I need some sleep.

Ночь - раненый зверь. Большой, страшный, но потерявший всю свою угрожающую силу, скорость и громкость. Этот зверь будто бы пробит насквозь острым копьем охотника чуть ниже сердца. Ночь тяжело обрушивается на город, так глухо и устало рыча, совершенно не по своей воле. Её большие, тёмные, мягкие лапы тянутся к небольшому окну. Этому зверю тяжело дышать. Он мягко ползёт по хрупкому стеклу, спускается по шторам, доверчиво укладывает тяжёлую морду на чужие колени. Ластится. Трется. Тычется мокрым носом. И опять они с Гармадоном родственные души. И опять они будут коротать время до рассвета в безмолвных разговорах. И в эту ночь, как и в многие до неё, юный Мастер Разрушения так и не уснёт, ведь его мучают преследующие его уже который раз собственные страхи. Мне нужно немного поспать... Ведь больше так нельзя... Гармадон ненавидит ночь. Казалось бы, такую близкую к нему самому. Голова жутко болела от недосыпа, тело ломило, глаза болезненно резало и щипало, но он не мог их закрыть, опасаясь, что оставшись один на один с полнейшей темнотой, он вновь увидит свой самый страшный кошмар. От полнейшего безумия в этой комнате его спасали лишь тусклые отблески луны, что также осторожно падали на тёмные растрепанные волосы, неаккуратно разбросанные на белой подушке, но этого никак не хватало, чтобы излечиться от этого и от этих жутких мыслей, что пугали его самого. Странно, что эти раздумья начали посещать его только сейчас. Последние месяцы тяжким грузом лежат на его плечах. Эта колоссальная ответственность, эти нечеловеческие нагрузки, этот бесконечный страх, страх, достигающий масштабов паранойи. Так глупо и странно - быть защитником Ниндзяго, сыном Первого Мастера Кружитцу, Великим мастером стихии и в то же время остерегаться каждого шороха, но кто считает, что двойная жизнь - это увлекательное и захватывающее приключение? Будущий Тёмный Властелин всегда помнил о том проклятье, что нес за собой яд змеи, укусившей его в юности. Порой, ему казалось, что он чувствует, как этот яд смешивается с его собственной кровью, разъедает плоть и очерняет разум. Думая об этом, Гармадон и внушил себе эту фобию. Боязнь стать безжалостным монстром, сокрушающим все на своем пути. Ниндзяго нуждается в сильном герое, что будет защищать мирных жителей от зла, а не в двуличном чудовище, что вскоре поубивает каждого третьего, а остальных заставит подчиниться ему. Я пытался считать овечек... Но пропустил больше, чем одну... Гармадон боялся, что общество его отвергнет. Вместе с братом они защищали этот славный город, отправляя в вечное изгнание тех, чьи сердца навсегда захвачены тьмой, но что будет, когда тьма захватит его самого..? Король Теней давно уже навещает его по ночам. По-страшному улыбается, протягивает руку, зазывая к себе, сверлит взглядом кроваво-красных глаз, предлагая вместе с ним упасть на самое дно. Но почему Гармадон каждый день должен бороться, чтобы оставаться живым? Он станет врагом для общества. Кошмаром, приходящим маленьким детям и даже некоторым взрослым во снах. Его имя будет звучать, как проклятье, и всю свою оставшуюся жизнь от проведёт в железных оковах наедине со своими собственными демонами, но при этом чувствуя себя свободным от всей этой суеты внутри него. Его возненавидят. Он больше никогда не полюбит, так же, как и он больше не сможет быть любимым никем. И лишь наивный маленький мальчик с большими зелёными глазами из всей своей детской любопытности потянет свои крохотные ручки к тёмной коже чужого лица, излучая изумлением и такой искренней, детской любовью, не обращая внимания на то, как пальцы пачкаются в чёрной смазке мрачной души его отца. Нежная ладонь поглаживает грубую кожу щеки, мальчик заглядывает в омут кровавых глаз, что непонимающе смотрели на ребёнка. Лорд Гармадон тяжело дышит, на мгновенье забываясь и и горячо выдыхая в чужую ладонь. Ллойд все понимает, а затем, так несвойственно пятилетнему ребёнку, тихо шепчет: -Отец, я знаю, что ты чувствуешь... Сердце болезненно защемило от подобных размышлений, заставляя