Tell me your love

      Вонщик чертовски устал за сегодня. Поэтому он до конца так и не понял, что делает здесь. Трудно дружить с гиперактивными личностями. Хотя они вносят волне конкретные краски в его жизнь. Сынхон о чем-то болтал с девушкой-хостес. Она звонко смеялась в ответ. Скучающим взглядом Рави оглядел помещение. Типичный для таких заведений индустриальный стиль, украшенный корейскими этническим декором. Да, Сынхон был прав, неплохое местечко. Он поудобнее устроился на диване и кашлянул, привлекая внимание Лео. Поймав его взгляд, он указал в сторону фотографа. Старый приемчик проказника Пака. Вот он завел знакомство с администрацией. И судя по всему, сегодня у нас будет хорошая скидка. В ответ Лео коротко улыбнулся и вновь уставился в меню. Но Вонщик заметил, что его взгляд не бегает по строчкам. Он просто уставился в точку. Это напомнило ему тот момент на парковке. Он снова прочистил горло. – Почему-то у меня такое чувство, что он делает это нарочно… – Рави специально не закончил фразу, ожидая ответной реакции. Тэгун это понял. Скользнул языком по губам и быстро произнёс: – Что делает? – Как бы это сказать. Сталкивает нас. Он наверняка хочет, чтобы мы познакомились получше, – он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он слишком устал, чтобы разбираться в чем-то глубже. Сынхон всегда был сумасбродным, ему это, как творческой натуре простительно. А этот парень был слишком безынициативным, а Вонщик не любит биться лбом в закрытые ворота. – Мое настоящее имя Чон Тэгун, – прозвучало напротив одновременно с хлопком закрывающего меню. Рави распахнул глаза. Надо же, есть контакт. Он протянул руку: – Ким Вонщик. Впервые за весь день очень приятно. Лео протянул свою в ответ, стараясь игнорировать покалывающий холодок волнения в животе от прикосновения его руки. – Я знаю, как тебя зовут. – А что ещё ты знаешь? Тэгун не ответил, потому что к столику вернулся смеющиеся фотограф. Быстро оглядел ребят, и оценив обстановку, сел рядом с Лео. Бодрость его голоса звучала странно в сравнении с настроением ребят. – Вы уже сделали заказ? В любом случае нам нужно больше соджу. Сегодня такой замечательный день!       Чёрное небо раскинулось вокруг широким покрывалом. Ни фонари, растянутые вдоль трассы, ни огни огромного Сеула вдалеке не спасали от глубокой темноты. – Эй, Тэгун, ты здесь? – обладатель неповторимого бархатного баса вышел следом за парнем. Когда Лео обернулся, чтобы взглянуть на него, он еле сдержал восхищенный выдох. На точеный профиль падал рассеянный алый свет вывески, создавая ощущение миража, чего-то запредельного. Запредельно красивого. В сотый раз за сегодня Тэгун убеждал себя, что это не сон. Даже если это окажется так, то сейчас было чертовски приятно ощущать тепло человека рядом. Сейчас он наслаждался простой, возможно последней близостью с Рави. И ему было не жаль. Потому что это было идеальное окончание невероятного дня. Завтра Тэгун вернется к своей жизни, а Лео останется существовать только на фотографиях. Но сейчас всё идеально. Простая тишина между людьми разбавлялась лишь шумом проезжающих по трассе машин. Двое любовались пришедшей ночью на миг забыв всё, что их когда-либо волновало. Так удивительно: ночь сменяет день, пряча в темноте все заботы дня, давая время задуматься. В такие моменты ощущаешь себя частичкой вечности. По крайней мере, такие мысли крутились у Тэгуна в голове, пока он не услышал звон. Когда он вновь оглянулся на Вонщика, тот держал связку ключей на вытянутой руке, показывая их парню: – Прокатимся?       Когда они сели в машину, Тэгун вкрадчиво напомнил: – Вонщик, ты выпил. Может не стоит? Парень улыбнулся. Кажется, он не собирался ехать. Вместо этого он нажимал кнопки на панели. – Я пошутил. Давай послушаем музыку. Надеюсь Пак сохранил мой плэй-лист. Музыка полилась по салону, забираясь в самые укромные и тёмные уголки, заполнила собой пространство машины. А Тэгун украдкой смотрел на руки Рави, что мягко лежат на руле. И как большим пальцем отбивает ритм в такт песне. Как умиротворённо выглядит его лицо. Парень был погружен в музыку, такой внимательный, немного пьяный, по родному сонный. Обратная сторона медали. Что бы увидеть Вонщика таким, стоило пережить весть этот полный нервотрёпки день. И будь воля Тэгуна, он делал бы это снова и снова. Но парень открывает глаза и смотрит на него в ответ. Так спокойно, но кажется в его взгляде было что-то от страдания. Тэгуну не хватило времени это разглядеть, потому что он ощутил на своих губах тепло чужих. Принявшись отвечать, он пообещал себе, что обдумает это позже, сейчас сосредоточился на губах, которые видел миллионы раз и никогда даже не надеялся ощутить на вкус. Их напор увеличивался, поцелуй, обещающий в начале быть нежным, становился более откровенным. Рави отпрянул на секунду чтобы стянуть с себя футболку и снова впился в желанные губы. Руки Лео переместились на голые крепкие плечи, оглаживали их и спускались ниже, скользили по торсу. Он забрался Вонщику в волосы, всё ещё жесткие от укладки и потянул ближе к себе. Голова кружилась от недостатка кислорода и горячего языка, давящего напором. Тэгун давно не чувствовал себя настолько подчинённым, что мог только сдавленно стонать в ответ. Рави касался его везде, мял бедра, гладил шею. Как пожар он захватывал все больше территории… Пока рука, неожиданно сжавшая между ног Лео не отрезвила его. Он резко отпрянул от Вонщика. Красные, блестящие их смешанной слюны губы, вздымающиеся в возбужденном дыхании грудь, затуманенный похотью взгляд, напомнили, что Тэгун хотел не этого. Он быстро прошептал "прости" и выскользнул из машины. Хлопок двери прозвучал как пощёчина. Лео бегом вернулся в ресторан и не обращая внимание на возгласы Пака, скрылся туалете. В кабинке, прислонившись спиной к двери, закрыв глаза он быстро дрочил, вспоминая изящные ноги на асфальте. Плотное кольцо пальцев на члене сжалось сильнее, когда сознание подкинуло картинку чертовски знакомого рельефа мышц, которого он только что касался. Стыдно. Чувствуя, что комок катится все ближе, он закусил губу, пытаясь сдержаться не от стонов, а от слёз. Его тело колотила дрожь, каждая мышца тела была напряжена до предела… И кончив на свои пальцы, дожидаясь, когда пелена оргазма сойдёт с глаз, в этот момент он надеялся, что Вонщик, каким бы он не был, какую роль не играл, просто будет счастлив. В этот момент, оставшийся в звенящей тишине Рави провел по губам пальцами и вышел на улицу. Сидя на корточках возле машины, он снова, но уже в одиночестве, слушал шум трассы. Сначала тихий, потом звук нарастал, приближаясь, становился громче и вновь стихал. И казалось, ничего важнее нет. Сидеть с голым торсом у машины и курить чужие сигареты, найденные в бардачке. И пытаться осознать, чего же он чёрт возьми хочет от жизни. И смотреть как тает сигарета, сгорая для дыма, что безвозвратно исчезает в темноте. Так же и мы, сгорев в конце, превратимся в пепел и пыль.