Из крайности в крайность

Пальцы лидера двигались внутри неторопливо и мягко — растягивая. Медленно, но верно, доводя до безумия. Би, чудом не до крови, кусал губы, упираясь ему в грудь ослабевшими руками, и мычал, изредка постанывая и выдыхая сквозь зубы. Жар носился по телу с огромной скоростью, разгоняемый вскипевшей кровью. В голове мутилось от количества чувств, а мурашки покрывали кожу. Потому что плевать на всё, когда можно вот так. Когда каждое касание пропитано всем, что только может один человек дать другому. И если не ради этого стоит жить, то ради чего вообще? Проще просто задохнуться от пустоты. Бамблбм был не против сдохнуть в любой момент, ему не было страшно умирать, но теперь у него появилась причина прожить чуть дольше. У него появился любимый человек, пусть и не совсем нормальным образом. ------------------------------------------------------- В комнате царил приятный полумрак, Би разметался по кровати, держа руки над головой и сжимая в пальцах подушку с такой силой, что костяшки побелели. Хорошо развитое для его возраста, тело идеально выглядело на шелковых простынях. Оптимус искренне наслаждался этим зрелищем, проводя руками по каждому изгибу тела, словно стремясь все запомнить с фотографичной точностью, как в первый раз. Он с силой сжимал стройные ноги, лежащие на его плечах, иногда прикусывая голень или косточку и резко толкался бедрами до шлепка кожи о кожу. Светловолосый рычал, стонал и выгибался от пронзающего удовольствия, скользя по простыням. Его голова была чуть запрокинула назад, открывая вид на красивую шею, которую лидер не стеснялся кусать и вылизывать, покрывая ярко-красными засосами и следами ровных зубов. Он кусал плечи разведчика, его ключицы, все, до чего мог дотянуться в данный момент. Сжимал пальцами бедра до стремительно темнеющих синяков на коже. Жестко втрахивал Би в кровать, выбивая из того судорожные стоны, перерастающие в крики и выдохи. Перевернув блондина на живот, Оптимус надавил на его спину, едва не кончая от того, как тот выгнулся, ложась грудью на простыни, сжимая в пальцах ткань. Синеволосый сжал в руках подтянутые ягодицы и одним мощным толчком вошел до конца, чувствуя дрожь тела под собой. Им обоим это было нужно. Больно, резко и сильно, без излишних нежностей, чтобы понять, что вот оно, рядом, никуда не денется. Нужно было пометить, присвоить, показать всем, что «моё, идите к чёрту!». Поэтому Би послушно подставлялся, выдыхая сквозь сжатые зубы и постанывая, уткнувшись лбом в скользкий шелк, а Прайм вбивался в него размашисто и до конца, кусая спину, бока, плечи. Разведчик кончал с именем Оптимуса на губах, тот вторил ему, замирая глубоко внутри и заваливаясь на парня, прижимая того собой к постели. Им нужно было время на передышку для еще нескольких раз, потому что так просто все не закончится. — Я люблю тебя, Би, — выдохнул лидер, обвивая его одной рукой за шею и притягивая к себе, продолжая двигаться в податливом после оргазма, теле. Разведчик подался вперед, практически садясь на лидера и целуя его. — Поверьте, я знаю, — усмехнулся он, тяжело дыша, чувствуя, как рассудок окончательно покинул тело, оставляя после себя только горячее желание задавать свой темп. Оптимус придерживал его за бедра, но не мешал, не напирал. Просто позволял Бамблби делать все, как захочется. И, ведь, тот делал, насаживаясь до самого конца, после чего принялся двигаться. Сначала неспешно, привыкая к чувству полной заполненности, а после — неожиданно, даже для самого себя — срываясь на бешеный темп, от которого задыхались они оба. Лидер стонал в голос, вцепившись пальцами в бедра до синяков, и вскидывался навстречу, а Бамблби едва не скулил. Он, никогда в жизни, не скулил, но сейчас, черт подери, сдержаться было просто невозможно. Он дышал загнанно, облизывая пересохшие от частого дыхания, губы и не сводя помутневшего взгляда с темно-синих, почти черных глаз Оптимуса. Метки на коже пульсировали, кажется, даже горели. Внутренние органы жгутом скручивались все сильнее с каждым разом. Они оба были на пределе. После многочисленных часов резких толчков, беспорядочных стонов и синяков на коже, в головах звенело. Би глотал стоны, цепляясь за плечи Оптимуса, а тот запрокидывал голову, хватая ртом воздух. Его всего трясло, и разведчику, однозначно, нравилось думать, что это все из-за него. У самого Бамблби пальцы на ногах поджимались от того, как член всякий раз попадал по простате, прошивая тело с головы до пят разрядом резкого, словно ток, удовольствия. Его вело так, впервые в жизни. — Бамблби, мать твою! — прорычал лидер, впиваясь зубами в плечё светловолосому. — Я тоже, Оптимус, — подхватил голубоглазый, сжимаясь туго и плотно, с каким-то удовольствием, доводя лидера почти до конвульсий. Хотя, сам он был не лучше. Мокрые золотистые волосы липли к спине и лицу, капли пота стекали по коже, оставляя прсле себя мокрые дорожки. Легкие горели, словно в них залили расплавленный металл. Кровь пульсировала в висках с такой силой, словно вены сейчас лопнут. Насадившись до упора, он замер, чувствуя, как внутри распирает от спермы внутри. Это было потрясающе. Он никогда не думал, что будет вот так. — Блять! — протянул Бамблби, и Оптимус был с ним полностью солидарен. Внутри было мокро, горячо и растянуто до предела. Би завалился на хрипло и тяжело дышащего лидера, прилипая к нему. К себе он даже не прикоснулся, кончив без рук. От одного ощущения Прайма внутри.