Старый детектив на новый лад

      Я сутками сидела и пялилась в экран, наблюдая за связанной Мисой. С одной стороны, мне должно быть всё равно, ведь это девушка Лайта, и то, вроде как девушка. С другой стороны, смотреть, как она плачет, кричит, чтобы её просто убили – это было невыносимо чисто по-человечески.       Рюзаки, наоборот, как ни в чём не бывало, смотрел на её истязания и ничего не делал. Он ждал, пока она расколется, скажет хоть что-то. Или он ждал, пока начнёт действовать Лайт. Хм, да уж, выгодная позиция, мучить одного, чтобы извести другого. Холодный, спокойный, сдержанный. Он придерживался плана и вот тогда я увидела в нём стопроцентного профессионала.       Прошло несколько дней, а Миса всё молчала. — Что ж, – подытожил Эл, – будем пытать. — Чего? – ужаснулся Мацуда. — Рюзаки, я, конечно, всё понимаю… – начал Соитиро. — Надо сделать всё, что угодно, лишь бы она начала говорить. — Ты свихнулся? – повертела я пальцем у виска, – Может, ей ещё конечности отрезать?       Профессионализм профессионализмом, а я вредничала и жалела девушку. Так себе из меня хладнокровный детектив получился. — Что ты предлагаешь? — Пусти меня в камеру. — Юрико… — Пусти меня в камеру! Или мне повторить ещё раз? — Впустить, – скомандовал Эл, опустив глаза.       На тот момент просто взбесил его метод. Пытать девушку? Пытать даже эту болтливую дурочку нельзя было. По каким причинам? Ну, может, по причинам того, что гуманность во мне ещё никуда не делась, и я не была уверена, что Миса есть Кира-2. Мне не хватало выдержки.       Хотя… Этот холодок… И всё же, Миса не Лайт, и её я бы даже пнуть не решилась. Слишком она была хрупкой... да и красивой. — Кто тут? – дрожащим голосом спросила Миса, как только двери за мною захлопнулись. — Не бойся, – ответила я, развязывая ей глаза. — А, это ты… – вздохнула Миса. — Тебе тут плохо? — Очень… — Почему же ты не скажешь правды? — Я не знаю, о чём вы… Я не понимаю, какой Кира? Какие убийства? — Кира, убивающий всех, кто встанет у него на пути, будь то преступники, будь то полицейские, будь то… Любимые люди. Что ты знаешь о Кире? — Ничего, не знаю я… Ничего. — Миса? Я хочу поговорить с тобою как подружка с подружкой, да? Не надо врать мне. — Но я не вру...       Я поглядела в ореховые глаза девушки, наполненные слезами. Я не чувствовала больше холода возле неё. Только эти слёзы, отчаяние и… Правда? Она не врала. Она не Кира. Я взяла в свои руки её маленькое личико и стала говорить: — Миса, если ты не виновата, скажи, что ты тут делаешь? — Я просто люблю Лайта! Просто люблю его. — За что ты любишь его? — За то… За то, что он просто есть…       Я удивлённо отвернулась от неё, она принялась плакать. Любит Лайта просто за то, что он есть? Любит Лайта и готова жертвовать, лишь бы его не посадили за решётку. Просто любит Лайта…       Нет… Нет-нет, тут что-то не то, пока Лайт не начнёт действовать хоть как-то, не стоит выпускать Мису. Холодок тот просто так не мог исчезнуть и появиться. Или может мне стоило наведаться к врачу? У меня паранойя? Шизофрения? Что это такое было? — Как, как твоё имя? – спросила вдруг Миса. — Юрико. — Ты хорошая, Юрико. Выпусти меня, ты же видишь, что я… — Пока не придёт Лайт, не придёт за тобой, я не могу тебя отпустить… — А он придёт? — Это тебе знать, а не мне… — Ты такая, хорошая такая, Юрико… — Я стараюсь не быть плохой.       Наступила тишина. Похоже, молчали не только мы в камере, но и те, кто наблюдал за нами в штабе. Чего вы все ждёте? Я поглядела на камеру, висевшую в углу, поглядела в упор. — Юрико, пора выходить, – скомандовал мне Рюзаки.       Я не сдвинулась с места. Миса не заслуживала такого обращения, да и, тем более, чего он ждал? Тут победу одержала женская солидарность и несостоятельность твёрдого мнения о Мисе. Если даже Лайт и не придёт, что будет делать Эл? Вытащит Мису и станет героем в её объятиях или замучает до смерти?       Решено было встать на сторону Мисы в тот день. Я присела рядом с ней на холодный пол, обняв Мису за ноги. — Юрико… – шептала Миса, но я не особо слушала.       Никто не пришёл за мной, чтобы забрать из камеры. Я поняла, что Рюзаки либо обиделся, либо понял, к чему я клоню. Да, я явно хотела завоевать доверие блондинки, пусть и таким странным способом.       