——————————————
В следующий раз Мидория понял, что что-то изменилось, во время урока боевой подготовки. Хотя он был в паре с Асуи, Бакуго полностью ее игнорировал и нападал только на него. Это было вполне предсказуемым, но разрушения, оставленные во время боя, были гораздо больше обычного. Мидория чувствовал по атакам, что целью Бакуго было не победить его. Он хотел причинить Мидории боль. В отличие от других партнеров Бакуго, которые хоть как-то пытались работать с ним, Серо, по-видимому, стремился лишь сдержать бешеные атаки Бакуго и подстраховать Мидорию при слишком опасных падениях. Каждый раз, когда Изуку удавалось избегать взрывных ударов, лицо Бакуго недовольно кривилось. Тренировка продолжалась, пока плохо просчитанный прыжок не заставил Мидорию чуть замяться. Его лицо было всего в нескольких сантиметров от того, чтобы превратиться в пепел. Бакуго, издевательски усмехнувшись, ушел, а Асуи и Серо помогли Мидории встать. — Прости, Мидория, — квакнула Асуи. — Мне нужно было просто атаковать, а не дожидаться удобного случая. — Это не твоя вина, — вздохнул Серо. — Ты же знаешь, Бакуго на тебе бы живого места не оставил. Помнишь, что случилось с Ашидо? Он не боится отправлять девчонок в медпункт. Мидория вздрогнул. — П-правда? — спросил он слегка подрагивающим голосом. Серо недоуменно посмотрел на него. — Чувак, ты как никто должен это знать. Могу поспорить, ты знаешь наизусть количество потолочных плиток в комнате из-за этого парня. Мидория постарался избегать Бакуго в течение всего остального дня. Когда Изуку проснулся на следующее утро, раны от тренировки уже исчезли. Войдя в класс, он сразу же увидел Серо и Киришиму, разговаривающими с немного раздраженным Бакуго.——————————————
Мидория начинает потихоньку понимать, что с ним происходит. В некоторые дни он просыпается в мире, похожем на его собственный, но с некоторыми значительными изменениями. Он всегда остается «Мидорией Изуку», но только имя-то и остается неизменным. Знакомые люди относятся к нему по-разному, поэтому приходится быть осторожным, общаясь с ними. Тем, кто больше всего менялся в этих мирах, всегда был Бакуго Кацуки. Иногда он и Мидория были друзьями, иногда нет, порой они были врагами. Бывали дни, когда Мидории вообще не удавалось понять, кто они друг другу. Несмотря на то, что в разных мирах Бакуго вел себя по-разному, Мидория чувствовал, будто он один и тот же. Всегда было что-то такое, четко определяющее, что это «Каччан». Так как происходило это все в произвольном порядке, иногда Мидория не мог сказать, в своем он мире или нет. Был один такой мир, который он принял за родной, но только пока не настал вечер. Парни пришли в раздевалку после спасательной подготовки, чтобы переодеться в школьную форму. Пока многие из них шутили и сравнивали записи в тетрадях, Мидория молча снимал костюм. Он чувствовал, как пот скользит по спине, и знал, что по приходе домой, ему нужно будет принять душ. Он вытащил руки из рукавов и, взглянув на них, попытался вытереть полотенцем. Изуку вздохнул, протирая также и шею, а затем остановился. Он посмотрел на ряд шкафчиков, стоящих позади него, и увидел прислонившегося к ним Бакуго. Совершенно замеревшего. Наблюдавшего за ним. Его глаза проследили за бисеринками пота, скатившимися с пресса Мидории еще ниже. Должно быть, Бакуго заметил, что Мидория поймал его взгляд, потому что он отвернулся и стал надевать пиджак. Изуку же застыл на одном месте, пока Иида не напомнил ему, что скоро нужно будет уходить. Мидория начал торопливо одеваться, стараясь как можно быстрее прикрыть полуголое тело. Он повторял в своей голове снова и снова, что Бакуго абсолютно точно не пожирал его глазами, но никак не мог унять свое сердце, бившееся с такой стремительной силой.——————————————
Был мир, в котором Бакуго прикасался к нему. Все началось нормально, как и в остальных мирах, пока Кацуки не сел на стул, который предварительно повернул к его парте. Мидория оторвался от тетради, чтобы наткнуться на острый взгляд алых глаз. Бакуго отклонился на спинку кресла, смотря на Изуку, как дикий кот, готовый атаковать в любой момент. Он протянул руку, и Мидорию переклинило. Он крепко зажмурил глаза, тело стало неподвижным. Он приготовился к боли, разъедающей плоть. Но вместо этого почувствовал, как шершавые подушечки огрубевших пальцев нежно убирают за ухо прядь волос. Мидория осторожно открыл глаза и увидел, что Бакуго все еще смотрит на него. Его взгляд больше не был пугающим. Кацуки выглядел спокойным, задумчивым. В нем чувствовалась сила, и это успокаивало. Продолжая наблюдать за его лицом, Изуку ощутил покалывания в груди. Он почти прильнул щекой к ладони Бакуго. Но Кацуки резко отдернул руку, держа между пальцами что-то маленькое и тоненькое. Он кивнул на это, перед тем как выкинуть на пол. — У тебя был листик в волосах. Щеки Мидории порозовели от смущения, он кивнул и ничего не сказал. Бакуго повернулся к своей парте и положил ноги на стол, только чтобы побесить Ииду. Мидория изо всех сил старался игнорировать смешки Ашидо и Хагакуре, раздававшиеся из другого конца класса.——————————————
