Пока

– Я боюсь, Тэхенни, – канючил розоволосый парень, цепляясь за Тэхена. – Да ладно тебе! Я столько раз летал – и ничего, – успокаивал его Тэ. Тем парнем был Хосок – двадцатичетырехлетний, но все равно всего боящийся, самый любимый человек Тэхена. Они встречались уже второй год и даже задумывались о свадьбе. Но сейчас Хосоку надо было лететь в Нью-Йорк. Там жили его бабушка с дедушкой, но, к огромному сожалению парня, его дедушка скончался на днях, и ему надо было лететь туда на похороны. Тэхен хотел полететь с ним, но на тот рейс не нашлось второго билета. Ким обещал прилететь ближайшим рейсом, на который он сможет купить билет. Сейчас они стояли в аэропорту, ожидая самолет Хосока. Наконец объявили посадку, и розововолосому надо было идти дальше в здание аэропорта. – Пока, любимый мой. Мы скоро увидимся, ни так ли? Не бойся, самолет ведь самый безопасный транспорт, – Тэ поцеловал в губы заметно волновавшегося Хосока. – Я прилечу завтра днем. Я уже купил билет. Мой вылет буквально через шесть часов, так что не волнуйся, пожалуйста. Ради меня. Чон лишь кивнул и как-то нервно вздохнул. – Мне пора. Пока. «Пока.» Неприятное предчувствие закралось в сердце Тэхена вместе с этим обреченным взглядом Хосока, который кинул на него последний, словно тот шел на смерть, взгляд. «Пока.» Тэхен смотрел в спину уходящему Хосоку, когда тот еще раз обернулся и одними губами прошептал: «Я люблю тебя.» Ким разобрал это по движению его губ, – за больше года совместной жизни он изучил Хосока вдоль и поперек. Когда фигура Чона полностью скрылась за поворотом, Тэхен развернулся и зашагал к выходу. Но чувство беспокойства глубоко засело у него в груди. Дома у Кима было время только на то, чтобы взять чемоданы, поесть и поехать обратно. Он хотел поехать сразу в аэропорт с Хосоком и там ожидать рейс, но Чон сказал, что это пустое дело – ждать в аэропорту лишние три часа. Тэхен хотел позвонить своему парню, но вовремя вспомнил, что тот в самолете сейчас и вызовы принимать не может. Но, чтобы удостоверится в сохранности Чона, он позвонил его бабушке, и получил ответ, что никаких вестей, кроме того, что ее внук сел в самолет, она не получала. За сегодняшний день Тэ очень устал: с утра ему надо было проводить Хосока, а вечером уже лететь самому. Весь день его мучало ужасно неприятное предчувствие. А Тэхен знал, что его интуиция никогда не ошибается. – Уважаемые пассажиры, пристегните ремни. Мы взлетаем. Звучный голос хорошенькой стюардессы звучал в салоне. Погода обещала быть ясной, и никакой угрозы полету не было. Двигатели заревели и самолет медленно поехал по взлетной полосе, постепенно набирая скорость. В ушах закладывало, а в голове стучало: «Пока. Я люблю тебя.» Салон был полон людей: ни одного свободного места. Но Тэ казалось, что он совершенно один: рядом не было Хосока, его теплой улыбки, громкого смеха. Киму казалось, что уже никогда и не будет. Он невольно вспомнил счастливые моменты их совместной жизни. Вот они лежат на пляжу, а солнце медленно, но верно, неумолимо катится к горизонту, окрашивая воду в кроваво-красный цвет. А вот они ходят по магазинамч подбирая подарок на день рождения его подруге. Хосок, завидев вдали нелепо выряженного человека в костюме божьей коровки, который был выставлен для привлечения покупателей, громко смеется, а Тэхен пытается заткнуть его, а то ведь услышат. И вот, в канун нового года, Хосок пытается приготовить что-нибудь к столу, но у него не получается, и Чон громко ругается, отбрасывая нож в строну. Тогда Тэ бесшумно подходит сзади и обнимает его, шепча, что уже заказал еды в ресторане. Замечтавшись, Тэхен не заметил, как заснул. Разбудил его громкий крик девочки. Она сидела прямо через ряд от него. Ким мог видеть, что она показывает в иллюминатор и испугано глядит туда. Он тоже обернулся и еле удержался от такого же крика. Под оконом собрались темные грозовые тучи, то и дело испускающие из себя молнии. Тэ глянул на часы. Он проспал порядочно: почти десять часов, и теперь самолет должен был скоро садиться. Тэ корил себя за то, что так любит поспать в транспорте. Отрубается, и потом хрен разбудишь его. Может так хоть сутки спать. Но сейчас его ужасало немного другое. Самолет плавно шел на