Я и мои демоны

Тысячи и тысячи людей сновали вокруг, торопясь по своим делам. Туристы, гости города, его коренные жители — все бегали, в поисках кого-то, кто обязан был их встретить. Одинокие путешественники уже рассматривали магазины, располагавшиеся в аэропорту «Финикс Скай-Харбор», а некоторые даже успели поссориться с местными таксистами из-за баснословных цен. Шум, царивший в этом огромном старом здании, закладывал уши, нелегко было услышать объявление о посадке, единственное, что было громче голосов — это шум самолётов, взлетающих и садящихся. В зале ожидания всё было спокойно, но он и отделялся от общего отдельной стеной из звуконепроницаемого стекла. Спокойствие ожидавших не нарушалось суетой прилетевших. Обычный день, обычное прибытие в город, численностью более полутора миллионов человек, обычный парень ходит по ровному полу, выложенному плиткой. Глаза его опущены вниз, словно он что-то безустанно ищет, но так и не находит. Твердая походка и полное понимание, куда и зачем надо идти, выдает в нём если не коренного жителя Финикса, то уж точно далеко не в первый раз приехавшего гостя города. Уши парня были заткнуты наушниками, чтобы музыка заглушала суету, происходящую вокруг, а руки, засунутые в карманы, давали понять каждому, что юноша сам в своём мире и ни с кем здороваться сейчас не настроен. Наш герой быстро договорился с водителем жёлтой машины о приемлемой цене, ведь не был глупым туристом и прекрасно знал местные расценки. Трепет, показавшийся мужчине за рулём странным, звучал в голосе молодого человека, когда тот называл адрес. Казалось, он ждёт от этого города, от места прибытия чего-то особенного. Так называют адрес люди, знающие, что их ждут и любят там, куда они едут. Дорога казалась невероятно длинной, даже музыка не могла сгладить нарастающее из-за ожидания волнение. Треки в наушниках сменялись один за другим, как и дома за окном. Сначала серые глаза парня смотрели на высокие новостройки расширяющегося Финикса, затем ему надоело смотреть ввысь, и внимание привлекли люди, пестрящие своей одеждой на главных улицах города. Оставалось только предполагать, куда они все так спешат и что, а может и кто, ждет их впереди. Эти предположения и заняли нашего героя ненадолго. Цепляясь взглядом за какую-то персону, пока машина стояла на светофоре, он думал, кем может быть этот человек, анализируя одежду, походку, движения и мимику, но быстро смирился с тем, что никогда не узнает правду. А время тянулось до безобразия медленно, словно хотело поиздеваться над несчастным приезжим и потомить его готовящуюся к чему-то невообразимо прекрасному душу. Отвлечься на весь путь, разглядывая посторонних людей, не получилось, и мысли-скакуны унесли нашего героя в страну прошлого, где всё было так безоблачно. Селена, его принцесса, всегда была рядом и любила парня искренне и очень сильно. Такой любви, казалось, время и расстояние нипочём, столь влюбленные друг в друга люди никогда не расстанутся и не позабудут друг друга. Воспоминания о проведённом вместе времени грели душу, а кольцо, купленное в Филадельфии перед самым отъездом, придавало окрылённости. Совсем скоро наш герой сможет называть свою принцессу женой и любить до конца своих дней. Сразу представились её слезы счастья и боязнь даже коснуться кольца, ведь Селена всегда думала, что счастливые моменты её жизни — это сон, мираж, иллюзия, и если коснуться предмета своего счастья, всё растает в одночасье, а грубая и жестокая реальность ударит её слишком сильно, и сил подняться уже не будет. Он сразу же представил, как будет вытирать тёплые соленые слёзы и тихо шептать слова любви. И тут же в голове появилось счастливое лицо лучшего друга, Блейка. Юноша буквально чувствовал объятия своего большого приятеля, сковавшие всё тело, словно тиски, и больше похожие на пытку, чем на дружескую поддержку. Карие глаза медведя, как называл его наш герой, пристально посмотрели бы в его серые, и тихая фраза: «Поздравляю, дружище» сорвалась бы с тонких губ. Следом — улыбки и счастье, безмерное огромное счастье, к которому так долго стремился наш сероглазый паренёк. — С