Я рассуждала, сидя на холодном полу, а смогла бы я вот так пожертвовать собой ради любимого человека. Смогла бы я терпеть все недуги, истязания, всё, что бы ни делали со мной, лишь ради того, чтоб любимый был свободен. Ведь что там делает Лайт? Сидит и думает, как вызволить Мису или отдыхает и живёт, как и прежде? Что делает Лайт?       Я долго думала и пришла к выводу, что я бы смогла пожертвовать собой, не смотря ни на что. Могла бы отдать руку, ногу, жизнь – всё, что могло потребоваться для моего любимого. Но… Я не была уверена, что у меня есть такой человек, которому бы я всё это отдала. Я ошибалась на тот момент.       Такой человек был. Он пил кофе, смотря в экран, и наблюдал, как я засыпаю у ног Мисы, его грустные глаза не отрывались от нас.       Я уснула, Миса вскоре же вслед за мной. Мне ничего не снилось, зато я почувствовала, что в одних носках, блузке и брюках тут ужасно холодно. Это был не тот странный холодок Ягами Лайта или тот, который исходил от Мисы до некоторых пор. Это был просто настоящий холод непрогретого помещения.       Эл явно не потрудился занести в эту камеру обогреватель. Мисе-то было всё равно, она была укутана в тёплую материю и плюс в смирительную рубашку. Миса тихонько сопела, а я подрагивала от холода, что-то не давало мне просто встать и попросить Эл выпустить меня. Может, хоть какие-то капли гордости, у меня имеющиеся? А может… Не знаю даже что. Я просто молчала, дрожала и тяжело дышала в этой полудрёме.       Мне в глаза ударил приглушенный свет, какие-то шорохи, будто кто-то шаркал ногами. Но я не проснулась, лишь немного встрепенулась. Почувствовала, что меня взяли на руки, на такие тёплые, нежные руки и понесли. Я непроизвольно прижалась к груди этого человека. Он вдруг остановился и затаил дыхание. Его будто удивило то, что я вцепилась в его кофту ладонями и прижалась щекой к груди, причмокнув губами. Потом мы снова пошли. Не знаю, куда он нёс меня, но это было весьма приятно. — Папа, я хочу спать в гамаке, отпусти… – заговорила какой-то бред я.       Нёсший меня усмехнулся и положил меня на кровать.       С утра я проснулась и увидела сидящего за компьютером Рюзаки. — Кто это сделал? — Что? – не поворачиваясь, отвечал Рюзаки. — Принёс меня сюда.       Рюзаки обернулся и посмотрел на меня каким-то странным взглядом, будто он специально хотел, чтобы я утонула в его глазах. Я сама должна была ответить на свой вопрос. — Ты хорошо поговорила с Мисой. Сегодня пришёл Лайт. Он сказал, что возможно, он и есть Кира. — Чего? — Да. Он арестован. Миса тоже под арестом, но её условия теперь более… упрощённые. — Это радует. Но… Лайт? — Да, он будет сидеть в камере, а я буду наблюдать за ним. Если убийства прекратятся, он и есть Кира. А если… — Выходит, мой испытательный срок в комнате с камерами был ещё цветочками? — Выходит, да. — Ватари говорил, что у меня особое положение… Тогда я не понимала, что он говорит. — А что же он говорил? — Ну… Что ты меня меньше всего подозреваешь… — Хм… – Эл переключил вид камеры Мисы на камеру Лайта. И снова я осталась без ответа, даже без намёка на какую-то конкретику.       Младший Ягами сидел в чёрном бадлоне [1] на единственной кровати. Больше в камере ничего не наблюдалось. — Сколько ему там сидеть? — Неделю точно.       Я подошла к Рюзаки и наклонилась к экрану. Хм, Лайт выглядел напряжённым. Я не могла сказать точно, кто он. Ничего я не могла сказать на тот момент. Я знала только, что Миса либо действительно невиновна, либо очень хорошо врёт. Очень прям профессионально. — Рюзаки, там всё готово, тот дом, как ты и просил, – вдруг ворвался в комнату Аидзава. — Да, спасибо. По прошествии недели заключения Лайта мы переезжаем. Тут небезопасно. — Новый штаб? — Да. — А… — Ты будешь там. — Хорошо, – кивнула я и поспешила удалиться, так как в комнату ворвался Соитиро, весь на взводе.       С криками и негодованием он начал выяснять у детектива, какого чёрта Лайт в камере и что вообще происходит. Я решила не нарушать этой мужской разборки, в который раз расстраиваясь, что нам с Рюзаки так и не дают поговорить, как следует.