Часть 1
6 августа 2018 г. в 17:08
— Я ведь говорил, черт возьми, я ведь говорил, что это плохая идея! Я же предупреждал вас, вот лично вас, — Ремус ткнул пальцем Джеймса, а затем Сириуса. — что все это плохо кончится!
— Мерлинова борода, Лунатик! Ну прекрати читать свои нотации — нам МакГонагалл хватает! И кстати, ты не так уж яро сопротивлялся против нашей идеи. — парировал Сириус.
— Вот именно. — добавил Джеймс. — Более того, если уж это такая плохая идея, то что ты здесь делаешь?
— Дурак ты! — Ремус улыбнулся. — Если мне не удалось убедить вас в том, что идея обречена на провал, то я переживу этот провал с вами. Куда же мне без моих Мародеров.
Ребята засмеялись, но Ремус тут же приставил палец к губам: «Тише!». Недалеко послышался хруст ветки.
— Они близко. — шепотом, стуча зубами — отнюдь не от холода — заметил Питер.
— Не переживай, Хвост. Им нас ни за что не найти! — успокоил друга Джеймс.
— Ну-у, как бы вам сказать… — протянул Ремус и поднял голову вверх.
Небо было звездным. Яркий белый свет лунного серпа освещал темную ночную землю и отражался в огромном водном шаре, в котором Мародеры транспортировали Гигантского кальмара из Черного озера на знакомство к кентаврам. Шар висел прямо над небольшой выемкой за возвышенностью, где прятались от разъяренных наглостью гостей кентавров.
Ребята увидели этот шар и плавающего (на сколько это позволяло пространство внутри шара) кальмара и осознали абсурдность своих пряток.
— Этот шар следует за палочкой своего создателя. Да, Джеймс, за твоей палочкой.
Джеймс посмотрел на Сириуса, Питера и принял самое разумное решение, которое только можно было принять в сложившейся ситуации:
— Шар, как маяк. Удивлен, что эти идиоты до сих пор нас не нашли. Но не дожидаться же нам их! Поэтому… Бежим! — он потянул Ремуса и Питера за руки и выбежал из укрытия. Сириус поспешил за ними.
Кентавры, естественно, услышали их и ринулись в погоню. Благодаря своим конским телам, они быстро нагоняли возмутителей своего спокойствия. Хотя Мародеры тоже были не плохи в беге. По крайней мере, Джеймс и Сириус — они бежали впереди, за ними едва поспевал Ремус. Питер бежал последним и знатно отставал. Джеймс и Сириус прыгнули в заросли кустарников, чтоб отдышаться. Вскоре их нагнали Ремус с Питером.
— Почему вы не превращаетесь в животных?! Олень, собака и крыса смогут удрать от кентавра куда удачнее, нежели люди! — по делу возмутился Ремус.
— Ох, Рем, так не интересно! — отмахнулся Сириус.
Ремус лишь покачал головой — Сириуса, когда он поймал азарт и экстрим, не переубедить и не остановить.
Ребята перевели дух и вновь рванули в сторону замка через заросли, плющи, корни, деревья и прочие преграды. Кентавры понеслись за ними еще более рассерженные поведением людей — ишь, играть они вздумали! Ну ничего, сейчас мы их… И в воздухе засвистели стрелы, пускаемые луками кентавров. Мародеры ловко уворачивались, пока Питер (чтоб его!) не запнулся о торчащий корень и не упал. Это сильно сказалось на его отставании от друзей, и Ремус, заметив это, остановился и крикнул Джеймса с Сириусом. Кентавры садились на хвост, и Джеймс принял решение. Он обернулся оленем и бросился к Питеру. Подхватив его на спину, Джим умчался куда-то прочь.
— А ты чего не превращаешься?! — удивился Рем и разозлился от подобного легкомыслия — по-настоящему злые кентавры и убить могут ведь! А ему неинтересно! Как дите, честное слово!
— Ой, не занудствуй хоть сейчас, Лунатик! Лучше бежим!
