История одной жизни

      Слышны выстрелы, похоже в Деревне уже зачистка идет, вовремя я может еще не пропустил все «веселье». Добегаю до границы Деревни и все выстрелы стихают, где-то вдали разговори слышны. И уже в двух домах от моего меня заметили и дали свист на всю округу. Привычка у одного дозорного своих свистом обозначать, с одной стороны удобно, у другой сильно много шума. — Скорее, твоя помощь нужна! — такой тревожный крик, что у меня на мгновение сердце в пятки бухнулось. Я рванул на голос. Перед моим домом столпотворение, крики, ругань. Я пробрался в центр толпы. Трое мне неизвестных в форме монолита и Вожак со своими помощничками активно спорят и толкаются. Что бросилось в глаза, один из неизвестных мне сталкеров опирался на товарища и явно требовал помощи, другой пытался что-то объяснить Вожаку, но четно. Вижу, наши готовы поубивать чужаков. — Что тут происходит? — вклинился меж двух сторон и растолкал от друг друга по дальше, не хватало еще драки с раненым и его товарищами. — Вожак, опусти оружие, а то еще поранишься или других зацепишь, оно тебе надо?! — Неделю не было, явился и сразу командовать! Сами справимся, как и до этого. — возмутился сталкер, но оружие опустил, правда руку наготове держал. — Ну так по-делу командую! Сам сказал меня неделю не было, разбаловал, на круги своя вас и возвращаю. — в ответ возмущенно фыркнули, но промолчали. — Расcказывайте, давайте, что у вас тут за сыр бор! — Так эти в форме монолита, втихую пытались к тебе проникнуть. Пусть скажут спасибо, что не застрелили этих псов поганых. — сказал сталкер, что рядом стоял. — А с ним что тогда, или вы так наставляли на путь верный? — я нахмурился, что-то не складно тут. — Так не знаем, это он только сейчас такой, когда опускали все относительно целехинькие были. — ответил кто-то из толпы. — А когда вломиться пытались? Чет я вас не пойму. — я устало покачал головой. — Пару дней назад, а так крутились тут сразу, как ты ушел. — Вожак во все глаза смотрел за чужаками, а те притихли головы опустили, только из-под лба посматривают. Оружие спрятано, ничего в руках или поблизости нет, либо самоувереные, что не нападут на них, либо терять нечего. — Эй, вы хлопчики, помощь нужна или проблемы? — на лицо юнцы, моложе того самого Станиславского. — Помощь. — сипло буркнул тот, что в главе тройки стоит. — Эх, идем, помогу чем смогу! — я махнул рукой, мол за мой идите, остановился возле Вожака и покачал головой, — Черного Сталкера на вас нет! — и пошел дальше. В моем доме было пару деревенских, я перекинулся с ними парой слов и пошел в дальнюю комнату. Пропустил перед собой чужаков потом сам зашел и хотел уже было закрыть двери, но за мной зашел Вожак. — Оружие у дверей оставите! — сталкер проследил, чтобы все оставили и облокотился на стенку рядом с дверью. Мда, своеобразно заботу проявляет мужик. Я только вздохнул и стал заниматься чужаками. Раненого положил на кушетку, что стояла в углу комнаты. Остальных попросил сесть на стулья, пока я буду их товарищем заниматься. Пусть я не Док, но кое-что все же да умею и заштопать этого доходягу, тем более смогу. Пока готовил инструменты обратился к чужакам. — Ну рассказывайте, кто вы? Откуда, и за что на вас деревенские взъелись? — А вы не будите хвататься за оружие, как этот? — совсем как-то наивно спросил сталкер, тот, который говорил за своих, кивнул в сторону Вожака. — Ну как видишь у меня руки заняты, я не могу штопать твоего друга и за оружие хвататься. И вообще, ты расскажи сначала все, а потом посмотрим, что делать. — Я — Суховский, это Жрец, а тот, над кем вы колдуете — Меченый. — я встрепенулся, когда услышал легендарное прозвище. Посмотрел на Суховского, потом на Меченого и недоуменно спросил говорящего: — А почему Меченый, не сильно нагло? Как никак легендой назвался. — Я не хотел… я бы лучше умер… Нет! — парень, который Меченый, невнятно забормотал и вскрикнул, дернулся в конвульсии и обмяк. — Его Монолит отметил, когда мы его нашли, сам так представился. — Суховский скривился. — Часто с ним такое? - обеспокоено спросил я. — Только когда на грани сознания вспоминает о пережитом. В последнее время часто. — Жнец устало вздохнул. — Поэтому ко мне вломиться пытались? — посмотрел на них, ждал ответа, они просто кивнули и отвели глаза — стыдно. — Рассказывайте давайте, интересно, что еще выплывет! — Я не военный, частная специализированная