Дань сестрой.

Стоял пасмурный майский денек. Дожди в это время редкость, но - надо же! - в этот раз погода идеально подходила к настроению Людвига. Всего пару дней назад его фюрер уехал по какому-то, как он сам выразился "важному и срочному" делу, забрав с собой сестру Крауца - бесстрашную Юльхен. И вот это пугало и угнетало немца: как это его, страну, с которой и велась война, не взяли по "срочному" делу, а Пруссию, втянутую в действия по воле злого рока, увезли? Тем более, Адольф даже не рассказал, что это за дело такое... За окном, совсем близко, взорвалась бомба, сопровождаемая криками раненых. Людвиг схватился за голову и хотел уже броситься отдавать команды, как дверь кабинета распахнулась - вошел он. Он - фюрер, Адольф Гитлер. Он был один. - Мой фюрер! - взволнованно заговорил Людвиг, - Русские почти вплотную подошли к столице. Ответ удивил немца. - Я знаю. Так и должно быть. Они скоро уйдут, - властным жестом Гитлер оборвал хотевшего возразить немца, - Я все устроил, Крауц. Людвиг с минуту молчал, но, вскоре, спохватился. - Но, мой фюрер, где же Юльхен? Германии на миг показалось, что Гитлер занервничал. - Она... она слегка устала после дороги и пошла к себе - отдохнуть. Она просила никого не впускать. Эти слова лишь увеличили тревогу Людвига. - Но, фюрер!.. - Ты свободен, Крауц. Свободен, я сказал! Поклонившись, Людвигу пришлось удалиться. В его голове роились тысячи тревожных вопросов: где был фюрер? что случилось с Юльхен? как то все связано? Немца не покидала мысль, что от него скрывают что-то очень ужасное. Раздумывая над этим, Германия дошел до своей комнаты. Первое, что бросилось ему в глаза - свернутый пополам листок бумаги. Почувствовав недоброе, Людвиг бросился к столу. На "обложке" записки значилось по-русски: "Людвигу." Дрожащими руками Германия развернул листок. "Сегодня, к шести часам вечера подходи к скверу имени ***. Это касается твоей сестры." Выронив записку, немец глянул на часы: осталось от силы минут пятнадцать. Приглушенно вскрикнув, он бросился прочь. Если сам Брагинский - а в том, что записка именно от него Крауц и не сомневался - то, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Что-то ужасное. Ужасное и непоправимое. Холодный дождь хлестал бегущего парня по лицу и разгоряченному от бега телу. По привычке подмечая детали вокруг, Германия понял, что не слышно звуков, к которым за время войны он успел привыкнуть - не слышно пальбы и стонов умирающих. Нет, это конечно, хорошо, но... это же война, черт возьми! В другое время Людвиг бы вернулся выяснить, в чем дело. Но не сейчас. Сейчас ему нельзя было медлить. Приближаясь к небольшому скверу, Крауц увидел, что тот полностью забит людьми, смотрящими куда-то вдаль. Распихивая всех подряд, он бросился вперед. Подобравшись, наконец, поближе, Германия замер. Его сердце, непрерывно стучащее до сего момента, упало. Люди вокруг смотрели на эшафот. Огромный, настоящий эшафот. Но даже не это так напугало Людвига. На эшафоте стоял Брагинский. Даже отсюда было видно, что Иван чем-то озадачен. А рядом с ним стояла со связанными руками... о, да. Рядом стояла Юльхен. Брагинский что-то негромко, но четко вещал. Германия не разбирал слов. Взгляд Юльхен метался по людям. Наконец, ее лицо озарила глуповатая, совсем неуместная, улыбка. Она нашла Людвига. В это время Брагинский договорил, подошел к девушке и развязал ей руки. Затем отошел в сторону. Людвиг было направился вперед, чтобы остановить все это, забрать сестру и уехать, но тут прогремел выстрел. На груди Юльхен стало расползаться большое красное пятно. В последний раз взглянув