Был еще один мир, где Бакуго прикасался к нему. Все началось нормально, как и в остальных мирах, пока Кацуки не прошел мимо Мидории, направляясь к своей парте. Изуку мог слышать его медленные шаги, а также едва уловимый шипящий звук, исходящий от его ладоней. Мидория приготовился к боли. Пальцы Бакуго начали один за другим обхватывать его шею. Они заскользили по нежной коже чуть ниже волос, прослеживая бледные следы веснушек, исчезающих под воротником. Когда ладонь приблизилась, Мидория почувствовал тепло, исходящее от нее. Когда она полностью опустилась на шею, Изуку ахнул. Ладонь Бакуго была достаточно теплой, чтобы заставить вспотеть, но не достаточно горячей, чтобы обжечь. Тепло помогало расслабиться так же, как горячая ванна, снимая напряжение в мышцах. Мгновенно реагируя на него, Мидория наклонился к парте и слегка повел плечами. Ему пришлось прикусить губы, чтобы с них не слетел стон. Его глаза были закрыты, когда Кацуки убрал руку, и Мидория чуть не заскулил от досады. Он видел, как Бакуго с равнодушным видом сел на свой стул, откидывая руки за спинку. Он повернул голову ровно настолько, чтобы можно было взглянуть на Изуку, и многозначительно ухмыльнулся. Мидория напрягся, а затем опустил голову на парту и прикрыл ее руками. Сказать, что он был смущен, значило ничего не сказать.——————————————
Был мир, в котором Бакуго попытался поцеловать его. Мидория понятия не имел, что все шло именно к этому. Он думал, что проснулся в еще одном мире, где он и Кацуки никогда не прекращали быть лучшими друзьями. Когда Бакуго спросил, можно ли прийти к нему после школы, Мидория с радостью согласился. Он не думал, что этот вопрос имел какой-то другой смысл. Мидория привел Бакуго в свою комнату — как друзья и делают — и кинул портфель на пол. Изуку предложил принести чего-нибудь попить — как друзья и делают — и присел на кровать. Бакуго закрыл за ним дверь — как друзья и делают (?) — и сел рядом с Мидорией. Он наклонился, прижимая свои губы к его губам. Как друзья не делают. На мгновение, время остановилось. Мидория был потрясен больше, чем когда-либо раньше. Он не мог шевельнуться, не мог ничего сказать, не мог посметь ответить на поцелуй. И только, когда язык Бакуго прижался к его нижней губе, Мидория оттолкнул его. Бакуго снова наклонился и прорычал: — Какого хрена? Он остановился, рассматривая Мидорию, крепко вцепившегося в него руками. — Ты чего трясешься? Какого черта, гребанный ботан... Ты же сам на меня вчера вешался. — Бакуго сжал кулаки. — Определись уже. То да, то нет... меня это уже бесит. Мне такого не надо. Кацуки опустил ноги на пол и встал с кровати. Он схватил свой рюкзак, а после этого так громко стукнул дверью, что она чуть не слетела с петель. Мидория слушал, как он несется по коридору и так же захлопывает за собой входную. Раздался еле слышный звук. Изуку посмотрел на простыню и увидел на ней мокрое пятнышко: как будто капля воды упала. Мидория дотронулся до щеки и почувствовал влажную дорожку слез, стекающих по лицу. Он понял, что плачет.——————————————
— Изуку. Покажи свои записи. Мидория поднял голову и увидел Бакуго, стоящего рядом с его партой. Он разинул рот в изумлении. — Ч-что? — Записи. Покажи. Хочу сравнить. Бакуго вытянул руку вперед, в ожидании того, что Мидория отдаст тетрадь. Изуку вытащил ее из портфеля, положил на парту и пихнул в сторону Кацуки. Тот схватил тетрадь, сел за свою парту и открыл ее на той странице, где были записи со вчерашнего урока английского. — Тц... к черту этот идиотский язык, — фыркнул он, переворачивая лист. — Не волнуйся. Я потом помогу тебе с алгеброй, ладно, Изуку? Мидория схватился за рукава своего пиджака. В груди неожиданно стало тесно. Он сглотнул. — К-каччан? — Мм? — Бакуго все еще читал записи. — Что-то случилось? — Ты... зовешь меня Изуку? — Ну... да? — он оторвался от тетради, чтобы взглянуть на Мидорию. — А как еще я должен тебя называть? —… Никак. Забудь. Бакуго посмотрел на него подозрительно, а затем покачал головой. — Иногда ты странно себя ведешь, Изуку. Мидория пялился на Бакуго все время, пока тот читал записи. С каждой минутой он все больше чувствовал тепло, наполняющее его тело. Он снова и снова прокручивал в голове то, как Каччан зовет его по имени. В оставшееся время, проведенное в этом мире, Мидория позаботился о том, чтобы говорить с Кацуки настолько часто, насколько это возможно.——————————————
