Реалюзия

- Не бойся, - шепчешь сквозь грязный поцелуй, исследуя руками мою нагую спину. - Прекрати сжиматься. Разве не об этом ты просила? Нет, Чимин, я никогда в жизни не хотела послужить подстилкой. Однако твои чары влекут меня на дно, заставляя поддаваться пошлым намекам и пьяным речам. Сейчас ты пропихиваешь язык в мою глотку, а я тихо давлюсь слезами, ведь не могу тебя остановить. Мне чертовски хотелось бы ударить тебя со всей силы, накричать, обвинить в измене... Разум так и вопит: «Очнись, идиотка! Он не любит тебя!», но тело уже обмякло в грубых мужских руках. - Почему ты плачешь, милая? - Чимин смотрит на меня и попутно вытирает рукавом влагу, а я не в силах разорвать этот зрительный контакт. Почему в твоих глазах я вижу океаны нежности и безответности одновременно? - Я больше не могу так продолжать, - говорю и не верю собственным словам. - Не хочу больше ждать тебя. Не хочу больше надеяться, что ты скучаешь по мне, а не развлекаешься с очередной шлюхой. Не хочу больше любить тебя так, что сердце вот-вот остановится. Извини, Чимин, но на этом «мы» прекращаем существование. Хотя о чем я говорю... «Нас» никогда и не было, это лишь иллюзия для моего больного сознания, - горько усмехаюсь и наконец-то вырываюсь из твоей хватки. Ты отпускаешь меня, не сказав ни слова. В этом момент сердце предательски сжимается и глупо надеется, что в тебе, Пак, есть хоть капля взаимности. Но ты никак не реагируешь, лишь молча смотришь куда-то в противоположную мне сторону. Мне не хватает смелости уйти. Боже, помоги же сделать правильный шаг, оставив этого самодовольного бабника в одиночестве. Или он все-таки неправильный?... - Я приготовила рамен, но лапша уже, скорее всего, разбухла, - говорю, завязывая шнурки старых кроссовок. - Лекарство от похмелья оставила там же, где лежат презервативы, ведь ты так лучше всего запомнишь его местоположение. У меня больше нет желания приходить к тебе, - вру, глотаю слезы, но безуспешно стараюсь звучать увереннее, - поэтому ключ оставлю под ковриком у входной двери. - Ты уверена? - Говоришь, не поворачивая голову. - Уверена, что сможешь так просто отпустить меня? Как же больно слышать, любимый, эти слова. Еще больнее согласиться с ними, сжимая до боли в костяшках дверную ручку. Давай же, тряпка, произнеси две буквы вслух! - Нет, - отвечаю и мысленно разбиваю себе голову о стену, - но и любить за двоих я больше не могу. Не представляю, что чувствуют остальные девушки сейчас, зная, что ты им изменяешь. Может быть, я единственная, кто надеялся на нечто большее, чем секс. Надеялся в течение двух лет, чертов Пак Чимин. Каждый раз ты возвращался ко мне, словно я для тебя что-то значу, и вновь исчезал. Мне не приходилось терпеть твои поцелуи и прикосновения, тело буквально ныло без твоего присутствия. Я чувствовала фальшь каждой клеточкой и отдавалась тебе, внушая себе любовь. Разве не смешно? Фантазировать о чьей-то любви, что может быть забавнее? - Ты права, - встаешь с кровати и подходишь к окну, - уходи. Больше нет смысла видеться. Как же ты прекрасен, Чимин. Лунный свет нежно ласкает излюбленную кожу, и ветер трепетно колышет безразмерную белую рубашку и светлые волосы. Как такой ангел удерживает внутренних демонов? Никак. Он их выплескивает, вдалбливая незнакомое женское тело в старый диван ночного клуба. После я терплю твои губы у себя на плече, животе, внутренней стороне бедра... Словно ты весь принадлежишь лишь мне. Словно весь твой мир вертится вокруг меня. Но это не так. На самом деле, я кружусь вокруг тебя. Мое тело отзывается лишь на твои прикосновения. - Долго еще будешь смотреть? Или все-таки уйдешь? - Извини, задумалась. - О чем? - О тебе. Кратко, но содержательно. Я думаю о тебе постоянно. Даже тогда, когда ты стоишь передо мной. Зачем задаешь столь бессмысленные вопросы, дурака кусок? - В жопу все это дерьмо, - буквально подлетаешь ко мне и резко закидываешь на правое плечо. - Никуда ты не пойдешь, маразматичка. - Отпусти, придурок! - - Бью тебя ногами по лицу, царапаю кожу на ногах, но ты спокойно продолжаешь идти вглубь квартиры. - Отпущу, обязательно отпущу. Но лишь после того, как ты окажешься за закрытой дверью спальни. - Неужели тебе нравится смотреть, как я мучаюсь от боли, Чимин? Позволь мне уйти. Облегчи себе жизнь. - Ты и есть моя жизнь, идиотка! - Кричишь и кидаешь меня на кровать. - Не знаю, что придумала твоя больная фантазия, но я не изменял тебе! Пытался, но не мог! Я хотел забыть, говорил, что мы не пара, но с ума сходил от твоего отсутствия, даже когда ты уходила в блядский туалет! Лишила меня разума и решила свалить? Нет уж, дорогуша, ты моя от пальцев ног до самой глубины души. И я весь твой. Такой мерзкий ублюдок, но твой. - Где ты пропадал ночами? - Шок парализовал все тело, приостанавливая даже громкий поток слез. - Пил вместе с Юнги. Что мне оставалось? Я обещал Хосоку, что не подпущу к тебе ни одного гандона, забыв, что я сам по себе и есть гандон. Держался до последнего, пока ты не устроила всю эту показуху с уходом. Наслаждайся последствиями ревности, милая, ведь твой братец непременно начистит мне рожу с особыми усилиями, когда узнает о наших отношениях. - Нет никаких отношений, так что он и пальцем тебя не коснется. Вы же друзья. - Нет, есть. Отныне мы встречаемся. Сегодня можешь отдохнуть и переварить всю кашу, которую сама же заварила, но завтра ты от меня уже не отделаешься, - грубишь, покрывая мою шею поцелуями. Прикусываешь кожу, вызывая мой сладкий стон. Спускаешься ниже и ниже, изучаешь языком набухлые под тоненькой майкой соски... - Обещаешь? - Обещаю.