих слов, но он знал, что это правда. - Моего Бекхена больше нет - ещё раз повторил парень, как только почувствовал на своей спине твердую и уверенную руку брата. Тот прижал его к себе и позволил его эмоциям выйти наружу. Теперь Пак не сдерживал себя: он кричал как дикий зверь; вся боль, что хранилась в его душе, выливалась подобно цунами, уничтожая все на своём пути. Звёзды капали градом, оседая на халате Чунмена и задевает некоторые участки кожи, обжигая их. Старший впервые видел брата в таком состоянии. Тот всю жизнь пробирался сквозь проблемы сцепив зубы, смеялся в лицо опасности, а сейчас он был уничтожен всем тем, что его окружает. Тяжёлые всхлипы не давали ему покоя, однако сейчас он ничего не мог сделать: он лишь сильнее прижал Чана к себе и продолжал успокаивающе гладить по спине. Холодные пальцы вцепилась в халат и с силой его сжали, не спеша ослабить хватку. Сквозь плачь Чанеля Чунмен слышал, как тот корил себя, говорил, что он во всем виноват, что это все из-за него. Но Мен прекрасно понимал, что это все говорит не его брат, а его чувства: именно они сейчас пытаются достучаться до Еля и посадить в нем чувство вины за смерть любимого. Чунмен не может этого допустить: в таком состоянии человек может пойти на самые крайние меры, а если это случится с его младшим братом - он себе этого никогда не простит.
Младший сидел в родных обьятьях и тихонечко всхлипывал. Буря эмоций закончилась также неожиданно, как и началась. Теперь они сидели практически в идеальной тишине, боясь шевельнуться. Никто из них не собирался сказать хотя-бы словечко: они просто не знали, что сказать. Чанель лишь радовался где-то глубоко в душе, что его не бросились успокаивать словами "Всё будет хорошо", "Найдёшь себе другого" и тд. Он понимал, что такое дружеское молчание - это именно то, что ему сейчас подходит. Глубоко вздохнув, он наконец отпустил мягкий кофейный халат брата и выпрямился. Глаз на него он не поднимал, он смотрел куда-то в пустоту и боялся увидеть свое отражение. И не потому, что он сейчас не в лучшем виде, а потому что он сам себе противен. Ему противно смотреть на слабого человека, человека, который не уберег, не спас своего любимого. Внутри Чанеля сидела злость и съедала его, довольствуясь каждым кусочком и если бы не его идеальное самообладание, кто бы знает, чем это все закончилось. Чан запустил руку в свои густые красные волосы и оттянул их, одновременно закусывая нижнюю губу. Это единственная физическая боль, которую он может себе сейчас нанести, чтобы заглушить душевную. Сделай о что-то посерьезнее, и лечения в больнице ему не избежать. Ему не страшны уколы и прочие процедуры, он знает, что не сможет выжержать сочувствующего взгляда брата.
- Чанель, сходи в ванную, умойся холдной водой и отправляйся отдыхать. Сейчас это для тебя лучшее решение - Чанель настолько ушел в свои мысли, что аж подпрыгнул на месте, когда заботливая рука потрепала младшего по волосам. Он этого жутко не любил, но когда его трепал Чунмен, он чувствовал тепло, чувствовал детство, где ему было хорошо и спокойно.
- Хорошо - ответил Чанель и улыбнулся. Старшый ошарашено на него посмотрел и провел его таким взглядом из комнаты. Он давно не видел как Чанель улыбается, а учитывая сложившуюся ситуацию вообще думать об этом забыл. Но его брат оказался намного сильнее, чем Мен мог себе представить. Не каждый человек после смерти любимого и в момент саморазрушения сможет улыбнуться поистине искренней улыбкой. Чунмен был уверен, что это не подделка благодаря своему опыту: он в сфере психологии далеко не новичок, да и брата знает как облупленного. Теперь он уверен, что Чанель выкарабкается из этой ямы, что он сможет начать жизнь заново. Может быть, он не будет улыбаться так часто, как раньше, но эти улыбки все равно будут дарить тепло и любовь окружающим.
