Магия и деньги

Глава восемнадцатая

Через несколько дней Николай, который только вернулся из мира одноглазого демона, уже стал известной личностью в деревне. О его потусторонних силах, что называли «Божьим промыслом», сплетничали бабы за чашкой чая в ужин, болтали деревенские мужики, разбирая двигатель трактора, и переговаривались детишки во время отдыха от сумасбродных игр. Кто-то осуждал Благонравова, другие же — восхищались его силами, пытаясь прорваться к нему в часовню, но, замкнувшийся в себе от пережитого, Николай не желал видеть их. Он лишь иногда просил Фёдора рассказать ему о Дьяволе и Аде, а после возвращался к полумёртвому состоянию, рассматривая темноту закрытых глаз. Батюшка же не хотел тревожить «чудотворца», поэтому не пускал людей, а сам передвигался по часовне, как кот с самыми мягкими лапами на свете. Фёдор целыми днями старался угодить Николаю: приносил перину, мягкую, как материнские колени, покупал свежее молоко, от которого ещё можно почувствовать запах сена, и рассказывал под конец дня о своих лучших историях из жизни. Правда, Благонравов будто не жив и не мёртв, а попал в хладный промежуток, где любой момент может стать последним. — Меня пугает твоё состояние, — поздно вечером обратился батюшка к Николаю. — Что случилось с тобой после столь непродолжительной комы? — Я сам боюсь, — тихий голос послышался из-за одеяла. — Ты веришь в Судный день? Фёдор широко раскрыл глаза и протёр слегка вспотевшие руки. Он встал со скрипучей табуретки, в несколько глотков осушил чайник и по дороге с кухни захватил Библию, пытаясь в неё что-то найти. — Н-не может б-быть, — перелистывая страницы потными руками, батюшка оглядывал Благонравова беглым взглядом. — Т-ты посланник Божий? — Я видел того, кто называет себя «Богом». Он говорил, что я его «слуга». Прошу, скажи, как описан конец света в Библии, — потускневшим взглядом смотрел из-за поднятого до носа одеяла Николай. — Там сказано, что Иисус должен открыть книгу жизни, в которой душа каждого человека запечатлена, — выдохнув и собравшись с мыслями, ответил батюшка. — После сын Божий спустится на Землю и рассудит каждую душу, что когда-либо жила. Многие, по его слову, отправятся в Ад за свои грехи, остальные, чистые душой, — вознесутся в Рай. — Книгу я уже видел, — слегка усмехнувшись, Благонравов приподнялся на кровати. — Он хочет прийти в наш мир, но пока не время. Фёдор тяжело задышал и стал пятиться назад, пока не упёрся в стену. Он уронил Библию, а по лицу побежали крупные капли пота, которые батюшка не пытался убирать. Вдруг Фёдор начал редко похихикивать, поднимая книгу. — Хоть ты и чудотворец, но у тебя обыкновенный бред, — выдохнув с облегчением, батюшка утёр лицо рукавом мантии. — Ни один, даже Бог не знает, когда будет Судный день, а значит… — Мне и не сказали, когда это будет, — улыбнувшись как Фёдор, прервал Благонравов. — Он лишь обозначил своё желание, а значит, книга, на которой будет написано «Знания ведут к смерти», скоро откроется. Я ничего не понимаю, не знаю. Мне страшно до дрожи в самом сердце, но противостоять ему я не смогу. Он либо Дьявол, либо Бог, но больше похож на их смешение. — Ты врёшь! Брешешь! Лжёшь! — глаза батюшки забегали во все стороны, а руки тряслись от принятия душой факта скорого конца. — Будь ты и чудотворцем, но никто не может предсказывать или даже говорить о Судном дне! Неожиданно Николаю привиделась пробегающая тень в окне, которая быстро кружила вокруг часовни. Фёдор продолжал говорить, однако всё внимание Благонравова приковалось к странной фигуре, что уже пропала. Сознание помутилось, а вокруг всё будто стало двигаться медленнее. — Tempus tarda! — послышалось со всех сторон, и в тот же момент около койки Николая появился светящийся образ Тёмной луны. — Зачем же напугал этого человечка? — Н-нет! Ты не можешь быть здесь! — закричал Благонравов, отгоняя руками мужчину, у которого ещё и появилась чёрная трость с золотой головкой. — Не мог вырваться из своего мира! — Неужели не веришь в мои силы? Выбирай любой дом, и уже завтра ты осознаешь моё могущество! — оперевшись рукой на почти остолбеневшего от замедленного времени Фёдора, Тёмная луна стучал тростью по полу. — Поверишь или придётся доказывать? — Просто виденье, — успокоившись, сухо ответил Николай. — Можешь уходить, всё равно ничего не добьёшься. — Хорошо, последний дом справа. Как только я верну время к нормальному состоянию, ты сам всё увидишь, — мужчина щёлкнул пальцами в кожаных перчатках и сел на