И они вновь бежали на своих двоих, пытаясь найти Джеймса с Питером. Сириус был уверен, что они не убежали из леса. И точно, совсем скоро они были затянуты Джеймсом в очередные кусты.
— Джеймс! Вы должны были убежать! — ругался Рем.
— Дзеймс! Ви долзни били убизать!!! — передразнил Джим.
— Да ну что с вами не так! Черт бы вас побрал!
— М-может, все-таки послушаемся Ремуса и превратимся? — пискнул Питер.
— Молодец, Питер! — похвалил Ремус.
— Не говори ерунды, Хвост! — отрезал Джеймс.
— Согласен с Джимом. Питер, не трусь, все будет «на высоте»!
Вдруг острая жгучая боль пронзила плечо Джеймса. В темноте никто не разобрал причину крика Поттера, но Люмос Ремуса помог друзьям понять, что произошло.
Кусты, в которых прятались Мародеры, были на небольшой полянке, поэтому лунному свету не мешали густые деревья, чтобы отразиться от водного шара. Теперь шар действительно был похож на маяк, ибо он буквально светился, выдавая Мародеров с головой. Кентавры, обнаружив наглецов, решили пустить стрелу. Вообще, они понимали, что дети не должны погибнуть от рук таких благородных существ, но их кощунство уже давно перешло все границы, доведя кентавров до бессознательной ярости, так что они уже не думали о целостности детей. И так шальная стрела попала прямо в плечо Джеймса, от чего тот взвыл похлеще Ремуса в полнолуние. Со всех сторон посышался приближающийся топот копыт.
— Джим, ты как? — запаниковал Сириус.
— В норме, бежать могу, однако стоит переключиться на план Б.
— Эх, ладно, валяй. Мы с Ремом и Питером задержим их. Стойте, а где Пит?
Питер, услышав заветное «План Б», что означало удирание в форме животных, тут же обернулся крысой и был таков.
— Ай, черт с ним. Справимся вдвоем. Все, Сохатый, беги!
Джеймс превратился в оленя и поскакал в сторону замка настолько быстро, насколько это позволяла рана в плече. Сириус тоже обернулся собакой и, усадив на себя Ремуса, рвануся за Джеймсом.
Сириус бежал быстро. Ему было важно не отставать от Джеймса, чтобы наблюдать, как бы рана не оставила оленя без сознания. Ремус сидел спиной вперед и отбивался от наступающих на пятки кентавров, которые, поняв, что один из детей оказался ранен по их вине, решили оставить луки. Два кентавра рухнули, связанные по рукам и ногам, трое попали под «Петрификус Тоталус», один висел вверх ногами, но ситуацию это особо не исправляло: кентавры лишь еще больше гневались, а их количество превышало количество Мародеров на несколько десятков.
Наконец завеса из деревьев осталась позади, и три Мародера уже в человеческом обличье, тяжело дыша, лежали на траве возле хижины Хагрида. Кентавры старались не выходить из леса на территорию школы: во-первых, во избежание конфликтов с учениками, во-вторых, по просьбе Дамблдора. Мародеры знали это, и поэтому не опасались дальнейшего преследования.
— Сохатый, ты как? — беспокоился Сириус.
Джим лежал, скрючившись от боли. Из раны текла кровь, промочив насквозь рубашку и мантию. Прямо над ним висел все тот же шар, с которого слегка лилась вода. Джеймс, мокрый от крови и воды, скорчивший лицо от боли — то еще зрелище. А до замка еще топать и топать!
— Порядок. — известил Джеймс так, что было ясно: это что угодно, но только не порядок.
— Сириус, превращайся в собаку и вези Джима до замка, иначе он сам не доковыляет. А я верну кальмара в озеро. — предложил Ремус. Сириус согласился.
Люпин забрал у Джеймса палочку и зашагал в сторону озера. Шар с кальмаром полетел за ним. Сириус обернулся собакой, взвалил на себя друга и как можно быстро, но осторожно побежал к замку.