После душа Чанель пошёл к себе в комнату. Временами он подолгу задерживались на работе и останавливался у своего брата. Открыв двери Еля посетило чувство, будто он и не выходил оттуда: все вещи так и остались лежать на своих местах. Большое окно прикрывала светлая шторка, которая мгновенно поднималась вверх при малейшем дуновении ветра, впуская его в дом сквозь открытое окно. Слева стоял стол цвета слоновой кости и был он практически пуст. Одинокая серая лампа и пара книг, которые Чанель специально принёс на тот случай, если остаётся ночевать у брата. Вдоль стены стоял серый шкафчик, однако вещей Чанеля в нем практически не было, так как большее пространство в нем занимала пустота. На двери шкафа была приклеен жёлтый стик. Ель крепил их, чтобы что-то не забыть. Оторвав листик с записью "Ватман для Бекхена" он выкинул его, не желая придавать этому много внимания. Справа от окна стояла кровать, на которую Чунмен положил ему сменную одежду. Можно подумать, что Чан сам не в состоянии взять себе одежду, однако такой жест был ему приятен.
Облачившись в чёрные шорты и в такого же цвета футболку он подошёл к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. За окном уже светало и, казалось, спать уже не имеет смысла. Темно синее небо начинало светлеть, а первые лучи солнышка пробираться сквозь густые тучи. По мнению Чанеля - это самое спокойное время суток, которое вы только можете себе представить. Ночь медленно отступает, уступая дорогу новому дню, который, на этот раз, не спешит начинаться. Самые ранние птички ещё спят, самые поздние уже заснули, а чекнутые птички, такие как Чанель и Чунмен ещё даже не ложились. Был бы здесь Бекхен, он бы этих двоих в асфальт закатал за такое отношение к своему здоровью. Однако, Чанель уверен, что он получит свое наказание не смотря ни на что.
- Чанель, может приляжешь и поспишь, хоть немного - Чунмен оперся о косяк двери, сложил руки на груди и рассматривал своего задумчивого брата.
- Я не хочу, спасибо - ответил Ель, не отрывыясь от окна. Этой ночью сон действительно обошёл его стороной, впрочем, такое частенько бывало, уедь он в командировку или просто останься он на единение со своими мыслями.
- Чан, нельзя так - он сделал несколько шагов вперёд, подходя к столу - ты должен отдохнуть - старший ставит на стол стакан с водой, а рядом кладет пару таблеток.
- Что это? - младший оборачивается на стук и в удивление раскрывает глаза. Вообще Чунмен противник таблеток, а сторонник успокаивающих трав, и чтобы с ним или с Чанелем не происходило, таблетки он применял крайне редко, в критических случаях. Судя по всему это как раз тот самый случай.
- Успокоительное - неохотно отвечает брат. - Выпей, а потом ложись отдыхать - он придвинулся таблетки, а после покинул комнату, бесшумно прикрывая дверь.
Чанель смотрел то на таблетки, то на дверь, за которой только что скрылся его брат. Неужели он настолько плох, что Чунмен пошёл на такие, крайние для него, меры. Он не знал, стоит ли их пить, или же просто выбросить. Учитывая авторитет брата он все-же их выпил, но с неохотой.
Чанель надеялся, что у него будет ещё хотя-бы пол часа, чтобы подумать о своей боли, но как только его голова коснулась подушки единственная мысль, которая успела пробежать у него в голове, что он все-таки
чертовски устал.
***
- Неет! Нет, не делай этого, прошу тебя! Умоляю, не делай этого! - кричал какой-то парень, но Чанель почему-то не мог видеть его лица. Вокруг все было красным, как кровь, а здания были чёрными, как будто не здания, а силуэты. Худой парнишка прилип к одной из стен своей спиной и как будто старался пройти сквозь нее: настолько сильно он боялся. - Нет, не нужно, прошу тебя - он вертел головой, его глаза, в которых застыли слезы, бегали в разный стороны, а самого его ужасно трясло. Он вытянул руки вперёд, как-бы стараясь успокоить мужчину, который стоял перед ним, но безуспешно: он получил очередную, до ужаса болезненную пощечину.
