Зов крови.

Солнце устало скрылось за горизонтом, одаривая последними своими лучами прогретую теплом землю. Печально вздохнув, мир медленно стал погружаться в тёмную бездну ночи, и лишь двое, тихо вздыхая, не желали окунаться в такое тихое и одинокое безмолвие. Катара сидела в одной из комнат Западного храма воздуха, и ловко перебирая пальцами, заставляла воду податливо потакать своим желаниям. Ее хаотичные мысли метались, словно напуганные зверята, и запутываясь в тугой комок, так ни к чему и не приходили. Яркими вспышками множества фейерверков, всплывали в голове насыщенные картинки, и выдавая в своей хозяйке интерес и легкое смущение красноватыми пятнами на щеках, старались убежать в дальний угол подсознания, воровато озираясь по сторонам. Прекрасная волшебница воды встряхнула головой. Тепло едва заметной волной расползлось в грудной клетке, сжимая сердце в свои страстные путы. Громкий всплеск воды, казалось, на миг оглушил Катару и та, на минуту затаив дыхание, сконфуженно вздохнула. Слишком глубока была рана в мыслях и чувствах, чтобы сейчас обратить внимание на расплескавшуюся воду и девушка, на секунду помедлив, вновь подняла в воздух образовавшуюся лужу. В небо неумолимо прекрасно поднималась величественная луна, и словно бы яркий, огненный диск, она подобно солнцу освещала уголки их убежища. Но вопреки этому наивному сравнению, она отнюдь не обжигало, даря своим воздыхателям теплый лунный свет, едва касаясь их лица и щек. Катара спокойно села на край утеса, свесив ноги над пропастью. Сердце в груди бешено заклокотало, оживая на теплом ветру и радуясь мнимой свободе. Волосы, разбрасывая аромат полевых цветов, плавно скользили в воздухе, изображая щупальца морского осьминога. Едва ли успокоив бешеный ритм, шумом разносившийся в ушах, владычица магии воды вздохнула. Шум крови, что словно бушующая водная стихия, эхом проносился в ее мыслях, затрагивая самые потаенные уголки души. С того самого дня она ни на минуту не могла расслабиться в дни полной луны. С той самой минуты, приняв этот жуткий дар, она не могла позволить себе ни на секунду сомкнуть глаз, оставаясь всегда на чеку. Зазывно булькнув, кровь притягательно понеслась с удвоенной силой, оповещая ее о том, что сердце застучало быстрее. Отнюдь не ее сердце. - Тебе тоже не спится, да? Ей не нужно было оборачиваться, чтобы видеть, как он смущенно кладет ладонь на затылок, и словно бы не нащупав волос, в которые можно зарыться, тихо опускает руку. Ей не нужно смотреть глазами, как он медленной, неуверенной походкой, легко чеканя шаг, тихо к ней подходит, и едва касаясь земли - садиться рядом. Ей не нужно поворачивать голову, чтобы заметить, как порозовели его щеки и глаза, смущенно глядя на нее, искрятся лаской и добротой. Она и так все это видит, чувствуя неровное дыхание рядом, ощущая быстрое биение его сердце и замечая, как вспотели его ладошки. Волнуется. - Красиво, правда? - спустя время, наконец, решается подать она голос, перебивая шум его крови в собственных ушах. - Да. - неуверенно отвечает он. Его сердце, словно в спешке, пропускает пару ударов и кровь, таинственно замирая, продолжает свою яркую жизнь, плавно выкрикивая в артериях едва слышное ей имя. Её имя. Пару минут они снова молчат, но мальчик, почувствовав удушающе нарастающую бурю волнения, решается вновь подать голос. - Это вновь мешает тебе спать? - они с Соккой обещали, клялись, что эта мрачная тайна той ночи останется между ними навечно и не уйдет за пределы того леса, и пусть ее брат спустя пару дней и успокоился, но он видел. Аанг видел, как каждую полную луну она старается быть наедине с собой, со своими мыслями и чувствами. Как плавно играет с водой, образовывая немыслимые, замысловатые фигурки и рассыпает ее множеством серебристых капелек на своей коже. Как иногда, в порывах, она срывается с места и убегает подальше от лагеря, должно быть в направлении воды. Как печально и одиноко возвышается ее фигура, с вызовом принимая игру луны и волн. Он беспокоился. Каждый раз, когда приближалась полная луна, он не мог спокойно спать. Каждый раз, когда на следующее утро он видел ее сонное лицо и припухшие от бессонной ночи глаза, его сердце сжималось. Каждый раз он обещал себе помочь ей, разделить с ней ее боль.. И каждый раз не решался нарушить ее тихого покоя. - Это вновь будит во мне страшные, будто бы животные инстинкты. - он вздыхает, распадаясь на множество осколков и перехватывая ее взгляд, еще больше краснеет. При свете луны, при темном очертании ее скул и тела, она была спокойно бесстрастной. Лишь яркие, серебристые искры любопытства в глазах выдавали в ней заинтересованность. Он прерывисто выдыхает, ловя на себе прямой взгляд ее бездонных, словно бы чарующий океан, - глаз. И едва уловимо вздрагивает, когда ее рука касается его щеки. Взрыв оглушает ее сознание, будто бы капилляры, так тщательно пульсирующие под его кожей, разом все распались, растекаясь кровавой лужицей и образовывая багровые синяки. Эхо его сердца твердит в унисон ее дыханию и она резко замирает, в миллиметре от его губ. Его напуганные глаза мечутся вокруг ее губ, стараясь не встречаться с Её взглядом. Два серых облака бури, два бездонных, притягательно красивых и манящих глаза. Едва ли она бы сделала это днем, когда он, так старательно скрывая свои чувства, срывался с места, паря в воздухе на своем воздушном змее. Едва ли она смогла бы еще раз так его напугать... Но нет. Он желал этого сейчас. Также как и она, он желал коснуться ее губ и ощутить их солоноватый привкус на своих. Его притворство не могло ее обмануть. Только не сейчас, когда все эмоции и чувства были на ладони, а старые тайны взбудоражила луна. Минута длится подобно вечности, но она, словно каменное изваяние замерла, с наслаждением прислушиваясь к шуму его крови. Она не будет делать ничего. И он, словно глупый мальчишка прыгает в ее сети, резко сокращая расстояние между их губами. Сладкий поцелуй, словно пьянящая нега, срывает с ее уст едва различимый стон, уносящийся с ветром в глубокую, чарующую пропасть. Сейчас, в забвении этих волшебных минут, ведомая лишь зовом его крови, она позволяет себе расслабиться, отдаваясь ему в не по-детски крепкие руки. И пусть завтра снова выглянет солнце и наступит новый день, несущий за собой смущённую краску лица, она не будет думать сейчас ни о чем, кроме его теплых, слегка дрожащих губ и ночи, что сейчас укрывает два любящих сердца своим одеялом. А там, где-то на другой части храма, храбрый воин племени воды крадется к летающему бизону, дабы ночь, что бережно покрывала двух влюбленных, сумела бы спрятать и его, так отважно кинувшегося в лапы врага, дабы восстановить свою честь и спасти дорогого его сердцу человека.