группировка. Мы чаще принимали заказы на добычу информации чаще, чем на уничтожение цели. Очередное задание было связано с Моналитом. Я со спецотрядом был заброшен на базу Монолита в Припяти работать под прикрытием. Вполне удачно, до определенного момента, мне с товарищами сливали информацию. Но потом как-то вскрылось, что кто-то шпионит и начали проводить чистку. Мне пришлось бежать, когда весь мой отряд перебили. - Суховский замолчал на мгновение. Жнец и продолжил: — Я как бывалый сталкер решил совершить рейд в центр Зоны, — начал Жнец, но при этом смотрел в пол, — в Припяти пытался не заходить глубоко в город, потому что говорили, в городе Монолит и там что-то страшное твориться. На себе проверять не хотелось, что именно. Ночь переждать решил в подвале одного дома, как среди ночи в гости заглянул Суховский, в форме Монолита. Он успел остановить меня и рассказать что не из них. Рассказал, что засланец и бежал от них, потому что могли раскрыть его и убить. Я поверил. На утро мы стали свидетелями того, как в одной из квартир дома напротив, над мальцом издевались. По неписаному закону, решил было уже ломиться к этим фанатикам и спасать, но Суховский остановил. Предложил план, но заодно мы должны были забрать кое-какой документ. Я согласился. Переоделись в их форму, прикинулись фанатиками, благо Сухой знал как что к чему. Забрали документ, который никто практически не охранял и пошли спасать мальчонку. Чтобы без шума выбраться с их полевой базы переодели Меченого и стали уходить. Благо хвоста за нами практически не было. Решили вернуться сюда, потом просить о помощи и всякое такое. — Но когда ты в форме Монолита спокойно просить помощи у обычных встречных не получается, в тебя стразу стреляют. — Суховский обреченно вздохнул. — А где же ваша прошлая амуниция? По крайней мере у тебя, Жнец, она была. — я задал вопрос, пока переходил к следующей ране. — Подвал, где мы оставили вещи уже был занят, когда мы вернулись, и пришлось уходить так. — Жнец коротко ответил, не поднимая голову. — Мда, парни, что помочь пытались — хвалю. За то, что ко мне проникнуть — не одобряю. — я начал распаковывать бинты и вату, в это время поглядывать на сталкеров. — Не хотели мы воровать! Нам помощь нужна была, а больше не к кому было идти! — Жнец вспылил и поднял наконец свои черные глаза. — Мне сталкер рассказывал, что в его старом доме один человек укрытие сделал, что помогает всем и вообще очень хороший мужик! Когда пришли, в доме проходной двор и никто под Ваше описание не подходил. Решили, что залезем в дом, возьмем медикаменты, а вместо них оставим деньги и пару артефактов. — Жнец опять опустил взгляд, когда понял, что я не шевелюсь, а только в его глаза смотрю. Мне понадобились секунды, чтобы в себя прийти. — Вот видишь, Вожак, я хороший, а ты тут фыркаешь на меня постоянно! — в голове шумело, после такого взгляда, решил отвлечься на сталкера у дверей. Вожак явно смутился от такого заявления, не привычно его таким видеть. Вернул свое внимание к новоприбывшим: — Конечно, спасибо на добром слове. Но все равно не красиво было бы, если бы ваша затея удалась. — я начал перевязку Меченого. — А как нам еще надо было поступить? Я когда пытался заговорить с кем-то из сталкеров в этой деревне, в меня стразу очередь выпускать начинали, одна только Зона знает, как я уворачивался и убегал оттуда. — Суховский уже тоже был на взводе. — Ну как-то же вас отпустили целыми и сейчас не трупы под забором. — Я хмыкнул. — Когда проникнуть в дом пыталсь, я снял амуницию и без оружия был. А сейчас уже выбора не осталось или со сложенным оружием к вам или на верную смерть к Свободе. Был еще вариант подохнуть долгой и мучительной смертью без провизии и лекарств. — Любит вас Зона, раз все так сложилось и никак не иначе, благодарите ее за это. Останетесь здесь под моим и деревенских присмотром, а там посмотри, что с вами делать. — Я уложил Меченого и пересел к Жнецу, взмахом руки командуя раздеться. — Клянемся Вам и Зоне, что никакого зла не причиним. — Суховский расслабился и приободрился. Зоне клянутся либо идиоты, либо искренне. У Жнеца было несколько свежих ранений, плохо обработанных и воспаленных. — Ну рассказывайте, что знаете о Меченом. — Он вообще мало что рассказал. В Зоне он около полугода, кажется с учеными водился или военными, сам иногда путается. Как попал к Монолиту не помнит, говорит, что последние