- ... - Чанель постарался крикнуть тому громиле, чтобы он не трогал парня, но он не смог, все его тело буквально онемело: он не мог ни двигаться, ни говорить. Единственное, что он мог - смотреть на плачущего парнишку, слезы которого о чего-то были такими же чёрными, как и здания, окружающие его. Он всматривался в искаженные черты лица, но так и не смог разглядеть, кто это.
- Пожалуйста... - прошептал парнишка. Он понимал, что все его старания не будут иметь результата, но он же должен хоть что-то делать. Внезапно он успокоился, глубоко вздохнул и поднял свой взгляд. Теперь на него падает свет и он может узнать в этом парнишке... Бекхена!? Это и в правду он! Но... что он здесь делает? И что сам Чанель тут забыл? А кто этот громила, который запугивает его парня? - Хорошо - внезапно спокойно и довольно серьёзно говорит Бекхен - если тебе станет легче - стреляй! - от слов парня Чанеля бросило в холод, а по спине пробежали мурашки. - Давай, чего стоишь? Стреляй! - глаза полные слез горели огнем. Нет, это был не Бекхен, не тот Бекхен, которого любил Чанель. Этот Бек какой-то агрессивный, какой-то чёрный и весь в крови, а его Бекхен ангельски чист и невин.
- Нет! - всего лишь и смог просипеть Чанель в тот момент, когда громила нажал на курок и выпустил в грудь его любимого пулю. Чанель оскалился и хотел было зарычать, как дикий зверь, но что-то мешало ему издать хотя-бы один звук. Он готов был рвать и метать, готов был перегрызть глотку тому, кто причинил боль его мальчику, но он не мог и пальцем шевельнуть. Он стоял на коленях и слушал, как одна несчастная пуля медленно убивает Бекхена; он мучается и не знает куда себя деть от этой пронзающего боли. На полу разливалась чёрная кровь, оставаясь на руках Бекхена не естевственно красной.
Не успел Чанель и глазом моргнуть, как и сам оказался в такой-же луже. Он смотрел на ели дышащего парня и слезы, цвета той лужи, в которой он сейчас сидит, мягко начали скатываться по его подбородку. Заметив эту картину Бекхен хмыкнул и улыбнулся, смотря Чанелю прямо в глаза. Он смотрел и наслаждался тем, что ему не одному плохо. Он ликовал, что, возможно, умрёт не один, что сможет забрать с собой невинную душу. Его рука лежала на ране, принося некий дискомфорт, отчего маленький носик морщился. Чанель смотрел на это и вспоминал, что Бекхен делал также, когда ему снились кошмары. В такие моменты он прижимал его ближе к себе, целовал в носик и тот успокаивался. Сейчас же он ничем не может помочь.
Все это время Бекхен не спускал глаз с парализованного Чанеля и как-то загадочно улыбался. Чанелю хотелось спрятаться от этой улыбки как можно дальше, но он не смог даже отвести взгляд. Он получал истинное отвращение наблюдая за всей этой сценой, однако отказать себе в этой сцене он не мог.
- Ну что, Чанель, теперь тебе стало легче? - внезапно обращается к нему парень. От своего имени Чанеля бросило в жар.
- Б-Бекхен! Бекхен! - пересилив самого себя, он на коленях стал медленно ползти к любимому, оставляя на кровавой луже отталкивающую рябь. - Кто это был? Что он с тобой сделал? - он смотрел в потухающие глаза Бекхена и не мог поверить, что все еще слышит его голос.
- А ты не узнал? - без особого интереса спрашивает парнишка. - Это то, от чего ты меня не уберег - продолжил, получив отрицательный ответ. - Именно по твоей милости я сейчас валяюсь в луже крови - с упреком, но все же смеясь говорит Бекхен. - Если бы ты думал, включал мозги, сдержал себя - этого бы не случилось - продолжил вздыхая, после небольшой паузы.
