Мы останемся здесь

Приглашение на музыкальный вечер поблескивало своей золотой каемкой, лежа на краю тумбочки. Аврил опять взяла эту бумагу в руки и, сев на кровать, начала рассматривать ее уже в тысячный раз. В тексте были стандартные фразы для приглашения, и в принципе Эв было не так уж важно написанное. Главной деталью было то, кто будет на этом вечере. «Хей, Эв, я заеду за тобой в полвосьмого, будь готова» Мобильник лежал на кровати с открытыми сообщениями, тоже прочитанными вдоль и поперек, и она знала их наизусть. И каждый раз, когда она скользила по буквам взглядом, в своей голове слышала голос Чеда, произносящего эти слова с такой знакомой улыбкой на губах. Девушка откинулась назад, уронив голову на белую подушку, и выдохнула. Надо просто решиться. Прошло уже столько времени, а Лавин все не понимала, что же происходит в ее голове, что же заставляет ее иногда просто лежать, как сейчас, и смотреть в потолок. Такое случалось все чаще в последнее время. Два года после развода, такого глупого, непонятного, спонтанно-резкого, но в памяти все чувства настолько свежи, что будто они никуда не уходили. И они, кажется, действительно никуда не уходили. Крюгер и Лавин продолжили близко общаться, и Чед был для нее лучшим верным другом, забота которого всегда ощущалась. Он уже успел смириться со всем, что случилось. А смогла ли Аврил?.. Она сама не знала. Помотав головой и отгоняя такие мысли, Лавин еще раз вздохнула и подняла голову. Светлые вьющиеся волосы сильно растрепались, лезли в глаза и щекотали нос. Девушка улыбнулась, про себя вспоминая, как Чед аккуратно перебирал ее пряди, когда она лежала у него на коленях. Они так давно не виделись. Лавин в одно мгновение встала с кровати и посмотрела на время. До приезда Крюгера остались всего какие-то два часа, и конечно же она использует каждую минуту, чтобы подготовиться. Но ей все же думается, что больше времени она потратит на то, чтобы собраться с силами. Надо же просто решиться, правда?

***

Только что Аврил получила сообщение, которого ждала и получить которое в то же время опасалась. «Я на месте — минута в минуту. Ты как?» «В полной готовности, жди» «Что за парадокс?)) Ладно, я у машины, можешь не торопиться, у нас еще куча времени» Эв чуть засмеялась, узнавая Крюгера в этих строчках. Положив все необходимое в маленькую сумочку, перекинутую через плечо, она бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале. Темный ажур мягко ложился на шею, декольте и тонкие руки девушки, платье струилось черным шелком до пола, слева ткань расписана нежно-розовыми цветами. Аккуратный макияж, привычно завитые светло-золотые локоны, спадающие на плечи. А в глазах — что-то странное. Странное смешение из страха и храбрости, неуверенности и решительности. Она так давно не ощущала такое странное сочетание в себе, и это даже… освежало? «Вот это — настоящий парадокс», — подумала Эв и еще раз набрала воздуха полной грудью, а после спокойно и долго выдохнула. Вскоре она уже закрыла дверь из дома и спешно направлялась к большой клумбе посередине дворика, рядом с которой и стояла машина Чеда. Сам Крюгер стоял снаружи, ожидая подругу, и просто смотрел куда попало. Но его взгляд сразу же зацепился за знакомую фигуру, и мужчина помахал рукой слегка торопящейся Эв. Честно, он так по ней соскучился. Когда они были на расстоянии вытянутой руки, оба невольно застыли в какой-то знакомой радостной тишине. Аврил с теплом в груди услышала, как он задержал дыхание от восхищения. Сердце, кажется, пропустило пару ударов. — Эв, ты… выглядишь чертовски прекрасно, — произнес он на выдохе, улыбнувшись. Она было хотела сказать то, что крутилось в голове, но было легче засмеяться и заключить Крюгера в объятия. Она тоже хотела сказать, что он выглядит совершенно блестяще — не так уж редко он облачался в