Был мир, в котором Бакуго снова попытался его поцеловать. В этот раз Мидория знал, чего ожидать. Бакуго и он сидели на полу и смотрели какую-то драму после школы. В середине фильма, Кацуки положил свою ладонь поверх ладони Мидории. Когда он переплел их пальцы, Изуку повернулся, чтобы посмотреть на него. Бакуго уже наклонялся вперед, не отрывая глаз от губ Мидории. Его рот был слегка раскрыт, и Изуку сделал то же самое. Он закрыл глаза и почувствовал ладонь Бакуго на своей щеке. Мидория позволил этому случиться. Губы Бакуго были теплыми и мягкими, и немного влажными, и, должно быть, они делали это уже тысячи раз, потому что Изуку не мог не потеряться в поцелуе. Не мог не растаять в объятиях. Он обхватил шею Кацуки руками, прижимаясь еще ближе, умоляя о большем. Разгоряченные стоны наполнили комнату, их языки сплелись. Мидории казалось, что их движения идеально сливаются воедино. Мидории казалось, что они танцуют. Бакуго отстранился и тяжело посмотрел на него. — Черт, Деку... — Кацуки, — выдохнул Мидория в его губы. — Пожалуйста. Он прошелся пальцами вниз по шее Бакуго, и почувствовал, как тот мелко задрожал. Кацуки схватил Мидорию за бедра и прошептал в поцелуй: — Изуку.——————————————
У Мидории было ощущение, что сегодня он в своем мире. Но после того, как он потерял счет всех путешествий, трудно было сказать наверняка. Иногда миры были настолько похожи, что он едва замечал различия: одна из его тетрадей могла оказаться другого цвета, или челка Урараки — направленной в другую сторону. Один раз он проснулся в мире, где Аизава-сенсей был левшой — и это было единственной разницей. Но самая главная причина его сомнений всегда заключалась в Бакуго Кацуки. Учитывая все миры, в которых он побывал, Мидория вычислил, что примерно в половине из них он нравился Бакуго. Нравился ему, нравился. Хотя трудно сказать, в половине ли. Ведь иногда Изуку не мог понять, нравился он Кацуки, или тот просто сносно к нему относился, или же они только друзья. И теперь, когда Мидория видел столько разных сторон одного и того же человека, он не мог сказать, нравился ли он Бакуго из его родного мира. Он ругал себя за то, что не обращал на это раньше внимания. Этим вечером Мидория торопился на электричку и успел забежать в последний вагон, как раз перед тем как двери закрылись. Он осмотрелся и увидел пару свободных сидений. Был довольно поздний час, и столпотворения, так часто случавшегося по утрам, не было. Взгляд Мидории остановился на человеке, который сидел со скрещенными руками и сердито хмурился. Изуку крепко сжал лямки рюкзака и подошел к нему. Бакуго проследил за тем, как Мидория сел на свободное место рядом с ним и положил рюкзак на колени. Изуку услышал, как он злобно прорычал, стараясь выглядеть устрашающим: — Свали блядь, Деку. Мидория не сдвинулся с места. Он терпеливо ждал, пока Бакуго наорется, угрожая убить его, поднять за шкирку и вышвырнуть отсюда. Но Кацуки все же ничего из этого не сделал. Он только успокоился и прикрыл глаза, хмурясь еще больше. Мидория даже не заметил, как поза Бакуго изменилась. И только когда он пригляделся, то увидел, что тот расслабился в сидении. Изуку крепко сжимал рюкзак, наблюдая за тем, как грудь Бакуго поднималась и опускалась с каждым новым дыханием. Электричка продолжала свой путь, когда из ее окон на лицо Кацуки пролились красные и золотые оттенки заката. Пальцы Изуку дрогнули. Он никогда не мог сказать, был ли это его мир.——————————————