вас пятьдесят два доллара, тридцать центов, — вывел из мечтаний грубый и низкий голос водителя, остановившего, наконец, машину. Быстро протянув ему шестьдесят долларов и смущённо буркнув «Сдачи не надо», парень вынырнул из машины и буквально полетел домой. Он не чувствовал земли под ногами, не чувствовал тяжести рюкзака и набитой спортивной сумки, не чувствовал прохладного ветра, пробирающегося под футболку, октябрь выдался достаточно холодным, не хотел замечать ничего, кроме своего счастья. Счастья наконец-то вернуться домой из чужой для него Филадельфии. Счастья встретить тех, по кому так сильно и долго скучал. Счастья наладить свою жизнь, прервавшуюся на два долгих года. Ключ скрипел, делая обороты в замочной скважине, словно открывал не дверь пентхауса, а ржавые ворота старого и давно заброшенного замка. Чудо в итоге случилось, и наш герой благополучно попал домой, бросил сумки и, пригладив чёрные непослушные волосы, которые давно пора было подстричь, глубоко вдохнул пыльный запах любимого помещения. Не разуваясь, он прошёл внутрь, осматриваясь. Всё на своих местах и покрыто хорошим слоем пыли. Да уж, прежде чем вести сюда невесту, которой, кстати, молодой человек намеревался сделать сюрприз, надо привести всё в порядок. Хорошо хоть, что тётушка Шерил, у которой и жил наш герой два года после смерти матери, оплачивала счета, хоть и ворчала постоянно о сдаче этого хорошего домика. Но разве мог её нелюбимый племянник предать память матери и подселить в свой родной дом кого-то? Не мог, а потому сейчас скачет по дому с пылесосом, пока тряпки отмачиваются в растворенной хлорке. Пыль летала по комнатам, паутина в углах исчезала по взмаху щёточки пылесоса, а непрошенные многолапые жители разбежались и, после мытья всего-всего в доме с хлоркой, передумали возвращаться. Взяв в руки бесплатную городскую газету и жидкость для мытья окон, наш брюнет наводил последние штрихи и медленно умирал от усталости. Два этажа и чердак — слишком много для обленившегося в квартирке тёти юноши, предпочитавшего работать, почти не выходя из дома. Чистота и порядок в жилище наведены, серые глаза не устают радоваться, а тяжёлое тело измученно упало на кровать. Полный невообразимой тяжести вздох вырвался из груди, и с губ сорвалась тихая фраза, которую так давно хотел услышать наш герой: «Вот ты и дома, Джастин Калхоун. Ощутил родную атмосферу?» Но долго лежать мистер Калхоун не смог, а потому поспешно разделся и направился в душ, смывать с себя остатки замершей в Филадельфии жизни. Как хорошо стоять под тёплыми струями воды и чувствовать, как плохой период твоей нелёгкой жизни утекает туда, где ему самое место. Душа требовала любви и, как бы странно это не звучало, музыки. Погруженный в свой музыкальный мир, Джастин не мог долго без неё, а потому…запел. Да, чёрт возьми, он пел. Пел от счастья вернуться домой, пел от предвкушения сюрприза для девушки, пел от радости встретить лучшего друга, пел громко и отчаянно, словно он на стадионе без микрофона. Трубы задрожали, что значило не очень хорошую оценку пения Джаса соседями, отчего молодой человек только улыбнулся и увеличил свою громкость. Как хотелось юноше донести до всех в округе свою радость, поделиться с каждым, кто был в радиусе километра от него. Вечно наслаждаться тёплым душем в холодный октябрь нельзя, а как хотелось бы. Молодой человек с красной распаренной кожей вышел из запотевшей ванной комнаты и прыгнул в мягкую и уютную постель. Каждое движение его отдавалось эхом в полупустом доме, но это никого не смущало. Пока что. Лёжа в постели, мистер Калхоун долго рассматривал фото в телефоне, сделанные два года назад. Больше всего юноша любовался на зеленоглазую блондинку, так широко улыбающуюся ему с экрана гаджета. Скромный и робкий, как в жизни, так и на фото, Джастин даже не хотел замечать себя на запечатленных в памяти мобильного устройства моментах. Парня всегда удивляло, как такая превосходная молодая особа смогла полюбить его. Отбросив будоражащие мысли в сторону, брюнет отложил телефон и спокойно лёг спать, широко улыбаясь от предстоящих ему завтра дел.