- Бекхен, прости. Я не знал, я просто не мог - все мысли в голове Чанеля перепутались, а под испепеляющим взглядом парня вообще пропали. Он не смог защитить свою вторую половинку и слов для оправдания у него не было, но Бекхен не терпел молчания.
- Из-за тебя я сейчас отправлюсь на тот свет! - внезапно выкрикнул старший, заставляя Чанеля замереть на месте возле его, пока ещё живого тела. - Моя смерть, моя кровь останется на твоих руках. Если бы не твоё самолюбие, не твои лже-догадки... - Бекхен замолчал, вглядываясь в больше темные глаза Чанеля - мы бы сейчас принимали совместную ванную в нашем доме, а не где-то в повороте да ещё и в... - острая боль в сердце не дала Беку договорить. Он выгнулся в спине и скривился, хватаясь за рану. Он мычал, хныкал и кусал свои губы до крови, лишь бы хоть как-то облегчить свои страдания. Его рот открывался в попытках вдохнуть недостающий воздух, но получалось это крайне редко. - Я сейчас умру, Пак Чанель и избавлю себя от всех грехов и страданий, а ты будешь мучаться и грызть локти, вспоминая меня и вспоминать то, как убил свою единственную любовь - ядовито, сквозь боль кричал Бекхен, ощущая на своём лице ледяные и в тоже время согревающие слезы. - Надеюсь, нам не придётся больше видеться... Прощай - прошипел Бек и на последнем вздохе соединил их руки в замок.
Чанель переваривал сказаное Бекхеном парой секунд ранее и сравнивал с его последним жестом. Он столь же плавно взял его руку в свою и столь же нежно переплел их пальцы. Он смотрел на родное, безупречное лицо и не мог поверить, что он все это сказал всерьёз. Такое не красивое прощание принесло Чанелю боли не меньше, чем рана Бекхену. Он также истекает кровью, только этого невидно, так же как и ран. Слова не оставляют видимые царапины, но боль от них самая настоящая.
Как только Чанель немного сжал руку Бекхена, все куда-то пропало, провалилось, исчезло, в том числе и Бек. Исчезли дома, чёрные лужи крови и красный свет. Вместо этого он оказался в тёмной неизвестной комнате. Единственным источником света был белый лучь, который неизвестно где начинался: он уходил высоко вверх и стоял весьма крупным столбом. Находясь в средине круга, образовавшегося с помощью луча, Чанель держал в руках револьвер, тот самый, из которого громила стрелял в Бекхена. Чан не понимал, что он тут делает и откуда у него оружие. Выбросив его от греха подальше он подошёл и сел у чёрной стены. Как только его рука коснулась пола он вновь почувствовал под ней оружие. Не понимая, что происходит он вновь отбросил эту не детскую игрушку и обнял колени . Чанель запрокидывает голову на верх и закрывает глаза. Но стоит ему это сделать, как голос Бекхена вновь и вновь твердит ему о вине в его смерти. Разомкнув обьятья его взгляд бросился в то место, где должен лежать револьвер, но его там не оказалось. Спустя пол секунды дуло оружия было возле его головы. Тонкие изящные пальцы готовы были вот-вот нажать на курок.
- Прощай, Пак Чанель - стоило ему поднять взгляд, как в полностью чёрных глазах Бекхена заплясали черти. Нажав на курок, Бекхен прострелил Чанелю череп и по его лицу полилась тёплая жидкость. Последнее, что он увидел - все такая-же нежная и невинная улыбка Бекхена, которая даже в такой ситуации дарит ему спокойствие.
***
Чанель просыпается с криками и в холодном поту. Он тяжело дышит и не может понять где он находится и что происходит. Взяв со стола стакан с водой он залпом его осушивает и лишь это немного проясняет его разум.
- Это сон, это всего навсего сон, Чанель - проговорил сам себе. - И увидишь же такое во сне... - он помотала головой в разные стороны, чтобы прогнать остатки сна.