Когда они упали на кровать, та жалостно скрипнула. Бакуго настойчиво оглаживал руками бедра Мидории. В комнате раздавались мокрые звуки поцелуев. Изуку обхватил лицо Кацуки ладонями, с каждым прикосновением губ прижимаясь к нему все ближе. Бакуго постанывал в его рот. Они отстранились друг от друга, чтобы сделать глоток воздуха. Мидория почувствовал тяжелое дыхание Бакуго у своего уха, а затем тот начал покрывать его шею нежными поцелуями, проводя руками выше, к талии. Кацуки приподнял его рубашку так, чтобы была видна темная полоска волос, уходящая с низа живота дальше под джинсы. Пальцы Бакуго прошлись по ней, Мидория задрожал. Его рука спустилась ниже. Изуку всхлипнул. Бакуго накрыл ладонью небольшой, но уже достаточно заметный бугорок в его штанах. Ноги Мидории стали словно ватные, и он непроизвольно развел их в стороны. Он услышал, как Кацуки облизнул губы. Он почувствовал, что ширинку его джинсов расстегивают. Он увидел, как Бакуго стягивает с него боксеры. Мидория спрятал свое лицо в ладонях до того, как его член перестал быть прикрытым плотной тканью. Он знал, что Бакуго смотрит туда. Изуку не смог бы сейчас взглянуть ему в глаза, поэтому когда Кацуки попытался убрать с его лица руки, он не позволил. — Деку. Мидория напрягся. Голос Бакуго звучал неожиданно спокойно. Изуку взглянул на него сквозь просвет в пальцах. — Ты прекрасен. Кацуки смотрел на него, как на самого красивого человека в мире. В груди потеплело, и Мидория расслабился. Он опустил ладони, чтобы увидеть Бакуго, уверенно устраивающего между его ног. Уголок губ Кацуки приподнялся, и он провел рукой по члену Мидории. Затем остановился у самого основания и замер. Мидория подавился воздухом. Кацуки приоткрыл рот и наклонился вперед. Изуку запрокинул голову, издавая протяжный стон. Он захныкал, чувствуя, как язык Бакуго проходится по чувствительным венам. Мидория жмурился, извивался, дрожал. Звуки, которые издавал рот Бакуго, двигаясь вверх-вниз по его члену, звенели в голове. Пальцы Изуку подрагивали, желая оказаться в волосах Кацуки. Мидория запустил их в мягкие прядки волос и крепко сжал. Бакуго рыкнул в знак одобрения и провел языком по уздечке. Это был первый мир, в котором Кацуки заставил его кончить.——————————————
В каждом мире приходилось проявлять осторожность, ведь не было известно, какой Бакуго Кацуки обитает здесь. Иногда Мидория думал, что Бакуго ненавидит его, но потом оказывалось, что он лишь прячет свои чувства от чересчур любопытных глаз. Некоторые дни заканчивались тем, что Бакуго затаскивал его в раздевалку, чтобы медленно и мучительно целовать его там. Один день закончился парой засосов и совместной дрочкой. Самым ужасным в разных мирах было то, как медленно шло время в некоторых из них. Мидория кидает взгляды на Бакуго, только чтобы понять, смотрит ли тот в ответ. Изуку прислоняет кончик карандаша к губам, только чтобы уловить, сглотнул Кацуки или нет, увидев это. Он переодевается нарочито медленно на случай, если Бакуго смотрит. Были признаки, по которым Кацуки можно раскусить. Изуку знал их наизусть. В мирах, в которых Мидория возвращался домой один, садился на кровать один и ложился на нее тоже один, Изуку мог только смотреть в потолок, пытаясь поскорее уснуть. Когда его глаза начинали закрываться, Мидория мысленно просил, чтобы там, где он проснется завтра, Кацуки бы держал его, целовал, трогал. Когда Мидория был с Бакуго, он знал, что этот мир настоящий.——————————————
Был мир, в котором Мидория впервые позволил Бакуго заняться с ним любовью. Они лежали на кровати в комнате Мидории, и Кацуки обнимал его со спины. Бакуго настолько нежно поглаживал Изуку, что тот выгнул спину, прижимаясь ближе к твердым мышцам. Кацуки осыпал его шею поцелуями и шептал его имя в мягкие кудри. Мидория пискнул, стараясь сдержать стон. Он охнул, когда почувствовал холодные скользкие пальцы между ног, и все же выпустил стон, когда они проскользнули внутрь него. Бакуго медленно провел рукой по бедру, и Мидория каким-то образом понял, что Кацуки этим жестом успокаивает его. Когда Бакуго вытащил пальцы, Изуку вздрогнул. Он знал, что должно последовать после этого и был рад тому, что Кацуки не видит его лица. Мидория сжал простыни, стараясь прогнать безотчетный страх. Бакуго прижался к его плечу, целуя. Изуку закусил губу. И снова... он позволил этому случиться. На одно мгновение он ничего не видел и не слышал. Мир стал белым, пустым. Существовало только чувство. Мидория узнал это чувство. Он узнал его, когда оно ворвалось в него, пожирая изнутри и разжигая в сердце огонь. Мидория назвал это чувство «Бакуго Кацуки». Изуку не закричал, не захныкал и не заплакал. Он не начал поскуливать в кулак от боли, потому что боли не было. Было приятно. Очень приятно. Бакуго вошел в него так легко, что Изуку стало интересно, сколько раз они уже занимались сексом в этом мире. Звуки равномерных толчков наполнили воздух. Они стали громче, когда Бакуго ускорил темп. Вскоре Кацуки обхватил Мидорию руками, прижимая ближе, толкаясь в него глубже. Изуку услышал, как дыхание Бакуго прервалось. Кацуки замер, а затем кончил в него. Мидория ощутил внезапное непреодолимое чувство гордости, ведь ему удалось доставить Бакуго удовольствие. Он кончил следом за Кацуки. В последующие несколько минут Мидория слышал только тяжелое дыхание Бакуго, прижимающегося к его спине. Кацуки провел руками по груди Изуку, уткнулся в его шею, а затем поменял их положение. Сердце Мидории забилось еще чаще, когда Бакуго мягко поцеловал его в щеку. — Спасибо... Изуку.——————————————