кровать. — Я пришёл из-за вашего глупого спора о «Судном дне». Глупость! Не более. Нужно ждать лишь дня, когда моих сил будет достаточно, чтобы прибыть сюда полностью, а не жалким кусочком. — Так и знал! Это не т… вы, — Благонравов тут же весь задрожал, как собака на морозе. — Молодец, меня можно называть только на Вы. Скоро ты присоединишься к моим слугам, тогда и станешь поистине великим, ведь у меня есть на тебя планы. Ха-х. Всё-таки ты мой маленький мостик. Тёмная луна махнул тростью и ударил ею Фёдора в спину и тут же выкрикнул: «Rem reditus». Всё вокруг вернуло своё прежнее состояние. Только батюшка упал, будто кто-то с силой приложился по его спине, а на улице, вдали, послышался мощный взрыв. Батюшка, потирая спину, прильнул к окну и стал судорожно собираться. — Ч-что случилось? — не переставая дрожать от своих предположений, неуверенно спрашивал Николай. — Кажется, взорвался последний дом… — Справа, — Благонравов вновь прервал батюшку, побледнев в лице. — Он чудище. Слёзы покатились по щекам Николая. Он корил себя. Всё из-за него, опять. Николай уже хотел впасть в кататонический ступор, уходя от мира всё дальше в своём безумии, но Фёдор схватил его и побежал к взорванному дому. — Мне неважно, что у тебя сейчас в голове, ты должен помочь мне с ранеными, если они есть, и можешь дальше городить бредятину, — батюшка бросил Благонравова в кресло, как мешок с картошкой, и бросился по дороге. — Я… я! Ха-ха! Для него это игра, а я пешка, — опустошённые глаза смотрели в дно кресла, а изо рта текла слюна, которая смешивалась со слезами. — Убей меня! Он же изничтожит меня, выдирая оставшиеся обрывки человечности. — Николай! — батюшка хлёстко ударил по щеке Благонравова, не замедляя бега. — Мне честно жалко тебя, но заканчивай! Хочешь в психушку, где каждый второй кричит о злых духах и демонах?! Вот там тебе вправят мозги, но сейчас у нас проблемы, которые надо решить! Николай тут же оживился, потирая не оправившуюся от сильного удара Фёдора щёку. Благонравов уже не знал, как ему держаться в этом мире, но, вспоминая заботу и доброту батюшки, нечто пробудилось в израненном мозге, что твердило о продолжении жизни. Внутренний голос умолял отказаться от прошлого, наконец, позабыть нормальную жизнь и принять калейдоскоп сумасшествия, который столь долго старался закрутить Николая. Он поднял голову, утёр подтёкшие слёзы и стал растирать руки. «Я посланник и слуга Тёмной луны?! Тогда ему придётся помогать мне, как настоящему властителю!» — подумал Благонравов. Он вознёс руки к небу, на котором светило яркое солнце, и крикнул, будто лев перед битвой. Фёдор удивлённо взглянул на вдруг оживившегося Николая, но тут же понял его настрой и улыбнулся, ускорив бег. Они скоро добрались до места взрыва. Около обгоревшего деревянного дома, где ещё можно увидеть тёмные куски дерева с красно-белыми остатками огня на концах. Стена обломилась под огромной дырой от огненной вспышки, и в неё упала черепичная крыша, разбившись на сотни осколков. Внутри видны остатки уничтоженной люстры и разорванного дивана, но ни капли крови, ни даже тихого стона, только вырванная дверь скрипела, свисая на одной петле. Николай и Фёдор решили зайти в дом через дыру, однако их остановил мужчина, лет пятидесяти на вид. Он одет в клетчатую, коричневую рубашку и испачканную сажей кепку. — Фёдор, ты куды лезешь? Там ужи никого нет, да и не было. Хозяева ушли в огород, а в доме, кажись, бомбанул газовый баллон. Вон только мимо идущую женщину ранило осколком от хрен пойми чего, — он показывал на худощавую девушку лет тридцати, у которой весь рукав на правой руке извозился в крови. — Мисс, — вырвавшись из рук батюшки, Благонравов подъехал к ней, разгоняя собравшихся зевак. — Я помогу, только скажите мне своё имя. — Ира, — нежно, как будто щёлоковый платок обвил уши Николая, ответила она. — У меня тут немного руку поранило. Девушка оттянула пышное платье с рисунками цветков и показала загоревшую кожу, на которой видны небольшие болезненные пятна и кровоподтёки, что спускались от плеча. В нём оказалась крупная неровная дырка от осколка, и, судя по стонам женщины, когда Благонравов прикасался к руке, кость раздроблена. — А вы доктор? — стиснув зубы от боли, поинтересовалась она, пытаясь не показывать ужасные ощущения. — Лучше. Закрой глазки, — тёплыми ладонями Николай прикрыл ей веки и обхватил кровоточащие место. — Будет больно, просто терпи, я вижу, ты умеешь. Ира лишь быстро кивнула и отвернулась в другую сторону, а