официальный костюм, но в ее памяти он всегда носил черную футболку и джинсы. Объятия такие привычные и мягкие. Лавин все сильнее понимала, как она, черт возьми, скучала по этому человеку все это время и честно говоря, все еще скучает. — Ну что, готова блистать? — открывая дверь переднего пассажирского сиденья, поинтересовался Чед и, как джентльмен, кивком пригласил девушку сесть. — Конечно, — подтвердила Эв уже из машины, аккуратно устроившись и пристегнувшись. Вскоре Чед занял водительское место, пара секунд — и машина уже движется по полупустой вечерней дороге. Синий купол неба был покрыт белыми брызгами звезд, что мягко сверкали, как бриллианты. Облака лишь обрывками покрывали свод и давали насладиться прекрасным видом. Но черт, почему тогда Аврил не может отвести взгляда от Чеда, что спокойно и уверенно вел авто одной рукой? — Как ты, Эв? — хрипло спросил Крюгер, отвлекаясь от дороги и смотря на девушку рядом. — Вполне хорошо, — усмехнулась Лавин, понимая, что ее настроение было таким приподнятым как раз с того момента, когда она получила приглашение. Однако сейчас она была чересчур рассеянной. Когда стоит начать говорить об этом? — А ты? — Тоже неплохо, даже прекрасно. Скоро отправлюсь в тур, — Чед пожал плечами и улыбнулся такой знакомой-знакомой улыбкой, которая была способна в любое время покорить ее сердце, и ей было глупо это отрицать. — Я все не могу на тебя наглядеться, — тише сказал он, еще раз пробегая взглядом по каждой черте лица девушки. — Ты все так же завораживаешь. — Может, я набрала немного после нескольких гормональных терапий, но спасибо, — просияла Эв, чувствуя прилив уверенности и счастья. Она прекрасно знала, что он говорит не только про ее внешность, и это вдохновляло ее. — Я тоже по тебе так скучала. Знаешь, я даже ощутила прилив сил, когда обняла тебя. — Не ты одна, — Чед перевел взгляд обратно на дорогу, но Аврил явственно видела, что ему не терпится посмотреть обратно на нее. Они продолжали просто болтать о разных вещах, которые в основном касались музыки. Эв решила, что лучше не смущать Чеда таким пристальным взглядом (хотя она, кажется, это не контролировала — глаза так и тянулись посмотреть на Крюгера) и расслабиться. Они как раз въехали в Ванкувер, и вечерний летний город завораживал своей красотой. Уже почти темнело, и витрины магазинов зажигали свои приветливые огни, что были не тусклее самих звезд. Аврил любила расфокусировать взгляд и смотреть на такие улицы — казалось, что вокруг тебя какая-то мерцающая пелена, захватывающая дух. Однако скоро они были на месте мероприятия, и было время выходить. Аврил постаралась вдохнуть поглубже и тут же выдохнуть, потому что вокруг их машины уже сгрудились папарацци, с нетерпением ждущие звезд. — Хей, Эв, — шепотом произнес Чед, выключая мотор. К их досаде, подземная парковка была хорошо освещена, — плевать на всех этих людей с камерами. Ты знаешь, что ты прекрасна, и они ничего тебе не сделают. — Просто порой они выводят из себя, — Аврил засмеялась и отстегнула ремень, проверяя, на месте ли сумочка. Крюгер вышел первым и тут же был встречен вспышками камер. Он, как ни в чем не бывало, подошел к двери девушки и открыл ее, давая подруге выйти. Тут же она была чуть ли не ослеплена фотографами и не нашла лучше спасения, чем «нечаянно» спрятаться за Чедом, как за надежной стеной. Про себя она думала, что не такая уж она громкая знаменитость, и про нее не было слышно последние два года, откуда такой ажиотаж? Чед кивнул головой, и оба пошли в сторону выхода, все так же преследуемые фотокамерами. Иногда слышались вопросы «Эй, как дела, Аврил?», «Когда концерты, Чед?», «Вы снова вместе, ребят?». Эв вздохнула, тоже желая знать ответ на этот вопрос. Поднявшись ко входу в концертный зал и ступая по красной дорожке, девушка почувствовала, что ее слегка мутит при