Был мир, в котором Мидория встречался с Ураракой. Она ожидала его у порога дома, и в школу они отправились вместе. Всю дорогу Очако держала его за руку. Когда они вошли в класс, остальные ученики захихикали и засвистели, будто такое происходит уже не в первый раз. Урарака покраснела и с улыбкой направилась к своей парте. Мидория взглянул в сторону парты, стоящей перед его собственной, и заметил, что Бакуго не обратил на них никакого внимания. Пока шел урок, он ни разу не обернулся в сторону Мидории. В течение всего дня, Бакуго не посмотрел на Изуку ни разу.——————————————
Его пальцы отчаянно цеплялись за тонкую ткань рубашки Бакуго, пока руки Кацуки удерживали его на парте. Каждый пошлый шлепок делал знойную летнюю жару все более невыносимой. Но им было все равно. Их пот смешался, дыхание было горячим, а желание мучительным. Алые глаза Бакуго блестели в полутьме и горели, как пламя, обжигая душу. Когда Кацуки посмотрел на него и облизнул губы, Мидории хотелось только одного: полностью подчиниться ему. Изуку заглянул в глаза Бакуго, его ресницы задрожали. Слова пропали из головы. Все его мысли были лишь о члене Бакуго внутри него, о том, что Бакуго входит в него, трахает его, делает его своим. Изуку развел ноги так широко, как только мог: он хотел, чтобы Кацуки вдалбливал его в парту сильнее, он хотел, чтобы было горячо, он хотел почувствовать удовольствие, которое можно получить, только если Бакуго войдет сильнее, еще, сильнее, Каччан, пожалуйста. В глазах Бакуго то же: он хотел Деку — Деку, и никого другого. Он хотел трахать Деку, слушать его стоны, смотреть как он извивается от наслаждения. Потому что знал: он был единственным, кто мог заставить Деку умолять, умоляй же, чертов ботан, давай, ты просто идеален подо мной. Мидория слышал все, о чем говорили глаза Бакуго, и подчинялся. Он запрокинул голову, изо рта вырвался громкий стон. Комната наполнилась вскриками. Пожалуйста. Еще. Сильнее. Мидория впился ногтями в рубашку Бакуго, заставляя того повести плечами и зарычать. Он задвигался быстрее, быстрее, вбиваясь в узкую задницу Мидории. Изуку резко замолчал, и Кацуки понял, что тот близко. У Мидории крутилось в голове только одно. Кацуки. Кацуки, Кацуки, Кацуки Кацуки Кацуки КацукиКацукиКацукиКацукиКацуки Кацуки. Он всхлипнул и кончил. Бакуго вытащил свой член и кончил следом. На парту и пол стекала сперма, но им было не до этого. Кацуки смотрел на Мидорию, восстанавливая дыхание, и огонь в его глазах стих, оставив за собой спокойно потрескивающие угольки. Изуку все еще чувствовал тепло, исходящее от его взгляда. Мидория обхватил лицо Бакуго ладонями. Он не желал отпускать его. Он хотел, чтобы Кацуки стоял так напротив него. Вечно. Он хотел, чтобы Бакуго никогда больше не сводил с него глаз.——————————————
Попадались миры, в которых Мидория был другого возраста. В одном из них Изуку все еще учился в средней школе. Он подождал, пока закончится учебный день, и решил попробовать поговорить с Кацуки. Изуку нерешительно подошел к нему и увидел, как на лице Бакуго появилось абсолютное отвращение. — Чего надо, ничтожество? Мидория почувствовал, как у него затряслись коленки. Его голос задрожал, так же, как когда-то давным-давно: — Я-я... н-ничего... — Тц, — оскалился Бакуго. — Я так и думал. Когда Мидория уходил, он услышал, как Бакуго спросил мальчика, сидевшего рядом: — Как вообще зовут этого сопляка? Мидорию затошнило. Для него это был самый худший мир.——————————————
Был мир, в котором Мидория проснулся рядом с Бакуго, обнимающим его одной рукой. Эта рука была покрыта шрамами, которых Изуку никогда раньше не видел. Значит, они оба были старше, взрослее. Мидория взглянул на свою руку. На безымянном пальце было кольцо. Он еще раз посмотрел на руку Бакуго. Такое же кольцо. Кацуки медленно приоткрыл глаза, устало вздыхая. Изуку смотрел, как он заморгал, привыкая к солнечному свету, льющемуся из окна. Бакуго опустил руку на его талию, увлекая в мягкое объятие. Мидории показалось, что его сердце вот-вот разорвется от наплыва чувств. Кацуки заглянул ему в глаза и улыбнулся. И в этом взгляде, в этой улыбке Мидория увидел годы доверия, принятия и нерушимой связи между ними. Казалось, Бакуго смотрит на него и видит самого важного человека на свете. Человека, ради которого он может умереть. Человека, ради которого ему хочется жить. Изуку стоило огромных усилий не расплакаться, когда Кацуки поцеловал его так сладко и нежно и прошептал в губы: — Доброе утро, Изуку. Этой ночью Бакуго был настолько великолепен, что Мидория кончил дважды. Для него это был самый лучший мир.——————————————