Судя по всему Чунмена нет дома, иначе бы он сразу же прилетел на истерические крики брата. Зайдя в его комнату и не обнаружив его там, он прошел в зал, сел на кресло и уставился в никуда. Чёрные волосы были взлохмачены, руки потирали измучаное лицо, а в глазах застыл страх. Таблетки Чунмена подействовали на Чанеля слишком сильно. Страх Чана вылез наружу и показал себя во всей красе в его сне. Чанель никогда не думал, что его подсознание может показать Бекхена такой стервой. Но если так подумать, то это сам Чанель так себе представлял парня и даже не догадывался об этом. Этот сон как будто был новым толчком для недавно успокоившейся истерики Еля: его всего начало жутко трясти, а чувство вины несказанно увеличилось. Оно и так было не маленьким, а теперь оно достигло такого размера, что вот-вот и бедного парня разорвет на мелкие кусочки. Ненависть к самому себе грызла Чанеля изнутри, оставляя после себя большую чёрную дыру, превращающую все в ничто.
Чанель тяжело вздохнул, опустил голову между колен и резко выпрямился. В его глазах все потемнело, но он быстро пришёл в себя. Спустя пару минут он решил отправиться в ванную, дабы привести в порядок себя и мысли в своей голове. Холодный душ должен вернуть былое самообладание и разум должен взять верх над эмоциями. В конце концов что сделано, то сделано, он уже ничего не сможет изменить.
Большие дрожащие руки опустились на белоснежную раковину, освещенную холодным светом. Безжизненный взгляд соскользнул по зеркалу и зацепился за огромные мешки под глазами. Синяки отчётливо выделялись на бледном, почти мертвом лице и это не могло не вселять ужас. Красные глаза и искусаные губы были отличным добавлением к этой картине. Такой эстетичный и в тоже время такой жалкий. Рука лениво открыла кран с холодной водой, и та вмиг оказалась на лице Чанеля. Он чувствовал, как ледяные капельки одна за другой скользят по его лицу, как они соединяются и капают обратно на руки. Раз за разом он умывал лицо, но должного результата это не принесло. Чанель так и остался "ходячим мертвецом".
Как только вода в кране закрылась, большые чёрные глаза буквально примагнитили к себе Чанеля. Он может поклясться, что этот взгляд заставит поседеть любого, кто встречается с ним впервые. Ему повезло, что он отделался лишь лёгким испугом, но этому взгляду большего и не нужно было. Алые губы расплылись в ели заметной, но такой устрашающей улыбке, пуская по спине Еля холодок. Свет в ванной понемногу блек, но полностью не потух: нагнал устрашающую атмосферу. Чанель отошёл на пару шагов назад и упал на крышку унитаза. Его дыхание участилось, сердце норовит выпрыгнуть из груди, но лицо оставалось хладнокровно - спокойным.
- Что тебе нужно? - как можно спокойнее спрашивает Пак, но его голос ели ощутимо дрогнул.
- Я пришёл за тобой, любимый - следует ответ с улыбкой на все тридцать два, а рука тянется к напряженному лицу парня.
- Не трогай меня! - закричал Чанель, бросая в Бекхена первую попавшуюся бутылочку. - Ты... Ты вообще умер! - в его голосе отчётливо слышалась паника.
- Из-за тебя - все также ласково продолжил парнишка.
- Нет! Чунмен, помоги! - парень кинулся к двери, но та оказалась заперта. Он дергал бедную ручку в разные стороны, но выбраться из злосчастной комнаты ему так и не удалось. Чанель решил попытаться выбить её, но худая ручка Бекхена с силой развернула его и вцепилась руками в горло, поднимая над полом. Чёрные глаза с жестокостью смотрели и буквально поглощали те остатки жизни, которые были у Чана. Чанель старался всеми возможными способами ослабить хватку, но это лишь усугубило ситуацию. - Ч-Чунмен... - почти безжизнено просипел Чанель, а после падает на пол.
***
- Чанель! Что случилось?! - старший перепугано осматривал брата, хлопая по лицу.
- Бекхен... Он пришёл за мной - его большие глаза со страхом смотрели на Чунмена, а руки вцепилась в его чёрный пиджак.