мужчину слегка вздрогнуть. Все говорят, что я пал слишком низко... Гармадон боится разочаровать близких ему людей. Казалось бы, такая нелепость, ведь те, кому мы действительно дороги, всегда будут стараться поддерживать наши принципы и интересы. Но только не в этой ситуации. Однажды он уже потерял Мисако, что сочла лучшим из вариантов уйти к другому мужчине. Вместе с ней Мастер Разрушения потерял свою опору в жизни, болезненно вступая на ноги, шатаясь и боясь упасть на колени, показавшись окружающим ещё более жалким. Он терял контроль над собой, своими поступками, грубил брату, Мистейк, другим мастерам из альянса стихий, но он не мог это предотвратить. Он боялся стать позором для своей семьи. Первый Мастер Кружитцу создал Ниндзяго как светлое, чистое место, в котором нет места для зла, а он - источник Тьмы. Он погубит его, превратив весь мир в свое ужасное подобие. И разве этого хотел его отец..? Все говорят: "Ты должен просто отпустить..." Чёрный монстр знает, как задеть свою жертву. Запугать, преследовать, измучить. Гармадон ерзает на кровати, хватается за голову, сдерживая очередной болезненный стон. -Покоя! Покоя! - просит изрезанная душа. -Покоя! Покоя! - молит затуманенный рассудок. -Покоя.. Покоя... - шепчет Гармадон, падая обратно на белую простынь, прикусывая собственную губу. Но сколько бы страх о собственной жизни не мучал его, есть то, что пугает Мастера Разрушений намного больше. Оно не сравнится с вечным одиночеством. Оно не сравнится с собственной физической болью. Оно для Гармадона важнее всего... Его ночные размышления прервали звуки, чем-то напоминающие детские всхлипы, доносящиеся из соседней комнаты. Неужели это действительно детский плач? Или все же очередное проявление его паранойи? Гармадон постепенно возвращается в реальность. - Ллойд! - Гармадон тут же вскакивает, опомнившись, а затем, тихо и осторожно поднимается с кровати, тянущей его назад. Он на цыпочках покидает свою мрачную комнату, забыв о всех своих страхах, поджидающих его в углах. Прислушиваясь к доносящимся звукам, он осторожно открывает дверь детской комнаты, замечая матрац, на котором ворочался и плакал маленький светловолосый мальчик, наверняка мучающийся от очередного кошмара. Видимо, не одному Лорду Гармадону не до сладких грёз этой ночью. Также тихо отец подходит к сыну, ещё пару секунд наблюдая за Ллойдом, а затем ложась рядом к нему на не совсем удобное для длинного, по сравнению с Ллойдом, Гармадона лежбище и крепко обнимая своего родного мальчика, чувствуя, как дрожь и паника постепенно стихают в чужом теле. Ллойд, осознав, что опасность миновала, не открывая глаз, прижимается плотнее к отцу, шмыгая носом. Ох, как же эгоистично со стороны Лорда было забыть о самом главном, о том, что удерживало его над пропастью в царство Тьмы. Гармадон выдыхает, обнимает сына, нежно и практически невесомо покрывает поцелуями мокрое от слез лицо Ллойда, шепчет что-то ласковое, утешительное, а мальчик улыбается во сне, наконец успокаиваясь и утыкаясь носом в плечо мужчины. В этот момент Гармадон почувствовал себя героем в детском кошмаре, сражающего своим мечом чудовищ в чужом сне. Не важно, кем он станет. Не важно, как примет его общество. Важно лишь то, что для одного человека в этом мире он навсегда останется кумиром. И если судьба заставит того пасть от руки Зелёного Ниндзя, то пусть так. Он принимает свою судьбу. Закончив, наконец, свои рассуждения, Гармадон закрывает глаза. В ту ночь им обоим удалось поспать, в то время как все страхи с сожалением в то же время с гордостью за своих хозяев постепенно покидали дом Гармадонов. Ночь - раненный зверь, осторожно заползает в свое логово и угасает, казалось бы, навсегда. Но этот зверь знает свое место и готовится к новой встрече с будущим Властелином Тьмы. Но Гармадону он больше не страшен. Ведь следующую ночь он обязательно проведёт со своим сыном. И они будут также, как и в прошлый раз спасать друг друга от безумия, сами того и не осознавая и просто радуясь тому, что они есть у друг друга Ты должен просто отпустить...