***

Белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, чёрные отглаженные до идеала джинсы, бабочка и зачёсанные назад волосы — вот весь образ нашего героя. В кармане лежит красная бархатная коробочка, за цветами по дороге забежал, и, гордо стоя на пороге дома своей девушки, Джас уверенно постучал в тяжёлую дверь из тёмного дерева. Открыла её, к сожалению, далеко не возлюбленная молодого человека. — Только посмотрите, герой-любовник вернулся, — хитрый прищур зелёных глаз, прикрытый небрежно спадающими на лицо ярко-синими локонами. С явной издёвкой глядя на своего гостя, девушка 16-ти лет стояла у слегка приоткрытой двери и улыбалась. — Тереза, я тоже скучал, — с открытой неприязнью глядя на эту взбалмошную девчонку, Джастин старался держать себя в руках, чтобы силой не убрать её со своего пути,ведь скромность и воспитание не позволяют. — Позови Селену, пожалуйста. — Прости, дорогой, но Сэл свалила из города две недели назад со своим женихом. А ты не в курсе? — презренно посмотрев сначала на цветы, а потом в серые глаза стоящего перед ней человека, наша Мальвина стала немного серьёзнее. Казалось, нотка жалости читалась в глаза цвета летней травы. — Видимо, и правда, нет. Цветы же, как я понимаю, не мне? Отчаяние и разочарование сдавили всё тело мистера Калхоуна, не в силах вымолвить и слова, он развернулся и ушёл прочь от этого дома, в планы на жизнь не входило возвращаться туда ещё когда-либо. Единственный, к кому мог сейчас пойти наш герой, — это Блэйк, старый добрый друг БлэйкОстин, человек, способный вытащить Джаса из любого состояния, последний шанс вернуть хотя бы часть того прекрасного прошлого, о котором бредил мистер Калхоун последние 2 года. Мир медленно расплывался перед серыми глазами, а хмурое небо и редкие порывы холодного ветра нагоняли ещё и ужаснейшую тоску. Странное чувство, похожее на ноющую мышечную боль, поселилось глубоко в груди, и, как бы ни старался юноша, деться от этого ощущения он никуда не мог. Казалось, вся пустота бытия окутала молодого человека, вокруг образовалась сера пелена, словно шёл непроглядный дождь, положиться можно было только на мышечную память, а надежда, что хоть ноги не подведут парня, теплилась внутри и давала сил идти дальше. Заветная дверь. Тяжёлый, уставший сук. Тишина… Как в доме, так и вокруг. Мир замер в ожидании ответа, в ожидании скрипа дверных петель, в ожидании долгожданного чуда. Чудес не бывает. Никто так и не подошёл к двери, дома пусто. Как и вокруг. Как и внутри. В Финиксе приходится около 5 дождливых дней на всю осень, и, как ни странно, сегодня был именно этот день. Серое, как глаза Джастина, небо нахмурилось ещё сильнее и пролило на страдающую землю дождь, смывая всю боль и горечь, что на ней накопились. Но это не помогло нашему герою, и он отправился домой, медленно, так ничего перед собой и не видя, положился снова на память своих длинных и худых ног. Снова любимый дом, родная прихожая, забытый на тумбе телефон и маленькое, высоко подвешенное зеркало, в которое страшно было сейчас взглянуть. Тучи были не на небе, а над самой головой нашего героя, и стена дождя лилась только на него. От неё невозможно было избавиться, вода окружала парня, будто он сам стал дождём. Рука потянулась к телефону, не видя экрана и цифр, Джас смог ввести нужный номер и нажать кнопку «Вызов», не с первого раза, конечно. Послышались длинные гудки, звук которых прочно впечатывался в самое сознание. Секунды ожидания казались годами, страшно было и получить ответ и остаться без него. — Алло, — спасательная шлюпка в шторм — вот чем было это слово для Джастина сейчас, — Джас, это ты? Ты прослушал наши сообщения? Чёрт, дружище, прости, что так вышло, мы с Сэл не хотели делать тебе больно, но рано или поздно тебе пришлось бы узнать. Прости, Джас, — тишина на том конце провода вывела ответившего человека из строя. Это бы медведь, как называл БлэйкаКалхоун. Это был его лучший друг. Это был единственный родной ему человек. Это была ещё теплившаяся надежда. Это двойное предательство. Телефон падает на пол, разговор завершается, и громкий нечленораздельный крик вырывается из груди. Теперь хочется делиться со всеми далеко не радостью. Пелена перед глазами становится все темнее, во рту пересыхает, пространство и время теряют над разумом власть, и тело падает на пол, сопровождаемое громким звуком. Пустота, тишина и одиночество. Кажется, что Джастин не потерял сознание, а провалился в свой внутренний мир. Туда, где так сильно болит сейчас. Даже дышать удаётся с трудом, воздуха не хватает, грудная клетка горит, доставляя ещё больше боли, хотя больше было и некуда. Сквозь толстые стены душевных страданий слышен голос. Он кричит: «Брат, очнись!». Но никакой «брат» не собирается выходить в холодный пустой мир из своего темного убежища, полного огня негативных эмоций. Но, постойте-ка, этот голос кажется таким знакомым, родным и…своим? Нет, ошибок быть не может, Джастин слышит свой голос, и этот самый голос прости его очнуться. Парень не противоречит сам себе и медленно выплывает из черной пучины, которая так не хочет его отпускать. Карабкаясь к странному свету впереди, к голосу, что становится всё отчётливее. — Ты очнулся. Чёрт возьми, Джастин, брат, как же ты меня напугал! — перед собой наш брюнет увидел не кого иного, как себя. Такие же чёрные волосы спадали на лицо, прикрывая серые глаза. Тот же острый подбородок и немного вздёрнутый нос, те же могучие брови, о которых нынче мечтают девушки, тоже ямочка на левой щеке и родинка в уголке правого глаза. Мистер Калхоун был готов поспорить, что рост сидящего перед ним парня равен 185-ти сантиметрам, возраст — 19 лет, а имя — Джастин Калхоун. Однако, Джас сейчас лежит и отходит от потери сознания, и парень уверен в том, что он — это он даже больше, чем Ньютон в своих законах. Но тогда появляется вопрос, который и поспешил озвучить настоящий Джастин: — Кто ты такой?