пару недель все как в тумане. Во сне часто кричал и искал записную книжку. У Монолита, как мы поняли ему была отведена роль в виде ритуальной овечки, напомнить всем, что Исполнителю Желаний нужны верные люди и чтобы никто не смел сомневаться в силе Монолита. — Суховский вздохнул, — я предполагаю, что это нужно было из-за меня и нашей группировки. Монолит понял, что ряды слабнут, раз чужаки так плотно влились и начали слив информации, по этому с помощью Меченого хотели усилить влияние на их расплавленный мозг. Самого же Меченого били током, просто били, топили и пытались клеймить, но в этот момент мы его вытащили, спасли. — Молодцы. А про записную книжку, что он там бормотал? — я тут же вспомнил побитого и напуганного Станиславского. — Когда мы выбрались с Радара и спрятались здесь, то Меченый попросил достать ему немного бумаги. — Жнец сипло рассказывал и иногда сбивался, когда было больно. — В следующей вылазке нашли ему тетрадь. Что он туда записывал не знаю, но после этого ему полегчало. — Что-то за ним еще странное водиться? — Спросил в надежде, что это не такой же случай, как у Станиславского. Парни переглянулись, потом дружно посмотрели на Вожака и на меня. — Вы нам наверное не поверите. — Суховский отвернулся и скривился, когда я Жнеца стал зашивать. — Меченый может предвидеть выброс. За несколько часов он начинает тревожится, место себе не находить. — Еще он бормочет про боль, что скоро станет легче. — Жнец неуверенно говорил из-за собственных болей. — Я вам верю, встречал однажды такого же человека, у него были другие симптомы, но принцип такой же. — Я перешел к Суховскому, тоже жестом приказал раздеваться, но он в ответ замотал головой. — Со мной все нормально! — в голосе военного проскользнуло возмущение, на что я пожал плечами, мол «как хочешь», не настаивал, ведь у каждого свои пунктики. — Может вы знаете, что с Меченым? — Жнец перевел внимание на себя, явно зная что-то. — Предполагаю, — я вздохнул, — но пока не могу сказать. — Но вы ведь ему поможете? — Суховский встал и отдернул куртку, как будто переживая за то, что она помнется. — Помогу, чего не помочь, — я потер руки, — а вам, что помощь не нужна? — Разве что куртейка какая и немного провизии. Больше вас тревожить не будем. — Жнец тоже подорвался и встал возле товарища. — Как так? А Меченый? Вы что, его бросите? — я аж отступил на шаг. — Ну как, на вас оставим, раз вы о нем позаботитесь, а мы пока на него денег насобираем. Мы же пониманием, что всякая помощь требует оплаты. Только нам сейчас дать нечего уже. Только так. — Суховский понял, что что-то не так по перекошенному моему лицу. — Бред полный! — озвался Вождь от дверей. — Проваливайте все вместе, либо заткнитесь и берите что дают! А когда на ноги все станете, тогда про расплату и поговорим. — сталкер аж сделал в возмущении шаг вперед. — Вождь дело говорит. Так дела не делаются, оставить того, ради кого столько рисковали. К тому же ему знакомые лица нужны рядом, те кому он довериться может. Эх, вам ему учиться и учиться. — Но ведь, — Суховский только хотел было что-то возразить, как я поднял руку в останавливающем жесте. — Если сейчас что-то вякнишь, получишь пулю в лоб и до свидания. Нечего нам компостировать мозг не хуже контролера. — Вожак выхватил свой пистолет из кобуры и направил на Суховского. Я аж удивился, чего є Вождь так распылился? Мда, он опаснее зверя в таком состоянии, по этому его надо было успокоить. Я подошел и опустил руки на его плечи. Слава Зоне, Вожак ствол убрал и закатил глаза, посмотрел на меня с вопросом. — Вождь, ты успокойся, он ведь зеленый еще, глупости городит. Лучше пойди к нашим, а я этим растолкую, что у нас, да как. — Вожак еще раз закатил глаза и вышел. Путь у него характер тяжелый — командирский, но мужик хороший. Я повернулся уже к сталкерам и устало вздохнул. ***       За годы жизни в Зоне, я уже мог различать ее дыхание или влияние на других. Жнец был одним из тех, кого Зона взяла в свои... приспешники, да наверное так. Или как другие бы сказали, ходячая аномалия Зоны. За дни проведенные вместе это становилось только понятней. Разговор на эту тему все никак не начинался, да и я пытался обуздать свое любопытство, оно и погубить может. Но по возможности наблюдал за ним, как и за остальными, в принципе.       