- Чан, что ты несешь? Здесь никого не было - старший не понимающе смотрел на больного. - Ты, наверное, головой сильно ударился, когда упал - он осторожно отвел волосы брата и осмотрел его голову.
- Нет, он был зесь! Он пришёл за мной! - не унимался Чанель. - Поговори с ним, ты же психолог. Обьясни ему, что я был на взводе, что я не виноват - он искал в брате поддержку, но ничего, кроме непонимающего взгляда он не видел.
- Хорошо... - с опаской ответил Мен и потянулся к телефону - сейчас я его наберу и мы с ним поговорим.
- Да, поговори - Чанель активно закивал. Он был уверен, что его брат поговорит с Бекхеном, тот все поймёт и перестанет его тревожить.
Чунмен отошёл на кухню, чтобы его не слышали. Его взгляд нервно бегал по комнате в поисках ответа. Что могло такого произойти, что его брат буквально сошёл с ума. Он отлучился буквально на пару часов по делам, а когда вернулся, то потерял дар речи. Из ванной доносились крики, стоны, всхлипы. Ручка двери нервно дергалась, а после и сама дверь чуть не вылетела из петель. Он слышал как его брат кричал, звал на помощь, а после настала мёртвая тишина. Он с опаской открыл дверь и увидел лежащего без сознания на холодном полу Чанеля. Вокруг него лежали баночки из под шампуня и осколки зеркала. Чунмен немедленно осмотрел брата на наличие ран, но ничего не обнаружил, кроме ели видных синяков на его шее, как будто его душили. По следам стало ясно, что Чанель предпринял попытку самоубийства, но в таком случае причём тут Бекхен? Как-бы Чунмену не было неприятно это признавать, но его брат окончательно слетел с катушек.
- Але, Вернон - Чунмен набрал своему коллеге - подъедь, пожалуйста, к моему дому... - его голос с каждым словом становился все менее уверенным. - Нужно забрать одного больного - эти слова дались ему с непередаваемой горечью. Безусловно, Чунмен любил свою работу, и он тысячу раз слышал эти слова и сам их говорил, но он никогда не думал, что в его клинику попадёт его родной брат.
Получив положительный ответ, он сбросил вызов и с застывшими слезами на глазах отправился к Чанелю.
- Ну что? Что сказал Бекхен? - с нескрываемым интересом поинтересовался младший.
- Нуууу... - Мен не знал что ответить: он замялся и выдержал небольшую паузу - сейчас приедет машина и отвезет тебя к нему. Он сказал, что хочет лично с тобой поговорить - за все время, что Чунмен работает он никогда не думал, что его брат станет его пациентом и что ему вот так нагло придётся врать.
- Чунмен, я не вру... Я правда его видел и это он меня чуть не убил. Ты же мне веришь? - его интонация постепенно повышалась, а после он вцепился в руку брата, как в спасательный круг. Чунмен всегда его понимал и Чанель был уверен, что и эта ситуация не исключение.
- Конечно верю - он мягко накрыл руку младшего своей и постарался выдавить из себя хотя-бы подобие улыбки.
Чанель поверил в эту улыбку, а вот Чунмену хотелось выть от всей этой ситуации. Как он смог поглядеть, что его брат не здоров. Где он был все это время? Ещё вчера он должен был осмотреть Еля как следует, но он лишь напичкал его таблетками и уложил спать. Какой же он брат после такого? Чанель не мог вот так взять и за одну ночь сойти с ума - это должно происходить постепенно. Что-то дало толчек в его мозгу и он каждый день, маленькими шажками отдалялся от здравого смысла, а сегодня вообще с ним распрощался. Что ж, Чунмену ничего не остаётся, кроме как помочь брату выкарабкается из этой ямы, из этой дыры, в которую он себя вогнал.
Звонок в дверь застает Чунмена врасплох. Кое как оклемавшись, он отправился открывать дверь своему коллеге. На пороге стоял достаточно высокий парень. Его русые кудрявые волосы отдельными прядями спадала на его красивые глаза, защищенные густыми ресницами. Белая футболка открывала вид на выпирающие ключицы и подчеркивала его подкачанное тело. Несмотря на то, что парень был облачен во все белое, бедным он не казался, можно с уверенностью сказать, что это его цвет.
