Белоснежка

Утром его разбудил шум. Чимин спал чутко, поэтому быстро среагировал на звук, натягивая на себя одеяло и приподнимаясь. — Ох, прости, — пьяно хихикнул Бэкхён, придерживаясь за стенку одной рукой. От него разило спиртным и какими-то посторонними, резкими запахами альф. — Забыл, что живу не один. Чимин шокированно смотрел на парня, который стягивал ботинки. Атласная красная рубашка помята, на шее парочка засосов, тушь размазана, а на губах пугающе блеклая улыбка. — Мудаки эти альфы все-таки, — хмыкнул Бэкхён. — А он, сука, просто смотрел. Сидел и смотрел на меня, урод. Чимин-и, не влюбляйся. Никогда, блять, не влюбляйся! Бэкхён отшвырнул от себя ботинки, стянул рубашку и завалился на кровать, словно опять забыл о том, что не один в комнате. Чимин не решился встать и напомнить о себе. Он как-то совсем не ожидал увидеть старшего в таком состоянии, ведь совсем недавно Бэкхён смеялся и веселился, улыбался всем вокруг и выглядел таким сильным и уверенным. — Чанёль, — отчаянно, хрипло простонал Бэкхён в подушку, сворачиваясь на краю кровати. Чимин так больше и не уснул и спустя минут десять выбрался из спальни. В здании было так тихо, словно все вымерли, даже в столовой никого не оказалось. Чимин с облегчением прошел к холодильнику на кухне, вспомнив о вчерашней записке. Здесь снова было тихо и чисто, начищено до блеска. Найдя на первой полке контейнер с пометкой «Пак Чимину», он достал его и с любопытством заглянул под крышку. Внутри был незнакомый салат с фруктами, который выглядел очень аппетитно. Отыскав вилку, Чимин не стал возвращаться в столовую, а устроился прямо здесь, за дальним столиком в углу кухни. Но долго ему в одиночестве просидеть не удалось. Шлепая тапочками, в помещение вошел сонный и немного помятый Лухан. — С добрым утром, — поздоровался первым Чимин, замерев над своим контейнером. Он почувствовал себя вором, который пробрался в чужой дом. Не стоило выходить одному. — И тебе. Что всухомятку ешь? — спросил его Лухан, заливая в электрический чайник воду. Чимин пожал плечами. Лухан не собирался никуда уходить, а от его взгляда кусок в горло не лез. — Извини, что я вчера был с тобой груб, — произнес Лухан неожиданно. Чимин вскинул удивленный взгляд. — Просто я категорически против того, чтобы ты тут работал. Я не знаю, что у тебя за ситуация, но это не выход, понимаешь? Чимин снова ощутил себя дерьмом под ногами. Его всю жизнь называли шлюхой, а теперь он собирался стать ей на самом деле, но и тут встретил недовольство. Лухан снова замолчал. Сделал кофе в двух чашках и, не спрашивая разрешения, сел напротив. — Бэкхён вернулся? — миролюбиво спросил он. Чимин кивнул. — Как он? Ответить было нечего. Говорить о состоянии рыжего не хотелось, но Лухан и не стал настаивать, словно догадался обо всем. Вздохнул тяжело и стал задумчиво помешивать сахар в чашке. — Несмотря на красивый внешний фасад, здесь нет счастливых людей, Чимин, — предельно серьезно произнес он. — Поэтому я не хочу, чтобы ты оставался здесь и губил свою молодость. — Я не уйду, — вцепившись в свой контейнер, произнес Чимин упрямо. Ему было страшно до жути, у него поджилки тряслись от одной мысли, что ему придется лечь под кого-то, но повернуть обратно он не мог. Там, позади, еще хуже. Там непрекращающийся кошмар, высасывающий все силы. Там ничего хорошего, только издевательства, унижение и боль. Разве тут может быть хуже? — С твоей сущностью тебе будет сложнее, чем другим, хоть понимаешь это? — устало спросил Лухан. Чимин с непониманием уставился на парня, который выглядел слегка комично с растрепанными волосами и в помятой пижаме. — Что ты так на меня смотришь? Ты омега, да к тому же Белоснежка. Это дикий коктейль, который может сыграть против тебя, это я как врач говорю. Если рядом с тобой не окажется достаточно сильного партнера, ты вряд ли справишься с изменениями. Судя по твоему лицу, ты не в курсе, — то ли спросил, то ли подтвердил Лухан. — Серьезно? Тебе никто не рассказывал о развитии блондинов? Чимин виновато покачал головой. Кто мог ему рассказать о нем самом? Белоснежки были такой редкостью, что о них почти никто и не говорил. Да и не чувствовал он в себе никаких изменений с возрастом, полагая, что вообще весь этот процесс взросления «цветных» пройдет мимо него. — О боже, — потрясенно выдохнул Лухан, забыв про кофе. — Вы можете рассказать подробнее? — тихо спросил Чимин. Ему было неудобно просить, но он впервые встречал человека, который знал о Белоснежках немного больше, чем стандартное «рабы для утех». — Период полового созревания у всех «цветных» проходит, как ты, наверное, уже знаешь, с сильным гормональным всплеском. И если у каждого цвета в излишках выделяется лишь какой-то определенный гормон, то у Белоснежек — это настоящий бум, встряска организма на физиологическом и психологическом уровне. Ты разве не замечал никаких изменений за собой? — Нет. — Странно, — нахмурился Лухан. — В твоем возрасте Белоснежки обычно уже находятся под влиянием первой волны изменений. Течка как проходила? — Нормально. — Не лги, — строго