Миры, похожие на его родной — в которых Бакуго даже не был его другом — были мучительными. Мидория в них чувствовал себя призраком, очутившимся на месте кого-то другого. Призраком, не имеющим возможности трогать, держать, целовать единственного человека, который был нужен ему. В такие дни Мидория обычно сидит и пялится бесконечно долго на макушку Бакуго, желая зарыться ладонью в его волосах. Каждый раз, когда он видит Кацуки, разминающего мышцы рук, он жаждет почувствовать эти руки на своем теле. Каждый раз, когда Бакуго открывает рот, Мидория хочет, чтобы он наклонился и прижал свои губы к его губам. Он часто думает о том, чтобы увести Бакуго куда-нибудь подальше и сорвать с него пиджак. Поцеловать его, расстегивая рубашку. Провести рукой по его животу и опуститься ниже. Прошептать его имя — Кацуки — в приоткрытые губы. Мидории приходится закусывать внутреннюю сторону щеки, чтобы сдерживать все эти фантазии. Но с каждым разом становится все сложней. Ведь он просыпается в неизмеримом количестве разных миров, и в большинстве из них Бакуго Кацуки любит его. Или хотя бы хочет. На периферии сознания тоненький голосок уговаривал Мидорию послать логику к чертям. Если Изуку и правда хотел узнать, в каком мире находится, все что ему нужно было сделать — это броситься к ногам Бакуго и посмотреть, что выйдет. Но был другой голос, более громкий, напоминающий о мире, где Бакуго ненавидел его. Смотрел на него с отвращением. Мидории хотелось свернуться в комочек каждый раз, когда он думал об этом мире. Ему никогда больше не хотелось видеть это выражение лица. Именно поэтому Изуку прикладывал все усилия на то, чтобы сохранить статус-кво в каждом из миров. Если он нужен был Бакуго, тот мог взять его. Мидория всегда отдавался.——————————————
Были миры, в которых Бакуго был груб, и Мидории это нравилось. Кацуки трахал его, прижимая к кровати, парте, стене. Бакуго все время ухмылялся, целуя его, кусая, оставляя отметки. Его руки не прекращали касаться тела Мидории. Он часто наклонялся, чтобы прорычать слова похвалы на ухо Мидории. — Какой хороший послушный задрот, такой чувствительный. — Черт, ты так хорошо принимаешь меня... — Деку... Деку, ты чертовски сексуальный. — Блядь, Изуку, в тебе так хорошо. Иногда Мидория кончал лишь от звука своего имени. В одном мире он случайно активировал Один За Всех, и его руки разрушили место на кровати, за которое он держался. Бакуго, должно быть, подумал, что это было чертовски горячо, потому что он трахал Мидорию настолько сильно, что когда тот проснулся на следующее утро в другом мире, ощущения не пропали. После секса Бакуго всегда целовал его за ухом и заглядывал в глаза. Он дарил ему ленивую ухмылку и иногда тихонько смеялся. Мидория понимал, что этим Кацуки пытается сказать спасибо. Изуку всегда улыбался в ответ — это было его способом сказать то же самое.——————————————
Были миры, в которых Бакуго был груб, и Мидория ненавидел это. Бакуго жался к нему, но никогда не исследовал его тело. Он вбивался в Мидорию так глубоко, как только мог. Ритм его толчков был рваным, непостоянным. Бакуго не произносил ни слова. В таких мирах Изуку подолгу не мог кончить. Бакуго всегда трахал его со спины, без поцелуев, без долгих прикосновений. Все, что слышал Изуку — монотонный звук шлепков. Все эмоции притуплялись. Когда Мидория смотрел на Кацуки после, он замечал в его глазах грусть. Будто все это причиняло ему боль. Ломало его. Они делились друг с другом телами, и для Бакуго это было единственным выходом. Так, он мог почувствовать хоть что-то. Мидория понимал, что у Изуку из этого мира все точно так же.——————————————
Был мир, в котором Бакуго впервые сказал: «Я тебя люблю». Изуку, совсем этого не ожидавший, растерялся. Он знал, что ему нужно было сказать, но изо рта только вылетело изумленное: — Правда? К счастью, Кацуки не разозлился, такой ответ даже не поставил его в тупик. Он положил голову Мидории на плечо и кивнул. — Правда. Кацуки сказал это таким тоном, словно хотел развеять все его сомнения. Мидория наблюдал за тем, как ресницы Бакуго подрагивают, пока он полностью не уснул. Мидория задумался: неужели Изуку из этого мира уже задавал такой вопрос?——————————————