Чунмен с грустью в глазах пропустил друга в квартиру и закрыл за ним дверь.
- Ну, кого тут надо забирать? - для Вернона небыло чем-то необычным видеть психически больных людей, впрочем, как и для Чунмена, поэтому он спросил с энтузиазмом в голосе. Но увидев безэмоциональное лицо Мена, его энтузиазм вмиг испарился.
- Он там - парень бросил головой в сторону комнаты - в зале - Чунмен проводил Вернона взглядом, не решаясь ему помочь. Он собрал все необходимые ему вещи и спустился вниз к машине, решив дождаться друга там.
***
Белые стены, белое постельное белье, белое окно и штора и лишь одна чёрная макушка. Чанель лежал и смотрел в потолок, как будто он расскажет ему что-то интересное. Он не знал зачем его сюда привели, но идти ему все равно пока некуда: дома его теперь никто не ждёт, а брат всего парой этажей выше. Белое одеяние не понравилось ему, но брат настоял на том, чтобы Пак сменил одежду.
- Может это место выбрал Бекхен для, так званого, свидания? - спросил он у самого себя, не отрывая взгляда от потолка.
Он находился один в это палате, и спустя время такая тягучая тишина начала давить на него. Чанель перевёл свое внимание на свободно развивающуюся от ветра штору, и весь мозговой штурм перешёл к ней. Спустя ещё какое-то время, Чанель не следил за ним, к нему зашла девушка и сделала укол, Чанель не понимал зачем это, но услышав, что это от брата он успокоился. Весь оставшийся день, до глубокой ночи он пролежал один в белоснежной палате.
Нежный смех разрезал тишину и дремлящий Чанель проснулся в ту же секунду. Смех доносился из окна, но кто был источником звука он не знал. Протерев все еще сонные глаза он увидел, как парень, лет двадцати, сидел на подоконнике, свесил ноги на улицу и болтыхал ими, напевая себе что-то под нос.
- Я тебя разбудил? Прости, мне жутко неловко - парень повернулся к Чанелю лицом и улыбнулся.
- Бекхен! Но ты же... Ты же... - Чанеля аж подпрыгнул на месте, но не от страха а от удивления или даже радости.
- Да, я знаю... Ты прав, я мёртв, но тебе неочем волноваться, я долго тебя не потревожу - светлый и ангельски чистый парнишка опустился на пол и подошёл к кровати.
- Я так по тебе скучал - Чанель спрыгнул с кровати и побежал ему навстречу. Спустя мгновение Бекхен оказался в его крепких и надёжных обьятьях, как это и было раньше, как это и должно быть. Это был не тот Бекхен, с которым Чан встречался утром. Это был самый настоящий Бекхен, которого однажды и навсегда полюбил Пак.
- Не так быстро - прошептал Бек, когда Чанель наклонился к его лицу, и вернулся обратно к подоконнику, заняв исходное положение. - Я хотел сказать тебе, что ты не в чем не виноват - шепотом и куда-то в улицу сказал Бекхен. - Я понимаю, что чужую кровь с рук не смыть, но прошу тебя, прости себя и подари себе возможность жить дальше - он поднял на своего оппонента грустный, полный печали взгляд.
- Бекхен, я хочу быть с тобой! Прошу тебя, останься, и все будет как раньше - Чан повеселел, ведь у него появилась возможность жить как раньше.
- Нет! - резко обрезает Бекхен. - Я отошёл в другой мир, а тебе в этом нужно остаться и закончить все свои дела. Просто выполни мою просьбу и прости себя. Не кори себя за зделанное, все равно уже ничего не изменить... - с каждым словом голос парня становился все тише и тише, а после он просто растворился в воздухе, словно его и не было здесь никогда.
- Нет, Бекхен, подожди!! - закричал Чанель и побежал к подоконнику, на котором только что сидел парень.