виде толпы людей. Они все смотрели на нее, все кричали и говорили ей что-то, сливающееся в один гул. Звучали вспышки фотокамер, но это уже было более привычным. Она не знала, откуда у нее появился такой страх перед толпой, вероятно, длительное отсутствие ее на сцене сделало свое дело. В горле будто встал ком, и в животе крутится ком шипящих змей. В голове уже шел отсчет секунд до панической атаки. Однако вдруг этот зловещий отсчет прекратился. Чед коснулся талии Аврил своей широкой теплой ладонью, и словно от этого места кругами разлилось спокойствие, дающее вдохнуть глубже. Тревога отступила с недовольным ворчанием и освободила ее разум. — Надеюсь, я не лезу дальше дозволенного, — прошептал Крюгер чуть ли не только губами. — Если я что-то не так сделал… — Спасибо, — так же прошептала в ответ Лавин и положила руку на спину друга, сейчас точно переставшая бояться всего происходящего. Теперь она будто была под удобным куполом, который аккуратно ограждал ее от всех людей, кроме Чеда, что неторопливо шел и, как заметила Эв, сдерживал свой широкий привычный шаг. Теперь осталось лишь сделать пару снимков на красной дорожке, и можно будет все обсудить, не пряча улыбок и слов от папарацци, не пытаться скрыть что-то. И нужно было только решиться. Решиться, решиться, решиться. Слово повторялось в голове Аврил раз за разом, и это даже не придавало ей никакой смелости (кто бы мог подумать?). Единственное, что заставляло ее ощущать храбрость — присутствие Чеда и чувство, что он такой настоящий и привычный среди фальшивых лиц неизвестных знаменитостей и гостей. Может потому, что несмотря на шикарный официальный костюм и все, что произошло между ними и с каждым из них лично, Аврил запомнила его тем, кто даже с плотным графиком оставался все таким же простым домашним Чедом, который любит обнимать ее в постели или засыпать у нее на коленях. Может потому, что она слишком хорошо его знала. — Пора блистать, — выдохнула с усмешкой Лавин, глядя на привычный фон для снимков от СМИ. Они вышли на специально обозначенное место, и замерли. Аврил держалась уверенно и спокойно — в присутствии Чеда ее волна из страха была сдержана, и фотографы не вызывали никакой боязни. — А где все ребята? — спросила вполголоса она, приподняв голову в сторону друга, который, в свою очередь, чуть нагнулся. Их носы были всего в паре сантиметров, и Эв могла чувствовать теплое дыхание Крюгера. Папарацци словно возликовали такой близости между бывшими влюбленными. — Если ты про Райана с Майком и Дэном, то они уже на своих местах в концертном зале, — произнес Чед, и по нему даже не было видно, что его фотографируют — словно обычный разговор. — Нас наверняка «поймают» после красной дорожки для интервью, так что… — Извините, Аврил, а можно сделать ваши одиночные фото? — послышался голос со стороны фотографов. Девушка встрепенулась и потерялась, не зная, что ответить. Она не была уверена, что ей не станет так же плохо, как при входе, только Чеда здесь не будет, а ведь сейчас, наверно, только его присутствие спасало ее от собственной паники. Лавин робко кивнула. — Не бойся и помни, что ты выглядишь великолепно, — шепнул Крюгер, и Эв с ужасом и сожалением почувствовала, как он плавно убрал руку с ее талии. — Я жду тебя прямо тут, неподалеку. Осознание всего сказанного поддерживало внутреннюю стойкость Аврил, и сначала она слегка приподняла кончики розовых губ. Слово «великолепно» приятно отдавало сладостью на кончике языка, заставляя ее улыбку расцвести. Тут Лавин зацепилась взглядом за лицо Чеда, который выглядывал из-за толпы фотографов и показывал большие пальцы, иногда показывая ей язык, и черт возьми, она не смогла сдержать смеха — это было настолько в стиле Чеда, что она будто вернулась на пять лет назад. И даже было не очень интересно, как она получилась на фотографиях (и да, спойлер — она получилась искренне солнечной), но когда ее поблагодарили и сказали, что достаточно, в груди было ощущение, что все прошло идеально. Она даже не помнит, когда она чувствовала это после красной дорожки в последний раз. — Я уже говорил, что не могу на тебя наглядеться, Аврил Лавин? — спросил Чед, когда она подошла к нему, все не в состоянии убрать радостную улыбку с лица. — Только что, Чед Крюгер, — засмеялась в ответ Аврил, понимая, что совсем недолго осталось до того момента, когда она сможет все ему сказать. От этого сердце потихоньку трепетало. — А вот и звезды нашего вечера! — послышалось задорное восклицание журналиста, которого Лавин немного знала по прошлым интервью — его звали Майкл. — Не против, если я займу несколько минут? — Не против, — с усмешкой отозвался Крюгер. — Ну вы только посмотрите на них, они же просто светятся от счастья! — широко и на удивление искренне улыбаясь, заявил Майкл. — Аврил, разреши сказать, что выглядишь ты сегодня просто чудесно. Давно не видел настолько красивой пары на этой премии, зуб даю! — Благодарю, — слегка смутившись, сказала Эв, и это было вызвано комментарием про пару. Тепло разгоралось в груди само по себе, и это чувствовалось так естественно. — Я знаю, что может быть, вы сейчас отправите меня далеко и надолго, — тон интервьюера заговорищецки понизился, и он выдержал стилистическую интригующую паузу (хоть и все уже знали, что это за вопрос), — но разрешите узнать: неужели чаврил все-таки вместе? Аврил вдохнула поглубже, не зная, стоит ли самой сказать что-то. Может, от этого зависит ее дальнейшая судьба и их отношения. Сердце дико забилось, и Лавин казалось, что оно где-то в голове, потому что его стук отдавался в ушах и даже в кончиках пальцев. Она скользнула взглядом в сторону Чеда, и невольно ужаснулась, увидев то, что никто другой не смог бы понять. Улыбка. Она была все такой же спокойно-широкой. Но фальшивой. Она будто стала искусственной, ненастоящей за считанные секунды после вопроса, превратилась в пластиковую маску для нелепого карнавала. Девушке стало не по себе, и она не знала, куда себя деть. Так хотелось сейчас научиться читать мысли, чтобы понять, что у него на уме сейчас, перед тем, как он произнесет это. На ее губах была все та же улыбка, перманентно застывшая на них. — Судя по тому, как вы мешкаете, вы поставили бы галочку у «все сложно»? — с неподдельным любопытством поинтересовался Майкл, не замечая ничего, что сейчас творилось у обоих в головах. «Давай, Аврил, это твой шанс». Чед ее опередил. — Ха, конечно нет, не ставили бы мы никаких галочек, — непринужденно ответил Чед, не смотря на девушку. — Как и в прошлый раз, Аврил приехала поддержать меня на этой премии и исключительно как друг. Мы все еще очень близки после расставания, и как по мне, это прекрасно. Аврил как можно незаметнее вздохнула — с облегчением? С сожалением? Однако эти слова не значили, что все потеряно. — Правда? Вы так счастливо выглядите на красной дорожке, и ваша близость явственно чувствуется. Неужели даже никакого тайного романа? — Могу заверить вас и все журналы, что нет. И, знаете ли, я не настолько свинья, — тут Крюгер перевел дыхание, сжав руки, спрятанные в карманах брюк, в кулаки, — чтобы изменять своей девушке. Особенно когда она беременна. Мир Аврил Лавин резко покачнулся куда-то в сторону, а потом со скрипом выправился, оставляя ее с чувством, будто ей между ребер вонзили тонкое лезвие. Сердце пропустило пару ударов. Внутри что-то рушилось, и рушилось так мучительно — давая ей осознать все. — Ох, батюшки! Неужели ты решил «повзрослеть» к сорока двум? — сразу было видно, как Майкл всполошился из-за такой новости. — Ты уже знаешь, кто будет? Мальчик, девочка, двойняшки? — Даже если бы я знал, я бы вам ничего не сказал, — усмехнулся Чед, неестественно