Родная планета

— Я есть Грут. — Да знаю я, знаю. — Я есть Грут! — И что? Мне тоже много что не нравится, я же молчу. — Я есть Грут! — А ну-ка давай сюда планшет. — Я есть Грут! — А это что? Ты что, смотришь это? — Я есть Грут! — Эй, а посмотри на меня. Это для взрослых. Для взрослых, ты понял? Взрослые — это мы с Гаморой. И Дракс. И Ракета, вроде бы, тоже. Но никак не ты. — Я есть Гру-ут. — Ну пореви еще. — Питер, отвали ты от него, — Ракета остановился на пороге каюты Грута, лениво помахивая хвостом. Не обязательно было даже заходить внутрь, чтобы понять, что методам воспитания Звездного Лорда до идеальных далеко. Вот и сейчас дальше нравоучений он не пошел — или не додумался. Ракета решил, что второе, и по-хозяйски шагнул в каюту Грута. В каюте царствовал бедлам, который особенно подчеркивали нагло разбросанные вокруг корни и прочие следы жизнедеятельности Грута. Они были везде, особенно в углах где, Ракета знал, Грут прячет всякое. Очень удобно, когда ты молодое растущее дерево. — Отвалил, отвалил, — Звездный Лорд встал с кровати, на которой до того сидел и потряс планшетом с видом победителя. — А это я заберу! Пора уже вплотную заняться его воспитанием. — Я есть Грут, — обиженно сообщил Грут. Квилл гордо убрал чужой планшет за пояс и повернулся к Ракете. Грут показал его спине средний палец. — Во-во, – поддержал ребенка Ракета. — Своим воспитанием займись. «Ребята, — раздался усиленный колонками голос Гаморы. — По курсу планета. Садимся?» Ракета поймал вопросительный взгляд Квилла и довольно осклабился: — Конечно садимся! Я такой апгрейд кораблику придумал — закачаешься. И, кстати, там наверняка можно что-нибудь стащить. — Я есть Грут? — робко подал голос Грут. — Ты нака… — начал было Питер. — Конечно ты в деле, о чем речь! — перебил его Ракета, и первым рванул в рубку управления. Звездный Лорд пробубнил ему вслед что-то бессмысленно нецензурное. Поднырнув под рукой Дракса, Ракета запрыгнул в кресло пилота и положил лапы на рычаги. — Что за планета-то? – поинтересовался Питер, усаживаясь в соседнее кресло, которое уступила ему Гамора. — Я есть Грут, — вдруг сказал Грут. Он остановился за спинкой кресла Ракеты и, кажется, даже забыл про свой планшет. — Что? — переспросил Ракета после паузы, в которую плавно опускал «Милано» на поверхность планеты. — Да, — подтвердила Гамора. — Планета Х. Родина Грута. — Кислород в норме, — Квилл пощелкал по кнопкам. — Выйдем? — Конечно выйдем, — Ракета кивнул и повернулся к Груту. — Эй, ты как? — Я есть Грут, — потерянно ответил Грут. Дракс перевел взгляд с одного на другого и отжал рычаг открывания двери. Планета была не мертвой и не живой, просто пустой. Потемневшие деревья тянулись к небу скрюченными ветками, ветер шелестел в кронах. «Я есть Грут, — перешептывались деревья. — Я есть Грут. Я есть Грут. Я есть Грут». — Они живые? — недоуменно спросил Питер, опасливо ступая на траву. — Нет, — Гамора подошла к первому дереву, провела прибором для определения жизни вдоль ствола и прочитала высветившуюся на экране надпись: — «Признаков жизни не обнаружено». Грут вышел из корабля последним, потоптался на пороге. Потом спустился, наконец, на поляну, растерянно сделал неловкий круг, сторонясь деревьев. — Я есть Грут… Я есть Грут?.. Ракета повернулся к нему, подошел ближе, закинув голову. Потом сцапал лапой запястье Грута и вынудил его присесть на корточки. — Эй, а ну перестань. Я тебя из веточки вырастил, вообще-то. — Я есть Грут? — Грут всхлипнул. — Конечно мы твоя семья, как же иначе, — Ракета взял руки Грута в свои и тонкие древесные лианы тут же оплели его запястья. — Серьезно. Зачем тебе кто-то еще?.. — Я есть Грут! — Эй, эй, все хорошо, — Ракета на пробу пошевелил лапами, но Грут не отпускал. — Я есть Грут?.. — Да, — Ракета помолчал. — Да, они все умерли. Нет, их больше нет… — Я есть Грут!! — Да нет же, нет! Мы твоя семья. Мы. Я, Гамора, Звездный Лорд и Дракс. Это что, мало? — Я есть Грут… — Мне… мне жаль, Грут. Правда жаль. — Я… — Грут помотал головой, отпустил лапы Ракеты и потерянно огляделся. — ...есть Грут… — Ты последний. Но это не так плохо. Не так плохо ведь? Эй! Грут не слушал его. Он все так же озирался по сторонам, потом всхлипнул и потер мокрые глаза деревянным кулаком. — Грут… — растерянно позвал Ракета. «Грут. Грут. Грууууууут», — повторил шелест веток. Грут вздрогнул, потерянно оглянулся, а потом бросился прочь. К вечеру он не вернулся. — Придется здесь заночевать, — возмущался Звездный Лорд, пока они разбивали лагерь. — Ну что за характер у пацана. Говорил же тебе, Ракета, нужно его лучше воспитывать. А то проблем не оберешься. Ракета не ответил. Он сидел у импровизированного костра, разведенного из сухого топлива и вертел в когтистых пальцах веточку. Так похожую на ту, из которой он вырастил Грута. Интересно, можно вырастить из таких веточек целую планету? — Он вернется, — вдруг сказала