Возле дубовых дверей Сириус снова превратился в человека и, закинув здоровую руку Джеймса себе на шею, потащил его в больничное крыло. Про мантию-невидимку они как-то забыли — были заботы посерьезнее.
— Ничего, Сохатый, до свадьбы заживет! — пытался отвлечь от боли Джеймса Сириус. — Во всяком случае, если ты решил жениться исключительно на Эванс, то умрешь точно со здоровым плечом.
— Это почему? — с улыбкой через боль спросил Джеймс.
— Потому что если ваши отношения, если можно их так назвать, останутся на прежнем уровне, то умрешь ты одиноким.
— Пошел ты, Бродяга! — Сириус получил толчок тазом от Джеймса.
Поднимаясь на второй этаж, Джеймс оступился, вследствие чего резко схватился больной рукой за перила.
— A-А-А-Й! — закричал от боли Джим, но тут же осекся, поняв, что призвал из недр темноты всем и всеми недовольного Филча с его противной кошкой.
В конце коридора, куда намеревались пойти мальчики, появился Филч с большим фонарем в руке.
— Кто здесь? — прохрипел смотритель.
Сириус потащил Джеймса в правый коридор, а сам пустил невербальное заклятие в левый. В левом коридоре послышался многократный грохот развалившихся доспехов, стоявших вдоль того самого коридора. Ребята притаились за колонной. Филч, дойдя до тройного распутья коридоров, естественно направился в левый, хотя перед этим подозрительно пытался всмотреться в темноту правого.
— Пронесло. — выдохнул Сириус. — Из-за тебя чуть не попались!
Джеймс не ответил — боль усиливалась, а кровь не переставала бежать.
— Вот черт, плохо дело. — заметил побледневшее лицо друга Блэк.
К счастью, они уже были близко. Дойдя до дверей больничного крыла, Сириус, все еще поддерживая уже обеими руками Джеймса, пнул в дверь, от чего внутри послышался испуганный возглас. Ребята уловили приближающиеся к двери шаги и уже через несколько секунд дверь отворилась. Сперва мадам Помфри не поняла причину, по которой ее сон прервали, но увидев Джеймса, всего в крови, она ахнула. Сириус потащил друга к кровати, не дожидаясь позволения войти. Помфри зажгла свет, принесла различные настойки и начала обрабатывать рану. Сириус сидел на соседней кровати и обеспокоенно наблюдал за процессом.
Спустя минут десять пришел Ремус. Тихонько, на цыпочках, чтобы не отвлекать мадам Помфри, он прошел и сел рядом с Сириусом.
— Ну как он? — шепотом спросил Рем Сириуса.
— Жить будет, но он потерял много крови, поэтому до завтрашнего вечера пролежит здесь под моим наблюдением. — заявила Помфри. — Все, я закончила. Теперь вы. Рассказывайте, что произошло.
Ребята переглянулись. Мадам Помфри с самого первого дня помогала Ремусу с его лекантропией. В первое время она же и успокаивала его, ведь тогда он боялся заводить знакомства и страдал от одиночества. После образования Мародеров эта четверка бывает у нее гораздо чаще других, поэтому к ним она относилась как к своим родным детям. Они чувствовали это и полностью ей доверяли. Мародеры рассказывали ей все, когда случалось кому-нибудь из них — а не редко и всем сразу — попадать в больничное крыло. Она никогда не выдавала их, однако всегда ругала за безответственность. Единственное, чего она не знала, так это то, что ее названные сыновья ради Ремуса стали анимагами. Они не рисковали ей говорить, ибо тогда точно произошло бы что-нибудь ужасное, ведь часто магия не прощает ошибки, а уж искусство анимагии тем более.
— Мы пошли знакомить Гигаетского Кальмара с кентаврами. — признался Сириус и тут же рассмеялся, поняв всю абсурдность их идеи. Ремус тоже выдал смешок.
— Вы что, совсем того?! — покрутила у виска Помфри. — Мало того, что на дворе ночь, мало того, что вы связались с огромным морским обитателем, который, к слову, мало что соображает и вполне мог утащить одного из вас на дно, мало того, что вы пошли в Запретный лес, так вы еще и умудрились рассердить кентавров!