на брата, она упала навзничь. Словно в бреду, Людвиг бросился вперед и протянул руки к телу любимой сестры. Сквозь пелену окутавшего его тумана, он чувствовал, как кто-то пытался его оттащить, но властный голос Брагинского оборвал эти попытки... А дальше у Людвига наступил момент, который всегда приходит после отчаяния. Момент, когда все вокруг не имеет никакого значения. Немец поднял тело сестры на руки и, неловко поцеловав ее в лоб как в былые времена, направился прочь. - Людвиг! - послышался возглас. За удаляющемся Крауцем спешил Иван. Поняв, что Германия не реагирует, Брагинский положил руку ему на плечо. Немец остановился. - Людвиг, - быстро заговорил Брагинский, - Людвиг, послушай. Я сам растерян. Я не ожидал такого. Я знал, что Адольф оставил нам Пруссию в качестве залога. Как билет на перемирие. Я не знал, что ее убьют. Германия обернулся. - Он оставил вам Юльхен? Он пошел на перемирие? - Так ты ничего не знаешь...- Брагинский удивленно отпрянул.- Но как же так? Я знал, что тут что-то не чисто. Россия помолчал, обдумывая дальнейшую фразу. - Сегодня утром Адольф написал товарищу Сталину телеграмму, где просил личной аудиенции. Не знаю, каким образом ее вообще пропустили. И не знаю почему, но товарищ Сталин сразу же согласился. Мы тут же выехали на встречу с ним в особо секретное и охраняемое место. Никто не знал о встрече. Только я и товарищ Сталин. Адольф с Юльхен уже ждали нас там. Я сразу заметил, что тебя нет. Хотел спросить, но не решился. Думал, что так надо. Адольф сразу же сказал, что хочет перемирия. И предложил Пруссию в качестве залога. Это удивило меня еще больше. Но спросить я опять не решился. Сталин, - прощу прощения, товарищ Сталин - тут же подписал необходимые бумаги. Адольф уехал, Юльхен осталась у нас. Так как она была лишь залогом, то нашим долгом было о ней заботиться. Она вела себя подавленно, но то и понятно - твой лидер оставил тебя в стане врагов! Прошла лишь пара часов, как пришла новая телеграмма. Прочитав ее, товарищ Сталин нервно закурил. Он всегда нервно курил, но сейчас количество табака значительно привысило норму. Дело явно приобретало скверный оборот. Так и оказалось. Меня с Юльхен посадили в машину. Товарищ Сталин сказал объявить перед народом о том, что Пруссия от ныне становиться частью меня. А потом... потом, почти перед самым концом мне сообщили о том, что Адольф попросил казнить Юльхен. Прости, Людвиг. Немец слушал рассказ Брагинского молча. Когда русский закончил, так же молча повернулся и направился прочь. Брагинский не препятствовал. Вернувшись на территорию штаба, - по дороге, так же было не слышно ни выстрелов, ни взрывов, - Людвиг аккуратно уложил тело сестры на свою кровать и направился прямиком в кабинет фюрера. Даже не постучавшись, Крауц распахнул дверь и вошел. Адольф поднял голову и, сложив руки под подбородком, вкрадчиво спросил: - Тебя не учили стучаться, Людвиг? - Как Вы могли так поступить с Юльхен? - резко оборвал его Германия. - Ах, с Юльхен? - Гитлер, кажется, улыбнулся, - Она сама согласилась. Я поставил ее перед выбором - либо она, либо ты. Она решила пожертвовать собой. Все просто. Адольф пожал плечами. - А теперь проваливай, Людвиг, - грубо добавил он, и снова склонился над какими-то бумагами. Людвиг вытащил из кармана револьвер и направил его на Адольфа. Тот с усмешкой обратился к немцу. - Неужели выстрелишь? - Да, фюрер. Выстрел. Людвиг разворачивается и уходит. Поздно вечером он отправит телеграмму Брагинскому. В ней будет сказано, что мирный договор расторгнут. Завтра русские войска захватят Берлин. Война будет закончена.