Гамора. Ракета против воли дернулся, но не стал отодвигаться, когда дочь Таноса села рядом. — Почему ты так уверена? — сумрачно спросил Ракета. Гамора помолчала, протянула над костром руки. Отсветы огня заиграли на металле ее колец. — Я не уверена, — сказала она наконец. — Но каждому нужна семья. Каждому из нас. У Грута нет другой семьи, как ее нет у тебя или у меня. Ракета хотел спросить ее, что бы она сделала, если бы оказалось, что ее родная планета пуста и безжизненна. Потом вспомнил, что ее родная планета действительно пуста и безжизненна, что Гамора — последняя из своего рода. Как-то так же она говорила? — Мы просто останемся здесь, пока Грут не вернется, — сказала Гамора ровно. На следующий вечер Грут не вернулся снова. Наутро его решили искать. — Эй, выходи! — возмущался Питер. — Что за дурацкая игра! — Какая игра? — переспросила Гамора, шагая рядом с ним. — На Земле, на Терре, то есть, есть такая детская игра. Один закрывает глаза и считает до десяти, а остальные прячутся. А ему надо их найти. Тот, кого первого нашли, будет искать в следующий раз. — И какой в этом смысл? — Ну, весело… Судя по лицу Звездного Лорда, не всем было весело играть в эту игру. Ракета шел за ними, стараясь не прислушиваться к разговору и ждал, что вот вот из-за ближайшего дерева появится Грут и можно будет сказать ему: «Я тебя нашел». Но Грут не появлялся. Деревья были похожи друг на друга, трещинами в коре разверзались рты, корнями тянулись под почвой ноги, покрытые мхом туловища замерли в неестественных позах. Целые леса мертвецов, целые леса деревьев, которые могли бы быть живыми. Или когда-то были живыми. Что, если Грут решил остаться с ними? Что, если он замер так же, протянув в небо тонкие руки, и его ноги вросли в землю? Что, если больше он никогда не засмеется, не захрустит печеньем, не скажет тонким, еще подростковым голосом: «Я есть Грут»? Что, если он не захочет вернуться? «Я есть Грут. Я есть Грут. Я есть Грууууууут», — шептали деревья над головой, насмехались, шелестели мертвыми руками на ветру. «Твой Грут теперь наш. Наш-наш-наш. Грууууут. Наш Грут. На-аш Гру-ут!». — Нашел! — прозвучал вдруг громкий крик Дракса. Ракета бросился вперед, чуть не сбив Питера с ног и на ходу засовывая оружие за пояс: если бы оно было нужно, они бежали бы сейчас на боевой вопль Дракса, а не просто на окрик. На поляне стояло дерево. Коленоплеклоненное, со сложенными лодочкой ветвями и с непослушной кроной волос. Оно склонилось, как будто укрывая кого-то своим телом, укачивая в ветвях и шорох ветра в кронах напоминал колыбельную. А в ветвях рук, как в люльке, лежал Грут. — Он, эээ… — начал было Питер. Ракета отпихнул его, подобрался ближе, потряс Грута за плечо. Грут дернулся, просыпаясь. — Ты чего тут делаешь? — охрипшим голосом спросил Ракета. — Я есть Грут, — промямлил Грут сонно. Потом переспросил. — Я есть Грут? — Искали, искали, — согласился Ракета. — Ну все, вылазь, полетели отсюда. — Я есть Грут? — Грут указал деревянным пальцем куда-то вверх. Ракета задрал голову, заглядывая под крону. Ствол дерева был изрезан тщательно и аккуратно: изломанные брови, закрытые веки, тонкий нос, сложенные в полуулыбке губы и ямочки на щеках. — Я… Я есть… Я есть Грут… — тихо сказал Грут. — Мне жаль, малыш, — тихо сказал Ракета. — Очень, очень жаль. Он посидел рядом еще немного, а потом взял Грута за руку и тот послушно вылез из деревянных рук. — Не прячься больше, — попросил Ракета. — Я есть Грут, — пообещал Грут. — Что ты там увидел такое? — спросил Питер, когда Ракета вернулся к остальным, уложив Грута спать. — На тебе лица не было. Ну, в смысле, морды… То есть, я хотел сказать, ты выглядел удивленным. Они стартовали с планеты Х несколько часов назад и космос вокруг был чистый и темный, расцвеченный искрами далеких звезд. Ракета устало огляделся. В кресле пилота сидела Гамора, а в углу, укрывшись в тени, стоял Дракс и было очевидно, что они тоже хотят знать ответ. — Если б ты нашел свою родную планету, а она такая вот, что ты бы делал? — вопросом на вопрос ответил Ракета. — Ну… — Питер замялся. — Плакал, — безапелляционно констатировала Гамора. — А ты бы обещала убить всех, кто это сделал! — возмутился Питер. — И убила бы, — кивнула Гамора и по ее лицу скользнула тень недоброй улыбки. — Истребила бы их миры и сравняла с землей их дома… — Веселенькая перспектива! — Не всем же быть нытиками! — Я не нытик! — Я бы нашел место, которое было мне дорого, — сказал вдруг Дракс и все замолчали, прислушиваясь. — И попытался запомнить его как можно точнее, чтобы сохранить как можно дольше. — Но Грут никогда не был на Планете Х! — возмутился Питер. — Там нет ничего, что было ему дорого. — Тогда я бы попытался создать что-то, что будет мне дорого, — сказал Дракс. Ракета обвел взглядом свою команду, а потом очень медленно кивнул. На Планете Х одно из деревьев медленно открыло вырезанные глаза. 1-28.06.2018