Благонравов попросил хоть какую-то палочку у Фёдора, и он дал ему обожжённый остаток железного узора люстры. — Вот, после огня, значит, дезинфицированная, — проговорил он, чтобы услышала девушка, хоть и понимал, что от этой палки она может получить заражение крови. По телу Николая побежало тепло, которое стало передаваться Ире, и он начал палкой пытаться достать осколок. Она громко крикнула от боли и сразу же потеряла сознание, но её сразу же подхватил Фёдор, чтобы она не разбила голову о щебёнку. Благонравов достал осколок и бросил его подальше, принявшись «вершить чудо». Глаза его загорелись ярким светом, но он не потерял сознание, ни ослеп, как обычно, а наоборот — отчётливо ощущал своё тело. — Думал, что там никого нет, значит, никто не будет ранен, однако ты всё равно нашёл способ проявить свою «геройскую» натуру, — послышался из-за спины голос Тёмной луны. Время вновь замедлилось, и показалось, что оно застыло, как на фотографии полароида. Благонравов отпустил руку девушки, которая застыла на месте, как и подтёки крови, и развернулся к мужчине, что обзавёлся ещё и цилиндром с красной лентой около основания. — Ты хочешь что-то сказать или пришёл поблагодарить меня? Аль добить меня хочешь за то, что назвал тебя на «Ты»?! — уверенно, наезжая ему на ноги, спрашивал Николай. — Совсем страх потерял? — оскалив острые клыки, по которым медленно стекало что-то похожее на разноцветную слюну. — Я же уничтожу тебя и не замечу! — Ни в этом мире. Да и если убьешь, потеряешь связь с этим измерением, сам же назвал меня «маленьким мостиком», — щёлкнув пальцами, Благонравов отвернулся к девушке. — Да зачем ты мне нужен?! Я… — вдохнув побольше воздуха, перешёл на повышенный тон мужчина. — Твоей следующей фразой будет: «Я, Тёмная луна, божество всех миров, и мне не нужны жалкие люди!», не так ли? * — усмехнулся Николай. Мужчина широко раскрыл глаза и опешил, споткнувшись о камешек на гальке. Тёмная луна поправил цилиндр и потёр затылок тростью. — Как? Как ты это сделал?! Ошибся только в «жалкие», мне больше нравиться «ничтожные», — мужчина подлетел к креслу, резко развернув его. — Ты предсказуемый, а теперь восстанови время. Я хочу вылечить её, — Благонравов помахал рукой и вернулся в то же положение, как до остановки. — Не стоит, — Тёмная луна подошёл к Ире и легко стукнул тростью ей по груди. — Sanitatem! Раны стали затягиваться даже сквозь остановленное время, а кровь вернулась в дыру, будто плёнку прокрутили в обратную сторону. Мужчина неожиданно оказался прямо за спиной Николая, подбираясь длинным и тонким языком, как у рептилии, к его шее, но Благонравов лишь усмехнулся. Он не дрожал, даже головой не повёл в сторону Тёмной луны. Николай протёр руки от крови своей рубахой и направился к часовне. — Хватит разыгрывать эту глупую сцену. Я не боюсь тебя, как теперь и не боюсь своих сил. Довольно! — твёрдо, без колебаний утверждал Благонравов. — Я устал чувствовать себя крысой, которая дрожит от любого шороха, в руках чёртового подонка, по типу тебя! Теперь вали в свой мир и не пытайся меня запугать! — Хорошо, — Тёмная луна встал идеально прямо, как шахматная фигура, и серьёзным голосом обратился к Николаю. — Тебе нужно отправляться обратно в город. Тебя там ждут. — Сам разберусь, что мне делать, — продолжая катиться в сторону часовни, дерзко ответил Благонравов. — Ты не тупой человечишка, действительно сам всё поймёшь. Rem reditus! — под ним появился тёмный водоворот с красной окантовкой, и Тёмная луна упал в него. Время восстановилось, и Ира припала на руки Фёдора, улыбаясь сквозь сон. Люди ахнули, вместе с батюшкой, осматриваясь по сторонам, ища взглядом Николая, который уже совсем далеко уехал на своей исцарапанной и грязной коляске. Они не понимали, что произошло, ведь одно мгновение назад Благонравов сидел около истекающей кровью девушки, а теперь он уже около часовни, а Ирина чистая, как после бани, лежит на руках батюшки. — О-он тот самый чудотворец?! — кто-то удивлённо спросил из толпы зевак. — Ага, — кивнул Фёдор, смотря в спину Николаю. — Я до сих пор сам не знаю его сил, но, судя по всему, он всемогущ. Все дивились Благонравову, желая побежать за ним, но отчего-то разум их останавливал, а тем временем Николай пытался отдышаться, потому что хоть и чувствовал свою уверенность, но общение с тёмными богами из других миров нельзя назвать обычным делом. И уже не будет обычных дел в его жизни, только новая судьба, то ли колдуна, то ли экстрасенса или вовсе чудотворца.