дернув плечами, словно он — марионетка с неумелым кукловодом. Аврил слышала все будто приглушенно, будто ее голову макнули в леденящую воду и удерживают там, пока другие лишь подначивают. Она смотрела вперед себя и все то размывалось, как при плохом фокусе фотокамеры — все сливалось в одно черно-серо-золотое пятно, дешево блестящее и постоянно движущееся. Ее мутит. Ей нужен воздух, хоть на секунду. — Чед, можно мы отойдем? — тихо прошептала она, не зная, стоит ли ей смотреть на него. Интервью как раз закончилось пожеланием семейного счастья и хорошего вечера, и утомительный обстрел личными вопросами был позади. Крюгер, услышав голос Аврил, попрощался с Майклом и придержал девушку за спину, ведя ее к лифту. Они шли молча. В неприятной тишине, которая сжирает тебя изнутри и заставляет сжаться всем телом, и даже рука Чеда на ее спине не заставляла это ощущение уйти. Когда все могло так испортиться? Два года назад? Туман в ее голове покрывал глаза, дышать было трудно, а слова стягивали грудную клетку туже, чем любой корсет. Чед был как маяк в этом дыме, но почему-то сейчас легче не становилось. Пока они поднимались на лифте, все так же царило беззвучие, вакуум, который пугал Эв. Еще несколько этажей, еще несколько секунд в попытках побороть такую навалившуюся всем весом тревогу, смешавшуюся с шоком и осознанием того, что все, о чем она думала последние месяцы — всего лишь глупость. Но тут уже двери лифта неохотно открылись, и при первом же шаге Аврил встречает прохладный летний ночной воздух. Он обдувает лицо, освежает голову и прогоняет одним порывом все головокружение, рассеивает пелену перед глазами. Становится легче. Чед подошел к ней, и она снова отчетливо видела его реальные эмоции. Бриз растворил в себе маску, и Крюгер смотрел на мерцающий своими яркими огнями город, нахмурившись. На губах не осталось и ни следа улыбки. — Так значит, твоя девушка беременна, — слова дались Лавин так трудно, но все было лучше, чем чертова тишина, мурашками проходящая по коже. — Да, — Чед вновь резко дернул плечами, не зная, что он вложил в этот жест. — Хизер на седьмом месяце, так что ребенок будет где-то в сентябре. Они вдвоем были на крыше этого огромного небоскреба, и все отсюда казалось таким мелким, незначительным. Люди, машины, огромные мосты и другие небоскребы и дома — они были внизу. Жаль, что их собственные переживания были прямо тут, рядом с ними, и были все такими же большими, такими же тяжелыми. — Почему не говоришь, что холодно? — вдруг произнес Крюгер, взглянув на девушку, которая чуть обняла себя за плечи. Он быстро расстегнул три пуговицы пиджака и в несколько движений снял его, оставаясь в белоснежной рубашке с длинным рукавом и черным галстуком. Несмотря на обеспокоенное «Чед, нет, не надо, спасибо, ты же сам простудишься» со стороны Аврил, мужчина укрыл ее хрупкие плечи. Тепло исходило от каждого сантиметра этой ткани, и пиджак приятно и знакомо пах — мужским одеколоном, потом и просто Чедом. Это могло бы заставить Аврил улыбаться, но сейчас ей хотелось только устроить истерику — редкую, но сильную, как взрыв чертовой Сверхновой, с разрушением любых попадающихся под руку вещей и топаньем ногами. Просто выпустить все накопившееся и освободиться от этого. — Причем знаешь, все произошло настолько глупо, — произнес Чед тихо и даже печально улыбаясь, рассеянно глядя на город. — Мы остались у ее родителей на Рождество, и в один из дней после Сочельника ее начало тошнить. После тестов выяснилось, что она беременна. Она сказала мне об этом и о том, что будет делать аборт, — он прервался, поправив галстук, — но ее родители узнали о беременности и сказали, что ребенок должен родиться, и об аборте не идет и речи. Настолько набожные, что для них прерывание беременности — страшный грех сродни убийству. В прочем, вот и все. — Ты не