Rosalia

В детстве мама рассказывала, что моя бабушка очень любила море. Каждый день она ходила к нему, проводя с ним часы времени. По маминым рассказам, бабушка любила беседовать с морем, отчего-то доверяя всё ему, а не дочери. Однажды, когда бабушка отлучилась, чтобы, как обычно, поплескаться в морской воде и побеседовать с ним, она так и не вернулась. Море забрало бабушку. Эта трагедия выпала на дату моего рождения и потому она навсегда помечена как «чёрный день» в нашем календаре. С тех пор, как море отняло у моей матери её мать, а у меня бабушку, оно меня страшило. Вода в море ни на секунду не казалась мне ни спокойной, ни умиротворяющей, какой часто нарекали её другие, она пугала своими неизведанными глубинами, своей бездонностью. Я боялась моря, ведь толком вообразить не могла, что от него ожидать. Так продолжалось до моего семнадцатого дня рождения. После чего я стала чувствовать притяжение. Меня тянуло к морю. Море меня звало. Я слышала шум волн, который, каким-то магическим образом звучал словно голос. Тихий, зазывающий, навязчивый. Я слышала его, просыпаясь утром, сидя на уроках, обедая, занимаясь домашними делами. При соприкосновении с водой, звук становился громче, я все отчётливее понимала: море зовёт меня. По крайней мере, или мне так казалось, или я, по всей видимости, в свои семнадцать начала сходить с ума. Нет. Вода вызывала меня. Точно вызывала. Я это чувствовала. Но больше всего на свете я боялась воды, каким образом я должна была отозваться на зов и прийти к нему? Все случилось тогда. В полнолуние. Шум волн в разы усилился, голос звучал как никогда отчетливо и, стоило мне на секунду обратить свой взор на полную луну, я стала сама не своя. Словно загипнотизированная я брела ночью к морю. Ноги сами несли меня, голос убаюкивающе взывал, все подзывая и подзывая. Что странно, так это то, что я чувствовала спокойствие. Мне не было страшно, не было неуютно. Все было так, как надо. Я это отчётливо ощущала. Стоило мне ступить ногой в воду, меня тот же час втянуло в воронку и скоро закружило, лишая возможности спасения. Но я в спасении не нуждалась. От кого меня было спасать? От моря? Или себя? Ведь мы с морем были единым целым. И я ощущала острую потребность в нем, как когда-то моя бабушка. И вдруг я поняла, почему она так сильно была привязана к нему. Бабушка была русалкой. И я теперь тоже.