Мидория попадал в несколько миров, где он был сверху. Когда они, как обычно, целовались, Бакуго ухватил его за шею и ложась спиной на кровать, потащил Изуку за собой. Мидория навис над Кацуки и увидел в его глазах желание: он хотел, чтобы им овладели. Бакуго развел ноги, облизнул нижнюю губу и дразнящим движением провел по чувствительному местечку на спине Изуку. Бакуго слегка наклонил голову, открывая доступ к гладкой коже на шее. Мидория чуть не подавился слюной. Он дрожал от предвкушения, но решил не заходить далеко, пока Кацуки сам не попросит. — Деку, — вздохнул тот, зарывшись пальцами в кудри Мидории, осыпавшего его шею поцелуями. Изуку слышал, как Кацуки проглотил стон, а после прошептал в его волосы: — Трахни меня уже. Мидория смотрел, как с каждым добавленным пальцем Бакуго выгибался все сильнее, цепляясь пальцами за простыни и тяжело дыша. Кацуки закрыл глаза, полностью сосредоточившись на том, чтобы двигать бедрами в такт пальцам. Когда Мидория их вытащил, Бакуго вздрогнул и застонал. Изуку расположился между его ног. Он на мгновение остановился, чтобы дать Кацуки расслабиться. Затем он вошел. Было жарко. Горячо. Обжигающе. Так хорошо. Все, что он чувствовал — это дым, специи, секс, которыми пах Каччан, Каччан. Мидория смотрел на него, и видел сильные руки, мощные плечи, выступающие мышцы. Целованную солнцем грубую кожу, украшенную шрамами, как старыми, так и новыми. Губы, красные и опухшие от бесконечных поцелуев, вырванных украдкой за зданием школы. Волосы, отливающие золотом. Красные глаза. Глаза, наполненные страстью. Глаза, которые притягивают и отталкивают одновременно, заставляя возвращаться снова, желая большего. Глаза, выдающие правду, когда губы лгут. Глаза, которые видят его как друга, врага, одноклассника, вызов, помеху, партнера. И кого-то большего. Мидория все это увидел. — Каччан. И понял. — Ты прекрасен. Бакуго выстанывал его имя — Изуку — с каждым новым толчком. Громче, громче. Быстрее, быстрее. Кацуки прижал Мидорию ближе, сплетая их пальцы вместе. Бакуго стиснул его так, словно если бы их сейчас разделили, он бы умер. Мидория дергался и вздрагивал от каждого звука, издаваемого Кацуки. Его член прошелся по простате, и Бакуго всхлипнул: «Блядь, я близко». Изуку сжал его ладонь и нашел его губы. Бакуго не отвечал на поцелуй, задыхаясь. Он прижал Мидорию ближе. После этого было влажно и липко, но ни Бакуго, ни Мидория не хотели шевелиться. Пока они восстанавливали дыхание, Изуку рассматривал лицо Кацуки, на котором светилось блаженство. Он выглядел уставшим, но удовлетворенным. Когда Бакуго погладил его по веснушчатой щеке, Мидория услышал невысказанные этими восхитительными, бесподобными губами слова. Кацуки и не нужно было их говорить. Ведь Изуку знал.——————————————
Тяжелый запах крови наполнил воздух. Он был нелепо-металлическим на вкус, и из-за него было трудно думать. Запах доносился от лужи на земле, от раны на лице, от тела в его руках. Глаза затуманили снова навернувшиеся слезы. Голос оборвался от беспрерывных криков и рыданий. Теперь Мидория лишь тихо всхлипывал, прижимая к себе боевого товарища в разодранной одежде, всего в крови. Бакуго все еще дышал, но очень медленно и резко. Он сжал руку Мидории, как бы пытаясь доказать, что в нем остались силы. Но его глаза были расфокусированы, а черные зрачки почти полностью поглотили красную радужку. — Эй. Мидория замер от внезапного хриплого шепота. Он увидел на лице Кацуки слабую тень ухмылки. — Не реви, задрот. Бакуго улыбнулся и закрыл глаза.——————————————
Лучи солнца соскользнули с листьев деревьев прямо на макушку Бакуго. Он сидел со скрещенными руками под самым большим из них, облокотившись спиной на ствол. Мидория подошел сзади и стал наблюдать за тем, как ветер треплет светлые непослушные волосы. — Не стой столбом, — проворчал Бакуго. Даже не обернувшись, он смог узнать Мидорию. — Это стремно. Закусив губу, Изуку сделал шаг вперед. Он сел рядом с Бакуго и услышал, как тот громко вздыхает. Кацуки сжал губы, но остался на своем месте. На душе Мидории стало легче. Долгое время они просто сидели молча, не смотря друг на друга. Изуку был тем, кто сдвинулся первым. Он прислонился к плечу Бакуго и осознал, что его не отталкивают. Мидория чувствовал тепло его кожи даже через рубашку. Он вдохнул знакомый запах дыма и специй. Услышал далекий звук сердцебиения. Изуку прорвало, и он зарыдал Бакуго в рукав. Он сжимал ткань между пальцами так, будто боялся, что Кацуки исчезнет. Словно Бакуго мог ускользнуть сквозь его пальцы и никогда не вернуться. Изуку не хотел отпускать его. Он не мог его отпустить. Мидория почувствовал ладонь Кацуки в своих волосах. Она опустилась на затылок, успокаивающе поглаживая. Когда Изуку приподнял голову, он увидел, что Бакуго пристально смотрит на него. — Эй. Кацуки провел большими пальцами под глазами Мидории, стирая слезы. Затем он наклонился к Изуку, оставляя на его губах легкий, нежный поцелуй. Продолжая поглаживать лицо, Бакуго прошептал: — Не реви, задрот. Мидория его не послушал.——————————————