хотел этого? — сипло спросила Эв, понимая, как же простые случайности и обстоятельства меняют жизнь. — Может быть, — тут Чед повременил с ответом, — но пойми, это было незапланированно, и мы об этом вообще не думали и не говорили. Хизер еще и модель, поэтому беременность ей совсем не в радость. Все ездит на всякие тренировки, я ее дома почти не вижу. — Как и она тебя. — И не поспоришь, — усмехнулся Крюгер, горько кривя губы в еле заметной улыбке. — Почему ты не сказал сразу? — жалобно вырвалось у Аврил. Она поняла, что уже говорит перед тем, как подумать, но было уже плевать — что она теперь может сделать? Совершенно ничего! Голос был тонким, но не плаксивым, хотя дрожал. В голове не укладывалось все произошедшее, и теперь оно крутилось ураганом где-то в груди. — Почему ты не сказал сразу про то, что у тебя есть девушка, и она беременна? Я бы не строила воздушных замков у себя в голове, и все было бы с самого начала ясно, и может было бы легче. Почему все так? И они опять молчат. Чед бесцельно смотрел на бескрайнюю синь неба, моргнув пару раз и сжав тонкие губы. Лавин взглянула на него и только сейчас ощутила нутром, что у него все те же вопросы, и даже он не в силах защитить ее и себя от таких обстоятельств. Она видела, что он тоже чертовски устал бороться с течением и пытаться что-то изменить. И он опустил руки — как два года назад, хотя ему так не хотелось. — Знаешь, — хриплый голос Чеда тихо разрезал тишину. — Знаешь, я тоже хочу, чтобы мы с тобой не стояли здесь, запутавшись в наших судьбах и чувствах. Я тоже хотел бы вернуться на несколько лет назад и не дать мелочам привести к тому, что мы с тобой сейчас ненавидим весь мир так сильно, хотя во всем виноваты лишь мы сами. Мы слишком слабы. Мы слишком слабы, чтобы что-то поменять, и при любом раскладе кто-то проиграет. Ну, а прошлое, как известно, изменить никто не в силах, — он прервался, чтобы посмотреть на Аврил и встретиться взглядом с ее блестящими от слез светлыми глазами, такими родными. — И я тоже хочу, чтобы все было по-другому. Но мир — не фабрика по исполнению желаний, Аврил Лавин. Аврил казалось таким безвольным плакать, но отчаянье было сильнее неё — оно заполняло ее вены и заставляло моргать, чтобы слезы наконец обрели волю и побежали по ее белым щекам. Ей не было дела до макияжа, и да и вообще почему-то все тускнело и теряло смысл. Она ощутила, как ее обнимает Чед. Сначала немного, лишь придвинув к себе, а после — крепче и так, как всегда он это делал и будет делать в ее памяти. Его шепот «иди сюда» донесся приглушенно для нее, и уже не хотелось что-то говорить. Силы пропали, испарились, и даже на рыдания их не хватало. Девушка просто уткнулась лицом в широкую грудь Крюгера, иногда чуть вздымающуюся от его дыхания, и лишь иногда всхлипывала. Чед наклонил голову и слегка коснулся носом ее светлых волос на макушке. Слова Чеда крутились в голове, и они были как ее собственные мысли — как бы было хорошо вернуться назад и все поменять! Дать друг другу шанс и сделать все так, как было бы намного разумней. Но это все просто очередные глупости. Мир действительно не то место, где любые твои прихоти, даже самые искренние, исполняются. — Ты не замерз? — спросила она осипшим голосом, обнимая его спину и даже не подняв головы. — Мы останемся здесь на столько, сколько тебе нужно, — ответил он шепотом и затих, слушая. Слушая, как мир вокруг них своей энергией и беспричинным водоворотом глупой эйфории насмехается над ними, такими одинокими и загнанными в угол. Снизу, на первом этаже, сейчас люди удивляются, как можно грустить в такой вечер, хрипло дыша сквозь маски улыбок и счастья. Чед с Аврил будто остались одни во всем мире, который безмолвно притих, готовясь к буре. Но Чед знает, что бури не будет. — Боль хочет, чтобы ее чувствовали, да? Аврил лишь кивает в ответ.