приказал Лухан. — Знаешь, почему Белоснежек называли всегда рабами утех? Из-за чувствительности. Острой, яркой чувствительности каждой клеточки тела. В течку даже спящий организм молодой особи становится необычайно отзывчивым. Если рядом в этот момент будет опытный партнер, который знает, как дозировать и контролировать прикосновения, то ощущения должны быть райскими. Но если в это время с тобой будет неопытный человек, который ничего не знает об особенностях твоего организма, — даже самые невинные ласки превратятся в чудовищную боль. Это еще одна причина, почему я против твоей здесь работы. Твоя сущность может стать проблемой. — Но я в порядке. Лухан расстроенно покачал головой. Он снова хотел начать свою нравоучительную лекцию, но на кухню неожиданно зашел еще один человек. — Не думал, что в такую рань кто-то встает в нашем заведении. — Сокджин умудрялся даже в простых джинсах и обычной кофте выглядеть с утра как на модном показе. Чимин поздоровался с директором, еще больше ругая себя за опрометчивый поступок в виде завтрака. И почему они все здесь, а не в своих квартирах?! — Мне нужно с тобой поговорить, — сразу начал серьезно настроенный Лухан. Чимин едва не вскочил на ноги, собираясь отрицать каждое слово доктора. Ему хотелось сейчас прибить этого мужчину. Ну что он привязался к нему? — Я даже знаю о чем. И не хочу это слушать второй раз. — Но он еще слишком юн! — Прекрати, — жестко оборвал Сокджин. — Тут бордель, а не приют благородных девиц. — Отлично, — раздраженно поднялся Лухан. — Просто отлично. Если с ним что-нибудь случится, это будет на твоей совести! — Моя совесть это переживет. — Тогда делай что хочешь, — бросил Лухан и, не прощаясь, ушел. Чимин от их ссоры весь сжался. Обычно свое недовольство окружающие вымещали на нем, и сейчас он не знал, в какой угол ему бежать, чтобы его не задело злой волной. — Не сутулься, — спокойно произнес Сокджин в его сторону. Сделал себе кофе и снова заговорил: — Лухан у нас высокоморальный доктор, который до сих пор не может смириться с тем, что работает в борделе. Но как специалист хорош, поэтому прислушивайся к его советам. Сказав все это, директор ушел. Чимин пообещал себе больше не оставаться на кухне. Облегченно выдохнув, он принялся за свой завтрак. Разговор с утра вымотал его, но аппетит не пропал, и Чимин с удовольствием съел приготовленный ему салат. Остаток дня прошел в неторопливом, ленивом темпе. После завтрака Чимин украдкой пробрался в библиотеку, никого не встретив на своем пути, и затаился там с книгой, спрятавшись ото всех. Ближе к вечеру в его убежище пришел Бэкхён, который делал вид, что ничего с утра не было. Он улыбался так, будто и не стонал отчаянно в подушку чье-то имя. Они немного поговорили о книгах, а потом рыжему позвонили, и он ушел. На ужин в этот раз Чимин в столовую не пошел, но голодать не пришлось — еда ждала его в спальне. Ближе к ночи Бэкхён снова собирался на работу, насвистывая какую-то мелодию под нос. Чимин бросал на него редкие взгляды и больше не верил в напускную веселость. Так продолжалось несколько дней. С одной стороны, это были спокойные дни, похожие на мечту. Его никто не трогал, не приставал, не заставлял выполнять идиотские задания. Все словно забыли о его существовании. Бэкхён ночью работал, а днем спал, и виделись они все реже и реже. А с остальными Чимин не решался заговорить, да и не хотелось. Ему нравилось то, что все спят, пока он бодрствует. В это время можно было погулять по зданию, выйти во двор и понаблюдать за тем, как поднимается солнце. У него никогда не было таких тихих дней, и он жадно впитывал в себя каждую минуту блаженного спокойствия. Но с другой стороны, его не оставляло напряжение и выматывающее ожидание чего-то. Он знал, что все закончится, что его уединенный мирок скоро рухнет, что его безжалостно разрушат и вернут все, как было раньше. Чимин постоянно думал, как было бы здорово, если бы вот так жить всегда — кушать, когда захочется, засыпать без криков, читать, не обращая внимания на время. Но Чимин знал, что, когда с его тела сойдут синяки, все прекратится, и ему придется шагнуть на незнакомую территорию. Мысль о том, чем именно ему нужно будет заниматься, постоянно сидела в голове и жужжала круглосуточно. На пятый день он нашел на своей кровати много пакетов с одеждой — разной, красивой, яркой. У него от таких подарков закружилась голова. Он несколько часов провел перед зеркалом, примеряя наряды. Все вещи сидели на нем идеально настолько, что Чимин сам себя не узнавал в отражении. Среди подарков была та самая синяя кофта, которая так ему понравилась в ателье. Счастливо улыбаясь, он натянул ее прямо на майку и довольно покрутился, рассматривая себя со всех сторон. Новые джинсы были для него немного вызывающими и обтягивающими, они плотно обтягивали ягодицы, но в них было удобно настолько, что Чимин не стал возвращаться к своим прежним широким брюкам, которые одалживал ему Бэкхён. Чимин менял одежду несколько раз в день, хотя его никто и не видел. Но его хорошее настроение не продержалось долго.