— С чего Вы взяли, что мы рассердили кентавров? — спросил Ремус.
— Рана нанесена стрелой, верно?
— Да. — кивнул Люпин.
— Стрелы кентавров отличаются от человеческих. Такую рану легко опознать. А раз дело дошло до бессознательной стрельбы по вам, то очевидно, позлили вы их изрядно.
— Мы нашли их, но они почему-то оказались недружелюбными, и даже не стали нас слушать. Просто сказали идти куда подальше. — начал Сириус.
— Кому-то это показалось забавным, — выделил последнее слово Ремус и посмотрел на Сириуса. — и этот, точнее, эти кое-кто решили во что бы то ни стало обратить на себя должное внимание кентавров.
— Сперва мы на словах пытались объяснить им, что было бы довольно забавно, если бы кентавры стали водить дружбу с кальмаром…
— Но потом вы просто запустили этот громадный водный шар вместе с бедным кальмаром прямо в них! — закончил мысль Ремус.
— Ну и что! Зато видишь, как они обратили на нас внимание! Да брось, Рэм, было весело! Но я обещаю, даю слово Блэка, что отомщу за своего друга! — рыцарским голосом проговорил Сириус.
— Нет! — запротестовала мадам Помфри. — Этого не нужно. Да и вам вообще пора прекратить наведываться в Запретный лес. Особенно теперь. А кстати, как вы прошмыгнули мимо Филча? Он крутился здесь незадолго до вашего прихода.
— Да, он нас чуть не поймал. Но я пустил Депульсо в доспехи в одном из коридоров, а Филч, старый дурак, конечно же, повелся. Ну, скажите, что я не гений!
— Ага, гений, уж точно! — сарказм Ремуса звучал совершенно не прикрыто. — Этот «старый дурак» решил, что это я устроил погром, и в итоге мне назначена отработка за хулиганство и за прогулки по замку в ночное время!
Мадам Помфри рассмеялась. Замечательные все-таки у нее мальчики!
— Ничего, Рэм, уж это точно не проблема.
Первые красно-оранжевые лучи утреннего восходящего солнца разливались по комнате особым светом. Особым, потому что он вроде бы мало отличается от обычного света часов в 9 утра, но по ощущениям это было что-то чудесное и атмосферное. Утренние сумерки. Свет, когда все еще спят, становится таким близким и родным, будто светит только для тебя. Ребята ощутили искренность и тепло первых лучей, настигших их в больничном крыле. В душе стало так спокойно. Это было счастье. Оно вообще имеет привычку прилетать на первых лучах солнца. А там уж, успеете ли вы его встретить, или нет — ваша забота. Наверняка вы и сами замечали, как хорошо становится внутри, когда встречаешь утром рассвет. А еще лучше, если с кем-то, даже если этот кто-то далеко от вас.
Ремус и Сириус зевнули — только сейчас они поняли, как вымотались за ночь. Глаза закрывала сонная пелена, сражавшаяся прямо на ресницах с пробуждающим все и вся солнцем за право владения их сознанием. Мадам Помфри, которая тоже полночи провела «на ногах», почувствовала сонливость. Джеймс крепко спал. Теперь он уже был не такой бледный и почему-то сладко улыбался во сне.
В спальне уже было достаточно светлоВернувшись в спальни, ребята нашли и Питера, о котором они, по правде сказать, и забыли. Он мирно спал, укутавшись в одеяло, и тихонько посапывал.
— Вот, Хвост, а. Сбежал и бросил нас. Ну ничего, утром я ему устрою. — Сириус попытался сыграть недовольство и возмущение, но усталость взяла свое. Он рухнул на свою кровать и мгновенно провалился в сон, так и оставшись в слегка порванной мантии и кроссовках.
Ремус глянул на него с улыбкой и теплом. Счастье и внутренне умиротворение не покидали его. Лунатик решил последовать примеру Сириуса и тоже завалился спать, не раздеваясь.