— Деку. Эй, Деку. Деку. Мидория резко вскочил с кровати и оглянулся. Бакуго сидел на полу и раздраженно смотрел на него. В его руках была книга. Изуку повалился обратно на кровать и с облегчением выдохнул. Это был тот же мир. Он еще не уснул. — Хватит дрыхнуть. Нам еще нужно дочитать этот параграф до завтра, — фыркнул Бакуго, снова погружаясь в книгу. Мидория тяжело вздохнул, бездумно пролистывая учебник. Затем он отложил его и сказал: — Я уже читал. Все в порядке. Бакуго взглянул на него подозрительно. — Правда что ли? — Ммм, — промямлил Изуку, прикусывая язык, чтобы не сказать лишнего. Ему не хотелось, чтобы Кацуки спрашивал, почему он читал это уже двадцать семь раз. Бакуго захлопнул учебник и отбросил подальше. Он осклабился, залезая на кровать и садясь рядом с Мидорией. — То есть ты можешь рассказать о чем там, чтобы мне не пришлось читать, да? — усмехнулся Кацуки. Изуку уставился на него. — Нет. — Засранец. Мидория закатил глаза, прежде чем закрыть их полностью. Он надеялся, что Бакуго поймет посыл и пойдет читать дальше. Изуку несколько минут ждал того, чтобы Кацуки встал с его кровати. Но тот сидел. Мидория почувствовал, как матрас прогнулся под ладонью Бакуго. Открыв глаза, Изуку увидел, что Кацуки наклонился к нему. Между ними все еще было огромное расстояние, но он видел, что Бакуго хочет сократить его. Это можно было сказать по глазам. Мидория узнал этот взгляд. Он знал его слишком хорошо. Этот взгляд настолько четко отложился в его памяти, что Изуку видел его повсюду. Он видел его в каждом Бакуго Кацуки, которого встречал. В молодом и взрослом. В друге и враге. Сознательно и бессознательно. Мидория знал, что внутри каждого из них был этот взгляд. Это чувство. Это острое желание большего. Он назвал это чувство «Мидория Изуку». Губы Бакуго подрагивали, и Мидория знал, что тот хочет поцеловать его. Безумно хочет. Жаждет этого. И Изуку знал, что однажды Кацуки поцелует его. В один прекрасный день Бакуго Кацуки поцелует Мидорию Изуку. Но он не хотел так долго ждать. Мидория схватил Бакуго за ворот рубашки и притянул его ближе. Красные глаза широко раскрылись перед тем, как их губы встретились. Изуку сразу обхватил Кацуки за шею и зарылся в волосы руками. Бакуго издал приглушенный звук, прежде чем упасть на Мидорию сверху. Их тела переплелись. Бакуго, кажется, не имел никакого понятия, куда девать свои руки. В итоге он решил упереться ими об кровать, расставив по разные стороны от тела Мидории. Он тихонько постанывал, но его голос почти что дрожал. Изуку простонал в ответ, спускаясь руками с шеи Бакуго к его плечам. Они осторожно отстранились и в полной тишине посмотрели друг на друга. Мидория взволнованно вздрогнул, а затем беззвучно рассмеялся. Бакуго рявкнул, краснея: — Какого...? Тебе смешно? — Нет, нет... извини, — Мидория вздохнул и слегка покачал головой. Он улыбнулся Бакуго, держа его лицо в ладонях. — Просто... Даже если я не принадлежу этому миру, я все равно «Мидория Изуку», так? Значит, мне не надо ждать, пока мир изменится. Я могу изменить его сам. Бакуго гулко сглотнул. — И что... что это значит? — Это значит, что ты мне тоже нравишься, Каччан. Мидория лучезарно улыбнулся, наблюдая за тем, как Бакуго покраснел до корней волос. Кацуки наклонился к нему и снова поцеловал. В этот раз он обхватил Мидорию за шею, стараясь углубить поцелуй. А Изуку не мог перестать улыбаться. Если Мидория Изуку мог принадлежать Бакуго Кацуки, то и Бакуго Кацуки мог принадлежать Мидории Изуку. В любом случае статус-кво он сохранять больше не собирался.——————————————
Изуку снова оказался в мире, где у него и Бакуго были одинаковые кольца. Когда они занимались любовью, Кацуки выдохнул ему на ухо тихое признание. — Изуку. Я люблю тебя. Мидория ответил, ни на секунду не задумываясь. Ему больше не надо было думать. Он без всяких сомнений знал, что Мидория Изуку из любого мира чувствовал так же. — Я тоже тебя люблю, Кацуки.