снижение, приближаясь к тучам. В салоне поднялся беспокойный шум. Кто-то паниковал, а кто-то успокаивал, говоря, что эти тучи не повредят самолету. Тэ только дрожащими руками отключил режим полета на телефоне. Конечно, связь он поймать здесь не мог. – Пристягните ремни, мы идем на посадку. На посадку. Самолет все ближе к тучам, и, вот уже его нос касается облаков. За иллюминатором стало так темно, что нельзя было ничего различить. Только рядом с крылом сверкнуда молния и исчезла внизу. Казалось, все прошло хорошо. Они уже были под облаками, где лил не предсказанный метеорологами нещадный дождь. Пассажиры наконец успокоились и стали ждать, когда же можно будет сойти на твердую землю, где так спокойно и молнии не страшны. Беспокоился, похоже, из всего салона только Тэхен. Он наконец смог поймать слабую телефонную связь и быстро набрал сообщение: «Я тоже тебя люблю» Он выключил телефон и положил его обратно в карман. До земли оставались какие-нибудь пара километров, когда в салоне раздался оглушительный грохот. Никто не понял, в чем дело, все начали паниковать, как тогда, когда самолет входил в облачность. Но теперь все было по настоящему. Хвост загорелся, и даже проливной дождь не мог его потушить. Теперь началась уже действительно паника. Самолет падал, люди надевали на себя кислородные маски, стюардессы бегали по салону, помогая, а пилот пытался хоть как-то затушить огонь, крутя самолет, но это только усугубило ситуацию. Тэхен снова достал телефон, набирая еще одно сообщение: «Пока» В тот момент, когда он снова убрал телефон, раздался взрыв. Самолет упал на взлетно-посадочную полосу, что и спровоцировало возгорание горючего, – керасина, – и, соответственно, взрыву. Крики людей заглушил громкий «бум» и треск огня. *** Хосок ждал Тэ уже больше трех часов. Он успел съездить к бабушке. Похороны были назначены завтра утром, а Тэхен должен был быть в гостиничном номере Хосока в три часа дня. Сейчас уже шесть, а его все еще нет. От скуки Хосок листал каналы в телевизоре. Все на английском, почти ничего не понятно. Телефон разрядился, а искать зарядку было дико лень. На экране появился какой-то сериал про дворцовую жизнь, и Хосок снова со скукой нажал на кнопку "следующий канал". Это были новости города. Показывали репортаж из аэропорта Кэннеди, того аэропорта, куда должен был прилететь самолет Тэхена. Увидев пометку "broken news" Хосок насторожился. Кориспондент быстро говорил что-то на английком, и из его речи Чон понял всего пару слов. Зато по картине на заднем фоне все было понятно. Проливной дождь и горящие остатки самолета рассказали о катастрофе как нельзя лучше. Похоже, в этот самолет попала молния. Хосок искренне сочувствовал пострадавшим людям, которые имели несчастье лететь этим рейсом. Картинку с полыхающими обломками приблизили, а по лицу Хосока невольно потекли слезы. Он увидел знакомый логотип авиакомпании, – корейской. Внизу записи было написано точное время крушеня – 12:19. Время прибытия рейса Тэхена. И ужасающая надпись в левом нижнем углу: «Никто не выжил.» Чон тут же сорвался с кровати и побежал к телефону. Вспомнив, что тот сел, он быстро откопал зарядку в куче вещей, и, воткнув вилку в розетку, стал ждать, пока включится телефон. Слезы не переставали течь по лицу. Наконец аппарат включился и тут же оповестил о двух новых сообщениях. От кого: Тэхенни♡ Я тоже тебя люблю От кого: Тэхенни♡ Пока Осознание ударило в голову с силой кувалды. Техена больше нет. Нет. Некому его будет успокаивать, когда Хосок будет возвращатся в Корею. В квартире никого не будет. Они не увидятся скоро. Они не увидятся. «Пока, любимый мой. Мы скоро увидимся, ни так ли? Не бойся, самолет ведь самый безопасный транспорт.» «Мне пора. Пока.» Нет. Он не сможет так жить. Он не вернется в Корею. Он не хочет. Не хочет жить без Тэхена. В глазах темнеет, слезы продолжают катиться по щекам, обжигая, принося нестерпимую боль. «Пока.» Громкий, оглушающе-громкий, отчаянный крик оглашает гостиничный номер. Не будет больше нежных поцелуев. Не будет понимающих улыбок. Не будет смеха друг для друга. Не будет уже ничего. Теперь Хосок не живет, – он существует. Он сказал своей жизни «пока»... «Мне пора. Пока.» Ведь Тэхен был его жизнью.