***

— Как наш Белоснежка? — подписывая смету, спросил Сокджин. Сегодня он собирался быстро покончить с делами и успеть к десяти часам в аэропорт, чтобы встретить Юнги. — Прячется. Ведет себя тихо. Ни с кем не контактирует, — отчитался Кёнсу. — Уже неделя прошла, как он здесь живет, но он до сих пор крадется по коридорам. — Не обращай внимания. Ему понравились мои подарки? — Сокджин бы сам хотел увидеть реакцию мальчишки на вещи, но время поджимало, да и не хотелось лишний раз смущать. — Думаю, да. Он в день раз пять меняет наряды, — чуть улыбнулся Кёнсу. Обычно его было трудно чем-то зацепить, но Белоснежка явно не оставил равнодушным холодного охранника. Сокджин и не сомневался. Несмотря на забитость, в Чимине слишком много света и наивности. Это не может не притягивать взгляд. Когда Кёнсу сообщил о том, что Бэкхён привел к ним Белоснежку, Сокджин не поверил. Это был как удар кувалдой по голове. И первым порывом было просто схватить паренька за шкирку и отвезти к себе, отгородить от всего мира, утешить и помочь. Но продумав всю ночь, Сокджин понял, что самым верным решением будет просто стоять рядом и страховать птенца, пока тот сам не поймет, что ему делать со своей жизнью. — Милый мальчик, да? — пробегая взглядом по документам, Сокджин улыбнулся. — Он слишком юный для этого места. Может, стоит отправить его домой? — Нет у него дома. — Я мог бы пробить адрес, где он жил раньше. — Я уже все узнал. Он жил с дядей-алкоголиком, который его постоянно избивал. Не думаю, что Чимину будет там лучше. — Стать шлюхой в семнадцать — тоже не хорошо. — Ох, ну хоть ты-то не капай мне на мозги, — устало произнес Сокджин. — Ладно Лу, тот всегда во мне монстра видит, но с тобой-то что? — А как еще понимать то, что ты позволяешь мальчишке жить в борделе? Он может принести много денег, и тот факт, что в шлюхах у тебя есть Белоснежка, позволит борделю стать самым популярным местом в городе. — Да не позволю я ему работать шлюхой! — Тогда зачем он тут? — Чтобы успокоиться, прийти в себя и понять: это не для него, — уверенно произнес Сокджин. — Для этого пускай он сегодня с Бэкхёном потусуется в первом зале. Только глаз с него не спускайте. — Его многие захотят купить, — трезво оценил ситуацию Кёнсу. — Пускай Чимин это увидит. Даже если к нему начнут подкатывать — не вмешивайся. Мальчик сам должен понять, в какое болото хочет войти. Он не глупый, хотя с виду и может так показаться. — Я понял тебя. — Пригляди за ним сегодня, хорошо? — Не волнуйся. Ты сегодня не останешься? — Нет. Друг прилетает из Америки, я обещал его встретить. — Тогда не буду тебя задерживать. Смету я передам Риджин. — Да. И присмотри еще за Бэкхёном. Эти его разборки с Чанёлем уже в печенках у меня сидят. А если приедет Наён, Дэхви не выпускайте, а то что-то наш господин министр странно стал посматривать на него. Вообще, если Наён будет, подсуньте его Мёнсу. — Хорошо. — Если что, звони, — передав бумаги, Сокджин поднялся из-за стола. — Отдыхай. Сняв пальто с вешалки, Ким закрыл кабинет и поднялся в бар, который только начинал свою работу. Еще было рано для первых клиентов, но бармен уже заступил на смену и ловко орудовал фужерами, развлекая ночных бабочек. Сокджин коротко попрощался со всеми и вышел из здания. Из головы все не уходила ситуация с Чимином. Мальчик должен выйти из спячки, в которую загнал себя, и взглянуть на мир смело и решительно. Но не как шлюха. Только вот отделаться от беспокойства никак не получалось, потому что перед глазами до сих пор был другой блондин, который стоял на коленях, смотря мертвенно-пустым взглядом, и посиневшими губами шептал «помоги». Сокджин тряхнул головой, прогоняя видение. Нет. Больше он не потеряет ни одного Белоснежку.