Решив, что парень где-то внизу, он перекинул одну ногу на улицу, потом вторую, а когда собрался прыгать, то чья-то рука ему помешала. Недолго думав он начал брыкаться, вырываться, кричать и делать все возможное, чтобы его отпустили. Сотрудники больницы приложили не мало усилий, чтобы связать Чанеля, но даже когда они это сделали он все равно оставался неугомонным и активным.
Из толпы врачей неожиданно выходит Чунмен, одаривая Чанеля сочувственным взглядом. Чанель мог вытерпеть что угодно, но только не это: его собственный брат больше не видит в нем перспектив и амбиций, теперь ему его только жалко.
- Это все ты! Ты виноват! Из-за тебя Бекхен испугался и ушёл! - кричал младший, стараясь освободиться от одежды, сковывающую все его движения. - Если бы ты не пришёл, мы бы сейчас были бы вместе! - Чанель начал биться в конвульсиях, глотать собственные слезы и не переставая просить о том, чтобы Бекхен его забрал. Попросив медсестру вколоть ему препарат он покинул палату, но не отошел от двери. Лишь только когда шум в палате утихает, а его брат засыпает он может вернуться к себе в кабинет.
Flash back
Весеннее небо, которое ещё вчера было светлым и безоблачным сегодня затянуло чёрными грозовыми тучами, обрушевшими на Сеул невероятно сильный дождь. Высокий красноволосый парень как раз находился в этот момент на светофоре и ждал, когда машинам будет дан зеленый.
- И приспичило же Лухану именно сегодня отправиться на эту долбанную фотосессию - говорит Чанель сам себе, слегка ударяя руками по рулю.
Чанель терпеть не любил дожди и предпочитал в такую погоду сидеть дома и обнимать или же любить своего парня. Зная Лухана, он бы тот час затащил его в постель и сам бы засунул его член себе в жопу. Но нет же, он поперся фотографировать какого-то левого парня, которого он знать не знает и ведать не ведает, а Чанель потом должен его забирать, ибо мокнуть оленю не совсем хочется.
Наконец загорелся зеленый и Пак может двинуться с места. Припарковавшись возле небольшого, но уютного кафе он отправил Лухану смс, что будет ждать его там, и стараясь пробежать между капель вошёл внутрь. Запах свежей выпечки немного ободрил Чанеля и тот, заказав кофе и круасан сел на диванчик возле окна.
Дождь даже не думал прекращаться, а Лухан, судя по всему решил не приходить. Уже двадцать минут прошло с того момента, как Ель зашёл в кафе и уже успел опустошился три чашки кофе. Теплые тона, в которых было сделано кафе, начинало действовать ему на нервы, и когда он собирался возвращаться в машину и уезжать, дверь открылась и внутрь зашли два парня. Облегченно, даже больше радостно вздохнув, Чанель поднялся со своего места.
- Лухан, тебя где носило? - сердито начал Пак. - Я уже фиг знает сколько тебя жду! Я ж, наверное волнуюсь - он говорил это с достаточно хмурый лицом, но как только холодный от дождя губы коснулись его щеки, маска "сердитого дяди" исчезла с его лица.
- Простите, это моя вина - послышалось где-то за спиной Лухана. Низкий темноволосый парнишка чесал затылок и неловко улыбался. - У меня возникли некоторые проблемы, из-за которых мы с Луханом задержались. Прошу меня простить - парень виновато опустил взгляд и улыбка начала испаряться.
- Ааа....Эээ... Ничего страшного, с кем не бывает - Чанель моментально подобрел заметив, как парнишка смущенно теребит свои изящные пальцы. - Надеюсь, вы не сильно намокли? - Чанелю было немного не ловко от того, что он заставил мальчишку чувствовать себя виноватым.
- Нет, все хорошо - вмешался в разговор Лухан. - Мы как ниндзя - между капель - они засмеялись и прошли к столику, за которым ранее сидел Чанель.
- Я, кстати, Пак Чанель - он протягивает руку пареньку, который ведёт себя тише воды, ниже травы.
- Оу, я Бен Бекхен, очень рад знакомству - он также протянул руку и они обменялись рукопожатиями.