Жнец осторожный и спокойный, когда все справедливо. При разговоре на человека старался не смотреть, особенно, если был не в помещение. Можно было бы подумать, что он вечно на стреме, наблюдает за Зоной как и она за ним. Но это, не совсем так. Был один случай, по нем прям было видно, что он так увлекся отводить взгляд, что только чудом раньше всех заметил пару шавок. Я был рядом, видел почти все его лицо. У него для сталкера сильно живая мимика. Но глаза! Это сложно объяснить. Когда зрачок теряется в радужке, само по себе выглядит завораживающие. Но тут что-то еще. Я загривком чувствую это, как артефакт или как в диких местах, куда редко суются люди и уже особая атмосфера. Дыхание Зоны уже было, сердце тоже, наверное это душа. И вообще, смотришь на него, а сколько ему, сказать не можешь.       Суховский, как только попал к нам в деревню, был похож на доверчивого ребенка. Но уже на следующее утро, когда выдали временную куртку, дали побриться и вообще привести себя в привычный вид, стал другим человеком. Учтивый, с задатками лидера, но не такой как Вожак. И включил наконец-то мозг, уже так по детски себя не вел. Я заметил в нем аналитические и математические задатки ума, хотя это не странно, учитывая кем он представился. Наверное, запомнив разговор про то, что они хотели бросить Меченого, он часто был рядом, чтобы парень всегда видел его в поле зрения. Если надо было отойти, просил Жнеца побыть рядом, или меня, если видел, что я от скуки гнусь. Быстро делал, что надо было и возвращался. Не знаю, гласно или нет, но он был главный в их троице. Как-то поздно вечером, когда в доме все спали, а так случилось, что мы еще нет, зашел разговор. Он рассказал немного о себе, что делал. Я тоже рассказал о себе. Но потом перед тем как разойтись по своим койкам, я спросил, что он будет делать, когда все окрепнут и они вернут долг. Он задумался ненадолго: - Я несу ответственность за них прежде всего перед собой. Я бы хотел Меченого вывести из Зоны, а Жнецу найти место, куда он сможет вернуться после каждого рейда, как то, где мы встретились. А я уже бы потом вернулся к своим, надо будет передать за товарищей. - Я услышал много "но" в его речи. Он все же сам решать не будет, если не будет такой ситуации, как перед нашим знакомством.       И Меченый. Я почти убежден, что он попал под влияние ученых. В его облике я вижу второго Станиславского. И это страшно, его состояние сложно с чем-то сравнить, чтобы не преувеличить и не приуменьшить. Он говорит, все нормально, но его не редкое бормотание и вскрики, с просьбой не делать ему больно, пугают даже бывалого. Поэтому, он спит со своими, они уже знают как его порой успокоить. Но это, когда темно, когда светло, это любопытный детеныш какой-то нечести, той же псевдособаки! Ему интересны другие, но он их боится. Подходит кто чужой, шарахается, пятится, но когда долго с этим человеком, подкрадывается, даром, что не обнюхивает. Деревенские настороженно к нему относятся, старонятся. Из-за этого, все обилие внимания Меченого достается мне и Вожаку, который частенько захаживает, проверяет что у нас и как. Меченый ходит иногда хвостиком, и смотрит, кто, что делает. К Суховскому и Жнецу относиться спокойно, как к родным. Еще мы выяснили, что стрелять он умеет лучше любого из нас. Тот случай с собаками, которых Жнец заметил. Не успел он схватиться за свое ружье, как Меченый выпустил по пуле их головы из своего ФНовского пистолета. И все, нет собачек. Да и чуйка у него хорошая. Короче, та еще загадка. Особенно, с его частыми переменами.       Я, Вожак, Суховский и Меченый, стояли на улице, общались, кто-то курил. В очередной раз, когда Вожак делал подход к сигарете, решил предложить Меченому. Парень посмотрел проясневшим взглядом на протянутую пачку и отрицательно качнул головой. - Я сильно часто был среди курящих, что даже и не тянет самому. - взгляд стал осознанным, прошел по нам всем. Стало не по себе, как будто в душу заглянул. Я повел плечами, пытаясь сбросить это чувство. - Это лучше, чем забываться в пьянке, тем более здесь. - Мои слова разговор не спасли. Как-то разом все замолчали и задумались, а я следил за Меченым. Его взгляд опять вернулся к привычному, не сфокусированному, отрешенному. Он начал вертеть головой и остановился взглядом на ничем не примечательном небе. - Скоро гром будет, вечером лучше никому не быть на улице, она негодовать будет.       Грянул гром.       А время тикало. Мне надо было на встречу к Станиславскому.