Fallout

      Небо над вечерним городом было затянуто серыми свинцовыми тучами, изредка были слышны раскаты грома. Дождь, однако, не спешил, словно давая возможность одному человеку прийти в себя, очнуться.       Итан бродил по широким улицам, вглядываясь в лица людей: уставшие и недовольные, или же наоборот радостные. Больше всего пугали лица, не отражающие никаких эмоций, а ведь таких Итан повидал за сегодня больше всего.       Едва оправившийся от произошедшего отряд весь день находился в Управлении: их допрашивали, проверяли, вновь допрашивали и вновь проверяли — слишком уж много взаимодействий с террористами, слишком уж заманчива была идея Уокера обвинить Итана, чтобы её оставить, пусть и сам Уокер оказался террористом. Особое внимание было уделено Ильзе. С ней беседовала лично Эрика, а за ней и ещё ряд агентов. Она прошла бешеное количество проверок за один день, и, наконец, была свободна, но лишь здесь, лишь ненадолго. Она понимала, что в Англии её ждёт ещё больше кошмара и недоверия.       Из Управления они вышли вместе, вместе сели в одну машину. Ехали молча. Изредка Итан поглядывал на Фауст: бледная, она смотрела на дорогу, изредка сглатывая. Она до сих пор была напряжена, американские коллеги не давали английскому агенту отвлечься от кошмара, через который ей пришлось пройти, ни на день.  — Останови, — требует она, и мгновенно выходит из машины, стоит той притормозить. Итан не может сопротивляться, ему и самому необходимо побыть одному.       Он смотрит на людей, которые даже не понимают, что могло бы случиться буквально несколько дней назад. Резкая боль в рёбрах заставляет задержать дыхание, от неё темнеет в глазах. Джулия говорила, что с этим шутить нельзя, что нужен отдых, постельный режим… Но когда Итан мог позволить себе постельный режим?       С неба падают первые капли дождя, и агент морщится, убирая воду с лица. Нестерпимо хочется домой, туда, где тепло и безопасно. Но разве мог Итан позволить себе безопасное место?       Дождь хлещет уже вовсю, и Хант устало бредёт к машине, оставленной неподалёку. Недавно он в очередной раз сменил квартиру, проведя сделку под вымышленным именем. Быть может сейчас он вернётся туда, и соседка, с которой он случайно столкнётся в коридоре, мило скажет ему: «Добрый вечер, мистер Ривз!»       Нет. Это не его дом, уж точно не сегодня. Итан быстро садится в машину и разворачивает её, едет обратно. Машина резко сворачивает в аккуратный двор, и агент буквально выскакивает на улицу, за что тут же расплачивается адским приступом боли. В глазах темнеет, от кашля становится лишь больнее, но сейчас не время останавливаться.       Дверь в квартиру открыта. Быть может хозяйка так устала, что забыла закрыть? Итан уверен: она ждала его. Сняв мокрый пиджак, он быстро проходит в просторную гостиную. Никого. Пустует кухня, дождевая вода залила открытое окно спальни.  — Ильза! — громко, почти раздражённо зовёт Итан, и ему тут же становится не по себе от собственной интонации. Волнение брало верх, и он уже не мог это контролировать. Итан привык волноваться за дорогих ему людей, и даже армейское самообладание здесь отступало.       Он резко дёргает ручку двери ванной, одновременно пиная белую дверь ногой. Дверь поддаётся гораздо легче, чем рассчитывал Итан, и агент оказывается в небольшой, но тёплой, уютной ванной комнате.       Она сидит в ванной, смотря в стену, глубоко, но прерывисто дыша. В правой руке зажата за горлышко открытая бутылка вина, а на столике рядом стоит нетронутый, чистый бокал. Бутылка всё ещё была полная, Фауст не сделала ни глотка. И не собиралась, скорее всего. Для агентов их уровня было свойственно напиваться после подобных миссий, выпускать пар, хоть как-то расслабляться — Итан прекрасно понимал это. Он и сам, порой, пытался сделать что-то, чтобы отвлечься от кошмаров последних дней. Кошмаров, которые потом ещё долго будут преследовать его по ночам. Но Ильза почему-то держалась. Почему? Быть может, воспоминания душат настолько сильно, что алкоголь только повредит — одной лишь ей известно. Итан аккуратно берёт бутылку в руки, пытаясь забрать, и Ильза, не сопротивляясь, разжимает кулак. Поставив злополучную бутылку на столик, Хант присаживается рядом с ванной и аккуратно касается своими холодными пальцами тёплой руки девушки. Ильза едва заметно вздрагивает и медленно переводит взгляд на своего гостя. В уголках её глаз застыли слёзы.  — Зачем ты пришёл, Итан? — тихо шепчет она, вновь сглатывая. — Почему ты не дома?       Она не рассчитывает услышать ответа на этот вопрос, в глубине души радуясь, что он, всё же, пришёл. Звуки выстрелов, стоны и хрипы бедного Бенджи, ехидный смех Лейна, тиканье беспощадного секундомера — все эти звуки потихоньку затихают в её голове. Оцепенение, с которым она не могла справиться, потихоньку отступает. Она многое хочет сказать Итану, о многом спросить, но не может — тело всё ещё отказывается слушаться, руки подрагивают. Итан молча склоняется над ней и утыкается носом ей в лоб, руками обхватывая тёплое лицо. Сделав над собой усилие, Ильза накрывает своими тёплыми, аккуратными ладонями его холодные, грубые руки. Слёзы беспомощно скатываются по щекам, и тело слегка содрогается. Ильза всхлипывает, жмурясь, всё ещё не отпуская рук Итана. С ним спокойнее. Она плачет впервые за долгое-долгое время. Она плачет впервые в присутствии кого-либо, и ей вовсе не стыдно сейчас. Итан пальцами аккуратно убирает слёзы с её глаз, всё ещё не отпуская её, дыша ей прямо в лоб, убирая с лица мокрые волосы. Он аккуратно отстраняется и смотрит ей в глаза — по-прежнему живые, блестящие от слёз или же от чего-то ещё. Агент мягко касается губами губ Фауст, чуть сильнее притягивая её голову к себе. Ильза мокрые пальцы запускает в волосы Итана и чуть приближается к нему. Время, которое ещё день назад текло неумолимо быстро, словно замерло: женщина, казалось, слышит стук собственного сердца.       Наконец, они отстраняются друг от друга: Ильза «отползает» ближе к стенке ванной, а Итан усаживается на бортик. Фауст всё ещё держит свою дрожащую руку на руке Ханта, слабо улыбаясь.  — Будь у меня ванна больше, я бы тебя сейчас спихнула, Итан, клянусь, — чуть хрипло, тихо говорит она.       Итан усмехается, но боль в рёбрах тут же даёт о себе знать. Ильза слегка вздрагивает, и Итан понимает, что слишком сильно изменился в лице, за что мысленно ругает себя. Не произнеся ни слова, он, вновь улыбнувшись, выходит из ванной комнаты.       Он стоит в коридоре, словно потерявшись. Не может ни о чём думать. Неприятная, холодная влага, мокрая одежда, липнущая к телу — всё это кажется незначительным, хоть и неприятным. Пять минут проходят почти незаметно, время вновь летит неумолимо. В тишине раздаётся тихий щелчок дверной ручки.  — Спасибо, что пришёл, Итан, — тихо шепчет Ильза. Итан оборачивается. Фауст стоит перед ним в чёрном халате, со всё ещё мокрыми волосами. Она делает шаг вперёд и аккуратно обнимает его, закрывая глаза. Всё как тогда, два года назад, когда они впервые поймали Лейна, когда думали, что всё закончилось хорошо.       Однако кое-что изменилось сейчас. Сейчас Ильза не уедет, как тогда. Сейчас она останется. Останется и Итан.  — Прими ванну, — шепчет она. — Ты замёрз.       Итан тихо кивает и улыбается. Он дома. Быть может, ненадолго, но дома.       У каждой миссии есть свои последствия, ничто не проходит бесследно. Итан не раз представлял себе, каково его друзьям. Кто знает, как они приходят в себя. Быть может, дома в одиночестве пьёт виски эмоциональный Бенджи, стараясь не поддаваться излишним порывам души — не пустить слезу, пытаясь забыть те минуты своей жизни, которые могли оказаться последними, заглушить режущую боль в горле, словно вновь научиться дышать, сбросить невидимую петлю с шеи. Быть может посреди пустующей гостиной в кресле сидит Лютер, стараясь не шевелиться, чтобы не нарушать тишину. Любой шорох напомнит ему об Апостолах, что также незаметно подкрались к его машине в тот злополучный день, когда Итан должен был выкупить плутоний. Сегодня Итан видел, как ломалась Ильза — эта сильная, смелая женщина, наученная побеждать любую неприятность, справляться с любыми трудностями. Она не шевелилась, словно боясь, что любое движение может выдать её, послужить причиной срыва операции, как тогда в доме Лейна её неосторожность чуть не убила её и Бенджи.       Но они не имеют права сдаться, и во что бы то ни стало они на следующий день должны быть готовыми вновь спасти мир. Ещё одна страшная страница их жизни написана, и то, что происходит в короткий промежуток времени «между», навсегда останется с ними, в стенах их домов.       Такова их миссия, если они возьмутся за её выполнение.       А они обязательно возьмутся.